***
POV Раф
Весь день был суматошный, нам с девочками надо было подготовиться к балу. Парни сказали, что один танец мы будем танцевать вместе. Как и оказалось это был алитар. Я знаю этот танец и отлично умею его танцевать. Вечер наступил очень быстро. Парни стояли на улице, ожидая нас. Сегодня мы поедем на лимузине. Мы вышли на улицу и заметили, как они загипнотизированно на нас смотрели, стоя как столбы. Подойдя к Сульфусу, я поцеловала его в губы, чтобы он очнулся. Придя в себя, мой демон ответил на поцелуй и прижал меня к себе сильнее. — Ты выглядишь прекрасно,— прошептал демон. Взяв меня за руку, мы подошли к чёрному лимузину. Ехали до столицы империи мы не долго. Парни уже в лимузине наложили иллюзию. Подъехав ко дворцу, я удивилась: какой он большой! Мужчина, который встречает машины, открыл дверь лимузина. Когда мы вышли, Сульфус взял меня за руку. Адам и Лазарус сделали также. Девочки всю дорогу до дворца шли красные, но потом привыкли. Войдя внутрь, я стояла с открытым ртом. Боже, он не только большой, но внутри он ещё больше и красивее… — Красиво, правда? — спросил Сульфус. — Он прекрасен! — восторженно ответила я. Отдав приглашение, мы пошли в бальный зал. Первое, что мы должны были сделать — это поздороваться с отцом Сульфуса. — Запомни, ты должна сказать, Ваше темнейшество, — сказал мужчина. — Хорошо. Когда мы подошли к королю, он окинул нас подозрительным взглядом. — Ваше темнейшество, — сказала я и присела в реверансе. Сделав дело, мы с Сульфусом отошли подальше, за нами пошли и ребята. — Отлично. Вы молодцы, девочки, — похвалил нас Адам. — Что теперь, Сульфус? — Не будем привлекать внимание, — сказал брюнет пусть начнутся танцы и тогда мы пойдём на дело. Взяв себе шампанское, мы стояли и за всеми наблюдали. — Тебя что-то беспокоит? — обняв меня за талию, спросил янтарноглазый. — Нет, просто задумалась, — соврала я. — Ты врёшь, — поцеловал меня демон. — Так, что тебя беспокоит? — Ты через два года станешь королём и наши пути разойдутся. Я не знаю, что буду делать без тебя, — грустно сказала я. — Я говорил много раз, что тебя никогда не отпущу. И то, что ты сейчас демон мне только в радость, — поцеловал меня он. Обняв меня ещё крепче, я учуяла любимый запах моря от него. — Пошли пройдёмся? Я хочу показать тебе королевский сад. В королевском саду почти никого не было. Мы прошлись вперед и увидели Адама и Топаз. Они стояли слишком близко к друг другу. — Тихо, — прошептал Сульфус. Они о чём-то разговаривали. — Топаз, — тихий голос Адама, — пожалуйста, посмотри на меня. Медленно, очень медленно она повернула голову и встретилась со взглядом Адама. И такое ощущение, что они все сильнее её затягивали в ту самую легендарную Бездну… И она похоже даже не поняла, как получилось, что губы Адама вдруг осторожно коснулись её. Но отстраниться, разорвать это прикосновение у неё похоже не было никакого желания… — Вот это поворот, — тихо сказал Сульфус. — А я думал, что только мы с тобой правила нарушаем. — весело улыбнулся любимый. Уходя из нашего тайного места, мы радовались за Адама и Топаз. В бальном зале уже начались танцы. — Пора за дело, — с явным нетерпением сказал мой демон. — А вот и мы! — подошли к нам Аметист и Лазарус. — Мы тоже тут, — сказали Адам и Топаз. — Отлично. Отправляемся, — весело сказал Сульфус. Тихо пройдя мимо стражи, мы начали подниматься на верхние этажи. Пройдя по коридору, мы дошли до большой двери. — Кабинет моего отца. Как и предполагалось стражей нет, — хмыкнул Лазарус. Повозившись с замком, Лазарус смог его открыть. Мы вошли в большой кабинет: всё было шоколадных цветов. По середине стояли кожаные диваны, а напротив был большой рабочий стол. Мы начали осматривать всё в кабинете. Сульфус подошёл к рабочему столу и начал смотреть все бумаги. — Так договор, приказ, всякие письма с просьбами, а вот это уже интересно… — с интересом сказал он и начал читать. — ЧТО?! — крикнул он. — Ты чё орёшь? — спросил Адам. — Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, НАШ ОТЕЦ В СГОВОРЕ С АЗАЕМ!!! — зло сказал Сульфус. — ЧТО?! — стояли в шоке братья. — ЭТО БЫЛА ЕГО ИДЕЯ СЖЕЧЬ ЛАНГРЕД!!! — стукнул кулаком об стол Сульфус. — Но зачем? — спросил Адам. — ЧТОБЫ МЫ ВЕРНУЛИСЬ, А АЗАЙ ТРЕБУЕТ ЗА ДЕЛО МЕДАЛЬОН ДРАКОНА! — кричал демон. — Что за медальон дракона? — спросила я. — Медальон дракона — семейная реликвия. Она передаётся от короля старшему сыну. В нём заключена вся сила ада, — ответил Лазарус. — Кто-то идёт сюда, уходим, живо! — быстро сказал Адам. Мы как пули выскочили из кабинета и спрятались. В кабинет направлялся отец Сульфуса. Я посмотрела на Сульфуса: на его лице было отвращение и презрение к отцу. Спустившись в бальный зал, мы увидели, что все ещё танцуют. Сульфус тяжело вздохнул и мрачно сообщил: — У нас впереди танец. Два, — его голос стал хриплым. Бывает так — вокруг так много народа, а ты не замечаешь никого кроме одного единственного демона; слышен шум голосов, но ты воспринимаешь их отдаленным шелестом листвы на деревьях, и все кажется смазанным, нечетким, нереальным… Все, кроме него. И уже ничего, абсолютно ничего не имеет значения, кроме загадочного мерцания его золотых, как само темное искусство глаз. И когда эти глаза смотрят на тебя, такое ощущение, что ты все делаешь правильно, абсолютно правильно, его взгляд как истина в последней инстанции, и потому я безоговорочно верю, что в данный момент я самая красивая, самая любимая, самая желанная — его леди. И я не в силах отвести взгляд от его глаз… И мы идем двенадцать шагов, не отрывая глаз друг от друга, и слыша лишь мелодию. Мелодия, плавная, завораживающая, словно обволакивая в стремлении оградить от всех присутствующих, становится громче. И Сульфус замирает, заведя руку за спину и позволяя мне начать партию. Вступают ударные — мой головокружительный поворот и я двигаюсь смело, ведь точно знаю — он поймает и поддержит… всегда. И когда моя ладонь скользит по его руке, я не могу удержаться, чтобы не взглянуть в его золотые глаза… Зря. Я утонула мгновенно, а он проводил взглядом мое движение, и стремительно повернул голову, чтобы встретить обошедшую его по кругу меня… Но я больше не тону, я наслаждаюсь каждым движением, каждым прикосновением, и уже предвкушаю тот момент, когда начнется его партия. Моя роль завершена, и вновь касаясь его ладони, я замираю, копируя позу моего демона. Ударные бьют почти оглушительно! Резкий поворот, и демон искуситель начинает двигаться, заставляя прикусить губу, чтобы не застонать от ощущения того, как его сильные пальцы, скользят по моей руке… и ниже, и касаются плеча, спины, опускается ниже, повторяя изгиб моего тела, и вот уже вторая рука властно ложится на талию. Мелодия меняется, и я взлетаю в небо, вскинув руки! Упоительное ощущение! Вступают струнные и вот теперь я действительно лечу, без страха и твердой уверенностью, что меня обязательно поймают, и когда сильные руки вновь подхватывают, сжимая талию, я едва могу сдержать улыбку. — Когда ты так улыбаешься, я теряю голову, — он произнес это серьезно и даже сурово, но в глазах читалась нежность. — Теряй, — провокационно дозволила я. — Уверена? — куда мне до его провокаций. И медленно, очень медленно и чувственно мой демон позволил соскользнуть по его телу, а затем все так же чувственно и неторопливо стал склоняться надо мной. Мне оставалось только подчинится ему, мелодии, элементу танца, и, закрыв глаза ощущать как его дыхание касается моего лица, шеи, груди… Дыханием демон не ограничился. Вновь вступают ударные. Стремительно выпрямившись, Сульфус поднимает и меня, напоминая, что танец еще не закончен. — Искуситель! — прошептала я. — А ты думала, — хищная усмешка и коварное: — я только начал. — Так значит?! А может это я тебя буду соблазнять. И я еще раз скольжу пальцами по его ладони, руке, мускулистому плечу, напряженной спине, снова плечу, груди, руке и вновь касаюсь пальцев… Он ловит мою руку, осторожно сжимает и блестяще исполняет свою партию, чтобы вновь склоняясь надо мной, прошептать: — Начинай. — Начинать «что»? — у меня после всех пируэтов и прикосновений голова кружилась. — Соблазнять, — напомнил о моих опрометчивых словах демон, заставляя прогнуться в соответствии с танцем. Принц Сульфус действительно полагал, что после этого не увидит ничего, кроме смущения? — Как прикажете, мой принц, — прошептала я, выгибаясь в его руках. Ударные! И все повторяется снова, вот только теперь Сульфус за каждым моим движением следит с легким снисхождением во взгляде, и ждет — решусь я или нет. Я же строго следую всем правилам танца. Струнные! Стремительный взлет, невероятное ощущение крыльев за спиной… Краткий полет и падение в его объятия… Медленное, чувственное скольжение вниз и мы замираем в объятиях друг друга. Тела максимально приближены, одна моя рука обвивает его шею, вторая переплетена пальцами с его рукой, вторая его рука обвивает мою талию… И взгляд глаза в глаза. — Ты же приказал, — прошептала я, и потянулась к его губам. — Твоя исполнительность впечатляет, — склоняясь надо мной, ответил мой демон. И ведь совсем уже не важно, что танец завершен, а нас, слившихся в страстном поцелуе, окружает ревущее адово пламя.***
POV Аметист
Я стояла и смотрела как танцевали Раф и Сульфус. В их глазах была чистая любовь. Все остальные пары, которые танцевали отошли в сторону. Они смотрели друг другу в глаза, а потом слились в страстном поцелуе. И в этот момент их охватило огненное пламя и они исчезли. Я стояла в шоке и не понимала, что сейчас произошло. — Кто-то открыл новые способности, — сзади подошёл Лазарус, и положил свои руки мне на талию. По всему моему телу прошлась волна. Сердце забилось быстрее, а ноги начали предательски дрожать. — Может, ты согласишься потанцевать со мной, — прошептал он мне на ухо.POV Лазарус
Когда Раф и Сульфус поцеловались, их окружило огненное пламя и они исчезли. Ничего себе! Похоже, мой брат открыл новые способности. Посмотрев вперёд, я увидел стоящую Аметист, которая в шоке смотрела на то место, где танцевал мой брат. Подойдя к ней сзади, я положил свои руки ей на талию. Она вздрогнула и начала прерывисто дышать. Она на меня реагирует! Предложив ей потанцевать, Аметист посмотрела на меня и вежливо улыбнулась. Усмехнувшись, я притянул ее к себе. Это было несколько не по этикету, но мне было плевать. К тому же на мое счастье заиграл валитор, танец любви, чувственности, самый эротичный танец, когда партнер ни на секунду не отпускает партнершу. — Аметист, кажется, это знак, — улыбнулся я, наклоняясь к ушку девушки. Она слегка вздрогнула и попыталась отстраниться, но я не позволил, прижимая ее к себе еще плотнее. Вздохнул и почувствовал ее аромат. Он был сногсшибателен. Запах грозы и дождевой свежести. — Что же ты молчишь, Аметист? — А что я должна сказать? — девушка пожала плечами, даже не глядя на меня. — Я не вижу здесь никакого знака. — Да? Ты знаешь, что это за танец? — пришлось наклониться, чтобы шептать ей на ушко. Мой ангел доставала мне едва до подбородка. — Это танец любви. Мы с тобой танцуем первый раз, и сразу этот танец, — я улыбнулся, увидев, как она вздрогнула, когда я задел губами мочку уха. — Ты говоришь это всем девушкам? — она иронично усмехнулась. — Нет, ты первая, — я чувственно улыбнулся, следя за ее реакцией. На мгновение ее зрачки расширились, но в следующую секунду она нахмурилась и отвернулась. — Да ты что! А сколько тогда было нулевых? — я не выдержал и засмеялся. — Я могу забыть многое, но тебя, Аметист, — что за бред я несу? Но вырваться ей не позволил. — Я просто поражен твоей красотой. — Танец окончен, Лазарус. — Танец — да, но я надеюсь, что наша беседа еще нет. Мой ангел, может, пройдемте на балкон, — я слегка сжал ее пальцы. — Прости Лазарус, но у меня нет такого желания. — Аметист, как только мы окажемся вдвоем, оно у тебя сразу появиться. Поверь, ты не пожалеешь. — Правда? И с чего же такая уверенность? — я увидел, что она начала откровенно злиться. — Проверенно опытным путем, — откровенно усмехнулся, слегка проведя языком по губам. — Цени, тебе выпал такой шанс… — И часто проверяли? — выражение ее лица мне не понравилось, да и вообще беседа стала раздражать. Сколько можно ломаться? Ведь сама тает от каждого прикосновения. — Достаточно. — Знаешь, Лазарус, — голос так и сочился ядом, — подержанные вещи меня не прельщают. Качество падает, износ сильный, потрепанный внешний вид, вирусные инфекции… Ну, ты понимаешь, — в конце она так мило улыбалась, что мне захотелось ее придушить. Да что она себе позволяет! — И как это понимать? — я схватил ее руку и сильно сжал. Зрачки ангела на мгновение расширились, и она резко набрала воздух, но улыбаться так и не перестала. — Ты назвала меня подержанным и потрепанным? Я не ошибся, Аметист, — последнее слово я буквально выплюнул. — Это ты сам сказал, Лазарус, — гадюка, да и только. — А теперь отпусти мою руку, пока не пришлось тебя позорить, или ты каждый раз подобным образом заставляешь женщин беседовать с тобой? — она изогнула бровь и ехидно ухмыльнулась, а я еле сдержался, чтобы не поучить ее манерам. Но не здесь… Наклонившись, я поцеловал внутреннюю сторону запястья, и почувствовал, как она вздрогнула, и сердце забилось сильнее. Ничего не говоря, я развернулся и оставил ее одну, внутреннее шипя как камышовый кот.POV Аметист
Я судорожно пыталась прийти в себя. Этот танец, разговор, его прикосновения… Боже! Я и забыла, как он красив, а его аромат — темный, тяжелый, мужской… Я опять почувствовала возбуждение, словно вот он, мой мужчина, моя вторая половинка. Я тяжело вздохнула. Но почему именно так… Я бросила быстрый взгляд в зал. Он не спеша потягивал вино из бокала и разговаривал с Адамом. Пожалуй, он действительно выделялся. Легкий оттенок кожи, рыжих волос и темных жемчужных глаз, более массивная фигура с широкими плечами. Он вобрал в себя лучшее и от демонов. Во всяком случае в отношении внешности… А вот самовлюбленность, самомнение и высокомерие просто бесили. Он меня почтил своим вниманием — вот спасибо! Царь, просто царь! РРррр! Подойдя к Топаз, она стояла в углу и пила вино лёгкими глотками. — Я видела, как вы танцевали, от вас одни искры летели, — с весёлой усмешкой сказала она. — Он меня просто бесит! Извращенец! — зло прошипела я. — Успокойся, пожалуйста. Топаз посмотрела на Адама, а тот её подмигнул. — Вижу, ты тоже решила правила нарушать? Тоже в демона влюбилась? — зло сказала я. — Да, влюбилась! И что с того? — посмотрела она на меня. — Топаз! Ты не должна этого делать — закон ясно гласит, что ангел и демон не могут быть вместе! — напомнила я ей. — Меня это не волнует я люблю Адама, а он меня. А ты, следуя законам, не замечаешь, что любимый человек совсем рядом и отталкиваешь его, — этот ответ для меня был словно пощёчина. Я не знала, что на это ответить и просто ушла. Я не собиралась ждать никого из наших и, поймав такси, сказала, куда нужно ехать. Слава Богу, демонские деньги у меня собой были. Когда я приехала, в номере было тихо. Открыв тихо дверь, в комнату Раф и Сульфуса я увидела, что они спят. Улёгшись на кровать, я еле сдерживала слёзы, мне было холодно и болела голова. Почувствовала чью-то руку у себя на лбу. — Где ты умудрилась простудиться? Отвечай! — зло спросил Лазарус. Я ничего не ответила сил просто не было. — Аметист! — Он подлетел, к лежащей на кровати меня: — Аметист… Я окончательно решила, что брежу! Когда же мой бред обнимающего ладонями мое лицо и вглядывающегося в мои глаза, я вспомнила, что уже несколько недель не падала в обмороки по утрам. Сейчас было не утро, конечно, но момент подходящий… И тут бред прошипел: — До чего ты себя довела?! Жар, — вынес приговор мой бред и, потянув за руку, неожиданно нежно произнес: — Ну-ка поднимайся, моя хорошая, сейчас будем пить горькое лекарство и баиньки в теплой мягкой постельке. — Какой постельке? — поднимаясь, потому как иного варианта мне при его силе не оставалось, пробормотала я. — Моей постельке, — невозмутимо пояснил демон… Потянув меня к себе, Лазарус взял меня на руки и понес в свою комнату со словами. — Тихо-тихо, все будет хорошо, ну чего же ты испугалась? Да, лекарство горькое, зато действенное и годами проверенное, а я тебе после дам конфетку. Ты же любишь конфетки? Все красивые девушки их любят. Та-а-ак, а теперь тихонечко ложимся и не воюем со мной… — Послушай, — я сделала попытку вырваться, едва меня на постельку уложили, — я вполне способна дойти до аптеки, и купить лекарство. Оно хотя бы сладкое. Черные глаза Лазаруса полыхнули огнем, после чего спорить у меня пропало всяческое желание, зато у него почему-то появилось желание покомандовать. — Лежать! — и я вытянулась на шелковом покрывале, испуганно глядя на него, ибо кому как не мне знать, на что способны демоны. Но стоило Лазарусу заметить мой испуг, как выражение его лица мгновенно изменилось, и с неожиданно доброй улыбкой он негромко пояснил: — В аптеках к лекарству не дают конфеты. Я все еще с ужасом смотрела на демона, он же добавил: — А если тортик? Промолчала. — Пирожное? Продолжаю потрясенно молчать. — А ты привереда, Аметист, — грустно произнес мой кошмар, после чего, все так же мягко уговаривая, потянулся к моей ноге. — А сейчас мы разденемся, да? — Нет! — психанула я. — А я сказал — да! — рявкнул он. Хоть бы у меня случился обморок! Хоть бы раз этот самый обморок произошел в ближайший момент, хоть бы… Демон улыбнулся и снял с меня сначала туфли. Но уже в следующее мгновение я была готова раздеться сама, лишь бы не видеть судорогу ярости, искривившую лицо демона. Стянув с меня платье, я услышала звук рвущейся ткани. — Платье зашивать не буду! — рявкнул взбешенный демон до дрожи мне. Краем глаза проследила за медленно опадающей изорванной тканью и платья и сильно пожалела, что не упала в обморок… — Под одеяло! — скомандовал Лазарус. И я даже подчинилась, пряча голые ноги. — Хорошая девочка, — выразил одобрение Лазарус и метнулся из комнаты. Вернувшись, Лазарус уже отсчитывал дозу лекарства, стекающего на подставленную серебряную ложечку: — Для меня двадцать капель, для тебя… — быстрый оценивающий взгляд, — достаточно шести. Открывай-ка, ротик, Аметист. Открыла. Пожалела, едва горькая гадость потекла, обволакивая, по моему горлу. Может, там и было всего шесть капель, но по ощущениям целый кувшин. Я резко села, закашлявшись. — Тихо-тихо. — Лазарус присел на край постели, придержал меня за плечи. — Знаю, что неприятно, но нужно потерпеть. Отвечать возможности не было — вязкая гадость, казалось, заполнила не только рот, но и все горло. — Шшш, — продолжали меня успокаивать. — А теперь спать. И меня бережно уложили, после накрыли одеялом и поднялись, чтобы уйти. И никакой конфетки! Впрочем, съесть ее я все равно не успела бы, так как начала проваливаться в сон мгновенно. Прохладная рука осторожно коснулась моей щеки… дрогнула, стремительно накрыла лоб, затем чуть шершавую ладонь сменили столь же прохладные губы. — Ты горишь вся! — встревоженный голос заставил выплыть из омута беспокойных сновидений и открыть глаза. Мое возвращение в мир Лазарус сопроводил не менее встревоженным: — И взгляд мутный. — Ты-ы-ы… — попыталась сказать я, но так и не смогла выговорить всю фразу. — Принес конфеты, — ответил Лазарус, — но ты их есть не будешь, милая. Это было обидно, потому что сладкого хотелось. — Конфеты здоровым, — грустно сообщили мне, — больным — бульон. Но учитывая твое состояние… Плохо, Аметист, очень плохо, у тебя ни к бездне состояние здоровья! Часто до хроники запускала? Я промолчала, да и сил на разговоры не было. — Нужно сбить жар, — между тем продолжил мой кошмар. — Я тебя сейчас раздену, затем разотру, а ты не… злишь меня бесполезными попытками к сопротивлению! Какое сопротивление — я не могла даже говорить! А хотелось, очень, особенно когда демон опять вышел, но вернулся потом с той же серебряной ложечкой, но уже с другой бутылочкой, из которой капало что-то тягучее и золотое. — Открываем ротик, — скомандовали мне в процессе отсчитывания капель, а едва завершили, поделились новой для меня информацией. — Эта штука поприятней первой будет, но есть проблемка — вызывает кратковременные проблемы с памятью… И неожиданно Лазарус вздрогнул, замер, потом взгляд его скользнул по мне, и на губах заиграла странная, загадочная улыбка, от которой захотелось накрыться с головой одеялом и думать об одном — мне просто показалось! — А добавим-ка еще парочку, — проговорил демон, улыбаясь все шире, — так сказать, для закрепления эффекта. Он еще шесть капель добавил! В ужасе посмотрела на него, потом на ложечку, попыталась увернуться, но в следующий миг сладко-горькая тягучая жидкость оказалась у меня во рту; движение демона, перекрывшего мне нос, и пришлось сглатывать, чувствуя, как по щекам потекли слезы! Как будто мне не ясно, что тут дальше будет! Или непонятно, с какой стати его темнейшество лечит лично, в собственной постели! — Отставить слезы! — резкий окрик моего кошмара вызвал еще больший поток отчаяния, но Лазарусу было уже не до этого — он положил лекарство на столик, после вообще вышел. А я лежала, смотрела в потолок и думала, что делать! Что мне сейчас делать?! Послышалась тяжелая поступь Лазаруса, вскоре на пороге спальни показался и он сам, несший таз с водой, над которой клубился пар. Аромат трав мгновенно наполнил все пространство и стал ощущаться сильнее, когда таз был расположен на стуле, его демон придвинул ближе к кровати, а затем Лазарус вновь вышел. Когда вернулся, в его руках была стопка белоснежных простыней и покрывало из серебристой шерсти скарха, которая не промокает. — Так, — пробормотал Лазарус, расстилая покрывало, — сейчас мы тебя быстро на ноги поставим, и не таких поднимали, — быстрый взгляд на меня, — хотя нет, таких худых и измученных образом жизни еще не поднимали. И он снова ушел, вернулся с большой кружкой, над которой тоже поднимался пар. Затем торопливо снял костюм и закатал рукава рубашки. И вот после этого Лазарус обошел кровать и направился ко мне. — Все, Аметист, начинаем лечиться, — преувеличенно весело сообщил мой кошмар, раскрывая одеяло и ввергая в мир холода и такого же ледяного отчаяния. — Знаю, что морозит, — уже без улыбки произнес он, — но жар слишком сильный, нужно принимать меры. И наклонившись, Лазарус без усилий подхватил на руки и переложил на то самое непромокаемое покрывало, сверху застеленное белоснежной простыней. А затем с меня резким движением сняли бельё. Все произошло так быстро, что я не успела даже возмутиться, но затем, осознав, в каком виде лежу перед ним на белой простыне, у меня и голос прорезался: — Что ты?!.. — Будешь кричать, наших разбудишь, — накрыв рукой мое возмущение, прошипел Лазарус. Я судорожно всхлипнула и просто закрыла глаза — выражать неприятие ситуации иными действиями не было ни сил, ни возможности… Рука демона соскользнула с моих губ, погладила по щеке и оставила мерзнуть и смущаться, а еще страдать от чувства полнейшего бессилия. — Прекрати терзаться моральными принципами, — неожиданно мягко произнес Лазарус. Полотенце вновь вернулось в таз, было смочено, выжато и на сей раз расположено у меня на животе… И самое удивительное, там, где Лазарус прикладывал его, холода уже не ощущалось, только странное, чуть покалывающее тепло. Его пальцы замерли, дыхание прервалось на мгновение, резкий поворот головы, и отвернувшись от меня, демон вгляделся в… шкаф. Несколько секунд, и осипшим голосом он продолжил: пальцы вновь вернулись к массированию, но тут же остановились. — Бездна, — прошипел Лазарус. Он сорвался с места и стремительно покинул спальню. Откровенно говоря, я этому была очень рада, и едва шаги Лазаруса стихли я попыталась подняться. На удивление, у меня это даже получилось, и, завернувшись в одну из лежащих в стопке простыней, я, пошатываясь, встала. Эта маленькая победа радовала ровно до хлопка входных дверей, быстрых шагов и грозного окрика вернувшегося Лазарус: — Лежать, кому сказал! Я села. На пол. А едва демон направился ко мне, посерев от злости, испуганно взмолилась: — Пожалуйста, давай я сама себя лечить буду! Ну правда, я же раньше вполне успешно справлялась, я… Рывок, и меня подняли на ноги, треск разорванной простыни и обнаженной мне попросту связали руки лоскутком от погибшего ткацкого изделия! Все дальнейшее было не менее быстро — на сей раз Лазарус просто смочил целую простыню, завернул меня по шею и, толкнув на кровать, тем не менее поддержал в момент падения, а после и уложил. — Ты сразу определяйся, Аметист, — прошипел демон, глядя на шкаф, — или сопротивляйся, или подчиняйся. Старайся придерживаться одной линии поведения! В процессе гневной речи меня быстро, немного грубо и почему-то продолжая гипнотизировать взглядом шкаф растирали. Затем, перевернув на живот, те же манипуляции демон проделал со спиной и… всем, что ниже. — С этим разобрались. — Меня вернули в исходное положение, укрыли сверху еще одной простыней, после чего одна влажная ладонь легла поверх лба, вторая прикоснулась к шее, накрыв пальцами пульсирующую жилку, и несколько секунд, прикрыв глаза, Лазаруса прислушивался к чему-то. Вердикт был таков: — Жар спадает, сердцебиение учащается. Странно. — Ничего странного, — простонала вернувшая себе голос я. Лазарус перестал разглядывать шкаф, пристально посмотрел на меня и удивленно спросил: — Возбуждение? Испуганно пытаюсь отползти подальше. — А-а, — разочарованно протянул демон, — жаль. Так, сейчас пьем бульон и спать. Он поднялся, взял кружку, сняв с нее блюдце, вернулся обратно и, приподняв меня, поднес к губам. — Я… сама могу, — простонала я. — Сама и пей, — невозмутимо согласился демон. Пришлось пить. Бульон оказался наваристый, со специями, но совершенно без соли. Глядя на мою скривившуюся рожицу, Лазарус неожиданно сжалился: — Потом дам конфетку. Покорно выпила половину имеющегося, на большее я была просто не способна. — Это доза ребенка, — возмутился демон, когда я начала уворачиваться от старательно подставляемой кружки. — Ну еще глоточек, Аметист. — Еще три глотка! Надо было пить сразу, тогда был бы один. Покорно сделала три глотка, и кружка мгновенно оказалась убрана, а демон осторожно опустил обратно. Лежа в мокрой простыне с закрытыми глазами (потому что смотреть на Лазаруса было как-то стыдно после всего), я с ужасом думала — что дальше будет? А дальше было: — Открываем ротик, получаем конфетку. Открыла, получила. Мятный леденец никогда не являлся моей любимой конфетой, но в данной ситуации пришелся как нельзя кстати. — Полежи пока, — прозвучал голос Лазаруса. И он снова ушел. Досасывая конфету, я почувствовала, что медленно проваливаюсь в темный омут сновидений и держалась исключительно потому, что леденец еще не весь истаял, а подавиться желания не было. — Конфету доела? — вопросил глас свыше. — Аметист, ты не спишь еще, я же слышу твое дыхание. — Нет, — прошептала я. — Тогда отдай сюда, — решительно потребовал Лазарус. Решительно догрызаю леденец, не собираясь никому отдавать попользованную конфету. Наверху рассмеялись и сообщили: — Давай-ка тебя переложим. Затем демон начал… разворачивать простыню. Вспомнила, что под ней ничего нет, попыталась возмущаться… не вышло. Сняв с меня мокрую ткань, мой демон вытер насухо, почти докрасна растирая кожу, и, осторожно развязав мне руки, вновь уложил в постель, накрыл. — А теперь спать, — приказали сонной мне и… Нежное, едва ощутимое прикосновение губами к моим губам, после чего Лазарус поднялся и вышел из спальни, судя по плеску вынеся заодно и таз с водой. А мне мгновенно расхотелось спать… совсем. Лазарус вернулся далеко за полночь, некоторое время сидел в гостиной я слышала, как позвякивала бутылка о стакан, а вскоре, неслышно шагая, Лазарус вошел в спальню. Долго стоял надо мной, потом, раздеваясь, направился в душ. Я не видела его, не было сил даже глаза открыть, но слышала отчетливо. Как шумит ткань брошенной рубашки. Но я почему-то до последнего не верила, что Лазарус ляжет со мной в одну постель, это казалось просто невероятным, и это все же случилось. Лазарус осторожно опустился на кровать с противоположной от меня стороны, а затем придвинулся ближе, совсем близко, но при этом не касаясь меня ни чем. И только его дыхание, с легким запахом вина из каррисы, я ощущала на себе… недолго. — Аметист, — полушепот-полустон, —Аметист… Моя маленькая гордая Аметист… что же ты со мной делаешь? И легкое прикосновение губами к моему плечу… — Аметист… Его рука скользнула по моей ноге, проведя руками по моему животу, мягко легла на бедро… Судорожный вздох и снова полу стон: —Аметист… Я лежала на боку, спиной к нему и только вздрогнула, когда Лазарус обнял и всем телом прижался ко мне… такой сильный, могучий… Ужасающе волнителен — это про него. Потому что мне было и страшно, и… волнительно. И так отчетливо ощущалось, как его горячая ладонь медленно поднимается выше по ноге, скользит по изгибу бедра, опускается на мой вздрагивающий от каждого его прикосновения живот… Утром я проснулась на кровати Лазаруса, но его самого там не было. Выйдя из его комнаты, я увидела, что в гостиной сидит Топаз и разговаривает с Раф. Сев на кресло, Раф посмотрела на меня вопросительным взглядом. — Аметист, всё хорошо? — с волнением спросила подруга. — Да, всё хорошо. Просто я немного заболела, — успокоила я подругу. — Заболела! Как ты себя сейчас чувствуешь? — подсела ко мне Раф. — Всё хорошо, не волнуйся. — Я тут подумала, может, мы сегодня пойдём поплаваем в бассейне. На самом верху отеля. — Я только за! — радостно сказала я. Топаз посмотрела на меня злыми глазами. Поднявшись с дивана, она ушла в свою комнату. — Что это с ней? — спросила Раф. Промолчав я направилась в комнату Топаз. — Топаз, что случилось? Почему ты смотришь на меня злыми глазами? — с волнением спросила я. — А как мне на тебя не злиться, если ты издеваешься над Лазарусом! — кричала она. — Топаз, я не хочу нарушать правила! Схватив меня за руку, она подвела меня к зеркалу. — СМОТРИ НА СЕБЯ! СМОТРИ НА СВОЮ АУРУ! Посмотрев на себя в зеркало, я увидела что на мне разноцветные точки. — Не может быть! Я не могу в это поверить! — стояла в шоке я. Неужели Лазарус мой истинный? — Убедилась? А теперь посмотри на меня. Посмотрев на Топаз, увидела такие же разноцветные точки, что и у меня. — Выходит, что Адам твой истинный… — Да, Аметист, как и Лазарус — твой. Просто перестань сопротивляться своим чувствам и будь счастлива вместе с ним. Подойдя к Топаз, я обняла её, а на глазах начали появляться слёзы. — Прости меня, Топаз. Я вела себя как идиотка на балу. — Ничего страшного, подруга, — она обняла меня. — А теперь пошли в бассейн. Я хочу поплавать. Я лежала на лежаке возле бассейна, а девочки купались. Парни обещали, что скоро подойдут. — Ты мириться с Лазарусом будешь? — весело спросила Топаз. — Буду, — ответила я. — Угу, — кивнула настырная подруга. — Только чтобы по-настоящему, а не для отмазки… Мама! Роди меня обратно! — Я постараюсь, — истово закивала я. — Как только появится, так сразу и пойду мириться. В этот момент в бассейн влетело бледное мускулистое тело с криком: — Как здорово! — Что ж тебе в номере не сиделось! — прошипела я сквозь зубы и сделала вид, что крепко сплю. — Иди, — тронула меня за руку Топаз. Напомнила: – Лазарус уже здесь. Чего тянуть-то? Я бы ей рассказала, что конкретно можно тянуть… от резины до… Впрочем, дальнейшее не для её ушей. — Иду, — восстала я из кресла Жанной д’Арк. Слукавила: — Я его просто не заметила. — Да-да, — закивала подруга рассматривая пловца. — Его трудно заметить. — Поговори мне! — нахмурилась я. — И вообще, нечего тебе здесь отираться. Сейчас будет кино для взрослых! — Программа «Время»? — наивно округлила глаза Топаз. — С перерывом на рекламу? — Реклама, — поправила я. — С перерывом на время отдыха. Марш к себе! — Помиритесь — уйду, — согласилась эта подруга. — За что мне такое наказание? — бурчала я, шлепая к бассейну. Подошла к бортику, мысленно перекрестилась и нырнула. Лазарус увидел мой прыжок и поплыл в другую сторону. Это я за ним гоняться должна? М-дя-а, ситуевина. Я за мужчиной — тот бежать, и вприпрыжку под кровать! — Лазарус, — позвала я демона, — нам нужно поговорить. — И состроила ему глазки. — О чем? — изумился демон, на всякий случай отплывая от меня подальше. Не поняла. Я что, кусаюсь? — О нас, — выродила я сквозь зубы, прикусив язык. — А что, о нас? — не понял Лазарус, оглядываясь по сторонам. — Что с нами? — Нам, — сказала я с нажимом, подплывая к нему. — Необходимо… Я бы сказала, ПРОСТО ОЧЕНЬ НЕОБХОДИМО быть вместе. — И кинула на него взгляд голодной акулы. Лазарус так растерялся, что ушел под воду. — Ну нет! — рявкнула я, окончательно расстроенная. — Так просто ты от меня не избавишься! — и нырнула за ним. Потом он меня спас. Два раза. Второй раз, потому что мне понравилось быть спасаемой. Я бы, наверное, и третий раз потонула, но Лазарус прижал меня к бортику и удивленно поинтересовался: — Ты что, пока меня не было, головой где-то стукнулась? Сильно. — Как-то так, — хмыкнула я и, пользуясь моментом, повисла на нем, обхватив за талию ногами и впившись в губы. Надеюсь только на одно, чтобы он не заорал «Вампир!» или «Насилуют!». И то и другое серьезно подмочат… а я уже и так мокрая… испортят мою репута… — Ты сводишь меня с ума, Аметист, — произнес Лазарус особенным горловым тоном, в котором плескалась нежность. В его низком голосе звучали буря, взрыв, целый ураган эмоций. Все остальное куда-то исчезло, растворилось, пропало. Растворилось в космической дали. Даже под угрозой пыток и расстрела я не смогла бы выпутать свои руки из его волос, перестать ласкать его гладкое литое тело, целовать слегка колючую челюсть, суровый изгиб рта. Как человека, проведшего без воды день в пустыне, невозможно оторвать от прохладного чистого источника, так меня немыслимо было разлучить с Лазарусом. Это словно… малая смерть. Я умирала в его объятиях каждое мгновение, каждую секунду — и как же сладко это было! Лазарус поставил меня на ноги, вытащил из бассейна и уволок к себе, а я еле переставляла ноги, одурманенная его поцелуями, опьяненная его реакцией на нашу близость. А Лазарус… всегда спокойный, хладнокровный и невозмутимый, а сейчас словно двинулся рассудком. Он ласкал меня словами так, как никто и никогда не ласкал меня всем телом. Хриплым волнующим шепотом он завлек меня в свою комнату, как сирена мореплавателя. Подкреплял свои крышесносительные слова обалденными поцелуями, будто учитель хорошими оценками выученный урок, а птица свободу — песнями. Как говорят англичане — to fall in love? Да! Я действительно упала в любовь. Упала, как в пропасть, как в бездну, откуда потом не выбраться. Упала со всем отчаянием неизбежной грядущей смерти и холодом в груди от свиста воздуха, разрывающего легкие. Упала, чтобы не подняться. И мне было сладко, безумно сладко в момент падения. Наконец, он остановился перед своей кроватью и выпустил меня из рук, отстраняясь и давая возможность передумать. МНЕ? ПЕРЕДУМАТЬ?! Да скорее, я пойду в гости к Азаю или отдам ему свою силу! НИ! ЗА! ЧТО! Привычная боль, страх потерять затаились внутри замороженным гадючьим клубком. И сейчас были только ОН и Я. МЫ. Видимо, Лазарус поймал что-то такое в моих глазах, потому что больше безмолвно не спрашивал, он рвал в клочки мой купальник и доминировал — страстью с привкусом нежности, напором с толикой отчаяния. Он не шептал мне на ухо: «Не отпущу», — он молчал. Но я понимала, видела по его лицу ясно — не отпустит! Как и я его! Он мой, мой навсегда. Пока я жива — мой! А Лазарус трясущимися руками с глухим рычанием свирепо дорывал кусочки трикотажной тряпки, словно они его самые лютые враги. Когда дорвал, он смял меня, прижимая к себе, опрокидывая на себя. Против обыкновения, против всей своей сущности позволяя доминировать в дальнейшем уже мне. Я с радостью воспользовалась дарованной инициативой, кусая, лаская, облизывая любимого. Боже мой, как же это обалденно! Он лежал, вздрагивая и прерывисто дыша, и тянулся ко мне пальцами и ртом, успевая раздаривать мелкие жгучие поцелуи. Мы с ним были одним обнаженным комком нервов, одной сплошной жаждой, не утолить которую — значит умереть. Это сумбурное сплетение тел, сумасшествие довело меня до того, на что я, слишком мало видевшая мужчин и ласки в своей постели, слишком давно, — никогда в жизни бы не осмелилась. Наше слияние — это был гимн обладания друг другом. Мы метили друг друга, ставили клеймо губами, зубами и языком. Мы хотели как-то запечатлеть обоюдную принадлежность. В этом было что-то низкое и животное, в этом было что-то безумное с привкусом отчаяния. Ваниль и шоколад, кофе с запахом корицы — вот что это такое. А для меня это было прощанием с Лазарусом; со всем, что дорого. Такое себе эгоистичное последнее «Прости и помни», последний жадный поцелуй перед виселицей. Я знаю, Лазарус согласился бы со мной. Он фонтанировал надеждой, будто вулканический гейзер лавой. Он излучал уверенность, которой у меня не было. Он… он по-настоящему любил меня. И за это я ему до конца недолгих своих дней останусь благодарна. И сделаю всё чтобы мы были вместе. Мы лежали вымотанные и уставшие. Наверное, своими криками и громкими стонами переполошили весь дом, хорошо хоть к нам в спальню никто не ломился. Спасибо и на том. Я гладила сухие мускулы расслабленного Лазаруса и тихо млела. А он, закрыв глаза, прикорнул, и только легчайшая дрожь под пальцами говорила о том, что он не спит. Красивый и сильный, гибкий, смуглый — вот ты какой, мужчина моей мечты! Спасибо, что пришел! Спасибо, что ты есть. Я благодарна судьбе, что она подарила мне тебя, язвительного и угрюмого, веселого и насмешливого, безумно терпеливого и зажигательно-страстного. Ты один во всем мире, другого такого нет. И ты мой. Благодарю за это. Ты сильный. Смелый. Хочу и дальше видеть тебя таким, слышишь! И прости… прости за то что я над тобой издевалась. Не могу без тебя, не хочу без тебя. Я заставила себя прикрыть глаза. В уютной темноте слушать равномерное дыхание любимого мужчины — в этом есть что-то мистически умиротворяющее. Сонный Лазарус хозяйским жестом подгреб меня под бочок и облапил обеими руками. Вроде же и рослая, и немаленькая, а облапил, как плюшевого мишку, — не вырваться. Впрочем, мне приятно и хорошо. И даже почему-то совсем не жарко. Под заунывное пиликанье сверчка я впервые за долгое-долгое время спокойно уснула. В ту ночь мне снилось что-то воздушно-благостное и приятное, цветные сны без сюжета, начала и конца.