Мой нежный демон

      Когда я проснулась на часах было уже восемь часов утра. Чёрт! Я опаздываю! Быстро одевшись я выбежала из комнаты и помчалась на урок истории ангелов. Все уроки проходили скучно, из головы никак не выходило то, что мы с друзьями команда стражей. Последние стражи жили ещё сто лет назад и то, победив врага они разошлись. Просидев так все уроки, я даже забыла сходить в столовую пообедать. Дойдя до своей комнаты я достала чемодан из шкафа и начала упаковывать вещи. Завтра последний день занятий и каникулы. К родителям я поеду на всю неделю. В дверь постучали. Подойдя, и открыв дверь, в комнату вошли Аметист и Топаз.  — Ты ничего не хочешь нам рассказать? Ты весь день ходишь задумчивая ни на кого внимание не обращаешь, — подозрительно посмотрела на меня Аметист.       Предложив им присесть на кровать, я начала рассказывать.  — Ну этой ночью я снова виделась с Наавиром и у меня неприятные новости.       Я замолчала, готовясь всё рассказать.  — Раф, не тяни кота за хвост, давай говори! -зло сказала Топаз.  — Азай живой и он идёт на нас с армией мертвецов.  — ЧТО! — обе подруги были в полном шоке.  — Но это невозможно, как он выжил?! — неверяще спросила Аметист.  — Он первый демон, его невозможно убить! — стараясь не кричать, говорила я.  — И что нам теперь делать? Победить целую армию нереально! — истерически кричала Топаз. — Сколько ещё нам придётся его убивать, чтобы покончить с ним!  — Я ещё не всё сказала! Наавир сказал, что только наша команда сможет его победить. Мы не просто ангелы и демоны, мы -великие стражи Ада и Рая. — говорила я.  — Вот это поворот… — в офигевшем состоянии, сказала Аметист.  — Я знаю, что в это трудно поверить, но это так. Это наша судьба.  — Нам стоит это рассказать парням, — сказала Аметист.  — Не надо ничего рассказывать, мы и так всё слышали, — из тени вышел Лазарус.  — И как давно ты там стоишь, котёнок, — весело сказала Аметист.  — Давно, любимая, — обнял он её.       Из другого угла вышел Адам и подошёл к Топаз.  — А где Сульфус? — спросила я.  — Орден Бессмертных его снова вызвал, но нас почему-то не позвали, — спокойно ответил Адам.  — Значит, эта тварь всё-таки выжила. И намеревается убить нас, — зло сказал Лазарус.  — А ещё мы великие стражи, — добавила Топаз.  — И что нам теперь делать? Мы не знаем, когда он нападаёт, — спросил Адам.  — Он не будет нападать на Землю, это будет самоубийством. Одно из двух: либо Рай, либо Ад.  — Рай не знает, что сейчас происходит, а Аду до этого нет дела. По всей вероятности, Азай нападёт на Рай. Ангелы не будут готовы к войне и для Азая это идеально, — тихо сказала я.  — Значит, нам надо ехать туда и охранять его как стражи, — встав с кровати, сказал Лазарус.  — Нет, я поеду к родителям и расскажу отцу, что происходит в Аду. Он предупредит короля, а вы остаётесь на Земле и охраняете её. Если на Рай нападут, я свяжусь с вами, — договорила я.  — Хорошо. Тогда мы сделает также, если нападут на Ад, — сказал Адам.       Когда наш разговор закончился из моей комнаты все ушли, а я продолжила собирать вещи. Но вдруг дверь в мою комнату открылась и зашёл Сульфус. — Не спишь? — Сульфус захлопнул дверцу, поставил на столик корзинку, наполнившую пространство ароматом каррисы и опустился на колени передо мной, сжимая сильными руками мои ладони. — Нет, — вмиг забыв про Азая, сказала я. — Хотел с тобой попрощаться, родная. — Я думала, ты не сможешь меня проводить, — прошептала я. — Я только недавно с собрания смылся. Когда пришёл в школу, меня позвал Лазарус и всё рассказал. Я боюсь тебя теперь отпускать. Меня там не будет и я не смогу почувствовать, что с тобой беда. — Зато первый маг огня всегда со мной, — напомнила я. — Ну-ну, — Сульфус потянулся, легко меня поцеловал, и признался, — мне пора возвращаться в комнату. Действительно пора. — Это удивительно, что ты вообще появился, — сжимаю его ладони и грустно так стало.       Сульфус нежно обнял, вновь поцеловал. — Я дождался появления матери и отца и исчез едва началась церемония, — теплые губы прикоснулись к моим руками. — Мама теперь будет в бешенстве, почему я не появился, — весело сказал он. — Мне пора, — прошептал он. — Но я приеду через пять дней. Дождись меня у родителей! Никуда без меня не езди, хорошо? — Хорошо. — а на душе тяжело так. — Я люблю тебя, — Сульфус улыбнулся мне, но в глазах такая тоска, — я очень сильно тебя люблю.       И тут я подумала, что раньше в древних сказках, прекрасных принцесс охранял страшный дракон, и чем прекраснее принцесса, тем злее и ужаснее был дракон… И вот подумалось мне, что с мужчинами так же — чем чудеснее мужчина, тем ужаснее свекромонстр.

***

— РАФ! — чуть вибрирующий голос Сульфуса заставлял содрогаться что-то глубоко внутри, впрочем, от его голоса сейчас и стекла дрожали, — я жажду услышать твои объяснения!       Демон вечного огня, сын короля, Первый меч империи, член ордена Бессмертных, сам великий кронпринц нацелил на меня пристальный взгляд золотых как само Темное Искусство, глаз. И он вовсе не жаждал моих объяснений, он их попросту требовал. Мысленно помянув Бездну, я попыталась хоть как-то оправдаться: — Так… получилось… — Да, с оправданиями у меня всегда было туго.       Дверь распахнулась. Сульфус стремительно обернулся, обратив полный ярости взгляд на самоубийцу, который был не в курсе собственного стремления распрощаться с жизнью. Сын кузнеца — здоровенный детина с широченными плечами, орками в предках и квадратной челюстью — взгляд разъяренного демона выдержал с достоинством, а после пробасил: — Уж простите, уважаемый демон, но негоже вам оставаться наедине с моей невестой.       Ангел Горт, насколько мне было известно из тётиных рассказов, гнул подковы руками и в одиночку ковал даже двуручные мечи, но что-то мне подсказывало, что сейчас погнут его самого. — Твоя невеста?! — нехорошим тоном переспросил демон.       И, повернувшись ко мне спиной, абсолютно и полностью переключился на несчастного Горта. — Моя! — Кузнец себя несчастным не чувствовал, он и на медведя с голыми руками ходил, как поведала мне все та же тетя Руи.       Сульфус усмехнулся, а потом спокойно произнес: — Я тебе дам один совет, мужик: больше никогда не смей даже смотреть в ее сторону. «Мужик» растянул губы в кривой ухмылке, продемонстрировав отсутствие парочки зубов, размял плечи, закатал рукава и посоветовал: — Ты это, лицо прикрывай, а то изуродую, к Бездне, харю твою демоническую. — И бросился на Сульфуса.       Драться при мне Сульфус не стал. Молча схватил кузнеца за шиворот, молча поднял весь его немалый вес, так на вытянутой руке и вынес из моей скромной спаленки. Потом на лестнице раздались его легкие, даже с такой ношей, шаги, крики собравшегося в нашей общей комнате народа, а там было человек сорок, после скрипнула входная дверь. Звуки глухих ударов сквозь завывания метели слышны были плохо, хрипы кузнеца также, но, вот когда он начал молить о пощаде и Богом клясться больше никогда не смотреть в мою сторону, это слышали явно все. Не выдержав, подошла к окну и увидела, как кузнец Горт уползает с нашего двора на четвереньках, а демон, снимая перчатки, возвращается в дом. Я отпрянула от окна, едва раздался скрип пропускающей Вайта входной двери, и уже ждала, что он вновь ко мне поднимется, но тут раздался громовой рык, потрясший дом до основания: — Раф! Спустись сюда, будь любезна. Нервно сглотнув, я… осталась стоять посреди комнаты. Ровно до повторного: — Раф!       Что я ему скажу? Вот что мне сказать? И как я произнесу это при всех? Что согласилась на этот фарс из жалости, а меня попросту использовали? Да если я расскажу все, как было, тогда кузнецу не только от Сульфуса, но еще и от отца достанется… и тете Руи тоже. И все равно я же отказалась бы — завтра, не при всех, да кто ж знал, что демон примчится не на пятый, а на третий день после моего приезда…       Когда я приехала домой, меня оглушили приветственными криками, топотом многочисленных ног, радостными восклицаниями, и вся наша немалая родня вывалилась встречать старшую дочь, то есть меня. В дом я была унесена потоком отчего-то крайне довольных родственников и с трудом сдержала улыбку, увидев, сколько их понаехало. Нет, я своих родственников люблю, но… это Приграничье, и в каждой семье восемь — десять детей, а как результат, стоит только собраться всем детям со своими детьми и супругами, одного стола уже не хватает, а здесь имелась вся папина родня и частично мамина… Наш большой дом оказался переполнен до основания! Но даже не это самое страшное. — Раф, умничка наша, как же я рада видеть тебя! — Тетя Руи, жена старшего папиного брата, нынешняя глава всего рода, ответственная за все брачные дела, радостно направилась ко мне, раскинув очень толстые руки. Я, конечно, родственников люблю, но вот конкретно при виде тети Руи мне захотелось развернуться и уехать или хотя бы куда-то сбежать. Но самое неприятное — тетя фактически оттолкнула маму, намереваясь обнять меня первая. И раньше я бы молча подчинилась, как и всегда, но… что-то изменилось во мне. — Добрый день, тетя Руи, — громко возвестила я и, ловко выставив на ее пути тетю Милли, подбежала к маме.       Мамочка, стройная, чуть усталая, но очень счастливая, крепко обняла меня и прошептала нашу семейную фразу: — Ты дома.       Она всегда это говорила, просто — «Ты дома», и в этом было так много всего: и радости от того, что я приехала, и тоски обо мне, и грусти, что скоро вновь уеду. Впрочем, на этот раз мама прошептала и еще кое-что: — Папа не согласился.       Когда она отстранилась, обнимая мое лицо такими родными ладонями, я уже начала догадываться, на что не согласился папа… Впрочем, тетка настаивала на выдаче меня замуж, а уж теперь-то… Помяни тетушку… — Ну, раз все всех рады видеть, — сарказм явно ко мне относился, — женщины отправляются готовить столы, мужчины прочь! Сегодня женский день!       Продолжаю смотреть на маму, та явно подавила недовольство и пытается улыбнуться, но не выходит. А все дело в тете… И вот раньше я бы промолчала, а сейчас даже не собиралась: — Тетя Руи, — разворот в сторону главы семьи Жарковых, — по какому поводу праздник?       В нашем роду все в основном светловолосые и сероглазые, тетя в толпе родственников отличается черной с проседью копной волос, черными глазами, каким-то злым лицом и властным выражением. А еще габаритами — она по ширине с дядей может соперничать, тот охотник, как и отец, так что косая сажень в плечах. — А у нас, Рафуля, радость, — сквозь зубы ответила тетушка, — старую деву, позор рода, замуж отдавать будем.       Шум в толпе моих родичей стих в мгновение. Да, я старая дева, и это факт. Мои младшие сестры уже замужем, у всех дети есть, а мне восемнадцать, брачный возраст два года как миновал, так что старая дева и позор рода. И можно было бы честно сказать, что я уже помолвлена и замуж собираюсь, но… одно дело — сообщить это маме и папе и совсем другое — тете Руи, не хватало, чтобы она по всему Приграничью начала трезвонить, что является родственницей самого кронпринца демонской империи. — Да, тетя Руи, — я вскинула подбородок, встретилась с колючим тетиным взором, — я старая дева. Мне это нравится. И еще — замуж я не могу выйти до окончания школы, так что… придется вам смириться с тем фактом, что в семье Жарковых все же существует одна старая дева!       Тетя искренне убеждена, что ее задача как главы рода — выдать всех девушек замуж. Лично я вообще сожалею, что бабушка Дора передала ей полномочия после смерти дедушки. Наверное, бабушка тоже об этом жалела, да сделанного назад не воротишь, теперь все страдают. И если к дяде претензий не было, то тетя… Папа на маме вообще без ее благословения женился, за что был отлучен от всех семейных собраний до рождения третьего ребенка. Ну да это дело прошлое, а проблема в том, что папа своих родственников любит, и мне не хотелось, чтобы у него из-за меня были неприятности. — Все сказала? — елейным голосом вопросила тетушка. — Да, тетя Руи, — покорно согласилась я. — Так вот запомни, Раф, — начались нравоучения, — то, что ты умеешь читать, да еще и учишься где-то там, в никому не нужном учебном заведении, не отменяет того факта, что ты Жаркова! И пока я жива…       И тут я не сдержалась: — Золотая школа, тетя! Я учусь в Золотой школе! — Раф, — массив тетки подплыл ко мне, наклонился к моему уху и прошипел: — Про твои похождения в Москве я знаю. И про то, что ты правила нарушаешь. И если ты мне сейчас заартачишься, я ни тебе, ни мамке, ни сестрам твоим житья не дам — всех опозорю.       Тетушка выпрямилась, с высоты своего роста насмешливо поглядывая на меня. Я же стояла, смотрела на нее и думала — проклятие острого поноса или не менее жестокое проклятие икоты на сутки?! И все равно спускать это дело ей с рук я не собиралась, правда и скандалить при всех не хотелось. — Хорошо, тетя, — с трудом выговорила. — Могу я с дороги отдохнуть? — Конечно, милая, — мне мерзко улыбнулись, — иди       Я развернулась и вышла на двор. Холодный ветер порывом ударил в лицо, снежинки завьюжили, упав с крыши. Наша большая, дородная такая кошка ласково замурлыкала, приветствуя меня. — И тебе кошмарных, — присев на корточки, я почесала за мохнатым ушком и задумчиво пробормотала: — Интересно, ты действительно возрожденный дух или просто кошка…       Царапка, мурлыча, подобралась ближе, поднялась на лапы, топчась на моем платье, как это умеют делать только кошки, ткнулась мордочкой в мой нос, а затем уставилась на меня блестящими в отсветах дома глазищами и как скажет: — А ты как думаешь?       Я так и села прямо в сугроб! Сижу, во все глаза смотрю на нашу старую, снова беременную кошку и поверить не могу! А Царапка мягко обошла, потершись о мою руку, и мурлыкнула: — Пр-ростыть хочешь? Вставай, Раф, нечего на снегу сидеть.       Наверное, заговори со мной кошка раньше — убежала бы со всех ног, оглашая окрестности дикими криками, а сейчас: — Темных вам, — пробормотала я, глядя на пушистую красавицу. — И тебе, Рафочка, — мурлыча, ответила кошка, обходя меня по кругу, — а теперь поднимайся из снега, а то поцарапаю.       Встала. — Возрожденный дух, — прошептала я непослушными от мороза губами.       Кошка мягко оттолкнулась от земли и прыгнула ко мне на руки. Поймала я ее по привычке как-то. — Скажи Анжели, что идешь к бабушке, — приказала Царапка, тычась носом мне в шею.       Она всегда так делала, но раньше меня это не пугало, а вот сейчас… — Не бойся меня, Рафочка. И к бабушке идем, нервы успокоишь, сама успокоишься, да меня выслушаешь.       Я обняла кошку, прижимая покрепче, подошла к двери, крикнула: — Мамочка, я к бабушке сбегаю.       И ушла, не дожидаясь ответа.       Выйдя за калитку, пошла по дороге, утопая по колено в свежевыпавшем снегу, и не удержалась: — А папа где? — Так встречает тебя возле ворот, — сообщила Царапка, — Не переживай, за ними уж поехали.       Я невольно улыбнулась и подумала, какой у меня замечательный отец все же. И мама, и сестры с братьями, но уж никак не тетя Руи! — Ты изменилась, Рафочка, — вновь заговорила кошка, — глаз больше не опускаешь, голосом говоришь не тихо, как трава шуршит, а уверенно, да и спину ровно держишь. — Так ты тяжелая! — возмутилась я. — А то, — кошка фыркнула, обдав мое лицо облачком теплого пара, — беременность изображать — дело трудное.       И тут я понимаю, что не было у нас котят каждый год! Не было! И не улетал в лес никто и… Остановившись, возмущенно посмотрела на кошку. Между прочим, я всегда переживала, в лес потом бегала, и звала их, и молочко им носила, и… — Не стой, Раф, поспешай давай, времени-то нам много не дадут, а в доме не наговоришься.       «Поспешить» было сложно, но я все же заторопилась. До конца улицы взмокла в итоге, и к бабушке ввалилась без стука, открыв щеколду на калитке. Дверь в избу распахнулась сразу же, и, перекрывая вой метели, раздался бабушкин чуть хриплый голос: — Раф, ты?       Вот откуда она всегда знает, что это я пришла? — Я, бабушка! — Царапка улетела в сугроб, я не хотела с ней так, просто мимо узкой тропинки промахнулась. — Добрый день, бабуль!       И с разбегу обняла сухонькую старушку, у которой, несмотря на возраст, объятия были сильными и крепкими. — Рафочка, кровиночка моя, — пробормотала бабушка, — уж как добралась? — Хорошо, бабушка, все хорошо, я дома. И почти успокоилась, на миг поверив, что все по-прежнему, а тут из сугроба: — Косорукая ты, Раф! Или злая? Ты злая или косорукая?       Вздрогнула, никак не ожидая, что Царапка заговорит при бабушке! — Уймись, Цара, девочка промахнулась, а ты и рада в сугробе поваляться, уж я то видела, что хвостом в полете махнула.       Я от бабушки отпрянула, смотрю удивленно, а кошка пышный хвост трубой — и мимо нас в дом проследовала. — И ты заходи, — бабушка за плечи обняла и к двери подтолкнула, — нечего на морозе стоять.       Я зашла, в сенях разулась, по теплому деревянному полу в светлицу вошла. У бабушки дом очень старый, не знаю, сколько ему лет, но таких домов во всем Загребе не найдешь — всего три комнаты, да в один этаж, и печь здесь не дом греет, а стену. Очень старый дом, но пахло в нем всегда травами и чаем травяным, а уж когда бабушка пекла булочки, мы через весь город запах чувствовали и к ней бежали. — Не стой, садись, — бабушка к столу подтолкнула, — и раздевайся, тепло у меня.       Пока пальто, шапку и шарф снимала, бабушка налила нам чаю, а Царапке в блюдечко сметаны набрала и теперь сидела и просто смотрела на меня. — Ты изменилась, — вдруг сказала она, — взгляд другой, осанка и даже улыбка. А еще в глазах твоих любовь светится, Раф. Любишь ты кого-то больше жизни, да гордости, да желаний своих. Скажешь мне имя счастливчика?       Покраснев я отвела взгляд. — Долго молчать будешь, Раф? Кто он, расскажи нам, будь мила.       Осторожно стянула перчатку с левой руки, черный бриллиант ярко сверкнул в свете горящих свечей, и я почему-то начала улыбаться. — Да-а-а, — протянула Царапка, — это мы крупную рыбку подцепили!       Быстро натянула перчатку обратно. Почему-то сказанное кошкой вмиг напомнило, что Сульфусу я вовсе не пара. Кто он и кто я… — Прости, — Царапка руку лапой накрыла, — не хотела обидеть. Так как звать его?       Бабушка спрашивать не стала, ладонь мою к себе потянула, перчатку сняла и в кольцо вгляделась. — Никак сильный маг, — прошептала она, — сильный да родовитый. Уж не королевских ли кровей?       И взгляд такой встревоженный на меня бросила.       Увиливать я не стала, сказала как есть: — Сын короля демонской империи Сульфус Вайт.       Царапка свалилась со стола. Бабуля так и застыла, даже рот от удивления открылся, зато потом понеслось: — Да ты что, Рафочка! Сам сын короля демонов! Да как же это?!       Пожав плечами, я промолчала, потом осторожно руку у бабушки забрала, но перчатку натягивать не стала — осторожно прикоснулась к камню, такому же черному и мерцающему. В очередной раз поняла, что скучаю…       Удивительно, да, но очень скучаю. — Да не молчи ты! — Царапка вылезла из-под стола, прыгнула на скамью, оттуда обратно на свое коронное место. — Где встретились?       И вот тогда, несмотря на имеющийся и не беспричинный стыд, честно призналась: — В парке встретились и тогда чуть не поцеловались.       Царапка повторно свалилась на пол. Оттуда, из-под скамьи, донеслось: — Я пока тут посижу. Безопаснее оно как-то… Дальше-то что?       Ответить я не успела. Дверь распахнулась, впуская ледяной порыв ветра и поднятый начинающейся метелью снег, и вошел отец. С радостным криком «папа» я бросилась к нему, с лету попала в крепкие объятия. — А я у главных ворот ждал, — отец стиснул так сильно, что дышать стало тяжело. — Рафочка, солнышко мое, соскучился до смерти.       Тут бабушка пробурчала: — Малаки, задушишь девочку, объятия то у тебя медвежьи, — это она так, для порядка, а сама еще чашку достала, чай налила да папе к чаю набрала меду — он любит. — За стол садись, небось с обеда голодный, с такой-то прорвой народу. — Голодный, мама, — покорно согласился отец, он вообще бабушку, свою тещу, любит и уважает. — А чего раньше не зашел?!       Бабуля тут же встала, поспешила к печи и вскоре поставила на стол, подвинув чашку и булочки, миску с мясной похлебкой, рядом на блюдце положила ломоть хлеба. Посмотрев на это дело, я жалобно сказала: — Тоже хочу. От твоей похлебки не откажусь. Мне тут же наполнили тарелку, я меньше отца ем, с этим не поспоришь.       Скинув кожух, шапку и теплую безрукавку, отец сел за стол, начал быстро есть, явно торопясь меня обо всем расспросить сразу после трапезы, и тут бабуля спросила: — Малаки, а что, Руи никак не угомонить?       Отец есть перестал, тяжело вздохнул и нехотя ответил: — Я с ней разберусь. Сам. Единственное — хороший мужик Радган. Хороший, хозяйственный, смелый и благородный, а без благословения главы рода, Раф дом родительский покинуть не может. Потому и терплю… — папа ко мне повернулся. — Ты с женихами познакомишься, посмотришь, коли люб кто будет, так тому и быть, а если нет… разгоню всю эту…       Ругаться при нас с бабушкой отец не стал, но места пауз явно мысленно были заполнены отборными выражениями. И тут я на бабулю смотрю, она на меня, она же и сказала: — Малаки, опоздали вы со сватовством-то, ты на Раф погляди — глаза сияют, щечки розовеют, а сердечко уже ей не принадлежит…       Вот после этого у папы аппетит пропал напрочь. Он от себя даже миску с недоеденной похлебкой отодвинул, затем ко мне всем телом развернулся и тихо произнес: — Просто скажи мне, что это не какой-нибудь аристократ!       «Аристократ» — это у папы после всего случившегося слово ругательное. Я и постаралась мягко обойти происхождение Сульфуса, туманно заявив: — Это маг. Один из лучших… — И под пристальным взором папы добавила: — В Москве.       Папу информация не впечатлила, он насупился, вглядываясь в меня серыми, как лед на реке, глазами, и продолжил допрос: — А он… о твоих чувствах знает? — И так как я тут же покраснела, пояснил: — Раф, ты у меня сокровище, но мало кто из мужчин способен это разглядеть. И если тебя не оценили, ты мне только скажи, я этого мага… — Он сделал мне предложение! — выпалила я, прежде чем отец развил тему убиения Сульфуса.       У папы на лице такое недоуменное выражение появилось, а потом он грустно спросил: — А ты?.. — Я… согласилась. — Ну да, знаю, без разрешения родни, и в частности, тети Руи права я не имела, но… — Я люблю его, а он меня. — Да-а, повезло кому-то. Мужик хоть достойный? — Достойнее не бывает, — протянула бабуля.       Но папа моего ответа ждал, я и ответила: — Он добрый очень, хотя с виду не скажешь, но, если помощь нужна, он не пройдет мимо.       Отец кивнул, произнес: — Да, достойный. — И он очень благородный и заботливый. — Тоже хорошо, — родитель сурово ждал продолжения. — И, — я невольно улыбнулась, — он ответственный очень. Если ему поручат дело, он его выполняет на совесть.       Некоторое время в бабушкиной избушке только свечки потрескивали, да в печи огонь гудел, значит, мороз ночью усилится, а потом папа сказал: — Вот начни ты говорить, что он сильный маг или красивый на лицо, я был бы против, Раф. Но ты в нем главное увидела — добро в его сердце да ответственность за свою силу, значит, мужик достойный. Когда знакомить будешь?       Папа, одним словом. — Через пять дней он должен приехать, пока занят очень, — призналась я. — Угу, — отец задумчиво кивнул. — Ответственный мужик, — уважительно произнес отец, — тебя намного старше? — Ему восемнадцать лет… — призналась я. — Богат? — ну и вопросики у папочки. — Д-д-д-а… — Кажется, и про Сульфуса придется сказать. — Ну, — отец притянул обратно миску с похлебкой, — главное, что не аристократ. Вот был бы аристократ, Раф, я бы его и на порог не пустил, а так, видимо, мужик хороший.       Мы с бабушкой переглянулись.       Бабуля осторожно и сказала: — Малаки, не все ж аристократы плохи-то, и среди них достойные люди встречаются… — Нет! — отец даже ложку на стол бросил. — Нечего дочери советника и охотника делать за аристократа! Может, сам аристократ и достойный человек, да ни семья, ни родные, ни общество не примут никогда девушку из простой семьи работяг. Так что за аристократа бы никогда не отдал. А если маг да ангел достойный, отчего не согласиться.       Он вернулся к похлебке, я натянула перчатку на руку, но молчать не стала: — Папа… он принц демонов… — на отца не смотрела, но почувствовала, как он мгновенно напрягся, и все равно сказала: — Ты, конечно, прав — мне тяжело будет жить с тем, чье положение столь высоко, только… Сульфус никогда не даст меня в обиду никому, даже королю.       И выговорив все это, я уставилась в свою тарелку с похлебкой, ожидая слов отца. Хоть каких-то слов. Папа помолчал, а затем хрипло начал говорить. — Так вот о аристократах, Раф. Мой ответ только — нет! Потому что растут они в полнейшей вседозволенности, творят, чего хотят, а женщина для них… Единственная женщина для них — это жена, с ней как с богиней, а сами втихаря все на простых девок заглядываются, их в спальни свои тягают. За аристократа не отдам, Раф! Я все сказал! Такой поворот событий меня совсем не устраивал, и я попыталась возразить: — Папа, я… — Три дня, и Руи уберется, — оборвал меня отец, — потом жду твоего принца, но учти, Раф, плохому демону не отдам. В глаза ему посмотрю — если душа темная, пусть он хоть сам король, не отдам! — Хорошо, папа. — Я опустила голову, скрыв улыбку, и решила, что кого-то ждет сюрприз. И кажется, приятный.       По крайней мере, есть надежда на это. А пока… — Папа, что мне делать с женихами? — решила спросить я. — С двумя сам поговорю, жаль, у тебя с Радганом ничего не выйдет, хороший он охотник, — отец вернулся к похлебке, — а вот кузнец мне не нравится, но его Руи притащила…       К сожалению, именно с кузнецом и возникли проблемы. Когда мы с папой вернулись домой, на дворе уже были накрыты столы для мужчин, а в доме для женщин, потому что зима и нечего матерям, как настоящим, так и будущим, на морозе дрожать. Женихов же, как и полагается по традиции, усадили по главе трех столов, и каждый с родней человек в двадцать прибыл. Родственникам жениха, кстати, до сватовства с невестой говорить не полагается, но, едва я вошла в калитку, ко мне со всех ног бросилась девочка лет пяти, с разбегу обняла, вскинула светлую головку, посмотрела на меня синими глазищами и спросила: — А ты будешь моей мамой, правда?       Я оторопела, но вмешался отец. Наклонившись, подхватил малышку, подкинул ее, визжащую от восторга, вверх, поймал и строго сказал: — У тебя своя мама есть, Кину. А сейчас беги к папе быстро-быстро, как ветер. Сможешь?       Малышка кивнула, и, едва ее поставили на ножки, бросилась к огромному, самому здоровенному из всех присутствующих, мужику. — Грязно Руи играет, очень грязно, — тихо сказал недовольный отец.       Больше он произнести ничего не успел — к нам величественно подошли три моих жениха: кузнец Горт, охотник Радган из папиного хорда, то есть охотничьего круга, и булочник Окр. Что Горт, что Окр смерили меня не особо довольными взглядами — видимо, ждали кого помоложе да посвежее, а вот Радган смотрел приветливо, едва улыбку сдерживая. Чем-то он мне папу напоминал. А из дома уже спешила тетушка, чтобы, как велит традиция, представить невесту женихам… «Сейчас начнется», — подумала я.       Но папа удивил: — Сначала я с ними поговорю, — уверенно произнес он, заступая вперед и закрывая меня от тети. — А после представишь как глава рода Жарковых.       Тетку я не видела, но сопение перекрыло даже шум начинающейся метели. Однако отец не стал ждать ее слов и произнес: — Благословения не дам ни одному из вас.       Пауза. Хорошо, что я позади папы стою. В абсолютной тишине мимо нас прошел булочник Окр и за ним все его родственники. После, также в молчании, охотник Радган, но, когда он мимо проходил, папа придержал его, положив руку на плечо, и тихо сказал: — Без обид, Радган, я всего не знал, а тут обстоятельства изменились. — Да понял я, — так же тихо ответил охотник, — заходи завтра, расскажешь.       Вот так наш двор покинули два жениха, но не кузнец! Он остался стоять непоколебимой тушей, и он же сказал: — Мне обещали жену!       Тут уж тетка Руи и запела, разлилась широкой рекой, обратилась гиблым болотом. И не остановишь ведь — глава рода, все дела по бракосочетаниям она ведет, впрочем, и за разводы с нее спрос. И расписала она меня честь по чести, да и кузнеца представила так, что он вообще чуть ли не за руку с королём, по ее словам, здоровался. И стояла я на морозе, без права прекратить весь этот балаган, нехотя слушала, а тут к ноге кто-то прижался. Голову чуть опустила, увидела Царапку. По традиции я должна была стоять, скромно потупившись, и ничего более, но я все же наклонилась, подняла кошку, и тут же услышала: — Брось эту мяукающую пакость!       Молча выпрямилась, прижимая кошку к груди, в упор посмотрела на тетю Руи и поняла, что моему терпению сейчас придет конец… — В дом иди, — тихо сказал отец, предотвращая назревающий скандал.       К сожалению, в тот вечер мне не удалось пообщаться ни с мамой, ни с сестрами, пришлось переодеваться, спускаться вниз и изображать гостеприимную хозяйку. Две мои сестры были на сносях, третья с маленьким ребенком на руках, и вокруг столов бегали мы с Сирой и мамой. Тут уж не до разговоров.       А потом началось: — Какая ты, Раф, быстрая да сноровистая, хорошая жена будет нашему Горту, — заявила полная женщина, что с тетей Руи сидела во главе стола.       Нет, свекромонстр определенно мне нравилась больше, там хоть было с кем поговорить. — Спасибо, светлейшая, — вежливо ответила я. — А Раф будет моей мамой? — капризно спросила та девочка, что подбегала ко мне во дворе. — И приданое за ней богатое, — вступила в разговор тетя, — а то, что старовата… так и Горт не молод. — И то верно, — поддержала мать кузнеца. Моя собственная мать так и застыла с ковшом в руках. Но две сплетницы не угомонились: — Подумаешь, ученая, тьфу, позор на наш род, — разорялась тетя Руи, — Горт мужик справный, быстро всю дурь из головы выбьет.       Мама и так едва сдерживалась, а уж после этого, перехватив кувшин покрепче, направилась к тете Руи… Я, бросив поднос Сире, метнулась к ней и перехватила в трех шагах от тети. — Мамочка, — кувшин у нее быстро забрала, — тебе бы прилечь, правда. Набегалась сегодня явно. — Молодая еще, — важно заявила тетя Руи, — пусть побегает!       И все! Больше я терпеть не стала: — Ассе кьерте уэме сао такьтян такэсо, — слова были произнесены шепотом, смотрела я при этом на тетку, которая в очередной раз опустошала кружку со сливовицей…       К сожалению, это не было проклятием острого поноса, так как, увы, тетка быстро обвинила бы маму в попытке отравления, зато проклятие мгновенного опьянения не менее действенно выводит противника из строя. Спасибо что Сульфус научил меня ему. — Ой, — тетя оторвалась от кружки, — и что это мне та-ак хорошо стало… Ик…       В следующее мгновение туша сползла под стол, пьяно хихикая. В абсолютной тишине все присутствующие проследили за процессом сползания и смущенно отвернулись, едва Руи захрапела, да так, что начали дрожать стекла и посуда на столе. Прости, тетя Руи, это меньший вред, который я могла причинить. — Схожу за дядей, — сказала я и направилась во двор.       Невероятно — впервые сделала гадость ближнему, но почему-то совсем не сожалею об этом. Правда, выходя, украдкой огляделась — воды нигде не было, кроме как в кадке с цветами, но ту я вылью быстро. Выйдя во двор, поежилась, оглядывая творящееся безобразие, — мужчины себя в выпивке не ограничивали и уже были в том состоянии, когда даже замерзшее мясо с удовольствием грызли, не замечая поскрипывающего на зубах льда. Папа с дядей сидели во главе первого из столов, кузнец во главе второго, третий унесли, когда два моих женишка ретировались. И я представляла, во сколько родителям обошлось это «сватовство», не зря у нас невесту сразу замуж отдавали — свадьба и то дешевле. Обхватив плечи руками, направилась к отцу и дяде Лусу, обходя стол с кузнецом и его родичами. То, то произошло дальше, но никак не на сватовстве — проходящую мимо кузнеца меня схватили, и в следующее мгновение я оказалась сидящей у него на коленях. Мои родственники все как один вскочили с мест, и куда только опьянение делось, зато кузнецовы загоготали да по столу застучали, одобрительно родича поддерживая. Я же начала возмущенные попытки вырваться, как услышала его тихое: — Я тебя об одном прошу — не отказывайся от помолвки до третьего дня, Рафочка. Потом уйду, про тебя забуду, но до третьего то дня, Бога ради, Раф…       Отец уже шел к нам, дяди тоже, братьям не по статусу вмешиваться было, а я смотрела на кузнеца, который умолял взглядом и… — До третьего дня, — сдаваясь, прошептала я, — а дальше чтобы я вас не видела!       Кузнец отпустил мгновенно. И только прошептал мне в спину: «Спасибо, Рафочка». Знала бы я, на что согласилась! Но тогда, сообщив дяде о случившемся с Руи, я как-то не задумалась. Да и последующие два дня сплошного накрывания и убирания столов, в перерывах между приготовлением огромного количества еды, как-то не до этого было. На сон едва времени хватало. И третий день тоже мало чем отличался — разве что с утра тетка нагрянула, с подарочком. — А я к тебе, — заявила Руи, вваливаясь в мою комнату как раз в момент, когда я переодевалась.       Торопливо прикрывшись простыней, я изобразила вежливую улыбку и пробормотала: — Добрый день вам тетушка. — Да ты садись, не стой, — грубовато приказала она и сама уселась на мою постель, игнорируя ее жалобный скрип. — С разговором я к тебе, Раф.       Я села. Приготовилась слушать. Услышала много нового про «замечательного кузнеца Горта», про то, что он уже внес выкуп за меня, и внес золотом, а значит, тетка все решила. Смотрю на нее и слушаю молча… все равно никогда не соглашусь! — Молчишь, Раф? — ехидно спросила тетя. Молчу, исключительно потому, что говорить не хочется и дышать тяжело, потому как перегаром от тетушки разит. Ей, как выяснилось, проклятия мгновенного опьянения в самый раз пришлись… Я пять раз применяла, так трезвеет же через несколько часов. — Вот ты молчишь, — продолжает тетя, — а я тебе вот что скажу — брак ваш с кузнецом дело решенное.       Опустив голову, пытаюсь скрыть улыбку. — Ты мне не улыбайся, — Руи поднялась, — ты одевайся, не торопись, да к нам спускайся, будем обряд проводить. — Какой? — я все же заулыбалась. — Обручения, Раф. Я слово главы рода дала, так что-либо ты за кузнеца пойдешь, либо Сира.       Недоуменно смотрю на тетку, та пояснила: — Слово главы рода, Раф, да и выкуп за тебя я приняла, так что…       Прижимая покрывало к груди, я решительно произнесла: — Вон из моей комнаты!       У тетки от удивления рот приоткрылся, а я повторила: — Вон!       Руи подскочила, уже собиралась возмущенно заорать, как я добавила: — С кузнецом сама поговорю, это первое. Никаких обручений ни со мной, ни с Сирой. — Тетка руки в боки и уж собиралась возмутиться, как я добавила: — Прокляну так, что не снимите!       Метнувшись к двери, Руи рванула ручку, и только тогда я сказала: — Еще сегодня я в невесту поиграю, чтобы скандала не было, а вот завтра чтобы вас тут не было.       Дверь закрылась. Тетя повернулась ко мне, толстые руки на мощной груди сложила и спросила: — С кузнецом говорила?       Молча кивнула. Тетка недовольно скривилась и пробормотала: — Опозорю ведь, Раф. — Сожгу до тла.       Вернулась, начала жаловаться: — Ты пойми, Раф, кузнец большие деньги дал, а у дяди твоего дела совсем никак не идут и… — Да? — наверное, я стала более жестокая. Были времена, когда и мы в деньгах нуждались!       Папа нам ничего не рассказывал, но точно знаю, что к дяде ездил, а вернулся злой, потом услышала, как маме признался: «В радости все рядом, в горе один-одинешенек остаешься». — Платье надень, — тетя опять к двери направилась, — перед родней Горта не позорь меня.       Вот так и вышло, что в тот вечер я в светлом платьице невесты с венком на распущенных волосах (и где только достали) стояла перед всей родней в общей комнате да слушала Кузнецовы обещания. Третий день, это так всегда — женихи расписывают, как невесте у них хорошо и привольно будет, да что отдаст за жену семье ее. Народу было немного — только все старшие. А молодежь — кто столы во дворе накрывал, а кто наверху в игры играл. Размер выкупа потрясал воображение, кстати. А мастер Горт все говорил и говорил: — Золотом отдам триста монет. — Тетя, стоящая, как и полагается, рядом со мной, чуть не свалилась — дядя поддержал. А Горт продолжал: — Мечи краснокаленые, каждому мужчине рода Жарковых.       После этих слов дядья на меня сурово так посмотрели — меч вещь дорогая, а уж краснокаленые, это значит со стержнем из красного металла, что добывался в чёрных пещерах, такой не в каждой семье и найдется. Хорошо, что братьев нет рядом… Хотя и так народу хватало. Справа от двери — родственники Горта, уже неодобрительно на него поглядывающие да дуростью вполголоса возмущающиеся, слева — мои родичи насмешливо на кузнеца смотрят и тоже дурости поражаются. Потому что где это видано, чтобы за перестарка да такой выкуп давали. А Горт говорил, говорил… На меня, впереди всей родни стоящую, смотрел и мне же и говорил. Наверное, думал, что, впечатлившись размером выкупа, я согласие дам. И я начала понимать, почему он сказал: «Я тебя об одном прошу — не отказывайся от помолвки до третьего дня, Раф. Потом уйду, про тебя забуду, но до третьего то дня, Бога ради, Раф…». Купить хотел. Просто купить. Видно, не привык отказов получать, да и не умел иначе. Кузнецы народ богатый, особенно те, кто правительственные заказы получает, а семья Горта к императорской артели относилась.       Закончив говорить о том, что хозяйкой в городском его доме стану и на расходы двадцать золотых в год получать буду, кузнец вопросительно уставился на меня. И все на меня уставились. — Уважаемый мастер Горт… — Даже не думай отказываться, — прошипела тетка. — Мечи то краснокаленые! — Дядя Ирв, средний в папиной семье, видимо, уже представлял, как этот самый меч в руках держит.       И только папа меня поддержал: — Говори, что хотела.       Я с благодарностью улыбнулась отцу, набрала побольше воздуха, решительно подошла к кузнецу и только собралась высказать все, что я по этому поводу думаю, как дверь нашего дома распахнулась! Как и все присутствующие, я повернулась к входу, да так и застыла — на пороге, собственной персоной, стоял Сульфус! И я почему-то побелела, в ужасе думая о том, что сегодня же не пятый день, а он все творящееся безобразие обвел взглядом, а затем этот золотой взбешенный взгляд остановился на мне.       Ой, Бездна!       Но случившееся дальше оказалось просто за гранью! Не успела я ничего сказать, как кузнец меня собой загораживает и заявляет: — Ты куда уставился, мужик? Неча мою невесту пугать!       Сульфуса я видеть не имела возможности, но его едва слышное и пугающе спокойное «Что?» расслышала.       И помолчать бы кузнецу, так нет же: — Я говорю, нечего пугать мою невесту. Рафаэлочка у меня нежная, а у вас на роже черные вены вздуваются.       Ой, Бездна! У меня от ужаса дар речи пропал напрочь!       Но все оказалось хуже, потому что еще и тетка Руи вмешалась: — А вы, собственно, кто, милейший? — Я кто? — глухо переспросил демон.       Тут уж я с силами собралась, торопливо из-за кузнеца вышла, но папа дар речи себе быстрее вернул: — Принц Вайт, — и поспешил ко все еще стоящему в дверях демону, — рады видеть вас. — Правда? — не скрывая сарказма и не отрывая взгляда от меня, поинтересовался Сульфус. — Может, меня здесь еще и ждали?!       Папа от такого немного стушевался, на меня оглянулся, и не знаю, что он на моем лице увидел, но приободрился после этого сразу и уже радушно продолжил: — В этом доме всегда рады видеть уважаемого принца демонской империи. Проходите, принц Сульфус, у нас сегодня… э-э-э… событие, но все уже закончилось почти, сейчас за столы сядем.       Демон не двинулся с места. И продолжая пристально смотреть на меня, у меня же и спросил внезапно осипшим голосом: — Принц Вайт?       Я хотела бы хоть что-то ответить. Хоть как-то… а не могла сказать ни слова. Нелепость всей ситуации, откровенный испуг и… в результате я лишь открыла рот и вновь закрыла его. Но кое-кому уже и ответа не требовалось. — Принц Вайт, значит, да? — Сульфус стремительно вошел в дом и дверь за собой закрыл…       Да так закрыл, что дверь сломалась и повисла на петлях грудой досок. Демон этого даже не заметил. Он, казалось, видел только меня. — А не уделите ли вы, «леди Жаркова», несколько мгновений вашему принцу Вайту?! — прошипел он.       Это не было вопросом, это было требование, чего Сульфус даже не скрывал. А тетка Руи еще и возмущенно так подлила масла в огонь: — Раф что-то плохое демонам сделала? Так вы мне и скажите, что Раф творит чёрт знает что!       Демон оторвал взгляд от меня и мрачно посмотрел на тетушку. Руи вздрогнула, побелела, попыталась просипеть что-то, а в итоге спряталась за спину дяди Луса, громко всхлипывая там. — Ну?! — Сульфус вновь повернулся ко мне. — Д-д-д-а… к-к-конечно, — пробормотала я и поспешила к лестнице на негнущихся ногах.       Почему я именно в свою спальню направилась — не знаю, наверное, в том состоянии я и думать не могла, хотя и дальнейшие события мыслительному процессу не способствовали.       …И вот я опять на лестнице, кузнец уползает по дороге, а злой Сульфус стоит внизу, и меня явно ждет малоприятный прилюдный разговор: — РАФ!!!       По лестнице я спустилась, как осужденный на казнь, остановилась на последней ступеньке, испуганно посмотрела на присутствующих. Фактически с места никто и не сдвинулся, все так же справа от двери стояли уже потрясенные родственники жениха, слева мои. Посередине, между правой и левой толпой, возвышался взбешенный демон, стремительно расстегивающий непроницаемо-черный плащ. — Долго там стоять будешь? — зло поинтересовались у меня.       Медленно стянула с головы венок… он упал к моим ногам как главный атрибут творящегося идиотизма. Осторожно перешагнула через него, с трудом совершая каждый шаг под пристальным взглядом Сульфуса. Демон снял и отшвырнул плащ, и тот, совершив полет, упал на скамью у печи. В следующее мгновение сильные руки были сложены на мускулистой груди, и вообще весь вид Сульфуса выражал готовность меня выслушать.       Еще бы знать, что говорить. — Про кузнеца ты мне наедине расскажешь, — прошипел Сульфус и его золотых глаз не было были чёрные глаза и сейчас казались чернее угольно-темного костюма демона. — А сейчас я просто жажду представления твоим родственникам!       Ой, Бездна…       Отец, видимо решивший, что с его дочери уже хватит на сегодня, подошел к демону и дружелюбно сказал: — Да я и сам могу представить вас, принц Вайт! Уважаемые друзья, это…       Сульфус оборвал его холодным тоном: — Боюсь, ваша осведомленность оставляет желать лучшего, мастер Жарков, да, Раф?       Вот теперь и папа пристально посмотрел на меня, как, впрочем, и все присутствующие. И отец смотрел, смотрел, а потом: — Принц?! — удивленно выдохнул он. — Вайт, — покаянно созналась я. — Кронпринц Сульфус Вайт? — переспросил отец.       Я молча кивнула.       Потом медленно стянула перчатки, причем сначала правую, левую напоследок оставила, и все увидели кольцо. Тетка Руи грохнулась в обморок. Со стороны родственников жениха на пол, судя по звуку, повалился кто-то столь же массивный. Вероятно, мать кузнеца. А я стояла в абсолютной тишине, потому что тетку даже никто не кинулся поднимать, и, опустив голову, с ужасом ожидала продолжения. Продолжением стали откровенно насмешливые слова Сульфуса: — Все не так уж и страшно оказалось, да, Раф? И в обморок только две женщины свалились, а ты мне всеобщий провал в бессознательность обещала.       Подняв виноватый взгляд на демона, я пробормотала: — Это потому, что я еще не сказала, что уже дала согласие на брак, а еще не упомянула, что ты, Сульфус, Первый меч империи, член ордена Бессмертных и сын короля!..       Падающего в глубокий обморок дядю я никогда не забуду! Остальные почему-то устояли, но скорее всего потому, что им в отличие от дяди падать было не на что. Демон проследил за моим рухнувшим родственником, повернулся и укоризненно посмотрел на меня. Да, мне было стыдно еще и потому, что папа с мамой то переглядывались между собой, то на меня смотрели, да и вообще вся ситуация… — А теперь можно и про «жениха», — напомнил Сульфус.       Я чуть не заплакала, и, заметив это, демон стремительно преодолел разделяющее нас расстояние, обнял мое лицо, вгляделся в уже мокрые глаза и мягко, как умел только он, спросил: — Просто скажи, кто тебя заставил. Уверен, это не твоя инициатива, так что просто скажи кто.       И я вдруг поняла, как сильно устала за эти три дня. Как гудят перетруженные ноги, как болит спина, да и голова раскалывалась от постоянного шума, а еще я так измаялась из-за всех условностей традиционного приема родни… И шагнув к Сульфусу, я просто прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, и улыбнулась, едва меня нежно обняли. — Все собрались еще до моего приезда, — прошептала я, — тетя сговорилась с мастером Гортом заранее. Как глава рода она имела право, и… Папа сказал сразу, что не даст благословения, два жениха ушли, а Горт… — тяжело вздохнув, сказала уже громче: — Я так поняла, что дядя уже взял деньги за мой выкуп…       Тишина, затем очень-очень спокойное: — Какая именно «тетя»? Конкретно. «Хорошо, что Руи в обмороке», — подумала я.       И тут услышала, как кто-то сбегает на четвереньках. Я не понимала, кто, стуча по полу, торопится к выходу, пока не услышала слова Сульфуса: — Так это та самая «милейшая», что сетовала на твое плохое поведение?       Судя по звукам, тетя ускорилась. Не могу сказать, что я осуждала ее бегство, — учитывая, кем являлся Сульфус. Самое забавное, что вслед за тетей, стараясь держаться ближе к стеночке, сбежали все родственники кузнеца. Вот их бегство я видела — когда так массово скрипят половицы, это уже интересно, и я все же оглянулась. Так вот, род Горт, торопливо и не прощаясь, нас покинул.       Вскинув голову, посмотрела на Сульфуса. Демон реакцией гостей не был ни удивлен, ни оскорблен, скорее наблюдал привычное для него явление, чуть сдержанно улыбаясь. Заметив мой взгляд, улыбнулся чуть шире, наклонился и осторожно поцеловал в кончик носа. И столько нежности в этом прикосновении… А потом насмешливое: — Трусишка.       Я даже спорить не стала, вновь прижавшись щекой к его груди, понимая, что готова так стоять и стоять… пока мама не позвала: — Раф…       Столы накрывали в доме. Ради высокого гостя, по сути. И забавно было наблюдать, как этот самый высокий гость вместе с мужчинами нашего рода столы носит да дверь ремонтирует. Но забавным это зрелище казалось только мне, мама, сестры, тети потрясенно смотрели на Сульфуса и поверить в происходящее не могли. Меня со всех сторон заваливали вопросами: — … Сын самого короля демонской империи? — … Ух, Раф, это как вы так? — … И что, любит? — … Правда, Первый меч империи?       А мама не спрашивала, мама просто возмутилась: — Почему сразу не сказала?!       Ответить мне на это было нечего, но потом еще и отец, и с тем же: — Почему ты мне не сказала?       Поймал меня папа на кухне, там, где Сульфус не видел, и пришлось отвечать самой. Я и ответила: — Зато бабушке сказала. Отец огляделся и спросил: — Кстати, где моя любимая теща?       Мама от плиты отошла, начала мять передник, что у нее всегда крайняя степень смущения, и виновато: — Так… только род Жарковых… — Род?! — папа был зол, и, несмотря на то, что на кухне присутствовали и жены его братьев, и родные сестры, громко и отчетливо произнес: — С меня хватит «рода»! У меня есть семья, и я всегда рад видеть своих братьев с женами и сестер с мужьями, но Руи больше на порог моего дома не ступит! А за тещей сам схожу.       И он вышел из кухни, а потом я услышала его: — Принц Сульфус, а вы знакомы с моей тещей? Идемте, тут рядом совсем.       Мама не придумала ничего лучше, чем опять в упор смотреть на меня, потом нервно сказала: — Я ночи не спала, все думала, что останешься одна-одинешенька все уши Малаки прожужжала, что, мол, «как наша Рафочка, как наша старшенькая», он и с Радганом поговорил, да мы думали, свяжем вас вместе… Сказать нужно было, Раф, просто сказать!       И стою я посреди кухни, а все женщины с осуждением на меня смотрят, одна Сира подошла, впереди меня встала и как выдаст: — А кто б поверил? До сих пор не верится же! Устами младенца… — Спасибо, сестричка, — я наклонилась, обняла ее. — Да чего уж там, — Сира мгновенно важностью переполнилась. — Я слышала, как папа тихо дяде Нору сказал, что этот принц хороший мужик. А папа, он в людях разбирается… и в мясе!       И как-то после этого все расслабились, рассмеялись тут же и уже с улыбками продолжили готовить. Столы накрыли, как и полагается, — в одной стороне для мужчин, в другой для женщин. Без окриков тети Руи все как-то быстро и легко работу закончили и уже ждали только папу с бабушкой, ну и Сульфуса тоже. На меня смотрели отовсюду, на кольцо особенно. Кольца у нас не носили — в условиях Приграничья безопаснее были браслеты, их-то и надевали новобрачные. А я с колечком, это как напоминание, что не за местного замуж выхожу. Потом открылась дверь, вошла бабушка, за ней Сульфус с корзинкой, и следом отец. Бабуля мне подмигнула, отобрав у демона корзинку, тут же на кухню отправилась, мама за ней. Ну и я следом. Захожу, а мама бабушку обнимает, сама плачет, бабуля же спокойно так: — Хороший он, Анжели, добрый, Раф любит, ну чего же ты? — Ма-ама, — мамуля слезы вытерла, — а ты мне почему не сказала сразу? — Так разве у тебя время было? — возмутилась бабушка. — Или место, от ушей свободное? Раф ждала, пока разъедутся все, потом сказала бы, его ждали только на пятый день. А я в дом ни ногой, пока тут Руи. Ты меня знаешь — я б молчать не стала, а оно надо — скандал в доме?       И, поглаживая маму по спине, мне сказала: — А я пирожков напекла, думаю, приду завтра, порадую вас. Да сегодня свидеться удалось, так что пирожки с пылу с жару, давай-ка на поднос — и на столы. И поживей, мужик-то твой голодный совсем.       И почему-то после сообщения о том, что кто-то голодный, я действительно спешить начала. И все на поднос переложила, и, подхватив, поторопилась в общую комнату. А там отец уже усадил всех мужчин за стол, женщины пока стояли, маму ждали как хозяйку, раз Руи нет. Я в первую очередь к мужчинам, быстренько пирожки поверх нарезанного хлеба поставила, и тут смотрю — демон не ест. Все мужчины уже наливают да вовсю трапезничают, а Сульфус нет. Подошла к нему, а любимый тихо так: — Ты еще долго бегать будешь? — Так… пирожки еще разложить нужно и…       Сульфус встал. Вышел из-за стола, забрал у меня поднос и пошел к женским столам. Все потрясенно и в абсолютном молчании проследили за тем, как демон разложил пирожки поверх хлеба, после вручил поднос Сире, кратко приказав: «Унеси быстренько». А затем, вернувшись ко мне, демон властно взял за руку, повел к своему месту, усадил сначала меня, затем сел сам. У некоторых из моих дядей кружки со сливовицей из рук попадали! Дядя Ирв, первый кружку и упустивший, закрыл приоткрывшийся от удивления рот и осторожно намекнул принцу Вайту: — У нас в Приграничье на праздниках женщины отдельно от мужчин сидят…       Демон невозмутимо взял тарелку, наложил мне туда мясного салата, немного тушеных овощей и все это поставил на стол передо мной. Затем сообщил потрясенным присутствующим: — У нас праздник без женщин — это не праздник.       Вот после этого Сульфус и себе салата взял, и даже начал есть, а дядя продолжал знакомить принца с обычаями Приграничья: — По нашим традициям женщины должны за столом ухаживать за своими мужчинами, а не есть рядом с ними.       Сульфус прожевал, сглотнул, запил вином, а после ответил: — По вашим традициям Раф после обручения уже фактически принадлежит моей семье, следовательно, подчиняется традициям рода Вайт. А в нашей семье мужчины не садятся за стол, пока не сядут женщины.       Пауза. Мои дяди и братья переглянулись, Сульфус добавил: — Но даже без учета традиций лично мне просто приятно, когда любимая рядом со мной, а не мечется между столом и кухней.       И снова пауза, а потом вдруг папа как выдаст: — И все же, пока Раф подчиняется нашим традициям, я должен сообщить, что у нас, до свадьбы в родительском доме, невеста спит отдельно от жениха!       В ужасе смотрю сначала на папу, страшась даже представить, что он обо всем этом думает, потом на принца. Сульфус подавил улыбку, а в глазах смешинки остались, затем спокойно ответил моему отцу: — Мастер Жарков, понимаю, что вы, вероятно, наслышаны о традициях демонов и несколько… смущены имеющейся в вашем распоряжении информацией. Но, так как Раф до свадьбы действительно подчиняется традициям Приграничья, гарантирую, что буду оберегать невинность вашей дочери до самого дня бракосочетания. Полагаю, на этом мы можем закрыть данную тему и более к ней не возвращаться.       Лично я густо покраснела ведь невинность я свою уже потеряла, а вот папа напротив — как-то расслабился сразу, и ушло все напряжение. А потом отец скомандовал: — Нэк, Аро, Тадер.       Братья тут же поднялись, а дальше… папа с братиками попросту взяли столы и перенесли их ближе. — Из уважения к принцу Вайту сегодня все исключительно по демонским традициям, — весело объявил папа, взял маму за руку и потянул к своему столу. А чтобы места всем хватило, добавил: — Молодежь, пересели.       Такого в нашем доме еще не было. Да, пожалуй, и во всем Загребе. Но когда все расселись, выяснилось, что так намного лучше — дети сели отдельно, и им было весело, молодежь за свой стол, там смех вообще не утихал, я же осталась рядом с Сульфусом за первым столом, там, где и все взрослые. Правда, мы немного подвинулись, и теперь во главе стола сидели папа и мама, справа от них бабушка Дора и бабушка Айяр, по левую руку мы с демоном. — Что тебе положить? — услышала я тихий вопрос любимого.       Повернулась к нему и так и замерла, завороженная взглядом золотых мерцающих глаз. — Раф, — с улыбкой позвал демон, — родная, что с тобой?       Я промолчала, продолжая смотреть на него. — Меня действительно рады видеть? — иронично спросил Сульфус. — Действительно, — подтвердила я. — Приятно слышать, — и, уже не спрашивая, мне на тарелку положили тушенных с овощами ребрышек. — Что-то еще? — Нет. — Я не отрывала взгляда от демона и даже про пополнение своей тарелки догадалась по запаху… просто я, когда их готовила, с перцем… перестаралась. — Мм-м, — протянул Сульфус, пробуя эти самые ребрышки, которые и себе наложил, — обожаю перченое. Ты готовила?       Мои родственники, вкусившие сего блюда и теперь сидящие с красными лицами да все это активно вином запивающие, нацелили на меня разгневанные взоры. Особенно сердито взглянула бабушка Дора — ей перченое вообще нельзя. Сульфус понял, что зря вообще тему поднял и весело спросил: — Осваиваешь демонскую кухню? У тебя великолепно получается.       На меня смотреть перестали, все уделили внимание Сульфусу, его же бабушка Дора и спросила: — В демонской империи любят перченое? — В империи специи правят балом, — принц вежливо улыбнулся, и под его обаяние разом попали все присутствующие, потому как перестали кривиться после испорченного мною блюда и теперь зачарованно взирали на демона. — И у нас меньше мясных блюд, в меню превалируют различные виды рыб, но, — еще одна улыбка, — лично я предпочитаю в этом плане кухню севера.       Папа разговор поддержал: — Правильно, лучшая еда для мужчины — мясо! Лучшее мясо — дичь. — А если еще и подкоптить, — мечтательно протянул дядя Ирв. — Да с лучком, — подключилась тетя Лори.       И разговор плавно перетек в обсуждение способов приготовления мяса. Пользуясь тем, что за столом поднялся галдеж, я потянулась к Сульфусу, он, заметив мое стремление, наклонился ко мне сам, вопросительно поглядывая. — А ты… правда любишь перченое? — шепотом спросила я.       Сульфус наклонился чуть ниже, ласково поцеловал кончик моего носа и трагическим шепотом признался: — Терпеть не могу. Но… — он улыбнулся, — как ты готовишь, мне нравится.       Смущенно посмотрела на тарелку, которую демон уже опустошил наполовину, покраснела и предложила: — Я… другое мясо принесу.       Тихо рассмеявшись, демон прошептал: — Мне нравится, правда. Иначе бы не ел. Кстати, а что еще ты готовила?       Недолго думая, я потянулась к мясному пирогу. Делала я его по рецепту мамы — в слоеном тесте запекалось мелко рубленное мясо с сыром и овощами. Родственники на пироги поглядывали, а брать не решались — еще помнили мои первые кулинарные попытки. Но когда я начала резать пирог и под лезвием ножа аппетитно захрустело тесто, все передумали. — И мне кусочек! — потребовала бабушка Дора. — Я тоже не откажусь, — не отставала от нее бабушка Айяр. — Чувствую, что на мне лежит большая ответственность, — подмигнув мне, заметил любимый.       Все рассмеялись, а Сульфус наконец попробовал. Закрыл глаза, словно пытаясь ярче ощутить вкус, и вскоре произнес: — Изумительно вкусно. Ты сама это делаешь? Я не успела ответить, как зазвонил чей-то телефон.       Сульфус встал и достал телефон.  — Прошу меня простить продолжайте ужинать. - и ушёл на улицу.  — Я сейчас, — быстро встав из-за стола, сказала я.       Выйдя на улицу, я увидела что Сульфус с кем-то очень серьёзно разговаривает.  — Почему они вызвали сейчас?! Ладно, я скоро буду, — зло прорычал Сульфус.       Подойдя ко мне, он обнял меня.  — Что случилось? — спросила я.  — Орден Бессмерных меня и моих братьев вызвал, мне надо уезжать, — грустно сказал он.  — Но ведь ты только приехал…  — Мне придётся уехать. Я должен быть на собрании. Извинись пожалуйста за меня перед родителями.  — Хорошо, — грустно сказала я.       Так не хотелось с ним снова расставаться.  — Родная, мы скоро увидимся, не волнуйся.       Сульфус наклонился и осторожно поцеловал… Я не успела даже ответить, как он исчез, а когда исчезло и адово пламя, я осталась одна.       Я расстроенная вернулась домой. — Что случилось? — папа спросил первый. — Орден Бессмертных вызвал, — ответила глубоко несчастная я. — Ох ты ж, Боже! — выразил общие мысли дядя Ирв. — Даже поесть не дали, — выразила мои собственные мысли бабушка.       Вскоре все уже расселись за столами, а меня между собой посадили обе бабушки, видимо, решив, что только им удастся отвлечь меня от грустных дум. И бабушка Дора, и бабушка Айар пытались меня покормить, о чем-то рассказывали, и вообще за столом не прекращались веселые разговоры, и тут Сира, подошедшая со спины и прижавшаяся ко мне, мечтательно протянула: — Да-а-а, хороший принц… Вот будь я постарше, я бы влюбилась!       И все, плотину прорвало: — Так, где вы познакомились? — требовательно вопросила тетя Кари. — И как давно у вас отношения? — Дядя Нор иной раз был любопытнее всех женщин нашего семейства разом.       Бездна, спаси меня!       И к моему огромному счастью, Бездна действительно помогла, так как в следующее мгновение раздался стук в двери. Осторожный такой. Папа встал и пошел открывать. На пороге оказались замерзшие и продрогшие тетя Руи и дядя Лус. — Видать, все крылья отморозили. — задумчиво сказала бабушка Айяр. — Что аж улететь не смогли. — бабушка Дора поднялась и грозно так произнесла: — Что ж, дети мои. Рада вашему возвращению. Очень рада. И если от Руи подлости ожидать могла, то ты, сын!..       Дядя молча вошел в дом, опустил голову, но ничего не сказал. А тетя молчать не стала: — Да, мы взяли деньги, — начала она визгливым голосом, — но как не взять?       Отец дверь захлопнул, к тетке подошел и глухо спросил: — Я твоих детей продавал?!       Руи быстро за спину дяди спряталась, а там снова храбрости набралась: — Я бы ему свою дочь отдала еще три года назад, так нет же — Горту только Раф и подавай! Бабушка Дора удивленно переспросила: — Три года?       Руи поняла, что можно все рассказывать, наполовину высунулась из-за дяди, и понеслось: — Так он ее давно заприметил. Когда она всё по полю бегала. Не помню, чтобы я хоть раз видела господина Горта. А тетка продолжает: — Руи! — оборвал ее дядя. — Не подойти к ней было, — уже тише продолжила тетя, оставив свои умозаключения при себе, — вот и пришла кузнецова мать ко мне. Посидели, поговорили, она меня про племянницу и спросила. Ох и обрадовался он… Я ж как лучше хотела!       Но родичи смотрели на нее с осуждением, а бабушка спросила: — Деньги зачем взяла?!       Тетя попыталась что-то ответить, потом решила вновь оправдаться: — Так хороший же мужик, кто ж знал, что у Раф-то принц?!       Но бабушка Дора не повелась: — Я другой вопрос задала, Руи! Ты жена главы рода, ты за всех детей рода отвечаешь, это да. К тебе сваты идут, тебе лучших отбирать, но продавать дочерей наших права не имеешь!       Тишина снова воцарилась в нашем доме. Тягостное молчание и осуждение. — Вы не можете нести такую ответственность, — сказала бабушка.       Так и происходит смена главы рода. Все молчали, ситуация была малоприятной. Потом встал дядя Ирв и уверенно произнес: — По старшинству я следующий. Мне и возглавлять род.       Потом, как водится, все сидели за столом, обмывали мое обручение, пили за принца Вайта, про которого папа всем рассказал. Мои мысли были далеко. — Папа, — стоило мне это сказать, как все за столом замолчали, даже продолжать уже не хотелось, но… — я хочу утром наведаться в королю, я не добрые новости принесла в рай.       На меня посмотрели все в вопросительным взглядом.  — Что случилось Раф? Зачем тебе к королю? — спросил меня отец.  — Когда я училась в школе, от Сульфуса я узнала, что в демонской империи сгорел целый город. Когда он туда приехал, он понял что к этому пожару причастна тёмная магия. Только потом он и его братья узнали кто сделал это. Это был Азай первый демон на Земле. Этот демон намеревается поставить на колени весь бессмертный мир. А чтобы это сделать ему нужна сила вечного огня. А такая сила только у меня и у Сульфуса.       Посмотрев на своих родственников, я поняла что для них это было полным шоком.  — Поэтому мы тебя прятали, чтобы такие черти не смогли ничего с тобой сделать. — тихо произнёс папа.  — Папа, Азай всё равно бы меня нашёл. Он чувствует мою магию. Мне надо освоить её до конца, чтобы хотя бы защитить себя.  — Хорошо, ты завтра пойдёшь со мной к королю и всё ему расскажешь.       Наше пиршество закончилось очень поздно. Домыв посуду я поплелась в свою комнату. Ноги ужасно болели. Как только я легла на кровать сразу и уснула.       Следующий день был у меня очень насыщенный. Я никогда не была во дворце. И войдя туда, вертела головой осматривая всё. Прием у короля был у меня с ним наедине. И когда его высочество спросил, что такого серьёзного случилось, что ему пришлось отменить совет, я рассказала что привело меня к нему. После моего рассказа король сидел бледный как снег, не моргал.  — Ваше высочество, я надеюсь, Вы примете меры насчёт этого. Демонская империя и так подверглась нападению, не хватало ещё чтобы и в раю что-то подобное случилось.  — Я прикажу усилить охрану у главных врат и по всему королевству. Но один вопрос, Рафаэлла, откуда вы всё это знаете?       Этот вопрос застал меня врасплох. Но не говорить же ему что я встречаюсь с принцем демонской империи и была в подчинении у Азая?  — Эээ… мой соперник — это принц демонской империи, он мне об этот рассказал.  — Вы доверяете ему? Он же демон…  — Я доверяю ему. Нам потом об этом ещё и учителя рассказали.       После разговора с королём я смогла нормально вздохнуть. Ко мне подошёл папа.  — Ну что, всё рассказала?  — Да. Папа, мне надо возвращяться в Золотую школу.  — Ты только недавно приехала, посиди ещё.  — Не могу, папа, мы должны кое-что выяснить с Сульфусом.  — Хорошо… — грустно сказал папа.       Утром провожали меня только родители. Посиделки затянулись почти до рассвета, и некоторые из моих дядей так и остались спать за столом… Точнее, они оттуда встать не смогли. Я и сама зевала. Мама мне в дорогу собрала снеди побольше, мы прощались на пороге дома. — Береги себя, — попросила мама. — И приезжай почаще.       До главных врат лететь очень далеко так что папа довезёт меня на машине. — Метель начинается, — сказал папа. — Ночью поутихла, а сейчас воет все злее и злее. Осталась бы ты дома, Раф. — У меня столько планов, пап, хочу заехать в храм Селены, еще в Меркос. — А там что? — удивился отец. — Архивы, — не стала скрывать я. — Заодно присмотрю себе тему для домашней работы. Родители переглянулись, не поняли половины, но решили, что я точно знаю, что делаю.       До Заставы доехали мы с трудом — наша машина не снегоход, с этим не поспоришь. Когда наконец добрались до утепленного подъездного павильона был уже обед. Папа вышел чтобы взять пропуск. Сидя в машине, я осматривала Заставу. Сейчас мы находились в большом деревянном добротно сколоченном павильоне, который накрывал теплым куполом перекресток дорог, а летом посадка происходила прямо у дороги, там просто платформы стоят. Наша Застава являлась единственной для семи окрестных городов — Загреба, Лирды, Мри, Захра, Умерта, Незаверта и Погреба.       Раздался звук ещё одной машины — с северной дороги приближалась машина, которая была очень большая. Предположение о состоятельности пассажира подтвердилось — стоило машине подъехать к платформе, из машины вышел седой полноватый мужчина ангел в черной шубе и черной же шапке. Мужчина недовольно прикрикнул на возниц, швырнул им золото и движением руки заставил последовать за собой три дорожных чемодана. Я как и все присутствующие, с интересом следила за магом. Затем, как он спустился с платформы, причем шагая по ступеням, даже не смотрел под ноги, как вышел к местам ожидания и недовольно огляделся. Видимо, здесь его должны были встретить, но, увы, никого не было… И на смуглом лице мага отразилось раздражение, вместе с какой-то нервозностью… А потом все изменилось! Неожиданно в теплый, залитый магическим светом павильон со всех четырех дорог влетели четыре черных смерча! Взвыли охранные заклинания! Взвыли оглушающее напряженно, тревожно! Вмиг заверещали женщины, и почти сразу отреагировали Дневные стражи, чей форпост наверху находился. Офицеры, сверкая охранными щитами, спускались — одни мчались по лестницам, другие змеились по стенам, кто-то вбегал через вход… А смерчи целенаправленно двигались по направлению к магу, и это несколько успокоило остальных путешественников, решивших, что, возможно, все это просто проделки эксцентричных ангелов, ровно до крика одного из стражей: — Заклинатели!       Вот тогда действительно началась паника! Сначала весь павильон запылал алым светом, что было призывом к Дневной страже — Дневная тут бессильна, им значительно безопаснее просто не вмешиваться, не их уровень. Впрочем, и не каждый из Дневных что-то сделать сумеет — Заклинатели — это клан демонских магов. Один из сильнейших кланов, их специализация — уничтожение нечисти. И потому я, хоть и перепугалась, но сидела спокойно. Хорошо зная, что Заклинатели, даже уничтожив того, за кем пришли, исключительно из ненависти начнут убивать любых бессмертных… и им не важно, есть ли среди тех дети, женщины, да и просто обычные жители. Заклинатели убивали всех, до кого могли добраться… Иной раз уничтожая целые города. — Раф! — Крик отца отвлек от созерцания четырех черных вихрей. — Раф, разворачивай машину!       Взглядом отыскала среди мешанины убегающих отец— он стоял через дорогу, и, так как все машины мчались прочь подобраться ко мне папа не мог. Я же оглянулась на вход, через который мы приехали, и поняла, что быстро выбраться не сумею, так что безопаснее было оставаться на месте. И тут Заклинатели приняли истинную форму! И стало ясно, почему отступали Дневные, не рискуя даже попытаться спасти хоть кого-то: все Заклинатели были скаэнами, то есть жрецами. А вот это уже совсем плохо — жрецы у них маги высшего уровня, и эти убивают всех. — Раф! — крик папы.       Но я уже понимаю, что бежать смысла нет, — один из скаэнов вскидывает руки, и заклинание, черное, как чернильное пятно, взмывает вверх… Мгновение — и все выходы замурованы силовой решеткой. Они пришли убивать… и они будут убивать… Всех! И мне стало очень-очень страшно, а еще почему-то в памяти настойчиво стучало: «Заклинания противодействия». И если бы я в тот момент думала только об этом — я вспоминала ВСЕ, чему нас учили, все проклятия, которые можно было вспомнить, все способы защиты, которые только у меня были… Потому что даже возрожденный дух в такой ситуации меня не защитит — Заклинатели уничтожают любые виды потусторонней жизни. Абсолютно! Нарастающий гул! Крики испуганного народа, визг тормозящих колес на полном ходу, не успев остановиться, врезались в магические стены… Это было ужасно… Ужасно и так… неправильно. В этот момент что-то мощное ударило в павильон снаружи — Ночные стражи прибыли! И снова удар, и еще… И только теперь стало ясно, что Заклинатели отрезали нас от всего мира исключительно в целях собственной защиты. Удар… еще удар. Ночные стражи рвались к нам, все усиливая напор. В глазах окружающих появилась надежда, крики смолкли. Дневные стражи взяли оружие на изготовку… Но появление Ночных поторопило и Заклинателей. — Отдай! — властно приказал один из скаэнов. И приказ его был обращен к ангелу. Ангел, что стоял, опустив руки, но уже в следующее мгновение этот старый мужчина сорвал с головы шапку, резким движением снял шубу.       Сухой, чуть сгорбленный старик гордо осмотрел своих убийц и спокойно ответил: — Моя смерть уже ничего не решит.       Заклинатели подплыли к жертве, используя перемещение по воздуху. Четыре темные, замотанные в черно-серые ткани фигуры, с символом клана, сверкающим на груди. Сверкают только у жрецов, это мы на первом курсе учили… И чем сильнее жрец, тем ярче сияние символа клана… Так вот эти — сверкали ослепительно! — Ты скажешь, — произнес второй из Заклинателей, и в мага с четырех сторон понесся свет…       Старик взвыл… захрипел, упал на колени, и из его рта потекла кровь… Послышался рев детей, какая-то женщина закричала: — Что же вы делаете?!       Один из Заклинателей, не отвлекаясь от истязания мага, лениво протянул руку в ее сторону… В следующее мгновение в его ладонь влетела стрела, пробив насквозь! Заклинатели застыли, забыв на мгновение даже о старике… Я тоже застыла — стрелы с черно-красным оперением были мне очень знакомы… Папины стрелы. И все Заклинатели разом повернулись в сторону, откуда было совершено нападение. Там стоял мой отец, прикрыв собой ту самую женщину, которая, видимо, и кричала. И папа демонстративно положил вторую стрелу на тетиву. Но папа не понимал, просто не понимал, с кем имеет дело! Это не рядовые Заклинатели, это скаэны, и за свою помощь женщине отец заплатит мучительной, очень мучительной смертью. Я подскочила на козлах и, глядя на всех четырех Заклинателей, заорала, почти срывая горло, первое, что в момент паники пришло на ум: — Тэека акахаа махэхэере!       Мой звонкий голос разнесся по всему павильону, и жрецы разом повернулись ко мне, забыв про папу. Любой бы забыл, если бы вмиг остро возжелал единения с природой. Да, в критической ситуации я не придумала ничего лучше, чем использовать проклятие острого поноса. К тому же это было самое простое из проклятий мгновенного действия, на любое другое требуется время, и формула гораздо длиннее…       Впрочем, мне следовало думать не о преимуществе уже использованного проклятия, а о собственном выживании, потому как маги подобного уровня отсекают внешнее воздействие слишком быстро… Отсекли! — Ты! — прорычал вновь выпрямившийся скаэн.       Просто когда их скрутило, согнулись все разом, но подавить мое проклятие для них труда не составило… И как только все заклинатели повернулись в мою сторону, я в ужасе выдала: — Та эар нкатохэе…       Договорить не удалось, один из жрецов взмыл вверх и оттуда ударил силовой волной. Меня смело и швырнуло на свежевыструганные доски недавно перестеленной платформы, и от удара словно весь воздух вышибло из груди… В голове на мгновение потемнело, но я упала удачно, удар пришелся на спину и бедро… Вот только вовсе не падение было моей самой большой проблемой. — Ты ангел, — прошипел Заклинатель, прыжком преодолев разделяющее нас расстояние и хватая меня за горло. — Ангел! Ты женщина! Как ты посмела поднять руку на спасителей?       Проговаривая каждое слово, он встряхивал меня, продолжая держать за шею, от таких вибраций свалился мой платок, волосы растрепались и, наверное, со стороны я выглядела тряпичной куклой… — Мы вас спасаем, — шипел между тем жрец, — ради вашего спасения гибнут наши братья, льется наша кровь…       Он не душил, но шанс сломать позвоночник имелся значительный, и я взмолилась: — Отпустите…       Нашла кого просить. Потому что даже отпускали Заклинатели примечательно — он швырнул меня через половину павильона, и, когда я упала у ног того самого окруженного тремя скаэнами захлебывающегося кровью мага, за волосы схватил уже другой жрец. Это оказалось очень больно, когда тебя поднимают, намотав пряди на кулак, к счастью, в следующее мгновение меня брезгливо отпустили… — Глупый ангел, — прозвучал голос уронившего меня Заклинателя, — в твоей душе Тьма, тьма пожрал твою душу, Бездна забралась в голову. В тебе больше нет света, и ты умрешь мучительно.       «Позови меня когда окажешься в беде» — вспомнила я, что говорил мне Наавир. — Подождите, — взмолилась я, — пожалуйста… одно мгновение всего, я…       Мысленно я позвала Наавира и просто помолилась Бездне о спасении. А четверо Заклинателей вскинули руки, намереваясь, вероятно, призвать одно из заклинаний уничтожения или смерти… Или чего похуже! Снова поднялся крик, а еще, приподнявшись, я увидела отца, рвущегося ко мне, и Дневных стражей, пытающихся наложить защиту на присутствующих, и… Вспыхнуло синее пламя! Яркое, ревущее, грозное! А когда оно угасло, мы все увидели Наавира в одних коротких женских панталонах ядовито-розового цвета, да еще и с кружавчиками, а больше на первом маге огня ничего не было.       Появление высоченного тёмноволосого мага в столь фривольном наряде поразило даже Заклинателей, что уж говорить об остальных присутствующих… у некоторых из Дневных стражей мечи из рук попадали. — Оу, — ничуть не смущенно, скорее удивленно выдал Наавир, — у вас тут весело, я смотрю. — Окинул взглядом Заклинателей и добавил: — Да что там весело, дипломатический прием в разгаре… Хм.       Далее уже исключительно скаэнам: — Атиохий, Эзверус, Нгалит, Ферусий, рад, исключительно рад видеть… А ничего, что я один? Вас не смущает, нет? А вот я смущен, друзья. Одно мгновение!       Вспыхнуло синее пламя.       Когда спустя мгновение огонь погас, на платформе оказались еще четверо неизвестных мне духов, затянутых в черные одеяния с символикой великих духов. — Никакой магии. Уничтожить! — с улыбкой приказал Наавир.       В руках духов засветились мечи, в следующее мгновение начался бой. Духи бросились на Заклинателей, Заклинатели ударили магией, мечи впитали все в себя и запылали синим пламенем. Заклинатели, осознав, что магия здесь бесполезна, выхватили свое оружие — началась рукопашная. — Ангелочек, ангелочек… — Наавир, не смущаясь ни собственным видом, ни тем фактом, что температура была далеко не летняя, подошел ко мне, присел, сразу ощупал шею. — Жива? — Спасибо, — пробормотала я.       Демон ухмыльнулся, вскинув голову, проследил за ходом схватки, удовлетворенно кивнул и, поднявшись, подошел к искалеченному ангелу. — Ты как, дружище? — весело поинтересовался он, опустившись на одно колено и касаясь почти одновременно лба и груди ангела. — Вы кто?.. — простонал тот. — Да я друг, — ничуть не возмущаясь, ответил демон, — Будет больно контролируй сердце. — Понял, — прохрипел старик.       А потом заорал, не сдерживаясь, а может, и не в силах сдержаться, и, когда из его горла вновь хлынула кровь, на сей раз сгустками, его крик потонул в этом потоке. — Контролируй сердце, — уверенно и спокойно приказал Наавир. — Контролируй каждый удар!       И все прекратилось. Ангел лежал на полу, уже глубоко дыша, и на лице его не было гримасы боли… Спокойствие и умиротворение, а еще легкая улыбка на губах. Но ненадолго. Старик вскинулся, посмотрел на Наавира и прошептал: — Они готовят ритуал!       Да, я жадно внимала каждому слову. И Наавир это явно понял, потому и смотрел на меня с явным неодобрением. И тут в очередной раз меня поразил Наавир. — Ну кто так убивает?! — первый маг огня подскочил. — Валенси, у вас с ним брачные игры или смертельный бой? Я что, обнимать его просил?!       Повернув голову в сторону, куда взирал демон, увидела, как одна из черных фигур буквально душила Заклинателя. Мечи валялись рядом, Заклинатель хрипел и бил пяткой, а дух удерживал его. — Это Заклинатель, Валенси, — сокрушенно орал Наавир, — время смерти мозга при отсутствии воздуха — два часа! Ты его два часа душить будешь?       Дух уронил убиваемого… смущенно пнул его ногой почему-то, потом заорал в ответ: — А мы не изучали смертоубийства жрецов клана Заклинателей!       И пнул несчастного повторно. Дневные стражи взвыли от ужаса, глядя на эту картину, потому как они в такой ситуации уже давно представляли бы собой мешки с переломанными костями. — А вся ваша группа изучала, Валенси. — Наавир в розовых штанишках казался очень забавным, даже несмотря на ужасающую ситуацию. — И только ты умудрился отсутствовать. А теперь веселиться буду я. Жрец Заклинатель, Валенси. Применение любой магии смертельно, так как скаэн способен мгновенно обратить ее против атакующего. Действуй, дух, и помни — скаэн изучает тебя, каждый твой жест, каждый выпад, и этому пинаемому тобой индивиду требуется еще всего несколько мгновений, чтобы применить заклинание Зеркала, после чего конкретно для тебя он станет фактически неуязвим. И вот когда он будет тебя убивать, Валенси, мне будет весело! Прямо как тебе во время прогуливания моих уроков.       Дух подхватил мечи и ринулся в атаку, причем духи которых призвал Наавир лежачих били, другой разговор, что Заклинатель теперь стремительно поднялся, и уже очень успешно держал оборону. Тут я не выдержала: — Наавир, можно вопрос? — Валяй ангелочек, — скучающе ответил дух, следя за боем своих учеников. — Прости, а… это действительно просто духи? — недоверчиво переспросила я.       Ведь Заклинатели — не те противники… Заклинатели и сильного мага были способны уничтожить очень быстро, что уж говорить об адептах!       Дух демона мне ответил не сразу. Следя за боем, он неожиданно рявкнул: — Сменили партнеров, девочки!       В то же мгновение духи, метнувшись тенями, поменялись скаэнами. Наавир удовлетворенно кивнул и соизволил мне ответить: — У вас в школе свои наказания, в моей школе свои. Пропускать пары не запрещено, посещаемость на усмотрение учеников, но… — он криво ухмыльнулся, — никто не защитит ученика от мгновенного перемещения в эпицентр боя с противником, по убийству которого он пропустил занятие. Да, ангелочек, в мире духов у меня своя школа.       Хорошо, что у нас пропустивших лекцию не проклинают… — Наавир, а… — начала я. — Задашь вопрос про мой внешний вид — и тут же отправишься к Вайту на воспитательную беседу, — неожиданно пригрозили мне.       Больше Наавир со мной не разговаривал. Несмотря на кажущуюся беззаботность, он пристально следил за ходом сражения, время от времени окутывая своих учеников защитными заклинаниями, а затем приказал: — Достаточно! Отступить!       И в руках демона сверкнули синим пламенем два клинка… Когда полуобнаженный высоченный воин в одних розовых панталонах бросается в бой — это забавно лишь в первое мгновение… Потом мелодию Смерти начинают петь его клинки, и для веселья места не остается. В этой битве Наавиру не нужна была поддержка, как не требовалась и защита, — демон мчался к четырем сверкающим фигурам, раз за разом посылающим в него заклинания, он уворачивался от всего. Прыжок вверх, легкое приземление, и он вновь устремляется к скаэнам… Чернильное пятно вспыхнуло на пути, но Наавир поднырнул под него, перекувырнулся и вновь набрал скорость… Первый Заклинатель был разделен надвое сверкающим клинком, второго лезвие словно едва коснулось, но вот он падает на колени, зажимая рану на животе и пытаясь применить магию исцеления. С оставшимися двумя Наавирр сражался дольше, мастерски уходя от выпадов стали и ударов магии, а потом в миг, когда упавший на колено демон разом пронзил обоих противников, время словно остановилось… И будто все застыло — Наавир с клинками, вошедшими в тела Заклинателей, сами жрецы, занесшие мечи над демоном, и магия, искрившаяся вокруг их сражения…       Яркий-яркий миг… удар сердца… волшебство распалось…       Хрип умирающих, спокойный демона, рывком освободивший свои клинки, оторопелое «невозможно» со стороны Дневных стражей, потрясенное «скаэны мертвы» Да, это действительно Искусство Смерти. Истинное искусство, ведь четырех сильнейших жрецов Заклинателей Наавир убил за какие-то несколько минут. — Раф, — ко мне подбежал отец, сразу осмотрел лицо, прощупал руки, потом перешел к ногам, и все это торопливо и расспрашивая в процессе: — Где болит? Ты так упала, что могут быть повреждения. Голова не кружится? Не тошнит? Не… — Все хорошо, папа. — Я встала, опираясь на его руку. — Только ушиб на бедре, а так все хорошо…       И тут магия Заклинателей истаяла, открыв проходы. Темной лавиной метнулись Ночные стражи, но, стоило им узреть долговязую фигуру Наавира, офицеры остановились. — Опасности нет. Магов-лекарей острадавшим, возобновить движение на путях, коменданта Заставы ко мне.       Папа тоже осмотрелся и довольно заметил: — Из самого королевства патруль перекинули — видать, угроза была нешуточная.       Я даже не стала говорить отцу, что угроза не просто была «не шуточная», угроза была фатальная, жрецы Заклинатели — это смерть. Для всех. Они живых вовсе не оставляют, так что я бы не удивилась, появись здесь патрули Ночной стражи даже из самой столицы. Но говорить этого, конечно, не собиралась. — Раф? — На помост уверенно взошел его высочество, и его черный плащ с символикой ангельского крыла привлек к нашей компании всеобщее внимание. — Ты здесь? И была в момент нападения? Раф, ты в порядке?       Он подошел, протянул руку, пытаясь прикоснуться к моему лицу, и был остановлен насмешливым: — А вот этого я бы на вашем месте делать не стал. — Наавир, уже в черном костюме демона огня, к нам не поднимался, но, как оказалось, за развитием событий следил. — На вашем месте, Джеймс, конкретно к Раф я бы не приближался. Не то чтобы принц Вайт собственник, хотя и это тоже, однако защита агрессивно реагирует.       Король Джеймс руку убрал мгновенно, процедив сквозь зубы: — Первый маг огня Наавир. — Он самый, — весело отозвался демон. — Джеймс, на твоем месте я бы поинтересовался у коменданта, почему в момент нападения не были открыты спасательные ходы? Я не заметил ни одного, пол данного строения абсолютно монолитен. По сути, коменданту за подобную халатность достойным наказанием была бы смерть, но советую смягчить приговор, заменив каменоломнями, например. Пусть приносит пользу там, раз не справился с ответственным постом. И что-то я еще хотел сказать. — Наавир призадумался. — А, точно: чем ты думал, когда пытался проломить стены силовым ударом? Джеймс, строение без фундамента! Достаточно было банально приподнять павильон.       Скрежет зубов короля Джеймса был едва различим, но мы, стоящие рядом, услышали. Папа молча взял меня за руку и повел за собой. Правда, только тогда я поняла, что прихрамываю и бедро побаливает, но это все мелочи, а вот папино: «Мы едем домой» — это уже неприятно. Но я бодро прохромала до машины. — Домой, Раф, — повторил отец. — Откуда этот тебя знает?! И мне вообще не нравится вся эта ситуация вокруг тебя.       Говорил папа негромко, но убежденно и зло. Попыталась объясниться: — Наавир — это мой друг и он первый демон огня.       Отец пристально посмотрел на меня, потом задал очень интересный вопрос: — Как ты вызвала этого… в розовых штанах?!       Я хотела ответить, но это сделали за меня: — Панталонах, — уточнил Наавир, бесшумно приблизившийся к нам, да так, что мы и увидели его, только когда заговорил. — Понимаете, ваша дочь… Дочь, я ведь правильно понял?       Несколько смущенный папа кивнул и подтвердил: — Старшая.       Демон усмехнулся и продолжил: — Так вот, ваша старшая дочь умудрилась захватить в вечное рабство сердце моего наследника вечного огня. И как друг и наставник Вайта я решил подстраховаться и приобщиться к сохранению жизни, чести и достоинства его избранницы. На вашей старшенькой есть руна, которую Раф и использовала в критической ситуации. Проблема лишь в том, что конкретно в момент вызова я был не один, и пришлось воспользоваться первой попавшейся под руку одеждой. Я удовлетворил ваше любопытство?       Я покраснела, папа тоже заметно смутился и пробормотал нечто неразборчивое, Наавир в свойственной лишь ему манере проигнорировал нашу реакцию и, повернувшись ко мне, требовательно вопросил: — Куда собралась?       Теперь чувствую, как бледнею, но отвечать не было никакого желания. — Слушай, Раф, — раздраженно начал демон, — вы с Вайтом ужасно похожи, в смысле — оба упертые, как бараны. Я тебе говорил будь осторожна ведь Азай может напасть в любой момент.       И больше он не улыбался, говорил тихо, отрывисто, зло. — Ты своей башкой симпатичной соображаешь, что Сульфус за тобой и в Бездну пойдет? Или еще не дошло, как сильно ты его подставляешь? Он просил быть осторожной.       Папа попытался что-то сказать, но Наавир даже внимания не обратил, шагнул ко мне, склонился почти к самому моему лицу и прошипел: — Я говорил, что победить Азая вы сможете только вместе. Просил вас обьеденится и покончить с этим. А что в итоге: Азая вы не нашли, так ты ещё отправилась в рай одна без защиты. СОВСЕМ СДУРЕЛА?!       Наверное, мне стоило промолчать, но вместо этого я сказала: — Я просто хотела предупредить рай чтобы они защитили себя.       Глухой рык демона огня вынудил заткнуться. — О Бездна! Раф, неуверенной, дрожащей и перепуганной ты мне нравилась больше! — Наавир выпрямился.       Вспыхнуло синее пламя. Наавир скрестил руки на груди и рявкнул мне: — К Вайту! Живо. Прощайся с папочкой, хватай свои сумки, туесок с пирожками, — и к Вайту! Я вам стражам такой сейчас скандал закачу! Особенно Сульфусу!       Я возмутилась, и вообще: — Слушай, я…       Наавир слушать не стал — шагнул к машине, схватил дорожную сумку и метнул в синий костер, туда же полетела корзинка с пирогами и снедью, собранная для меня мамой. — Раф, с отцом прощаться будешь, или как?! — Папа переводил удивленный взгляд с пылающего в огне демона и явно пытался понять, куда делись вещи и почему не горят в огне… — Это переход, — не глядя на отца, пояснил лорд Наавир, — ведет в дом Вайта, в данный момент я считаю лучшим решением спихнуть ему на руки это превеликое счастье, то есть вашу старшенькую и упертую дочь. Пусть он сам с ней разбирается. — И уже мне: — Раф, считаю до трех!       И я возмутилась окончательно: — Слушай Наавир, я… — Один, — меланхолично начал он отсчет. — Знаешь, у меня другие планы на мои личные каникулы, и посещение дома Сульфуса в них не входило! — Два.       Слов не хватает! И все же: — У тебя нет совести! — выпалила я.       Наавир смерил насмешливым взглядом и спокойно ответил: — У меня есть ответственность, Раф. И сейчас, когда выяснилось, что Заклинатели проникли в рай, я, в отличие от тебя, прекрасно понимаю — эти скаэны тут не единственные. Есть еще как минимум десять — двенадцать последователей, и в какой момент они начнут нападение с уничтожением мирного населения, мне неизвестно. — А затем уже с намеком: — Зато мне хорошо известно, на чьем маленьком пальчике сверкает один из разыскиваемых ими артефактов. И поверь, Раф, они этот пальчик с удовольствием отрежут! Так что марш к Вайту и безвылазно сидишь либо в демонской империи, под его присмотром, либо в школе, где наложенная и контролируемая школой защита значительно сильнее за счет сокращения расстояния. Еще вопросы есть, Раф?!       Вопросов появилось очень много, но тут Наавир произнес: — Три.       В следующее мгновение огонь вспыхнул вокруг меня, и я понеслась в пропасть… Полет был долгим, головокружительным, а приземление стремительным, зато упала я на что-то мягкое. Некоторое время лежала, откровенно злясь на Наавира, потом открыла глаза, села, осмотрелась. Я находилась в спальне. Слышался шум шагов, удивленные возгласы, крики «Прорыв защиты». А еще здесь было тепло, и даже очень. Поднявшись с постели, я торопливо сняла пальто и теплый платок, который от действий Заклинателей и так болтался на плечах, подумала, что стоило бы и разуться, а еще бедро начало болеть сильнее… В следующее мгновение распахнулась дверь. — О Сатана! — воскликнул высокий мужчина в черных доспехах. — Что вы здесь делаете, девушка?       Куда меня отправил Наавир?! — Т-т-темных вам, — с трудом ответила я. — И вам кошмарных, — мужчина с удивлением меня осматривал, — послушайте, вы же ангел! Как же вы здесь оказались? Да еще и в покоях нашего кронпринца?       О Бездна, надеюсь, это действительно спальня Сульфуса. — Простите, — чувствовала я себя крайне неудобно, — могу я узнать, где конкретно я сейчас нахожусь?       Непередаваемая гамма эмоций на лице этого южанина, после чего осторожный ответ: — Спальня кронпринца Сульфуса Вайта. — А-а-а, — я устало села обратно на постель, — а я уже испугалась.       И тут послышался перестук каблучков и раздраженное: —Почему вообще стража дома считает себя вправе беспокоить меня?       Голос леди Вайт не узнать было невозможно. В этот момент я уже искренне жалела о вызове Наавира, и вообще обо всем, и… — Какая ещё девица?! — возмущению леди не было предела. — И где эта особа?!       Перестук каблучков ускорился, и в спальню влетела Лора Вайт… Глаза леди осмотрели меня, на лице мгновенно появилась предовольная улыбка, свекромонстр практически плотоядно облизнулся и весело произнес: — Раф! — потом, призадумавшись, леди добавила: — Мм-м, попробую предположить: Дух Наавира постарался?       Моего ответа даже не требовалось, леди продолжила размышлять вслух: — Впрочем, кто кроме него имеет доступ в обитель Сульфуса. Да, мне следовало догадаться сразу. В чем провинилась?       Не сразу поняла, что вопрос обращен ко мне, а когда осознала, даже не нашлась, что ответить. Но теперь леди Вайт ждала моего ответа, более того, решила удалить всех свидетелей: — Горрад, эта леди — невеста вашего господина и ваша будущая госпожа, ауру запомнить, пропускать в любое время дня и ночи как в дом моего сына, так и в мой собственный. Теперь ступайте.       И мы со свекромонстром остались наедине… — А Сульфус сегодня занят, — леди Вайт мило мне улыбнулась, — и я искренне сомневаюсь, что освободится до полуночи, так что… Ты же не откажешься стать моей гостьей?       В ответ я издала полузадушенный писк и жалобно предложила: — Может, я его здесь подожду?..       Свекромонстр радостно оскалился и благодушно припечатал: — Нет, Раф. — После чего, подойдя, леди Вайт властно взяла меня за руку, причем ее хватка оказалась железной, и милостиво поведала: — Используем переход, дабы ты не пугала своим видом народ на улицах столицы. У нас крайне респектабельный район, милая.       В стене появился переход в который меня толкнули. — Это твоя комната, — возвестила леди Вайт едва мы вышли из портала. Сейчас раздевайся, причем полностью, и поверь, Раф, тебя ждут лучшие два часа в твоей жизни. Обещаю, это будет незабываемо!       Свекромонстр крутанулся на каблуках и направился к двери. Белой двери, украшенной черным орнаментом, и, стоило ей меня покинуть, как послышались уверенные четкие приказы прислуге, требования вызвать каких-то «дакрэй». Прислушиваясь к ее распоряжениям, я растерянно огляделась… комната казалась огромной и была очень светлой благодаря двум окнам в полстены. Оформление в бело-черно-золотой гамме, на полу белоснежные ковры, постель перестелена белым бельем и покрыта парчовым покрывалом, а у окна стол, и на нем… я даже глазам своим не поверила — полное собрание хрестоматий по Смертельным проклятиям. Дверь открылась, вошла леди Вайт и недовольно поинтересовалась: — Почему стоим? — Леди Вайт, — я даже подальше отошла, мне бы Золотую школу.       И тут меня почти оглушил вопль: — Раф!       Испуганно смотрю на свекромонстра, тот возмущенно на меня. Затем леди Вайт глубоко вдохнула, выдохнула и, уже без криков, вопросила: — Кто тебя ранил? — Что? — не поняла вопроса я. — Ты хромаешь, Раф, — прошипела леди Вайт, — и я чувствую запах крови. Просто скажи мне кто!       Осознав, о чем речь, я устало махнула рукой и грустно ответила: — А это… На Рай напали Заклинатели, и там… — Демон Марен, — прошипела она. А затем бросила кому-то невидимому: — В Раю Заклинатели! Как мне это понимать?       Ее невидимого собеседника я не услышала, но, судя по лицу леди, ответ ей очень не понравился. Потом воздух заискрился золотом, и все исчезло. Свекромонстр стоял злой и даже взбешенный. — Так, не будем о грустном! — леди торопливо подошла ко мне и самолично начала пуговицы расстегивать. — Сразу скажи, где болит. — Нога, — я попыталась отступить, но свекромонстра это не остановило, и в следующее мгновение шейный платок полетел на пол. — Слушайте, я сама разденусь. — Точно? — без тени улыбки спросили у меня, продолжая расстегивать пуговицы. — Рана только на бедре, или ты не договариваешь? — Леди Вайт, я сама одеваюсь и раздеваюсь, слуг от рождения не было, так что… — Мама, — ласково поправил меня свекромонстр, — и давай жить мирно, Раф. Просто уясни на будущее — я тебя приняла в свою семью, и я тебе желаю только хорошего. Так что за история с Заклинателями?       Платье было уже расстегнуто. Быстро оценив ситуацию, я решила и конфликта избежать, и от чрезвычайной опеки леди Вайт избавиться. — Слушайте, леди Вайт, я не совсем поняла, зачем мне раздеваться?       Но в следующее мгновение: — Ванная там, Раф. Идешь, раздеваешься, ложишься в воду. Будешь хорошей девочкой, вечером перенесу в Золотую школу, — с этими словами леди развернулась и ушла.       Возвращение в Золотую школу было хорошим стимулом для того, чтобы побыть хорошей девочкой, и, сняв сапоги, которые оставила у входной двери, я отправилась в ту самую ванную, открывая двери по ходу следования. За первой малоприметной дверью в стене оказалась маленькая круглая комнатка непонятного мне назначения — одни зеркала по стенам. За второй имелся склад обуви — от туфелек до сапожек. Странное подозрение подтвердилось, когда я примерила первую же пару и поняла — мой размер. Здесь вся обувь, а пар присутствовало примерно двести, была исключительно моего размера! Следующая дверь привела в шкаф. Величиной с мою спальню в школе. Здесь имелись платья, костюмы, манто, шубки, перчатки и много чего еще… Рядами висящее или сложенное на полках… Учитывая, что леди Вайт значительно меня выше — это все тоже явно моего размера! Застывшую в абсолютном изумлении, меня тут же и нашли. — Леди Жаркова, — демонесса низко поклонилась, — а мы вас ищем. Идемте, ванна готова.       Как зачарованная пошла следом, разглядывая зеленые пряди, перевитые речным жемчугом и украшенные самой что ни на есть живой королевской кувшинкой. Демонесса воды сразу можно было понять. — Я давно служу семье Вайт, — дойдя до очередной малоприметной двери, сообщила демонесса и распахнула вход в ванную, — не беспокойтесь, леди Жаркова, меня предупредили, что у вас нежная кожа и вы не привыкли к помощи. — Леди Жаркова, давайте поторопимся, иначе мне придется подогревать воду. Я — Мева.             Ради того, чтобы посмотреть, как демонесса будет обращаться с водой, я безропотно разделась и в одном нижнем белье залезла в ванну. И теперь ждала, затаив дыхание. — А может, вы разденетесь? — лукаво поинтересовалась Мева. — Нет, спасибо, мне и так хорошо, — во все глаза следя за демонессой, ответила я. — Но мне нужно вас вымыть, — мягко намекнули мне. — Ага, — продолжаю ждать чуда.       Демонесса подавила улыбку, села на край бортика и опустила руку в воду… Мягкое голубоватое сияние наполнило ванну, и на ее дне появились… водоросли… Прозрачные, зеленоватые и очень красивые. Они выросли, словно куст, потянулись ко мне, мягко коснулись моих рук, погладили пальчики… потянулись выше… И неожиданно плотно обхватили запястья! — Что вы делаете?! — я попыталась вырваться. — Слушайте, леди Мева, отпустите меня немедленно, я…       Демонесса тяжело вздохнула и грустно призналась: — У меня времени в обрез, леди Вайт будет в ярости, если мы не поторопимся, и вам она, конечно, ничего не скажет, а мне влетит. И потому у меня абсолютно нет времени на вашу ложную скромность, леди Жаркова. На какое-то мгновение захотелось вызвать Наавира. — Слушайте, — раздраженно начала я, — это уже слишком! — А вы просто расслабьтесь, — мило улыбаясь, посоветовала демонесса. — Неприятно будет только вначале.       Моё бельё жестоко порвали водоросли, демонесса просто вытащила мокрую ткань из ванной. И это было только начало — вмиг вода нагрелась и стала почти обжигающей! Потом вспенилась, затем Мева самолично взялась за мои волосы. Далее было чудо — из воды вырос неподвижный фонтан чистейшей прохладной воды и облил меня полностью. Но истязание на этом не закончилось. Пока демонесса намазывала мои волосы чем-то белым и странным, а я вырывалась из последних сил, водоросли, уподобившись жестким щеткам, прошлись по всему моему телу… волос там больше не осталось. — И не вырастут, — сообщила мне Мева, — сейчас сделаю воду попрохладнее, наверное, печет все.       Оно огнем горело! — Х-х-холодной сделайте, — попросила я. — Так больно? — встревоженно спросила демонесса. — Не ожидала, что кожа настолько нежная, хотя… вы же ангел. Простите, я сейчас.       И опять было чудо — мыльная вода мгновенно очистилась и стала прохладным мятным желе… Покрасневшей коже это понравилось, а я уже больше никакого чуда не хотела. — Все-все, это было самое неприятное, — заверила Мева, — только не расстраивайтесь так, сейчас запущу течения, а это самая лучшая часть процедуры.       Молчу. Мне обидно. Это не чудо, это издевательство… — С волосами я закончила, — почти пела демонесса, — у вас очень красивый цвет, при дворе такого нет ни у кого. Сейчас еще личико… — Не надо! — закричала я. — Я осторожно, — попытались успокоить меня. — Не…       Когда водоросли касаются лица — это неприятно даже в детстве, сейчас и вовсе было жутко! Мои щеки терли, поливали неприятным соком, вытирали, поливали снова и снова вытирали. Неприятно до крайности! Но после вновь прохладная вода окатила с головы до ног, и неожиданно вся вода в ванной стала как живая, появилось течение. И волны. И эта волны мягко накатывали, словно убаюкивая. В какой-то момент я успокоилась, и почти сразу водоросли отпустили мои запястья, а подводные течения стали чуть сильнее, словно массируя все тело. Действительно приятно оказалось. — Ну вот, а вы боялись, — напомнила о своем присутствии Мева, — я оставлю халат рядом, можете одеваться.       Как только демонесса вышла из ванной, я тут же вскочила. Схватила полотенце, вытерла волосы, надела халат, короткий, выше колен, и помчалась высказать леди Вайт все, что я думаю по поводу водных процедур. Молчать я не собиралась! Но стоило появиться в комнате, которую тут выделили мне, как я так и остановилась на пороге — там присутствовали леди Вайт, еще какая-то леди, сама Мева и еще шесть демонесс в униформе какого-то заведения красоты. — Вот она, молодость, — оглядывая меня с ног до головы, произнесла леди Вайт, — Раф, ты просто сияешь. — Да, изумительная ангелесса, — подхватила вторая леди, — небольшой акцент на глаза — все, что требуется данному личику. И конечно, волосы — великолепный цвет, добавлять красные пряди, как того требует придворная мода, мы не будем. Просто подчеркнем достоинства.       И я перестала смущаться. Запахнув халат посильнее, решительно подошла к леди Вайт, но не успела сказать и слова, как услышала: — Милая, тапочки где? Не хватало, чтобы ты простудилась.       Тут и Мева выдала: — Леди Вайт, я залечила кожу на левом бедре, но там ушиб, нужен маг-лекарь. — Так сильно упала? — встревожился свекромонстр.       И все, на этом мое молчание закончилось: — Слушайте, леди Вайт, да мне общение с Заклинателями понравилось больше, чем убийственное принятие ванны в вашем доме!       Но моя речь произвела совершенно обратный от ожидаемого эффект. Леди переглянулись и начали заливисто хохотать. Сквозь хохот до меня донеслась фраза свекромонстра:       «Красота требует жертв» и от второй леди: «Да, многим пыткам до этих жертв далеко». И смеялись все. Но мне весело совсем не было.       И тут послышался рев пламени.       Рев был яростный, а после крик Сульфуса из глубины дома: — Мама! — пауза и еще более злое: — Где Раф?!       Леди Вайт нахмурилась, задумчиво побарабанила по подлокотнику кресла и расстроенно сказала: — Как он узнал? Вещи забрали, слуги вряд ли сказали что-нибудь, следов в спальне мы не оставили… Плохо! — сокрушенный вздох и раздраженное: — Видимо, Наавир поинтересовался, как моему сыну понравился его подарочек…       Лора Вайт вновь тяжело вздохнула, сложила руки на груди и меланхолично возвестила: — Сейчас нам будет невесело. Мне в особенности.       В следующее мгновение распахнулась дверь, явив на пороге выделенной мне комнаты разъяренного Сульфуса, и комнату потряс рык: — Мама!       А потом мой испуганный взгляд встретился с золотым разъяренным взглядом принца, и с лица Сульфуса вмиг исчезли черные вены. Затем выражение лица Сульфуса стало каким-то странным, и он хрипло произнес: — Раф… — А нет, я ошиблась, — ехидный голосок леди Вайт, — мне очень даже весело. Раф, милая, иди в гардеробную, выбери что-нибудь подлиннее, а то, боюсь, мой сын утратит дар речи надолго.       После такого громкого заявления Сульфуса молча повернулся, вышел из комнаты, закрыл двери, и уже оттуда послышалось его злое: — Мама, можно тебя на мгновение?! — Нет, — леди Вайт закинула ногу на ногу, — мне и здесь хорошо.       Кое-кто откровенно наслаждался ситуацией. Не я!       Ничего не говоря, развернувшись, я направилась к выходу, и меня не остановило даже взволнованное: «Раф, ты куда?»       Открыв двери, я вышла в отделанный золотом коридор и на мгновение остановилась под удивленным взглядом Сульфуса. — Пол каменный, — хрипло произнес Сульфус вместо приветствия, — а ты босиком.       Ничего не сказав, просто шагнула к нему. Вспыхнуло адово пламя. Окутало меня, сразу стало почти жарко, а когда огонь исчез, под ногами был теплый ковер. — Как ты себя чувствуешь? — почему-то глядя в сторону, спросил любимый. — Испугалась сильно? — Кого? — не сдержав улыбку, спросила я.       Сульфус тоже улыбнулся, но на меня все так же не смотрел. — Интересный вопрос, — чуть задумчиво произнес он, — кто страшнее — моя мама или Заклинатели? Полагаю, большинство известных мне демонов предпочли бы компанию скаэнов обществу первой леди империи.       Дверь открылась. Леди Вайт властно обняла меня за плечи, вернула в комнату, сама закрыла двери, оставшись наедине с сыном.       Дальше я услышала: — Мама, это моя невеста! — Ты действительно считаешь, что данный факт я упустила из виду? Но, Сульфус, суть в том, что это и моя невестка! — Будущая! — прошипел демон. — Да уж действительно, с твоей-то решительностью в данном вопросе она только «будущая», — язвительно произнесла леди Вайт. — Мама, мы уже обсуждали это, и я тебе сразу сказал — не вмешивайся в наши отношения. — Сульфус, — свекромонстр повысил голос, — речь идет о будущей леди Вайт. О девушке, которая станет твоей женой, которую ты представишь всей империи! И Раф придется очень постараться, чтобы войти в высшее общество, так что все, что я делаю, я делаю для ее же блага! — То есть ты меня не слышишь? — взревел любимый.       А леди позади меня, затаив дыхание, внимали семейному конфликту. Оглянувшись, поняла, что действительно не дышат, прислушиваясь к каждому слову. Это было неприятно. Открыв дверь, снова вышла в коридор, посмотрела на взирающих на меня мать и сына и тихо сказала: — Давайте без скандалов.       Сульфус протянул руку, я послушно к нему подошла. Однако стоило взглянуть на леди Вайт, как стало понятно — имперские не сдаются. Скрестив руки на груди, свекромонстр, даже не сдерживая хитрой усмешки, произнес: — У Раф рана на бедре. Кожу подлечила Мева, но травма там все равно есть. — И продолжила уже очень ехидно: — Сам вылечишь?       Решимость Сульфуса немедленно уйти отсюда вмиг поколебалась, но, бросив взгляд на меня, он решительно ответил: — Сам. — Ну-ну, — леди мило улыбалась, — самостоятельный мой, ты себя в зеркале видел? Посмотри, советую.       Взревело адово пламя!       Когда огонь погас, я оказалась стоящей в той же спальне, в которую отправил меня Наавир. Сульфуса не было, но он исчез ненадолго. Вспыхнуло адово пламя, явился со стопкой одежды. — Вот одежда, к сожалению, не твоя. Хотя как сказать. Твоя, по сути. Мама ее для тебя приготовила. Но сумки с твоей одеждой она не отдала… пока. Потом заберу.       Стопку переставил на постель, потом, стараясь не смотреть на меня вообще, Сульфус глухо спросил: — Где болит? — Мне куда показать, если ты не смотришь? — резонно поинтересовалась я.       На меня посмотрели. Внимательно, потом мрачно сообщили: — Вообще-то, я злюсь!       Удивленно посмотрела на демона, затем задумалась, после все же спросила: — На что?       Сульфус тяжело вздохнул, сел на кровать и, опять же не глядя на меня, глухо произнес: — Ты должна была остаться у родителей. Еще на два дня как минимум, а ты понеслась… неизвестно куда. Не предупредив меня, Раф! — Тебя не было! — возразила я. — Меня не было, так как я был уверен, что еще два дня ты у родителей. — Чтоб ты знал, — сказала я. — И вообще, у меня были свои планы на окончание каникул. Любимый устало потер лицо и грустно спросил: — Какие?       Выглядел Сульфус смертельно усталым и дико расстроенным. Выяснять отношения мне уже не хотелось. Подойдя ближе, осторожно погладила его по щеке, Сульфус поймал мою ладонь, нежно поцеловал… Затем решительно потребовал: — Рану покажи.       Указала на уже едва побаливающее левое бедро. — Как это случилось? — хрипло спросил Сульфус, скользя широкой ладонью от колена и выше.       Под ткань халата, выше, по изгибу… Почему-то ответить вдруг оказалось очень непросто. Совсем непросто, но я, сглотнув, попыталась: — Заклинатели… я их прокляла и… — рука демона замерла на моем бедре, именно на том месте, где болело, пальцы погладили, затем Сульфус закрыл глаза и что-то прошептал.       Тепло возникло где-то внутри, расплавляя и так едва ощутимую боль, тепло потекло по венам, побежало огнем, согревая все тело… И почему-то я была уверена, что это ярко-алое адово пламя лечит меня. — Больше повреждений нет, — даже не делая попытки убрать руку, произнес любимый. — Не знала, что ты еще и лекарь… — пробормотала я. — Я умею лечить только раны или следы ударов, это образовательный минимум в клане Бессмертных… Болезни лечить не пытался, доверяя снадобьям значительно больше, чем своим познаниям… — Его ладонь плавно опустилась вновь, пальцы едва прикоснулись к коленке… скользнули ниже… — Переодевайся. И, резко поднявшись, демон оставил меня.       Когда я пришла в себя настолько, чтобы начать одеваться, выяснилось, что придворный наряд для демонесс столь же странен, что и парадное одеяние демонов. То есть глядя на все это, я вполне могла представить себе, как неприятно было Сульфусу в тунике и обтягивающих брюках. Во-первых, вся принесенная обувь оказалась на значительном каблуке, во-вторых, чулки никак не годились для зимнего времени, в-третьих, слишком откровенное платье. С большим вырезом на груди. Какой кошмар!       Через пять минут в дверь постучал Сульфус. — Раф ты оделась? — спокойно спросил он. —Да. Войдя в мою комнату он застыл на проходя и всё время смотрел на меня не моргая. — Ну…что встал, заходи. — с красным лицом сказала я. — На счёт платья я промолчу. — сев на кровать, сказал он. — Вот и помолчи. Лучше объясни мне, как заклинатели попали в Рай? — Я не знаю. Когда я узнал от Наавира, что в Раю заклинатели, то был в шоке. А ещё я испугался. — Сульфус замолчал, склонив голову. — Я испугался, что могу потерять тебя. Забрав братьев из школы, мы перенеслись в Рай. Наавир уже ждал нас. — Он ругался? — Да. — спокойно говорил он.— У меня очень важная встреча сейчас. — Сульфус, казалось, хотел что-то предложить и… предложил: — Ты не откажешься сопровождать меня?       Сопровождать я хотела и даже радостно кивнула, но тут же засомневалась: — Наверное, не стоит, и мой наряд… — Встреча неофициальная, — почему-то все выглядело так, словно меня упрашивали, — этот демон мой давний друг, мы договорились увидеться в ресторации на окраине, и об этой встрече никто не знает, и нас там никто не знает, и… — А уместно ли меня брать с собой? — удивленно спросила я.       Сульфус погладил мою ладошку и тихо сказал: — Не хочу тебя отпускать.       Я невольно улыбнулась и опустила глаза… вновь узрев ужасное платье, точнее, вырез на груди, и в этом платье я чувствовала себя… — Насколько я понял, мама для тебя целый гардероб приготовила, думаю, выберем что-то, мы ведь едем на северную границу, а там холодно, — объяснил демон.       Вспыхнуло адово пламя.       Когда мы оказались в той самой гардеробной, магистр шагнул к полкам и вешалкам, да так и остановился. Я видела его растерянный взгляд и догадывалась, что принц понятия не имеет, что выбрать. — Я предпочла бы свою одежду, — нерешительно пробормотала. — Вряд ли я смогу ее найти, — нехотя признался Сульфус, — мама… это мама.       Пришлось выбирать из имеющегося. Немного побродив между рядами, я взяла самые теплые из вещей, которые только смогла найти, особенно порадовали утепленные брюки. — Костюм, предназначенный для зимней охоты, — заметив выбранные мной вещи, произнес он, — насколько я помню, для подобных выездов должны быть и сапоги без каблука.       Сапоги действительно нашлись — изящные, утепленные, выше колена… с маленьким, но каблуком. — А нормальную одежду при дворе не носят? — грустно спросила я, уже представляя, как обтянут брюки все, что можно обтянуть, потому что в дополнение к ним имелась короткая куртка… до пояса только. — Ты видела мой придворный наряд, — Сульфус нежно улыбнулся, — могу дать свой теплый свитер, тебе вполне сойдет за тунику. — Давай, — радостно согласилась я. — Головной убор, — демон потянулся, снял с верхней полки нечто меховое, представляющее собой жилет с капюшоном. — Да, забавно получится, — пробормотала я, но все взяла.       Сульфус улыбнулся, мягко забрал у меня вещи. Вспыхнуло адово пламя. Вернулись мы опять же в спальню демона, и Сульфус тут же отправился прочь, на ходу попросив меня переодеться. Едва он вышел, я исполнила просьбу, не без удовольствия. В момент, когда я натягивала сапоги, демон постучал в двери и вежливо поинтересовался: — Я могу войти? — Да, я уже переоделась, — ответила я, затягивая на сапогах шнуровку, которая начиналась от колена и шла выше.       Дверь открылась, но шагов я почему-то не услышала. Завершив со шнуровкой на втором сапоге, выпрямилась и удивленно посмотрела на любимого. — Кстати, очень удобно, должна признать. И действительно мой размер.       Особенно тонкий свитер, закрывающий и шею, и даже пальцы наполовину, но обтягивающий сверх меры… хотя и теплый. Я поправила воротник, подумала, что нужно еще заплести волосы и вновь посмотрела на демона. Сульфус почему-то продолжал стоять в дверях, сжимая принесенный для меня собственный теплый свитер. — Что-то не так? — встревожилась я.       Сульфус не ответил, продолжая скользить по мне взглядом то вверх, то вниз. Затем мотнул головой, словно избавляясь от наваждения, стремительно подошел, протянул мне свитер. И не знаю, показалось или нет — но такое ощущение, что демон даже не дышал. Неловко взяв одежду, удивленно замерла и, разглядывая вязку, все же спросила: — Гвельская шерсть? — Понятия не имею, — хрипло ответили мне, — мамин подарок. — Да-а-а, — протянула я, — свекромонстр в вещах определенно разбирается… — вздрогнула, осознав, что произнесла это вслух, и тут же исправилась: — Леди Вайт прекрасно разбирается в одежде.       Демон улыбнулся, кивнул и добавил: — Маму называют законодательницей мод в столице.       Неудивительно. Я быстро надела свитер и замерла, едва ощутила, как Сульфус с нежностью поправляет мои волосы. — И рукава стоит подкатать, — произнес он и проделал сказанное сам.       Сначала на правой руке, после чего поднес ладонь к губам, осторожно поцеловал мои дрожащие пальцы, потом то же самое повторил и с левой. — А…тебе тоже одеться нужно, — прошептала я.       Демон молча кивнул, но следовать совету не стал. Я же торопливо заплела волосы, надела меховую безрукавку, набросила капюшон и, взяв перчатки, повернулась к Сульфусу. — Выгляжу смешно? — спросила я. К слову, свитер любимого доходил мне до колен. — Выглядишь восхитительно, — с улыбкой ответил любимый.       Вспыхнуло адово пламя. — Не холодно? — встревоженно спросил Сульфус, едва мы оказались где-то в темноте, причем кромешной. — Нет, — я попыталась оглядеться, — а где мы? — Это заброшенный склад, — демон взял меня за руку и повел за собой, я не могла понять, как он в этой тьме различает, куда идти. — В данной ситуации не стоит привлекать к себе внимание. Мы куда-то шли, лавируя между тюками, — это я определила, потому что пару раз натыкалась, и они мягкие оказались. В результате, стоило мне в очередной раз не туда ступить, как демон остановился, подхватил меня на руки, так и понес. — Будет быстрее, — извиняющимся тоном произнес Сульфус — Я… понимаю, — ответила едва слышно, раздумывая над одной странностью, — когда мы покинули дом Сульфуса, на нем не было этой странной на ощупь ткани и он не переодевался.       Мы вышли со склада — на Сульфусе оказался костюм ордена Бессмертных! А на лице маска! И как-то с трепетом я посмотрела на его руку, все еще обнимающую мои колени, так как меня никто до сих пор не отпустил. На правой руке имелось кольцо! Из черненого серебра, изображающее драконий череп, причем глаза у этого черепа светились красным. — сразу две просьбы — не снимай капюшон и не отходи от меня. — А как насчет «помалкивай и в разговоры старших не встревай»? — все еще раздумывая над сказанным ранее, спросила я.       Мою ладонь чуть-чуть сжали и с нежностью ответили: — Можешь говорить все что угодно. Твой голос я готов слушать постоянно.       И мы пошли по темным улицам, и, в то время как я все еще размышляла над услышанным, демон явно задумался о предстоящем; мы шли недолго, вскоре подошли к таверне небывалой для Приграничья круглой формы. Выстроена она была из дерева, но форма странная. И окошки круглые, и даже дверь, едва она перед нами открылась, стало ясно, что тоже круглой формы. И только заходя я рассмотрела название — «Яйцо дракона». Забавно получается. Шагнув внутрь я прикрыла глаза и невольно сделала вдох… Запах специй, горячей бражки с горьким корнем, травяной настойки и горелого мяса… Не слишком хороший здесь хозяин, если мясо до углей сгорело. Осмотрев заведение, я в своих опасениях утвердилась — грязно, сумрачно, столики маленькие и неудобные, скамьи вместо стульев… Да и контингент был удручающим — слишком пьяные, чтобы вести себя пристойно. — Кажется, идея взять тебя с собой была… не слишком хороша, — мрачно произнес демон, оглядывая сомнительное заведение. — Наверное, ты здесь впервые, — предположила я. — У меня тут назначена встреча, — Сульфус стоял в дверях в своем темном костюме Бессмертных, но на него не обращали внимания, что несколько удивляло. — Затем еще одна в центре города, и поужинаем мы там. Идем.       Меня взяли за руку и повели за собой, петляя между грязными столиками. И странное дело — нас никто не замечал! Хотя я была более чем уверена — стоит всем присутствующим увидеть Бессмертного, как начнется паника. Но мы благополучно прошли через весь зал и подошли к столику у окна. Еще более невероятным оказался тот факт, что возле нас моментально возник подавальщик, произнесший: — Вас ждали. — Вот как? — Сульфус, отодвигавший для меня скамью, задвинул ее обратно, выпрямился и, повернув голову к подавальщику, спросил: — Что с ожидающим?       Подавальщик протянул руку и уронил что-то на стол… Я как и Сульфус, тут же посмотрела на предмет и… застыла… На грязном столе оставалась лужица от пролитой бражки, но в ней я увидела то, чего здесь быть по определению не могло! — Не трогайте! — закричала я, прежде чем Сульфус протянул руку. — Ничего здесь не трогайте!       Сульфус мгновенно отдернул ладонь. А дальше, как в кошмарном сне, абсолютно все присутствующие повернули головы в наши стороны… И только тогда я увидела страшное — умертвия! Все присутствующие здесь оказались умертвиями! — Все хорошо, Раф, — демон осторожно повернул меня к себе лицом, — их уничтожение не займет и минуты.       Упрямо развернувшись обратно, я сдвинула рукав, обнажая браслет, который носили все проклятийники. Сместив кристалл-увеличитель, включила фосфоресцирующую подсветку, а дальше мне достаточно было вглядеться, чтобы, холодея от ужаса, произнести: — Если ты попытаешься применить магию, нас накроет проклятие «Живая Смерть»… — Нервно сглотнув, я добавила: — Оно уже срабатывало два раза…       Не поворачиваясь к Сульфусу и не видя его лица, я точно знала, что сейчас демон напряженно думает. Над ситуацией, над выходом, над… — Мы сейчас попробуем уйти, — тихо произнес Сульфус, — если не получится, призову огонь…       Я отрицательно покачала головой и тихо пояснила: — Проклятие седьмого уровня мгновенного действия, относится к тем ста двадцати двум запрещенным проклятиям, которые караются смертью. Но, — вновь присмотрелась к кристалликам в жидкости, — здесь что-то еще, что-то, мне не понятное. Одно могу сказать точно — они рассчитывали, что ты используешь магию.       Впрочем, еще кое-что меня напрягло — почему умертвия, не спускавшие с нас безжизненных глаз, не нападают… Почему? Чего они ждут?! Распахнулась дверь. Когда что-то большое и темное вошло в таверну, я не сразу поняла, почему глухо выругался Сульфус, простонав при этом. А потом присмотрелась и поняла — Бессмертный! На пороге стоял и чуть раскачивался такой же член ордена Бессмертных, но без сомнения — это был живой мертвец… Просто потому, что иначе он не смог бы стоять с неестественно вывернутой головой… — Раф, — напряженно позвал демон, — я сейчас выломаю часть стены, и мы уходим. На какое расстояние нужно отойти, чтобы не попасть под действие проклятия?       А голос странный… надломленный. Мне подумалось, что этот погибший Бессмертный был очень близок Сульфусу. Да, наверное, так оно и есть… Неприятная ситуация. — Сульфус, а как быстро умирают члены вашего ордена?       Сульфус ответил сразу и без вопросов: — Значительно дольше.Теоретически нас невозможно убить… теоретически.       Кажется, ему действительно больно за этого мага, но… а попробуем так: — Теоретически, если ваш друг попал под действие проклятия не более двух часов назад, я могу обратить проклятие, использовав заклинание нейтрализации… спасибо профессору Татьяне. И если ваши способности к выживанию не преувеличены, есть шанс. Правда есть. — Стой у стены! — глухо и резко приказал Сульфус, и сам же меня оттолкнул.       Затем я была прикрыта от происходящего тремя столами, а после… послышался звук вынимаемой из ножен стали. И там, сжавшись у стены и обнимая плечи руками, я с ужасом думала о том, что чувствовала мама, ожидая папу в тот страшный для нашей семьи вечер… А ведь она всегда его ждала. Каждый раз, стоило ему уйти на охоту, маме оставалось только ждать и верить, что все будет хорошо… И как же жутко осознавать, что родной человек рискует жизнью, а ты ничем не можешь помочь… — Раф, со мной все хорошо, — отозвался Сульфус, — оставайся в безопасности.       Сковывающий ужас чуть отступил. Не знаю, сколько времени я провела вот так, прислушиваясь к происходящему. А потом столы, прижавшие меня к стене, были убраны, и Сульфус протянул мне руку со словами: — Не смотри по сторонам, хорошо?       Кивнуть я кивнула, но все равно невольно огляделась — умертвия были изрублены на куски… Все! Просто изрублены! Кое-где шевелились конечности, по стене ползла чья-то отрубленная рука с крючкообразными пальцами, а с улицы, через распахнутую дверь, доносился вой… Нечеловеческий! — Раф, все хорошо, — с нажимом произнес демон, — я могу понести тебя на руках. — Нет, — в подтверждение своего решения отрицательно мотнула головой, — это умертвия, вам нужно быть настороже… А ходить я и сама могу.       И я направилась к выходу. Один раз отрубленная рука дернулась в мою сторону и была мгновенно отброшена Сульфусам. Чуть дальше обнаружился разрубленный надвое труп, который как-то собрался и, сжимая себя обеими руками, двинулся в нашу сторону… зря. После увиденного одно я поняла точно — в умении обращаться с мечом Сульфус Наавиру явно не уступает. Впрочем, именно Сульфус носит звание Первого меча империи. — Осторожно, порог скользкий, — предупредил любимый.       Действительно скользко… а еще запах неприятный до крайности. Но я спустилась, и увидела, кто выл, — тот самый Бессмертный, приколотый его же мечом к дереву. Молча попыталась осознать увиденное и, кажется, поняла — лишь клинки Бессмертных отличаются невероятной крепостью стали, секрет оружия ордена пытались выведать многие ангелы, но безуспешно. Ну так вот — клинок держал Бессмертного крепко, не давая тому возможности вырваться. — Я испробовал заклинания противодействия, которые знал, — кратко обрисовал ситуацию Сульфус.       Укоризненно на него посмотрела и прошептала: — Сульфус, я же предупредила насчёт магии. — Заклинания противодействия — не магия, — отчеканил демон.       Я кивнула, соглашаясь с ним, но все же… — Это в любом случае энергетическое воздействие, не стоило, Сульфус.       Он промолчал. Я не стала говорить, что понятия не имею, как действия Сульфуса могут сказаться на нем же, ведь, к моему искреннему сожалению, я не изучила всю схему произнесенного проклятия, потому и тему развивать не было смысла. — Желательно отойти еще как минимум на пятьсот шагов, — сказала я. — Не знаю, насколько силен был наложивший проклятие, но, если учесть, что остаточная магия охранного заклятия превратила в живых мертвецов всех, кто находился в таверне… Лучше пятьсот метров. Последовал единственный вопрос: — Ты сможешь идти? — Да, — и даже кивнула.       Сульфус плавно, неестественно быстро приблизился ко все еще пытающемуся вырваться Бессмертному. Резкий удар, треск разрываемой на полосы ткани, и нежить, связываемая этими полосами, взвыла. Затем демон подхватил Бессмертного, перекинул через плечо и направился к лесу. Я поспешила следом. Сульфус торопился, но, стоило мне отстать, останавливался и терпеливо ждал, пока догоню, а когда мы углубились в лес, остановился окончательно. Тяжело дыша, я подошла, встала рядом. — Семьсот метров, — отчитался демон. — Достаточно? — Думаю, да, — задыхаясь, ответила я. — Ты… — Сульфус уложил Бессмертного на снег, — Раф, может, тебе стоит отдохнуть? — Нет-нет, времени мало, — выдохнула я. — И со мной все замечательно.       Улыбнувшись любимому, я подошла ближе к извивающемуся на снегу умертвию и начала нараспев читать заклинание. Действовала очень осторожно, вплетая энергию в каждое слово, следуя схемам и каким-то внутренним чутьем уже знала — подействует. И не прерывая потока словесных схем, указала демону на меч — его нужно было вынуть из тела. Если моя догадка верна, то, как только Бессмертный перестанет быть умертвием, меч начнет убивать его. Сульфус молниеносно подчинился, но… остался стоять между мной и членом своего ордена, готовый всадить клинок обратно при первой необходимости. Необходимости не было — проклятие было обратимо и сейчас уходило из крови Бессмертного, освобождая его. А потом потекла красная кровь! И послышалось прерывистое дыхание, но я не остановилась, четко проговорив конечную фразу на восходящем энергетическом потоке… Когда Бессмертный захрипел, Сульфус подхватил его на руки и приказал мне: — Подойди ближе.       Вспыхнуло адово пламя.       Темнота бывает разной. Бывает холодной, теплой, ледяной, пугающей и жуткой… а бывает безмолвной и беспросветной. К примеру, когда мгла вокруг, когда не слышно даже собственного дыхания, когда… — Я рядом, все хорошо, — и рука демона касается моей руки, — так, должно быть, нас проверяют.       Сжимаю его ладонь обеими своими, и становится уже не так страшно. И в этот миг звучит жуткий, пробирающий до костей голос: — Брат, ты привел постороннего, что запрещено орденом.       Я вздрогнула, но пальцы демона осторожно и успокаивающе погладили мои ладони, и я услышала сказанное им: — Она часть меня. Часть моей души, моего сердца, моей жизни.Она маг огня как и я.       И тьма исчезла. Привыкнуть к свету оказалось непросто. Некоторое время казалось, что я вижу лишь яркое сияние и летающие тени, и только рука Сульфуса была опорой в этом странном мире. — Мне нужно отойти, — виновато произнес любимый. — Понимаю, раненый, — я отпустила широкую ладонь и почувствовала себя дико одинокой.       Самое странное, что ни звука его шагов, ни вообще каких-либо звуков я не услышала, лишь часть теней умчалась вверх, а я потерла глаза, пытаясь привыкнуть к свету, и едва смогла нормально видеть, огляделась… Я стояла на синей звезде в конусообразном зале… А сверху будто светило яркое солнце, чьи лучи пронизывали пустоту вокруг… Так вот, я находилась внизу конуса, а вверх поднимались тени… Точнее, они поднимались по закручивающейся спирали, которая, словно ступени, шла по стенам… — Не следите за передвижением, голова закружится, — произнес кто-то справа от меня.       Стремительно повернувшись, я увидела… Бессмертного. В стандартной черной одежде, со стандартной мглой, скрывающей лицо. По этому одеянию невозможно было сказать ни сколько мужчине лет. — Темных вам, — вежливо поздоровалась я. Странно говорить с собеседником, чьего лица совершенно не видно, странно и жутко. — И вам мрачных дней, — ответил Бессмертный, — брат Сульфус просил позаботиться о вас, однако для перемещения мне придется взять вас на руки.       Похоже, это было предупреждение, но я почему-то резко отступила подальше, и чуть откашлявшись, тихо спросила: — А… это обязательно?       Бессмертный промолчал. Затем, чуть поклонившись, чего я никак не ожидала, Бессмертные вообще крайне заносчивы, Сульфус, Лазарус и Адам исключение, он произнес: — Что ж, ожидайте избравшего вас здесь, но помните — это может занять время. — Я… подожду, — с трудом, но ответила я.       Ощущение было такое, что Бессмертный покидал меня в некотором недоумении. Я в таком же недоумении наблюдала за тем, как он подошел к стене, ступил на круг света, щедро подаренный этим непонятным сиянием, и понесся по спирали к сиянию… Там, в вышине, и исчез. Оставшись в одиночестве, я сняла капюшон, перекинула небрежно заплетенную косу набок и решила осмотреть все здесь. Особенно звезда интересовала. Синяя, но странная — словно мерцающая. Этот рисунок я обошла по кругу, присев, потрогала рукой — краска или нет, сама звезда оказалась ощутимо теплее каменного пола. От дальнейших изысканий меня отвлекло негромкое «Раф». Повернувшись на звук его голоса, увидела любимого, стоящего на круге света. Одет он все еще был, как все Бессмертные, но я точно знала — именно он и есть мой демон. И дело не в ощущениях — у остальных на плащах не имелось пятен крови. — Знаете, мне всегда казалось, что в ордене Бессмертных должно быть темно, стены черные и… — Пятна крови вокруг? — не без иронии поинтересовался Сульфус. — Пятна крови присутствуют, — уже подойдя, указала я на его плащ, — но в остальном… — Смерть — это свет, — беря меня за руку и привлекая к себе, произнес любимый. — А жизнь? — не удержалась я от вопроса. — Жизнь зарождается там, где темно, — меня подхватили на руки, — и тянется к свету, к смерти. Так происходит бесконечно. Смерть начинает жизнь, жизнь начинает смерть, вечный крут.       Он легко встал на сверкающее пятно света, и нас начало поднимать по спирали вверх, к сиянию… Мне было крайне интересно, что же будет после света, и как-то ожидалось, что тьма, но нет — мы вышли в новом зале, появившись там буквально из пола. И здесь оказалось обыкновенное прямоугольное помещение, а мы возникли в центре изображенного на полу солнца. — Неожиданно, — тихо пробормотала я. — Если тебя поразило это, мне будет любопытно увидеть твою реакцию на вид из окон, — жаль, лица любимого я так и не видела, но почему-то казалось, что он улыбается.       И едва меня опустили на пол, я практически побежала к ближайшему окну… да так и застыла. Потому что там были звезды! Много-много звезд, а внизу облака бело-розовые, и ничего больше! То есть мы находились выше облаков, на уровне звезд! — Красиво? — Сульфус обнял меня за плечи. — Непонятно, но очень красиво, — согласилась я.       Сульфус постоял рядом, давая мне возможность налюбоваться пейзажем, а затем сказал: — Идем, тебя хотели видеть. — Кто? — сразу встревожилась я.       Тихий смех и спокойный ответ: — Обязанный тебе жизнью Бессмертный, а это у нас нонсенс, поверь. — демон взял меня за руку и повел за собой. — Сульфус, — едва мы подошли к выходу, позвала я, — та встреча в «Яйце дракона», это… — Была ловушка, — Сульфус открыл дверь, — рассчитанная на меня. И по их мнению, я должен был погибнуть, как и мой друг. — По их мнению? — переспросила я.       Сульфус не ответил, а мне стало как-то очень не по себе при мысли, что этот вечер мог оказаться последним в его жизни! А ведь мог! Мы оба это понимали. — Я буду осторожнее, — тихо пообещал Сульфус, когда мы миновали ярко освещенный коридор с огромными окнами, сквозь которые виднелся невероятный звездный пейзаж. — Вы спасли мою жизнь, — с трудом выговорил полулежащий на постели демон и убрал тьму с лица.       Единственный среди двух десятков присутствующих. Остальные, как и любимый, оставались в черных балахонах и непроницаемых масках из тьмы. Мужчина был, наверное, немногим старше Сульфуса. — Боюсь, мои заслуги значительно преувеличены, — ответила я, — вас спас Сульфус. — Скромность — редкое достоинство и от того более ценное, — вставил реплику один из Бессмертных, стоящих у изголовья ложа с больным.       Несмотря на вроде как лестное замечание, я невольно сжала руку Сульфуса и вообще сделала полшажка назад, чтобы прижаться к нему спиной. Светловолосый мужчина, спасенный Сульфусам, чуть шире улыбнулся и мягко произнес: — Ваша скромность вас украшает, леди Жаркова. И все же позвольте сделать вам подарок… — Нет! — решительно произнес Сульфус. — Никаких подарков моей невесте. Благодарности было вполне достаточно.       На лице больного вмиг изменилось выражение, видно было, что он оскорблен, но… всего мгновение последовал легкий полукивок: — Понимаю твои опасения. — Приятно, когда тебя понимают, — спокойно ответил Сульфус. — Но, — светловолосый улыбнулся, — твоя избранница ангел, дар, принятый от демона, не повлияет на нее. — Предпочитаю не рисковать, — сухо ответил Сульфус. — А также просил бы впредь придерживаться моих требований, я высказал их в доступной форме. — Сульфус… — Бессмертный поднял руку, словно пытаясь остановить его.       Но вновь вмешался тот со странным пугающим голосом: — Вайт абсолютно прав.       И сразу стало ясно, кто здесь главный. Сульфус, осторожно потянув меня за собой, увел из заполненного Бессмертными помещения. Я предусмотрительно молчала, пока мы не оказались в коридоре, а затем в соседнем помещении, подозрительно напоминающем то, первое, и, лишь когда мы остались вдвоем, все же спросила: — Что-то не так?       Сульфус запер дверь, причем именно запер — охранное заклинание черным узором оплело ее, и стремительно сорвал плащ с себя. Направившись к казавшейся монолитной мраморной стене, сухо ответил: — Я запретил ему делать тебе подарки, также он отчетливо слышал мое требование о недопустимости снятия маски!       Тьма на лице демона развеялась, сам он открыл стену одним прикосновением, бросил испачканный кровью плащ, взял другой, наверное, из сотни одинаковых. Несмотря на злость, каждое движение Сульфуса было четким, уверенным, и я поймала себя на мысли, что мне нравилось наблюдать за ним. — Необычное сочетание — соломенные волосы и черные глаза у демона. — Здесь у всех черные глаза кроме нас с братьями, — напряженно ответил демон. — Правда? — меня этот момент заинтересовал очень. — А почему?       Сульфус не стал возвращать тьму на лицо и, медленно подойдя ко мне, наклонился, после чего произнес неожиданное: — Поцелуй меня… пожалуйста.       Почувствовала, как стремительно краснею, бледнею и… вообще. А меня настойчиво попросили вновь: — Пожалуйста.       И как-то закрались странные подозрения. — Принц Сульфус, вы меня ревнуете? — спросила я.       Выпрямился и теперь мрачно смотрел на меня с высоты своего роста, при этом совершенно молча. Решила ответить сама: — Очень зря! — Правда? — глухой напряженный голос.       И вот знала же, что говорить не стоит. Сульфус устало покачал головой, но промолчал. Нам вообще почему-то было трудно разговаривать о чем-либо… То нить разговора теряется, то мысли, то следуют какие-то неожиданные предложения: — Если ты полюбишь кого-либо другого, я… — Он запнулся.       А я поняла, что меня действительно просто ревнуют, пришлось ответить так, как когда-то мама ответила отцу: — Если у меня уже есть самый лучший мужчина на свете, зачем мне другие?       Развернувшись, демон вернулся к шкафу, взял перчатки, потом, сдвинув панель, прихватил еще какое-то неизвестное мне оружие, а это уже было само по себе странно. Когда он вернулся, на лице вновь находилась непроницаемо-черная дымка, но она не могла скрыть счастливый голос: — У меня еще одна встреча, там и поужинаем, хорошо? — Ага, — ответила я, пытаясь сдержать улыбку и тоже сделать вид, что ничего не было.       Странно, но, чтобы покинуть обитель Бессмертных, нам пришлось вернуться, обратно в зал с нарисованным на полу солнцем. Сульфус подхватил меня на руки, встал в центр светила, и мы начали медленно опускаться в пол, проваливаясь, словно в зыбучий песок… — Все хорошо, — успокоил меня демон, — так и должно быть.       Закрыв глаза, спрятала лицо у него на груди, чтобы не видеть, когда нас поглотит… нарисованное солнце, и еле услышала тихое: — Я люблю тебя.