Мой нежный демон

      Как я продержалась те сутки — ума не приложу. Ходила как заводная кукла, улыбалась даже, отвечала на лекциях, но на практическом занятии с профессором Татьяной нервы дали сбой: Увидев труп человека с перерезанной глоткой, я села прямо на мокрую землю и разревелась. К слову, на это никто внимания не обратил, так как большинство в тот момент хвастались своим обедом, выставляя его напоказ. — Нужно ввести у вас наглядные пособия, чтоб хоть привыкли немного, — глядя на демонстрацию трудов академических поваров, пробормотала Татьяна, и протянула мне платок. — Остальным нужнее, — вытирая слезы, ответила я. — Снегом умоются, — буркнула Татьяна, — а вы странно на трупы реагируете, Раф. Я встала, вернула платок учителю, прошла к трупу.       Долго рассматривала, потом осторожно повернула голову, открывая левое ухо — тяжелая медная серьга была мне определенно знакома. — Группировка медного, — заметив серьгу, пояснила Татьяна. — Странно, — я осторожно оттянула ворот, разглядывая рану, — такой ровный порез… повар в нашем доме, когда выбирал мясо на рынке, предпочитал брать туши целыми. И вот он говорил всегда, что только мастер, проработавший на скотобойне не один десяток лет, способен сделать четкий, ровный надрез… — Так, — профессор Татьяна хлопнула, привлекая внимание еще более зеленых, чем тролль ангелов, — вытерли рожи, построились и обратно в школу, пока вы мне здесь все улики не заблевали.       На следующее утро, когда мы все скрупулезно записывали формулы нового заклинания в аудитории учительницы Эдилы Искар, в дверь постучали. Влетел дух ангела Дара, которая следит за порядком, подлетела ко мне, протянула свиток с печатью Ночной Стражи:       «Мясник Григорий Крус. Действительно тридцать четыре года работы на скотобойне. В убийстве признался, о причинах молчит. »       Так как Дара стояла все тут же, буравя меня хитрым взглядом, я поняла, что ответ придется писать сразу, его и написала:       «Мастер Крус работает в мясной лавке у почтенного человека Рошата уже много лет. У него жена из деревни. Четверо сыновей и две дочери на выданье. Девушки обе очень красивые, старшая Лиза часто по вечерам ходила в магазин мастера Гроваса, за скисшим ягодным вином, его используют для маринада некоторых сортов мяса. Если предположить, что мужчина увидел красивую девушку и домогался ее, не удивителен поступок Круса — у этого человека честь жен и дочерей превыше всего. Вероятно, Лиза прибежала домой, рассказала о случившемся, отец и нашел человека без труда. Узнала об этом от старшекурсника, который следил за этим человеком».       Я подумала еще немного, и приписала:       «Очень жаль, если мастера Круса посадят за убийство, которое его заставил совершить долг чести».       Когда Дара все так же важно улетела, учительница Эдила Искар не удержался от вопроса: — Что же такого важного было в том послании, Жаркова, что вы посчитали необходимым писать ответ тотчас же, несмотря на мою лекцию?       Пришлось ответить предельно правдиво: — Жизнь, учитель Искара.       У профессора был такой удивленный взгляд, что пришлось пояснить: — Вчера на практическом занятии учителя Татьяны, она водила нас на место преступления, — ангелы в нашей группе почти поголовно начали зеленеть… — Я выдержала паузу, потом продолжила. — Там был убит человек, и на шее у него такой ровный порез имелся…       Половина нашей группы подскочила и рванула к двери, не спрашивая разрешения у профессора. Эдила сопроводила их побег хитрой ухмылочкой, и всем оставшимся стало ясно — с первого раза зачет беглецы точно не сдадут. Ну, а потом взгляд серых глаз вновь уперся в меня и пришлось продолжить: — Я сделала предположение по поводу профессии убийцы и оказалась права, о чем сообщил мне учитель Татьяна. Она также назвала имя, совершившего преступление, и поинтересовался не знаю ли я его.       Профессор задумчиво кивнула и вернулась к теме занятия, к слову, мы проходили проклятие мгновенного действия «Смерч». Но едва она прошла к доске, как Элизабет, которая вполне нормального зеленого цвета была, ехидно поинтересовалась: — Что, Рафка-пропадафка, в своей жизни столько кишок слизывать с пола пришлось, что трупы уже не впечатляют?!       Я откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и тоже не особо добро ответила: ведь ангелесса не понимает с кем разговаривает. — Кишки это ерунда, а вот наткнуться на труп, в момент его поедания умертвиями это да, весело было… Особенно когда из его живота, через рваную рану на шее, вино потекло с остатками ужина…       Элизабет подорвалась с места и выбежала из аудитории, едва не сбив тех, кто в нее как раз возвращался. Вывернуло ее где-то в коридоре, и я с ехидством подумала, что как раз ей и придется рвоту с пола убирать. Когда у нас лекция закончилась, и все покидали аудиторию, Элизабет все еще стояла на коленях и драила ковер под присмотром нашей крайне вредной уборщицы. Но радоваться я не могла, ведь понимала, что с любимым я так и не помирилась. На глаза навернулись слезы и я поплелась в демонский корпус… как обреченный на казнь. К слову сказать, кольцо я не сняла, но накануне, идя на практические, подумала, что учитель Татьяна украшением заинтересуется и потому… нет, не сняла, а надела черные перчатки с обрезанными пальчиками. К слову, потом так и ходила по школе, уже не испытывая необходимости постоянно рукав натягивать, чтобы не увидел никто. До комнаты любимого шла долго, я бы и вовсе остановилась, но понимала, что таким образом встречи не избежать. Постучалась и… остановилась под дверью. — Войдите! — приказал демон.       Последовала приказу, не поднимая головы, дошла до места воздаяния за проступки, остановилась перед столом демона, глядя исключительно на носки своих сапог. — Хорошо, — голос у Сульфуса был усталым, — полгода. Свадьба сразу после экзаменационных испытаний, летние месяцы проведем в моем замке.       Мне полагалось после это возликовать и возрадоваться? Все может быть, может приличные леди так и поступают, а скромные бывшие леди вообще радостно помалкивают, но лично я угрюмо посмотрела на демона и пообещала: — Прокляну! — За что? — возмутился любимый.       Это был плохой вопрос, потому что я точно не знала за что именно, но это только потому, что еще не разобралась. — Хорошо, — он растер лицо руками, словно пытался прогнать усталость, — твои условия? — Не в моих привычках предъявлять условия, — грустно ответила я, — это была только просьба… — и, собравшись с духом, я выпалила: — После окончания мною Золотой школы!       Глухой стон со стороны демона, и его тихое: — Уйди… пожалуйста.       Встал, отошел к окну и полностью отвернулся от меня, стараясь вообще не замечать. И я уйти уже не смогла. Стараясь ступать тихо, подошла ближе, с грустью глядя на напряженную широкую спину, словно окаменевшего принца. И почему-то рука сама потянулась к его плечу, пальцы осторожно погладили. — Сам виноват, — вдруг хрипло произнес Сульфус, — сначала я требовал от тебя искренности и уверенности в себе, теперь… сам виноват.       Я подошла еще ближе, прижалась к его могучей спине. Его по-мужски большая ладонь скользнула по моей руке, поднялась выше, нежно прикоснулась к моей щеке, осторожно погладив, после чего демон тихо спросил: — Ты не хочешь выходить замуж? — Не горю желанием, — честно призналась я. — Мне хуже, — он горько усмехнулся, а между бровями залегли складочки, — я горю… желанием.       Мы замолчали. Я с нарастающей тревогой рассматривала лицо любимого, подмечая круги под глазами, некоторую бледность и возник насущный вопрос: — Ваше темнейшество, а вы когда в последний раз ели?       Ухмылка и достаточно жесткое: — Не слишком вежливый вопрос, не находите?       Ага, нагло уходим от ответа. — Знаете, принц, — злясь, начала я, — кажется, мы с вами перешли на «ты», и если я не ошибаюсь, то мой вопрос вполне закономерен для девушки находящейся в статусе вашей невесты и…       Но мою набирающую обороты тираду, перебили грустным: — Ты кольцо… прячешь. — Аметист его узнала, — попыталась объяснить я, — и как выяснилось, влюбленные в вас демонессы о нем годами мечтали, ручные портретики рисовали и…       Под его заинтересованным взглядом я умолкла, Сульфус иронично поинтересовался: — Опасаешься стать жертвой демонессы? Зря.       Вайт же не стал говорить о ней вовсе, благороден он сверх меры… с другой стороны я тоже не особо стремлюсь высказывать свое мнение о людях.       И тут Сульфус выдал: — Трусишка! — Что? — вскинула возмущенный взгляд на сурового демона, в чьих глазах сейчас огоньки плясали. — Ты — трусишка, — невозмутимо повторил он. — Просто маленькая трусишка, причем слишком гордая для того, чтобы даже самой себе в этом признаться.       И взгляд такой, с вызовом.       Гордо развернувшись, я попыталась уйти, только попыталась, потому что в спину мне было сказано: — Раф, пообедаешь со мной?       И я сказала: — Да…        Не поворачиваясь, ушла из комнаты, и точно знала, он сейчас стоит и улыбается, примерно так же как я, очень-очень радостно и светло. А в обеденное время я вернулась в комнату, вырвавшись из потока направляющихся в столовую ангелов, переоделась в платье, села на диванчик с книгой, и только улыбнулась шире, увидев взметнувшееся адово пламя.       Демон молча вышел из огня и протянул мне руку… больше мы не ссорились. Как-то само собой решилось, что на лето мы действительно поедем в его замок, где мне предстоит знакомство с отцом и сестрами. Ну это была моя уступка, после того как Сульфус согласился ожидать конца моего обучения. Мы шли на уступки оба, просто потому, что размолвки ранили слишком сильно. Столько дней бесконечного счастья и спокойствия… И вот надо же было уважаемой леди Вайт возникнуть на горизонте! Сульфус осторожно убрал прядь волос с моего лица, заправил за ухо. Вообще хотелось обо всем забыть, повернуться, обнять и снова чувствовать это безмятежное счастье, вот только… приезд свекрови несколько тревожил. — Где она остановится? — Не здесь, — он начал осторожно поглаживать мои плечи, — мама прибудет завтра ночью, остановится в гостинице «Золотой феникс», утром у нее дела в Москве, а вечером мы все трое поужинаем.  — Где?  — В дорогом ресторане.       Я с трудом сдержала улыбку, а затем вынесла свой вердикт: — Ты ждешь неприятностей от мамочки, Сульфус, ждешь их со всей очевидностью.       Хмыкнул, затем взял мою левую руку, поднес к губам, нежно поцеловал затянутую в перчатку ладонь и прошептал: — Тебе совершенно нечего опасаться, родная, это я могу тебе гарантировать.       На том тему закрыли. Я торопливо собрала тетради и учебники на завтрашний день, демон собрал свои бумаги и взял меня за руку. Оказались мы в каком-то доме с большой прихожей.  — А где мы?  — В моём доме на земле.       Пройдя вперёд, я изумилась какой он большой: на первом этаже была большая кухня белового цвета. Рядом находилась столовая и лестница, ведущая на второй этаж. Гостиная располагалась вместе с кухней за другой дверью, где был большой камин. Сульфус пошёл на кухню, а я отправилась в ванную комнаты помыть руки.  — Можешь мне объяснить, когда ты успел купить этот большой дом? — я сложила полотенце, разместив на полочке, и подошла к Сульфусу. — Ну?       Коварно улыбнувшись, Сульфус произнес: — Я ем, — и вновь откусил от бутерброда. И жевал он его, умудряясь хитро улыбаться при этом, да еще и не сводить с меня глаз, наслаждаясь эффектом. Ну, я и не выдержала, и, отобрав у демона внушительный бутерброд, тоже от него откусила. Сульфус расхохотался, и пока я старательно жевала, украл этот самый изрядно надкушенный хлеб с ветчиной. А затем, грациозно развернувшись, поинтересовался: — Будешь?       Я не просто согласилась с тем, что «буду», я подло и коварно выхватила остатки бутерброда и рванула по коридору, придерживая юбку. Мгновение, и вихрь именуемый демон метнулся за мной! Завизжав, и поклявшись защитить несчастный ломоть хлеба, чего бы мне это не стоило, я побежала прочь, выкрикивая на весь дом: — Бедный бутербродик, ты ни за что не достанешься этому коварному демону!       «Коварный демон» расхохотался, и, бросаясь вдогонку, завопил: — Попадешься ты мне!       Дабы не попасться, я помчалась к лестнице, взбежала на второй этаж и скрывшись за первой попавшейся дверью, старательно ее заперла. Подхихикивая, я откусила от бутерброда, а там уже мало что осталось, и жуя, приложила ухо к двери, прислушиваясь к шагам демона. Шагов там как раз и не было, что странно. Доев бутерброд, я наклонилась, и взглянула в замочную скважину, потому что все равно было очень интересно, где он там делся.       И тут сзади прозвучало: — Смотрел бы и смотрел…       С испуганным визгом я выпрямилась, обернулась и узрела стоящего в шаге от меня любимого, с самой хулиганской улыбкой на лице. — Но как? — изумленно спросила я. — Это гостевая спальня, — улыбка стала шире, — в нее есть вход через гардеробную… И вот захожу, а тут некоторые ангелы уворованными бутербродами питаются, да еще и хихикают при этом. Все, ангелочек, будем тебя наказывать.       Я и сказать ничего не успела, как любимый сделал плавный шаг, прижав меня к двери практически, а затем медленно склонился и прошептал: — После экзекуции с тебя другой бутерброд. — Ага, — простонала я, не отрывая взгляда от его мерцающих золотых глаз.       И, резко устремившись к нему, фактически врезаясь в тело демона, накрыла его губы решительным, даже грубым поцелуем. Ответ был под стать: меня стиснули, сдавив в объятиях, и смяли рот в ответном, на грани жестокости, страстном поцелуе. Кровь, разгоняясь, стучала, крылья двигались в едином ритме, глаза закрылись, позволяя мне полностью отдаться ощущениям от этой сладкой борьбы. Наши губы и языки в решительном стремлении покорить терзали друг друга, рождая не испытанную ранее остроту ощущений, создавая невиданный накал желания и страсти. Обнаженные тела обдавало жаром внутреннего огня обоюдного желания и тут же омывало прохладными потоками, рождаемыми взмахами крыльев демона. Он, резко отстранившись, позволил мне сделать полный вдох и тут же, склонившись к моему плечу, укусил. Меня пронзило молнией сладкой, ноющей боли, и я в ответ впилась в его плечи своими ногтями, стремясь привлечь, вынуждая сделать это снова. Но он медленно, с усилием провел по плечу подбородком, отвлекая внимание, и тут же неожиданным рывком развернул нас и, сметая все мои попытки воспротивиться движению, в несколько взмахов донес нас до ближайшей стены, резко притиснув меня к ней. Удар о стену непонятно как приняли на себя крылья. Но в тот момент я не думала об этом. В голове бурлил пьянящий восторг и гул сражения! Хотелось победы, абсолютного покорения, его капитуляции, поэтому я со всем пылом сжигающего желания впилась зубами в нижнюю губу уже снова целующего мой рот парня. И одновременно, обхватив для упора его плечи, запрыгнула на него, с силой сдавив коленями его тело. Сульфус гортанно зарычал и, не отрывая от меня пылающего взгляда, резко подбросил выше, сдавив бедра руками, и тут же рывком опустил обратно, встречным движением одним толчком врываясь в меня до основания. — А-а-а-а!.. — запрокинув голову, вскрикнула я от неожиданности и пронзившего невообразимого ощущения острого, на грани насилия, покорения.       Все воспринималось неимоверно ярко, насыщенно, сильно и невыразимо чувственно. Этот контраст между внешней, какой-то дикой непреклонной решительностью и непередаваемо чувственной и нежной волной моих ощущений! Огненная спираль обжигающе сладкой боли, томительного желания чувствовать это снова и снова, теснее и теснее, жестче и жестче, стремительно раскручивалась, устремляясь волной по венам, потоками мурашек по коже, стремительно разбегающимися от низа живота по всему телу. Пелена желания накрыла, лишив остатков понимания, оставив одни инстинкты, одно намерение — владеть им, быть покоренной им. И, резко наклонив голову вперед, впилась зубами в его грудь, одновременно сильно ударив пятками по бедрам, понуждая его к новому рывку, к ощущению трения естественных соприкосновений, новой молнии сладкого восторга. И снова рык. И, вновь подкинув меня, освобождая полностью, заставив разочарованно всхлипнуть и полоснуть ногтями по мужским плечам, одним ударом наполнил снова, снося напором все преграды, не позволяя проявить сопротивление, ускользнуть. Мы, словно обезумев от страстной жажды извечного соперничества, сражались в объединяющей борьбе за новую порцию невообразимого восторга. В жалящей сладости максимально близких соприкосновений пожирали друг друга обоюдной алчной страстью. Мы любили и ненавидели, мирились и сражались, мы проживали жизнь в эти мгновения во всей ее полноте, насыщенности и непредсказуемости. Мы были счастливы. Мы любили с полной самоотдачей, отдавая и забирая без остатка. И его рвущий душу на части шепот: — Раф…       И крылья… Да, я тоже почувствовала это, когда после безумия резких взлетов и падений в его руках меня вдруг охватило непреодолимым порывом взлететь. Просто взлететь. И когда наступил этот миг — самый невыносимый, запредельный, взрывающий, — я ощутила, как нереально медленным и сильным движением взмахнули за спиной крылья, заставляя устремиться вверх, взлететь. И синхронно его рывок вверх, последний… И вот мы, обессиленно сжав друг друга в объятиях, так и зависли где-то под потолком, паря на волне единого экстаза. У меня уже не осталось сил ни думать, ни говорить, ни слышать. Довольно зажмурившись, положила голову ему на плечо, ощущая, как медленно, вместе с его второй сущностью, уходит чувство полета, впечатление многогранности, покидает безумие эйфории, возвращая меня себе. И вот я снова обессиленная, распластанная на любимом, поддерживаемая лишь его руками. Мы плавно скользим вниз, и я соскальзываю тоже, чтобы ощутить под ногами привычную твердую основу. Что тут скажешь? Ради этого стоило жить. Мы так и стоим — обнявшись, молча, позволяя сердцам замедлиться и перейти на привычный ритм, а дыханию восстановиться. Оба насытившиеся, оба переполненные. Открывать глаза не хочется. Хочется уснуть сегодня с тем ярким, полным истинной жизни миром перед глазами. Словно понимая, любимый бережно подхватывает на руки и несет. — В ванную? — еле слышный вопрос. — Нет. — Такой же почти неуловимый мой шепот.       Надо бы, но нет… Хочу сохранить воспоминания о нем как можно дольше. Заснуть с ощущением его запаха на своем теле. Меня осторожно укладывают на кровать и накрывают одеялом. — Спи. — Такой же тихий приказ и ласковое касание волос.       Утром я проснулась довольная и бодрая. Всё тело было полно сил и хотелось летать, как торпеда. Когда мы с Сульфусом вернулись в школу, я сразу направилась в свою комнату чтобы переодеться. На всех уроках я была лучше всех. Я не только выучила темы, которые пропустила, но и смогла стать отличницей по следовательскому делу. Возле трупов людей меня больше не тошнило и я нормально могла определить чем был убит человек. Возвращалась я в свою комнату довольная, зная, что домашнюю работу мне сегодня делать не надо. Сульфус говорил, что теперь после уроков будет у себя дома, а значит мне надо идти туда. Дорогу я запомнила, да идти было совсем не далеко — через лес умертвий. Идя к дому любимого, через лес, но подходя к распахнутой настежь двери демонского дома, никак не подозревала, что услышу вопль: — Ты женишься на безродной сопливом ангеле? — голос принадлежал женщине. — Она не сопливая! — значительно тише, но тоже на повышенных тонах, ответил Сульфус.       Я невольно шмыгнула сопливым носом, и подумала, что мне срочно нужен платок. Платок нашелся, а вот сил на то, чтобы развернуться, и уйти у меня… не оказалось. — Она безродная! — не сдерживая гнев орала женщина. — И она ангел! И магия, Сульфус, какая магия у неё? Выращивание цветочков?       В ответ глухое: — Нет. — Нееееет?! Тогда что у неё за дар такой что привлёк тебя?       У меня от такого крика уши заложило, но это мелочи, а вот слезы, внезапно закрывшие обзор, совсем не обрадовали. Медленно развернувшись, я спустилась на одну ступеньку вниз, потом еще на одну, потом услышала: — Сульфус, ты мой сын! Ты мой наследник! Ты продолжение рода, которому более трех тысяч лет! И ты моя гордость! Я всегда была на твоей стороне, Сульфус. Ты пожелал вступить в орден Бессмертных? Я тебя поддержала! Ты пошел учиться, несмотря на принятое в наших кругах обучение на дому? Я снова тебя поддержала! Ты не пожелал возглавить конные войска в войне с отступниками, и решил воевать плечо к плечу с братьями по ордену? И вновь я была на твоей стороне, Сульфус.       Я так и замерла, на второй ступеньке, с горечью понимая — мои опасения напрасны не были, я действительно совсем не пара ему… И если он готов закрыть глаза на это, то для его семьи я всегда буду безродным ангелом.       Но тут из дома донеслось: — Я никогда не дам согласия на брак с этой безродным ангелом, Сульфус! Никогда, слышишь!       Когда я возвращалась в общежитие, не знаю, откуда текло больше — из глаз, или из носа. Просто как-то совпало, что и на душе сумрачно, и физически все тело ломит. Я добрела до своей комнаты, вошла, и поняла что сил нет ни на что. Но так только казалось. Я нашла силы и на то, чтобы согреться под горячим струями в душе, и на то. Я даже сходила в столовую на ужин, и заставила себя поесть. А после, сжавшись в комочек под одеялом, потому что знобило все сильнее, я достала медальон который отдал мне Наавир, и, зажав его в руке, постаралась больше не плакать. Просто больше не плакать… И не думать о том, что больше всего на свете, я хочу сейчас услышать его голос… Не плакать не получилось… Внезапно раздался осторожный стук в двери и мое желание сбылось: — Раф, ты одета?       Я промолчала, накрывшись одеялом с головой, но оставив узкую щель, чтобы… да чтобы слышать каждое его слово. — Родная, ты спишь?       Поняла, что сейчас завою, и прикусила край одеяла зубами. Тихий скрип двери, звук его едва слышных шагов, затем прохладная рука, отогнув одеяло, коснулась моей щеки… Сульфус замер. Затем быстрым движением накрыл ладонью мой лоб, руку сменили губы, после прозвучало полное ярости:  — Твою мать, у тебя жар!       Демон откинул одеяло, движением руки зажег свет, и золотые глаза быстро и цепко осмотрели, меня, и еще больше потемнели. И я была подхвачена на руки. Взметнулось адово пламя. Почему-то только оказавшись в спальне любимого, я вспомнила, что из одежды на мне лишь ночная рубашка. Меня осторожно уложили на постель, заботливо прикрыли одеялом, а затем Сульфус вышел захватив с прикроватного столика бокал, но потом вернулся. Я смотрела на него, то задумчиво разглядывающего пузырьки и флаконы, то сосредоточенно отсчитывающего дозировку… Смотрела и понимала — я не хочу его терять. Не хочу… Сульфус обернулся, и встревожено произнес: — Ты снова плачешь. Что случилось, Раф?       Я не ответила. Правду сказать не смогу, а врать не буду. — Не нравится мне твой взгляд, — он вновь капал с какого-то флакона в уже наполовину наполненный бокал, — совсем не нравится.       Мне не нравилось то, что я должна была сказать, но я все равно сказала: — Возьми свое кольцо обратно… пожалуйста.       Сульфус не ответил. Даже не отреагировал, словно и вовсе не услышал. Докапал положенное количество в бокал, закрыл флакон. Подошел ко мне, присел на край постели, помог приподняться и, придерживая бокал, очень спокойно скомандовал: — Выпей.       Покорно проглотила всю ту гадость, что намешал демон, после чего меня осторожно уложили обратно. Затем любимый и вовсе вышел из спальни. Вернулся вскоре, с двумя носочками из мягкой белой шерсти, раскрыл мои ноги и ловко надел оба чулочных изделия. Я к тому времени находилась в странном сонно-бодрствующем состоянии, кажется, лекарства уже начали действовать, и мир казался странно пошатывающимся. И потому я как-то не сразу поняла смысл вопроса: — Ты действительно хочешь разорвать нашу помолвку?       Вопрос я поняла не сразу, да и ответила с задержкой: — Да. — Причина? — подчеркнуто спокойный тон, сидящего на краю постели демона, мне почему-то сразу не понравился.       И как-то вдруг захотелось оказаться очень-очень далеко отсюда, и от Сульфуса. Но я оставалась лежать здесь, в его постели, и мне нужно было сказать хоть что-то убедительное.       Я и сказала: — Возьмите кольцо обратно… пожалуйста… — почему-то ничего иного сказать так и не смогла. Зато смогла добавить. — Пожалуйста, Сульфус, я ведь имею полное право разорвать помо…       И оборвала себя на полуслове, так как выражение его лица откровенно пугало. Дальнейшее напугало не меньше! — НЕТ!!! — рык потряс весь дом. — Я сказал — «нет»!       Мне оставалось лишь вжаться в подушку, испуганно глядя на нависшего надо мной демона, я даже кричать боялась. — Никогда! — от его голоса у меня внутри все содрогнулось. — Никогда не смей даже думать об этом! Ты моя, Раф! МОЯ!       О, Бездна, с кем я связалась? — И ты никогда не получишь права от меня отказаться! Никогда, Раф! — он не говорил, он рычал!       У меня сердце билось словно птица в силках, руки дрожали, как впрочем, и вся я, и страшно было, так страшно… мне, когда я его прокляла, так страшно не было… И он понял, увидел мой страх и остановился. Выпрямился, скрестил руки на груди и смерил меня долгим, тяжелым взглядом. Затем с ледяной холодностью уточнил вышесказанное: — У тебя нет права отказаться от меня, Раф. Я не давил, я не настаивал, я не требовал.Это было твое решение, Раф, и ты его приняла. А права на ошибку я тебе не предоставлю, родная! Никогда! И я не отпущу тебя.Смирись, если не желаешь просто принять это как данность!       А затем он резко склонился и прорычал мне в лицо: — И чтобы я больше не слышал даже намека на расторжение помолвки! Ни единого!       И вот после этого Сульфус выпрямился, развернулся и ушел, напоследок хлопнув дверью. А я осталась дрожать от ужаса… в буквальном смысле. Но вскоре почему-то провалилась в сон, и подозреваю, что причина была в лекарстве. Я то проваливалась в дрему, то балансировала на поверхности сознания, не просыпаясь, но и не засыпая полностью. Все прислушивалась к воющей за окном метели, к шорохам в доме… Точнее, я хотела бы их услышать, эти шорохи, но дом был пуст и тих, и демона в нем не было. Демон вернулся далеко за полночь разделся и лёг рядом со мной. Я лежала на боку, спиной к нему и только вздрогнула, когда Сульфус обнял и всем телом прижался ко мне… такой сильный, могучий… Ужасающе волнителен — это про него. Потому что мне было и страшно, и… волнительно. И так отчетливо ощущалось, как его горячая ладонь медленно поднимается выше по ноге, скользит по изгибу бедра, опускается на мой вздрагивающий от каждого его прикосновения живот… — Не спишь, — неожиданно догадался Сульфус. — Нет, — с трудом прошептала я. — Жаль. — Он мгновенно убрал руку, поправил ночную рубашку и даже натянул… до колен.       Но при этом не отстранился, и я ощущала, как вздымается его грудь, как напряжен он сам… — Как ты себя чувствуешь? — чуть хрипло спросил демон. — Лучше. — Но в горле пересохло, и говорить было тяжело.       Сульфус поднялся, зажег неяркий свет, набрал воды в бокал, подошел, сел на край постели возле меня и, приобняв за плечи, помог подняться. И пока я пила, меня все время один вопрос тревожил, и, вернув бокал любимому, я все же решилась его задать: — А если бы я спала?       Демон переставил бокал на столик, все еще придерживая меня, затем, глядя в мои глаза, глухо спросил: — В смысле?       Наверное, не стоило поднимать данную тему, но я все же произнесла: — Почему жаль, что я не спала?       Он смолчал, но взгляд неожиданно стал тяжелым. — Просто непонятно. — Несмотря на то, что говорить я могла уже нормально, голос упал до шепота. — А что было бы, если бы я спала? В ответ — тишина. Мрачная, малоприятная тишина. Затем тяжелый вздох и вопрос: — А что, по-твоему, могло произойти?       Мне вдруг снова стало не по себе и жутко очень. — Знаете, наверное, мне лучше вернуться к себе, — совсем тихо пробормотала я. — Наверное, — сиплым эхом отозвался демон.       Но даже не пошевелился. Сульфус продолжал сидеть, напряженный, как струна, и его тяжелый взгляд блуждал по моему лицу, плечам, рукам, шее… То, что случилось дальше, я не могла объяснить себе ни в тот момент, ни утром, ни к полудню следующего дня. Я вообще это никак понять не могла! Потому что я, простой ангел, поддавшись какому-то непонятному порыву, вдруг потянулась вперед, касаясь ладонями обнаженной груди любимого, и прижалась губами к его сжатым губам… Зачем я это сделала? Зачем?! Я задавала себе этот вопрос с того момента, как поняла, что от моего поступка демона охватил не просто шок, он вообще словно окаменел, и только грудь тяжело вздымалась и опускалась да мерцание глаз теперь стало пугающим. Разъяренным! Я спрашивала себя, отпрянув от магистра, а после от смущения и стыда прикрывшись одеялом по самый нос, откуда это невероятное безрассудство. Я вообще не поняла, что произошло и почему… почему вместо нежного поцелуя в ответ на меня смотрят так, словно я совершила какое-то страшное преступление?! А потом демон отмер, и я услышала приказ, произнесенный каким-то замогильным голосом: — Сними рубашку.       Теперь оцепенение охватило меня. — Сними, к Бездне, эту рубашку! — прорычал неожиданно невменяемый Сульфус.       Испуганно вжавшись в кровать, я лишь отрицательно покачала головой… С перекошенным от ярости лицом Бессмертный бросился на меня. Одеяло демон отшвырнул с такой силой, что оно очутилось в противоположном конце спальни, следующей жертвой приступа Сульфуса стала моя рубашка, которую просто разорвали от края до края… А потом прозвучал вопрос: — Что это?!       Я испуганно прикрыла руками то самое «это» и пробормотала: — Странный вопрос…       И тогда он на меня заорал: — ЧТО ЭТО?!       Проследила за его взглядом и честно ответила: — С утра была моя грудь…       Приступ ярости у демона прошел мгновенно. Потом почему-то дрогнули уголки губ, а после он вдруг рассмеялся, сел, потер лицо и, не глядя на меня, с усмешкой произнес: — Твоя очень аппетитная грудь меня, несомненно, более чем интересует, но сейчас вопрос в другом. — Сульфус повернулся ко мне, и в глазах вновь промелькнула ярость: — Объясни, пожалуйста, что располагается между твоими грудями?!       Между находился медальон в виде голубого дракона, который мне дал Наавир. Но, по-моему, это было столь очевидно, что и отвечать я не видела смысла. А вот в том, чтобы прикрыться, смысл явно был. — И еще один вопрос, — продолжил демон, — эту вещь ты надела сознательно?       Нехотя созналась: — Да.       Сульфус застонал, потом встал, поднял одеяло, встряхнул и, вернувшись к постели, укрыл меня. Затем очень вежливо попросил: — Сними и отдай мне, пожалуйста.       Смысла отказывать я не видела. Дрожащими руками потянулась к цепочке, сняла через голову, не расстегивая. Кулон чуть запутался в волосах, но я отцепила, протянула демону. — Нет, — неожиданно глухо произнес он, — расстегни и надень на меня.       Я бы с удовольствием, но, учитывая, что для этого придется приподняться и одеяло с меня сползет, я… — Раф!       Осторожно, придерживая одеяло, встала на колени в постели, вконец дрожащими пальцами расстегнула замочек, потом потянулась к демону и почувствовала, как одеяло предательски с меня сползает… — Не отвлекайся. — Ладони Сульфуса скользнули по моей обнаженной спине, замерли на талии. — Когда будешь застегивать, не урони кулон.       У меня руки тряслись. И дело не в цепочке, а в том, что я сидела перед ним практически… без одежды. И стоило сделать вдох поглубже, как я касалась его лица… не буду думать чем, потому как одеяло сползло, и… — Раф, сделай, что я сказал, все остальное не имеет значения!       Мне сложно было в это поверить, учитывая, что его дыхание я чувствовала отчетливо… кожей. Стараясь не вздрагивать, надела медальон на могучую шею принца, старательно застегнула замок… Щелчок, дело сделано. Но меня не отпустили. Руки Сульфус сжались сильнее, прижимая к нему, и, несмотря на то что я, упираясь в его плечи, пыталась хоть как-то отстраниться, в силе я демону не ровня, и любимый обнимал все крепче. Просто обнимал, но так, что мне уже и не хотелось сопротивляться, просто… стыдно очень стало… — Помнишь, — глухо, в силу обстоятельств, вдруг произнес Сульфус, — ты сказала, что я обращаюсь с тобой, как с лошадью, которой завязали глаза и ведут в неизвестном направлении? — Разговор тот я помнила, но меня он волновал сейчас гораздо меньше, чем тот факт, что, проговаривая слова, Сульфус касался губами… меня. — Знаешь, еще тогда я хотел спросить, а что мне делать, если эта резвая лошадка несется к пропасти? Что делать мне, Раф?       Отпустить и дать укрыться, раз уж одеваться тут мне не во что. — Ты же не понимаешь, что творишь, Раф… — Теперь я ощущала не просто касания, он вдруг начал целовать там. — Ты не знаешь, во что ввязываешься… — Сульфус! — Я вновь попыталась отстраниться, я упиралась изо всех сил, а он словно не чувствовал. — Сульфус, остановись, я…       Я упала на подушки, он оказался сверху! Между нами оставался только кулон и страх… мой… И Сульфус не останавливался, а поцелуи становились все болезненнее, сильнее… Шея, плечи, грудь — все словно горело… Очень зря я так легкомысленно относилась к его угрозе «зацелую», потому что это действительно была именно угроза. И ничего романтического в ней не оказалось! — Сульфус, пожалуйста… — Я упиралась изо всех сил, пытаясь остановить это безумие. — Сульфус…       Он как будто не слышал, только дышал тяжело и продолжал целовать и целовать, сжимая в объятиях, стискивая так, что невозможно вздохнуть, и я перестала даже пытаться сопротивляться… Это подействовало. — Кто, —демон прекратил покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться, вскинул голову, вглядываясь в мои глаза, — кто дал тебе этот медальон?       А я лежала, смотрела в потолок и старалась не заплакать. Изо всех сил старалась… — Раф?.. — Отпусти меня… — я не требовала, я просила, — не надо так больше делать… Я вся… раздетая… Хочешь медальон? Забирай! Я и кольцо даже… Только не делай так больше… пожалуйста… Отпусти меня…       Взметнулось адово пламя.       И я все-таки заплакала, но уже на своей постели. Я уже ничего не хотела, ни свадьбы, ни Сульфуса, ничего… Это неприятно, когда вырываешься изо всех сил, а он даже не замечает твоего сопротивления, ему вообще все равно. Потому что «у тебя нет права отказаться от меня, Раф». Я и не хотела отказываться… до этой ночи. Теперь не знаю. Это оказалось слишком страшно, и слишком неприятно вновь чувствовать себя беззащитной… Потом встала, надела другую ночную рубашку и забылась тревожным сном, стараясь позабыть о случившемся. Утро началось с резкого звука будильника. Одевалась я быстро, заплести волосы не успела, скрутила тугой узел на затылке и побежала в спортзал. Ведь сегодня у нас первое занятие по борьбе. Прибежав в спортзал, я заметила, что все ангелы почти здесь, включая Аметист и Топаз. Профессор Татьяна посмотрела на меня вопросительным взглядом. Но когда я встала в строй, стоящая от меня по правую руку Элизабет, насмешливо заметила:  — Вау! Интересно, с кем это так ты веселилась, Раф, что вся шея в засосах.       Девочки вокруг захихикали, а Элизабет добавила: — Видимо, вчерашнее отсутствие связано с тщательным изучением постели у кого-то да, Раф?       Подавила бессознательное желание поправить воротник, зная, что подобный жест вызовет вообще повальный смех, но тут вмешалась профессор Татьяна: — Ангел Дакене, поверьте, в отличие от вас, на прошлые выходные действительно изучившей на практике все прелести кровати у одного из выпускников Золотой школы. Жаркова по кроватям не бродила. — И высказала все это леди с самой обворожительной улыбкой на губах.       Строй перепуганных ангелес замер, с тревогой глядя на учителя. Леди Татьяна отпираться не стала: — Мой дар это запахи, дорогие мои ангелы, позволяет мне с абсолютной точностью определить не только состав вашего завтрака, но и степень свежести вашего белья, а также личности ваших кавалеров. Все присутствующие девушки стали белее выпавшего поутру снега, особенно Дакене. — Уяснили? Впечатлились? Замечательно! А теперь бегом марш! — скомандовала Татьяна, и все сорвались на забег.       После урока по борьбе мы были свободны. Потом следовало сдать домашние задания в учебную часть, но я с этим делом чуть задержалась. Придя в комнату, я первым делом направилась к зеркалу в ванной, рванула шейный платок, потом расстегнула ворот… Засосы там действительно были. Характерные кровоподтеки россыпью покрывали шею, плечи, грудь… все, что вчера столь страстно целовал Сульфус… Я сползла на пол там же, у зеркала, обнимая плечи руками и пытаясь не нервничать и не расплакаться в очередной раз. Да, засосы не смертельны и достаточно быстро проходят, но и приятного в этом было крайне мало… В двери постучали. Утерев таки мокрые глаза, торопливо застегнулась, до подбородка натянула шейный платок и сказала: — Войдите.       Вошла Аметист. Остановилась в дверях она посмотрела на меня сочувствующим взглядом.  — Это Сульфус сделал? — спросила она.  — Да, — печально сказала я.  — Что случилось? — подошла она ко мне.  — Ничего.  — Хорошо. Не хочешь говорить — не надо. Но давай я хотя бы исцелю тебя? Тебе нельзя идти так на уроки.       Сев на кровать, Аметист начала проводить руками по засосам и они начали исчезать. Исцелив меня, мы с Аметист отправились на уроки. Занятия прошли быстро и без приключений. Когда я вернулась в свою комнату, меня ждала записка от Сульфуса. В записке было написано, что сегодня мы идём на ужин с его мамой и он просит никуда не уходить из Золотой школы. Ага, сейчас буду я тебя слушать. Превратившись в смертную, я вышла из школы. На улице вовсю шла зима. С неба падали снежные хлопья. Сев на автобус, я поехала в самый центр Москвы. Доехав до центра, побрела сама не знаю куда. На сердце было неспокойно, может, я волновалась из-за предстоящего ужина со свекровью…       В переулке я увидела небольшую кофейню, которая называлась «Восточная кофейня.» Сев за столик возле окна, я заказала себе горячий шоколад. Осмотревшись, я заметила, что в дальнем углу сидит женщина, попивая кофе. Она посмотрела на меня и я моментально опустила голову. Надо было мне на неё смотреть, так она ещё и ко мне подсела.  — Добрый день, я к вам сяду? — спросила она.       Подняв голову я просто офигела: у неё глаза были такие же, как и у Сульфуса. И от неё исходила мощная бессмертная сила.  — Да, конечно, — разрешила я.       Женщина смотрела на меня загадочным взглядом.  — Ангел? — тихо спросила она.  — Э-э-э… да.       Присмотревшись, я поняла, что со мной сидит мать Сульфуса.       Мама забери меня отсюда!  — А вы, случайно, не учитесь в Золотой школе? — хитро спросила она у меня.  — Да, я там учусь.  — Может, скажете, учиться ли там Рафаэлла Жаркова?  — Да… но я с ней не очень хорошо знакома. Знаю, что она учится на ангельского следователя. А что, она что-то натворила? — поинтересовалась я.  — Нет, просто сын говорил, что она очень сильная.       Допив свой горячий шоколад, я встала из-за стола.  — Приятно было говорить. До свидания.  — До свидания, — улыбнулась она.       В голове было только одна мысль: надо валить из города! Срочно! Быстро превратившись в ангела, я полетела в школу. Влетев в свою комнату, я достала из шкафа чемодан, но тут в дверь постучали.  — Раф, ты там? — спросила Топаз.       Открыв дверь, я впустила Топаз и закрыла её снова.  — Что случилось, почему ты достаешь чемодан?  — Мне надо переселиться на время — в панике сказала я.  — Куда? И зачем?  — Я видела мать Сульфуса, она ищет меня!  — Что! Так, оставь вещи пошли ко мне в комнату.       Топаз вышла из комнаты, но тут же зашла.  — Там она по ангельскому крылу ходит!  — Чёрт, — выругалась я.       Рев ярко-алого пламени!  — РАФ!!! — зарычал Сульфус.       На меня посмотрели безумные глаза. И в этот момент в комнату зашла леди Вайт. Разъяренной тенью, демон прошел к моему столу. Вообще больше ни на кого не глядя, склонился надо мной, уперевшись руками о крышку стола, и банально начал орать: — Ты мне обещала! Ты дала слово! И что в итоге, Раф? Почему я, как тупой тролль, должен разыскивать тебя по всей Москве? — Он так орал, что я даже ответить не попыталась, впрочем, ответа некоторым и не требовалось. — Молчишь?! Да ты всегда молчишь, Раф! Вечно мне спрашивать приходится! И знаешь, у меня много вопросов накопилось за это утро! Например, почему тебя попросту все «не видят», но прекрасно знают, куда ты направилась, после того как тебя «не видели»!       И все бы ничего, но тут и Топаз, и леди Вайт, между прочим. А потому я попыталась остановить его: — Сульфус, пожалуйста, хватит… Я ничего такого не сделала, чтобы ты на меня так… злился… Я…       Но взбешенный демон взревел еще громче: — А ты мне еще предложи кольцо вернуть, родная! И тогда можешь больше вообще ничего не делать, я все сделаю сам! Клянусь! Например, порву к Бездне Аметист и Топаз которые защищают! Раф, мы договаривались, Раф! Ты мне пообещала! Да, я вчера сорвался, и да, был не прав… Но можно было хотя бы на один день оставить все бездновы разногласия и просто сделать то, о чем я тебя просил?!       Я была готова разрыдаться на месте, если бы не одно «но». И этому самому «но» явно надоело молча наслаждаться представлением. — А знаешь, сын, — протянула леди Вайт, — вот мне всегда было интересно, каким ты будешь, когда влюбишься… И должна признаться — шикарное вышло зрелище!       Демон заметно изменился в лице. Сурово посмотрел на меня, затем выпрямился, сложил руки на груди, повернулся к нашей гостье и вежливо произнес: — Ужасающих, мама. — Кошмарных, сынок, — пропела донельзя довольная леди Вайт. — Я смотрю, утро у тебя действительно вышло ужасающее. — Да, — глухо ответил Сульфус, — развлекся. А ты здесь какими судьбами?       Сиятельная леди беззаботно помахала рукой и мечтательно ответила: — Да так… развлекаюсь.       Последовала пауза, затем демон медленно выговорил: — Я рад, что не скучаешь. Что ж, встретимся за ужином, матушка. — Это ей, а мне: —Раф ещё к ужину приготовиться нужно.       У меня было только одно желание — закрыть лицо руками, чтобы их всех не видеть, и можно просто умереть. Но у леди Вайт оказались совершенно иные планы. — Ну что ты, сынок! Какие приготовления? Раф прекрасно выглядит, ты, как и всегда, безупречен, так зачем откладывать начало прекрасного семейного ужина?       К счастью, демон позволил себе не согласиться: — Не думаю, что это хорошая идея, мама. И вот тут леди Вайт проявила себя во всей красе: — Не думаю, что располагаю достаточным временем, чтобы ждать, пока ты набегаешься за своей невестой, Сульфус, — весьма жестко сказала она. — Мы идем сейчас!       Победила леди Вайт.       Сульфус молча протянул мне руку, пришлось встать и подойти к нему.       Вспыхнуло алое пламя. — Матушка, — произнес Сульфус, указывая на портал перехода. — Сынок, ты так галантен. У тебя такой же дар, как и у твоего младшего брата. — Она грациозно поднялась и, не прощаясь с остолбеневшей Топаз, шагнула в огненные всполохи.       Меня осторожно подтолкнули следом. Молча так. Помахав подруге на прощание, я шагнула в персональную пыточную, очень, очень, очень сильно себя жалея.       Выйдя из перехода, я огляделась и поняла, что мы оказались в одном из отдельных кабинетов ресторации «Золотой феникс» бессмертного ресторана. Видимо, Сульфус, щадя мое самолюбие, решил, что семейный ужин будет проходить не в общей зале, у всех на виду. И я была ему за это благодарна ровно до слов его матушки: — Мм-м, отдельный кабинет… Я слышала, что в ресторации «Золотой феникс» они оборудованы раскладывающимися диванами и также отличаются отличной магической звукоизоляцией. Полагаю, вы часто тут бывали, не так ли?       Вопрос был более чем оскорбителен. Я сразу покраснела и попыталась просто молча это проглотить, зато не стал молчать Сульфус: — Мама! — Голос был очень злой. — Мы здесь впервые! И исключительно по причине того, что ты не пожелала «откладывать» семейный ужин. И я очень попросил бы удерживаться впредь от подобных предположений.       Я молча развернулась и ушла мыть руки. Отдельные кабинеты были оборудованы отдельными же туалетными комнатами, и потому, стянув перчатки, я долго стояла, держа руки под стекающей водой и грустно глядя на красивое кольцо с черным бриллиантом. Выходить мне вообще не хотелось, пусть даже думают, что меня приступ острого расстройства настиг. Закрыв кран, я начала вытирать руки и тут заметила, что несколько капель упало на зеркало. Попыталась осторожно стереть, но зеркало вдруг чуть подвинулось, и я отчетливо услышала: — Я понять тебя не могу, Сульфус! Жениться на «этом»? Ни манер, ни воспитания, одевается, как… У меня просто слов нет! — возмущалась леди Вайт. — Вот и помолчи в таком случае, — рыкнул демон.       Какое интересное здесь зеркало! И я вдруг подумала, а сколько еще таких «интересных» слуховых окошек в этих магически звукоизолированных отдельных кабинетах ресторации «Золотой феникс»? Между тем леди Вайт отступать не собиралась, и я услышала: — Я тебя просто не узнаю, Сульфус! Самый завидный жених империи и… безродная ангел?! — Леди просто захлебывалась возмущением. — Еще одно оскорбление в адрес моей невесты, и будешь обедать в одиночестве, мама! — ледяным тоном пообещал Сульфус.       В кабинете что-то упало. Потом послышался горестный стон, затем еще более горестное: — Я не могу понять, Сульфус… Просто не могу понять… почему она, сын? Кронпринцесса, обе принцессы других демонских государств. О Бездна, ты мог бы выбрать любую из принцесс как верхних, так и нижних государств! Любую, Сульфус… Да к Бездне принцесс, в тебя и сейчас влюблены все придворные леди Демонской империи, а ты… Просто ангел?! Я ее даже красавицей назвать не могу!       И очень спокойный голос Сульфуса: — Я в жизни не видел никого прекраснее Раф. С того самого мгновения, как заметил ее хрупкую фигурку в парке я видел только ее. Я на нее смотрел когда нам говорили кто наш соперник. А я даже не слушал — глядел на хрупкую девушку, заметно уставшую, застенчивую и такую… худенькую, и не мог оторвать взгляд. Говоря откровенно, единственное, чему я собирался посвятить все свое время, это учёбе, но я стоял там и понимал — что эта девушка моя и будет моей. — Жаль, твой отец не знает об этом. — Это не его ума дела! — Сульфус сорвался практически на крик. — Я не собираюсь подчиняться его приказам!       Но тут и леди не сдержалась: — От тебя требовалось дорасти до 19 лет и сесть на трон! А ты сбежал из дома вместе с братьями и поступил к Бездне забытую школу!       В ответ — тишина, но леди Вайт вдруг задала неожиданный вопрос: — Хорошо, я все понимаю, ты возжелал эту девочку. Так в чем проблема, Сульфус? Она — ангел, ты — принц, достаточно было лишь приказа! — Прекрати! — прорычал Сульфус. — Прекратить?! — язвительно переспросила леди. — Я учу тебя жизни, сынок.       И что-то оборвалось в груди…       То, что произошло дальше, я могла охарактеризовать лишь банальным — с меня хватит.       Стянув с пальца кольцо, я стремительно вошла в отдельный кабинет. Сульфус стоял у окна, леди сидела на одном из кресел, и оба подчеркнуто не смотрели друг на друга. Явно Сульфус и леди Вайт ожидали момента, когда прислуга закончит с сервировкой стола, чтобы продолжить весьма содержательную беседу. Я ждать, пока свидетели нас покинут, не стала. Лавируя между подавальщиками, я обошла стол, подошла к Сульфусу, взяла его ладонь, молча вложила кольцо и, пока лицо демона каменело от осознания произошедшего, тихо сказала: —Ты запретил просить тебя забрать кольцо. Я и не прошу. Я возвращаю тебе его сама. И можешь делать со мной все, что хочешь, Сульфус. Можешь разорвать от ярости. Мне уже все равно. И да… — я судорожно сглотнула, — извинись за меня перед матушкой, но семейные ужины, видимо, не для меня.       Я развернулась и ушла, проигнорировав тот факт, что, едва убрала руки, кольцо покатилось и упало с раскрытой ладони оцепеневшего Сульфуса… Идя по широкому коридору ресторации «Золотой феникс», я, откровенно говоря, боялась, что сейчас за мной бросится демон и… убьет со злости, но никак не ждала услышать позади: — Черный? Он черный?! Почему ты не сказал мне? — И вопль втрое громче: — Раф!!!       Хорошо, что во всех ресторациях примерно одинаковое устройство коридоров — я свернула в служебный почти сразу, как крик услышала. У меня не было никакого желания идти и выяснять, чего от меня опять хотят, и мне было даже безразлично, что за окном начинается метель, а мое пальто и платок в школе, а перчатки остались в туалетной комнате. Просто бывает такое, что уже абсолютно все равно.       Я вышла через задний двор. Замерзла сразу, едва метель обдала с ног до головы ледяной изморозью, но возвращаться все равно не захотела. Правда, и бродить раздетой по дорогам смысла не было. И я свернула в ближайший проулок, торопливо прошла по темной улице и вышла к знакомой кофейне. К двери я почти бежала, потому что пространство перед входом продувалось всеми ветрами и я вконец замерзла. Зато в самой кофейне было все как по заказу: тепло, сумрачно, витал аромат горячей выпечки и приятный запах чая из горных трав. Растирая замерзшие ладони, я прошла поближе к камину, устроилась за одним из многочисленных пустых столиков. — Раф, это ты? — ко мне подошла Эола мамина подруга. — Рада видеть. Как поживаешь? — Здравствуйте, — я улыбнулась старой знакомой. — Как видите, не очень. — Вижу. — Эола неодобрительно меня оглядела: — Ты чего в такой мороз раздетая?       Я шмыгнула вновь сопливым носом. — Та-а-ак. — Женщина она строгая, но добрая говорила что работает на Земле, но то что у неё своя кофейня нет: — А ну-ка поднимайся, и пошли ко мне. — Не стоит, правда, — я попыталась сделать вид, что все в порядке, — попью горячего чаю, согреюсь и пробегусь до Золотой школы. — Ага, я тебя так и отпустила! Поднимайся, говорю. Чай попьешь со мной на кухне, там теплее. Но оставить тебя вот так вот я тоже не могу. Идем, Раф.       На кухне было не просто тепло, там было почти жарко, так что отогрелась я быстро. Эола сделала чай из веточек каррисы, а он, как известно, лучшее противопростудное средство… Сладкий аромат напоминал мне о вине… но об этом я старалась не думать. — Попробуй это печенье, — Эола поставила передо мной тарелку с горячими квадратиками. — Мой личный рецепт. — Спасибо, — прошептала я. — И все же, — Эола присела рядом, — что случилось? — Знаешь, — тихо прошептала я, — вроде ничего смертельного, а умереть хочется. — У-у-у, — протянула Эола. — Тебе разбили сердце, и, похоже, очень жестоко. Какой-то ангел?  — Нет.  — Что, демон? — офигела она.       Я молча кивнула. — Ненавижу демонов! Просто ненавижу! — с яростью произнесла девушка. — Может, у меня останешься? — вдруг предложила Эола. — Знаете, у меня такое ощущение, что если я останусь в тишине, то просто сяду и буду плакать и плакать… не останавливаясь… — честно призналась я. — Мне действительно лучше сейчас быть там, где шумно. — Знаешь, иногда стоит сесть в тишине и выплакать все слезы, потом легче становится, — прошептала Эола.       Стукнула распахнутая дверь. На кухню вбежал семилетний сын Эолы, помчался к нам, остановился и, тяжело дыша, выпалил: — Там Раф какая-то леди спрашивает! Я вздрогнула всем телом. Эола увидела и приказала малышу: — Скажи, что Раф тут нет и сегодня она вообще не приходила.       Но Тори закивал сначала, а потом отрицательно головой замотал и выдал: — Папа ей так и сказал сразу, он же видел, что Раф плачет. А леди сказала, что-либо ей немедленно выдадут её подругу, либо она за себя не отвечает.       И я с облегчением выдохнула, потом пояснила Эоле: — Это Аметист, она хорошая. Тори, скажи, что я сейчас приду.       Мальчуган умчался выполнять поручение. А Эола сразу спросила: — Может останешься у меня? Я серьезно, я тебя такой убитой еще не видела, Раф.       Я также серьезно ей ответила: — Если я у вас спрячусь, проблемы никуда не денутся.       Снова хлопнула дверь. Вошла стремительная и гибкая Аметист, подошла к нам. Несколько мгновений подруга просто смотрела, потом с горестным вздохом присела рядом, погладила меня по влажной щеке и устало спросила: — Я тебя не видела, да? — А так можно? — с надеждой спросила я. С тяжелым вздохом подруга ответила: — К сожалению, нельзя, Вайты методично перерывают весь город, Сульфус даже меня вытащил со свидания с Лазарусом, дабы тебя найти. И… он на улице. — Один? — Почему-то я не думала, что меня так быстро обнаружат. — Не один, — призналась Аметист. — Я же сказала «Вайты». Теперь давай решать — я могу сказать, что тебя здесь уже нет. Еще есть вариант — ты с повинной выходишь к… семейке. И последнее — я выхожу, говорю, что с тобой все в порядке, требую портал перехода, мы с тобой вместе возвращаемся в школу, и можешь остаться ночевать у меня. Что выбираешь? — Последний вариант, — попросила я. — Крепись подруга! — искренне посочувствовала Аметист. — Сиди здесь, я сейчас вернусь.       Когда подруга ушла, Эола тихо сказала: — Действительно хорошая.       Я же была очень благодарна за то, что она не спрашивает о том, почему меня вообще разыскивают. Вернулась, когда я уже чай допила, несколько взвинченная, но злилась явно не на меня. — Держи пальто, — мне протянули то самое, оставленное в комнате. — Идем. — Куда? — настороженно спросила я. — Раф, он тебе слова не скажет, обещаю, — с нажимом произнесла Аметист.       Я поверила.       Встала, надела пальто. Эола быстро поднялась, взяла пакет, набрала разного печенья, протянула мне со словами: — Лучшее лекарство от… сама знаешь. Я улыбнулась, искренне поблагодарила, а Эола только махнула рукой:  — Не волнуйся, твои родителям не скажу, где ты.       А потом Аметист обняла меня за плечи и вывела на улицу. Там действительно находились и Сульфус, и леди Вайт. А еще совсем не было никакого желания подходить к Сульфусу. Подруга словно поняла мои мысли и остановилась от демона шагах в двадцати. И мы стоим. Я так вообще только под ноги и смотрела. — Переход! — раздраженно напомнила Аметист.       Взметнулось ярко-алое пламя.       Когда огненные всполохи исчезли, мы оказались в моих комнатах. Подруга мрачно выругалась и пробормотала: — Вот упертый! — Это явно в адрес Сульфуса, а мне: — Быстро взяла ночную рубашку, и пошли отсюда.       Я все быстро и взяла, после чего Аметист демонстративно открыла двери, используя какое-то замысловатое заклинание, и мы направились к ней. А едва вошли, подруга старательно заперла вход, повернулась ко мне, и началось: — Свекровь не впечатлилась при виде невестки? — Нет, — не стала скрывать я. — Тебе сильно досталось?       Молча кивнула. — Знаешь, я долго молчала. — подруга стянула перчатки. — Я смолчала, когда Сульфус попросил не вмешиваться. И я смолчала, даже когда сегодня увидела следы на твоей шее, но это уже переходит все границы!       Я стояла, опустив голову, и в монолог не вмешивалась. Аметист подошла, начала помогать мне снять пальто. — Я бы тебя вытащила выпить где-нибудь, но ты, наверное, и пить не умеешь, да? Ладно, забудь. — Она немного призадумалась и решительно сообщила: — Я знаю, что тебя развеселит! Идем.       Мы подошли к её столу. — Садись, — скомандовала Аметист. — А я сейчас найду… Где же она?       Подруга остановилась посреди комнаты, некоторое время озиралась, что-то выискивая. Потом закрыла глаза и шумно втянула носом воздух. В следующее мгновение та самая книга была найдена, и Аметист, открыв глаза, уверенно шагнула к окну: — Ага! Вот она. Точно, я возле окна в прошлый раз читала, на подоконнике ее и оставила. Держи.       И мне протянули издание. На обложке значилось: «Сто самых громких преступлений Темной империи». И стоило мне только прочесть название, как от книги меня уже было не оторвать. Сначала я читала, сидя за столом, потом перебралась на кровать, по приказу подруги, которая меня еще и пледом укрыла. Сама Аметист что-то писала, время от времени откладывая рукописные листы и бросаясь на поиски очередной книги. В итоге я не выдержала и, оторвавшись от чтения, все же спросила:  — Помочь с домашкой?  — Нет, хочу сделать всё сама.       С тяжелым вздохом я вернулась к любопытному чтению.       Около десяти вечера в двери постучали. Подруга перестала увлеченно писать, поднялась и направилась к посетителю, прикрыв дверь в кабинет. А потом я услышала усталый голос Сульфуса: — Где она? — Занята, — последовал несколько воинственный ответ. — Аметист, давай не будем! — И куда только усталость делась.       Я так и сжалась на диване, вцепившись в книгу и прислушиваясь к разговору. — Нет, Сульфус, мы будем! И еще как! Я тебе не запуганная и жалкая ангелесса, так что не смей повышать на меня голос, это первое. Раф остается здесь и со мной сегодня, завтра проведет день в городе, а с послезавтра живёт, как и все ученики, без твоего повышенного внимания и усиленного давления, это второе. И последнее — я понимаю, что для тебя это первая влюбленность в жизни, ну так услышь и осознай — для нее тоже, не стоило рвать девочке сердце. И да, сегодня в спортзале ее засосы увидели все! Не знаю, чем ты думал, но ее и так родители скрывали от народа, а тут еще и это. — Выговорилась? — полюбопытствовал Сульфус. — Оставь мою подругу в покое! — Забыл поинтересоваться твоим мнением. — Конечно, забыл, ты же был занят с мамочкой, — съязвила Аметист.       Воцарилась тишина, потом последовало усталое: — Ты же в курсе, что не права сейчас.       Тяжелый выдох Аметист, и нехотя подруга ответила: — Да все я понимаю! — Она вновь тяжело вздохнула: — Только ты, Сульфус, большой и сильный, а она маленькая и слабая, ее мне жаль больше.       Пауза, потом ее тихие слова: — Слушай, у меня опыта в любовных делах все-таки больше немного, так вот, два совета: дай ей время успокоиться, и второй — держи свою мать от нее подальше.       И снова тишина. — Мне нужно с ней поговорить, — в итоге едва слышно произнес Сульфус. — Так важно? — переспросила Аметист. — Свадьба моей сестры не то событие, которое может пропустить ее старший брат, пусть даже он и несостоявшийся жених. Три недели дворцовых увеселений придется как-то пережить. Я надеялся присутствовать там уже с невестой, но… но…       Дверь в комнату открылась, Аметист нехотя сказала: — Иди, она все равно весь наш разговор слышала. А я пока… за чаем схожу, что ли.       И послышались шаги уходящей подруги, а потом и звук закрывшейся двери. Нас просто оставили наедине. Прежде чем войти, Сульфус вежливо постучал в дверной косяк. Я промолчала, демон все равно вошел. Одет он теперь был иначе — парадный мундир ордена Бессмертных весьма оригинальное зрелище. Подойдя к кровати, Сульфус сел рядом, я мгновенно поджала ноги, освобождая для него больше места. Но Сульфус все равно остался сидеть на самом краешке кровати. Затем тихо спросил: — Ты в «Золотом фениксе» весь разговор слышала?       Лгать я не стала: — Частично. Я вытерла зеркало, оно сдвинулось… и я услышала реплику леди Вайт.       Он кивнул, опустил голову, начал смотреть куда-то под ноги.       Потом произнес: — Не знаю почему, но свадьбу моей сестры перенесли на более ранний срок, я ожидал, что все будет отмечаться летом… но отец решил иначе. Приглашение, а по сути, требование прибыть мне передали несколько часов назад. Торжества по поводу бракосочетания принцессы продлятся более трех недель. Предположительно будут парады, несколько тематических балов, торжественные приемы, выступления актеров, фейерверки, народные гулянья… И если первая неделя — это в основном торжественные приемы и переговоры по поводу брачного соглашения, на которых я обязан присутствовать, то спустя десять дней, когда начнутся празднества, я бы хотел… чтобы ты находилась там со мной. — В качестве кого? — тихо спросила я.       Сульфус тяжело вздохнул и все также, не глядя на меня, произнес: — В качестве гостьи моей матери. Мама просит прощения за свое недостойное поведение.       Я подумала и спросила: — Это связано с кольцом? — Это связано с моим отношением к тебе, Раф! — Демон вскинул голову и пристально посмотрел в мои глаза.       Прижав книгу к груди, я решительно ответила: — Нет.       Он снова отвернулся, опустил голову и, разглядывая собственные сжатые в замок пальцы, подчеркнуто спокойно начал говорить: — Еще пять дней занятий. Затем у вас начинаются предвесенние каникулы, и я не вижу причины отказываться от приглашения моей матери. Я… я буду жить в другом доме… — У меня своя мама есть, — прервала я его, — и я хочу с ней поговорить.       Сульфус в мгновение стал напряженным, как струна, я вжалась в спинку дивана и молча ждала продолжения. Продолжение последовало: — К твоим родителям мы поедем вместе! Я прижала книгу посильнее, собралась с силами и ехидно произнесла: — Вряд ли я смогу объяснить родственникам тот факт, почему путешествую вместе с принцем демонской империи.       Сульфус мгновенно развернулся ко мне всем корпусом и мрачно поведал: — Как принца представлять и не придется, Раф. Представишь как будущего мужа. — Я вернула тебе кольцо! — напомнила я.       Демон поднялся, затем подошел, склонился надо мной и сообщил: — У тебя нет права отказаться от меня, Раф.       А я… я швырнула книгу, подскочила на ноги, встав прямо на кровати, почти сравнявшись в росте с Сульфусом, и просто заорала: — У тебя нет права командовать мной! Никакого права, понимаешь? Я тебе не лошадь, беспородная к тому же! Но если учесть ваши намерения в тот вечер, то мне даже не стыдно! Я…       Я вдруг оказалась в его объятиях, таких сильных, что не было возможности сделать вдох, и услышала полный отчаяния стон: — Прости… — А потом стремительный, жадный поцелуй и тихое в губы: — Прости, я держался, как мог… — Еще один нежный, такой нежный поцелуй и вновь почти не размыкая губ: — Прости меня, родная… Я приказывал себе остановиться, но я думал: «Поцелуй, еще всего один, и все, я же ничего плохого не делаю», а ты так сильно испугалась… И эти слезы в твоих глазах, я возненавидел себя за это. И сейчас ненавижу… за то, что причинил боль, за то, что напугал, за все, Раф…       И меня опустили обратно на кровать. Затем демон бережно укутал пледом, поднял и положил на мои колени книгу, наклонился, осторожно поцеловал в лоб и ушел не оглядываясь. Ушел, а я сидела и, обняв книгу, вспоминала наши ужины, наше совместное выполнение домашней работы, наш вечер в «Золотом фениксе»… Вернувшаяся Аметист остановилась в дверях, неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Зато сказала я: — Пойду я спать… Только можно я книгу возьму? — Бери, — согласилась подруга. — Ты хоть немного успокоилась? — Не знаю… кажется, да. — Вовремя его орден бессмертных вызвал, — заметила она. — Ну да ладно, спокойной ночи Раф. — Спокойной ночи, Аметист, и… спасибо тебе огромное.       Подруга только улыбнулась, по-доброму так, и я пошла в свою комнату. Правда, книгу читала до полуночи.

Где-то в мире духов

      Я проснулась в какой-то комнате. Кровать, на которой я лежала была из красных простыней. Приподнявшись, я осмотрела комнату, которая была в красных и чёрных тонах.       В этот момент дверь открылась и в комнату вошёл Наавир.  — Наавир! — встав с кровати, я бросилась в объятия.  — Привет, ангелочек! — весело сказал он.  — Я так рада тебя видеть!  — Я тоже рад тебя видеть! Хотя мы с тобой совсем недавно виделись, но я успел по тебе соскучиться.       Даже передать словами не могу как я рада его видеть. Только он может понять меня.  — Давай, рассказывай, что случилось, зачем ты меня звала?  — Я тебя разве звала? — посмотрела я на него вопросительным взглядом.  — Я услышал, как ты меня зовёшь и пришёл к тебе, но ты спала и всё время звала меня. И да, где медальон, который я тебе дал?  — Его забрал у меня Сульфус, даже не сказав, что в нем такого ценного. Даже ты не сказал.- обиженно сказала я.  — Этот медальон мне подарил король демонской империи, как благодарность за то, что я храню империю. Позже я узнал, что король отдал мне их семейную реликвию. И Сульфус похоже узнал его.  — Но что в нём такого ценного?  — Ценного в нем ничего тогда и не было. Но когда я тебе его отдал, то наложил на него защитное заклинание и если ты бы попала в беду, я смог бы тебе помочь. А теперь, скажи, что это за колечко у тебя на пальчике?  — Сульфус сделал мне предложение, — с грустью сказала я.  — Ничего себе и когда свадьба? — весело спросил Наавир.  — Не знаю, я не горю желанием выходить замуж.  — Так, рассказывай, что случилось?  — Вчера мы с Сульфусом ходили на ужин вместе с его мамой.  — И будущей свекрови не понравилась невестка? — весело сказал Наавир.       Кивнув головой я ещё больше загрустила.  — Эй, а ну, хватит печалиться, ты лучше представь как она офигеет, когда узнает что у тебя магия вечного огня. Да она сразу уважать тебя начнёт, ведь ты самый сильный ангел во всей вселенной.       На лице сразу появилась улыбка.  — Улыбайся чаще, тебе идёт улыбка.  — Спасибо, Наавир, ты знаешь как поднять мне настроение, — обняла я его.  — Конечно знаю, ведь я слежу за тобой с рождения, — улыбнулся он, но потом стал серьёзным. — Для тебя и твоих друзей у меня неприятная новость.  — Что случилось? — взволнованно спросила я.  — Азай живой и он идёт на вас с целой армией мертвецов, намереваясь убить вас.       Я сидела в полном шоке.  — Но как он выжил?! После такого огненного удара невозможно выжить!  — Ты забыла, Азай — первый демон, его невозможно победить, можно только снова отправить его в глубокий сон, как это сделал я.  — Но как мне это сделать, я ещё не до конца освоила огненную магию.  — Ты не одна должна с ним сражаться. Твои друзья самые сильные маги. Когда вы вместе, вас не победить. Ты самый сильный маг огня как Сульфус. Аметист — ангел страсти, одной стрелы любви хватит, чтобы человек или бессмертный влюбился. Она видит истинные пары. Лазарус — демон ночи, луна и звёзды его друзья он способен без проблем являться каждому во сне, ночью он непобедимый. Топаз — ангел света, её сила настолько сильна, что с помощью такой магии можно высушить всю землю. Её мудрость достойна похвалы. Адам — демон земли, под его подчинением металл, лава и кристаллы. Я никогда не встречал такого сильного демона, который покорил такие сильные стихии. Вы шестёрка самых сильных бессмертных, только вместе вы сможете победить Азая и отправить его в глубокий сон. Вам было это предназначено судьбой.       Он подошёл в стеллажу с книгами и достал большую книгу. Подойдя ко мне, он протянул открытую книгу, на странице которой были изображены все мы, только одеты были мы в доспехи.  — Вы великие стражи бессмертного мира. Защитники Рая и Ада.       Я не могла в это поверить. В голове это никак не укладывалось. В глазах начало темнеть и меня начала окутывать тьма.  — Объедините силы и покончите с этой войной, — последнее, что я услышала перед тем как заснуть.