«Я точно знаю, как соотносятся наши тела: моя рука на ее талии, ее ладони на моей груди, давление моих губ на ее. Мы запечатлели друг друга в памяти.» («Дивергент», В. Рот)*
Эрик
Мои виски пронзила настолько острая боль, что на долю секунды показалось, будто в обе стороны головы методично вбивают гвозди. В ноздри пробился неестественный запах лекарств и больницы, а я всё никак не мог открыть глаза, чтобы понять, где нахожусь. Желудок скрутило в жутком спазме, и я еле-еле подавил рвотный позыв. Когда сознание понемногу прояснилось и мне удалось, наконец, распахнуть веки, словно горевшие огнем, первое, что я увидел, — это капризно пищавшие медицинские аппараты, которых… в Империи, блять, быть не должно. Тело машинально дернулось в безотчетном страхе, когда я лихорадочным взглядом стал озираться вокруг, — я лежал в полевом лазарете Бесстрашия. Что за чёрт?! Дернув подключенные провода и жгуты, я слишком резко попытался выпрямиться, отчего голова просто моментально раскололась на части от боли, — не сдержав разъяренного рычания, я скомкал белые простыни и всё же кое-как поднялся на койке. Очевидно, звуки моего пробуждения донеслись до снующего черти знает где медперсонала, и через минуту-другую, пока я старательно успокаивал учащенное нервное дыхание, ко мне подошёл врач. Мужчина был облачен в военную форму с эмблемой моей фракции и лишь дополнительная нашивка с крестом позволяла определить в нём медика. — Эрик, Эрик! Ты что! Ложись обратно, немедленно! — расширив глаза от представшей картины, он кинулся ко мне, чтобы заставить лечь снова. Я прохрипел что-то нечленораздельное, вцепившись в его руки и пытаясь оттолкнуть врача от себя, но силы стремительно покинули ослабленный организм. Лицо исказилось болью и отчаянием. — Где она?! — просипел я, рухнув обратно. — Где Элен?! Какого хера я здесь!.. Мой крик на последних словах отразился в пространстве, застряв осколками в собственных ушах. Я прикрыл глаза, ощущая дикое сердцебиение в глотке и топившую меня злость, и не заметил, с каким недоумением нависший надо мной врач всмотрелся в моё лицо. Лишь ощутил, как он быстрым жестом поправляет трубки и аппаратуру. — Я… Не совсем понимаю, о ком ты, Эрик, — тихим вкрадчивым голосом осторожно начал он. — Тебе требуется… Он не успел договорить. Тут же распахнув глаза, я чуть было не накинулся на мужчину вновь, желая выбить из него необходимые, как воздух, ответы, но Бесстрашный оказался проворнее и одним движением воткнул в моё оголенное под медицинской одеждой плечо шприц. Похоже, с успокоительным. — Чёрт! Ты с такими темпами заново вскроешь себе череп… — пробурчал он, ловкими пальцами накладывая пластырь на место укола. — Тебе надо отдохнуть, ты ещё очень слаб. Я тяжело выдохнул, матерясь сквозь сжатые зубы, чувствуя, как разум затягивает в белесую пелену, а всё тело, сопротивляясь, начинает медленно атрофироваться на пути к падению в спасительное беспамятство. Блять. Блять! Это всё иллюзия. Я не в Чикаго. Не в Чикаго, вашу мать! Я сейчас на поле боя. Мне нужно найти Элен! Сейчас же! Прежде чем окончательно уснуть, память яркой вспышкой упавшего метеорита пронзил образ Кровавого Сорокопута в доспехах, с длинными платиновыми волосами, чье прекрасное лицо было закрыто серебряной маской. Её губы — которые, я, чёрт возьми, точно знаю, недавно целовал! — прошептали напоследок слова, давно отпечатанные в зыбком воспоминании у подножья хребта: «Я всего лишь хотела проверить, насколько серьёзна рана на твоем затылке. Но не успела».***
— Ну, и что ты тут устроил, старина? — очевидно, Макс заметил, как я пытаюсь разлепить сонные глаза, и решил сразу пойти в наступление. Когда зрение сфокусировалось на старшем лидере, я увидел на его лице добродушную ухмылку в свой адрес. Сыворотка, которую мне вколол тот врач, позволила бездумно проспать ещё несколько часов, но никакого дополнительного облегчения не принесла — башка неимоверно трещала, дыхание снова грозилось сорваться из-за очередной нахлынувшей паники от пробуждения, а сердцебиение подскочило до девяносто восьми ударов в минуту. Я успел увидеть это по показаниям на приборе, прежде чем вновь вернул свой безумный взгляд на сидевшего рядом Макса. — Что происходит?.. — еле слышно прошептал я, крайне медленно начиная осознавать, что всё вокруг — никакая не игра воображения. — Ты был в коме около трех недель, — поджав губы, спокойно ответил Макс. Его чёрная форма была вся покрыта пылью — удивительно, как его так пустили к пациенту. Сказанные слова обрушились на меня какой-то непреодолимой снежной лавиной — я, как идиот, просто застыл с приоткрытым ртом, не веря своим ушам. — Что… — В том здании обрушилась крыша из-за взрыва изгоев. Ты получил очень серьёзную черепно-мозговую травму, Эрик, — Макс сцепил перед собой руки в замок, рассказывая мне о событиях с искренним сожалением. Очевидно, он списывал мою неадекватную реакцию на ранение. — Мы сначала думали, что тебя не спасти. Я судорожно сглотнул, пытаясь переварить его речь. Пальцы непроизвольно снова сжали простыни, комкая их под собой. Изгои. Падение той балки на мою голову, мертвые бойцы, раскрошенный цемент… И попадание в мир Кровавого Сорокопута. — Кома? — еле сдерживая дрожь в голосе, хрипло переспросил я. Всё то, через что я прошел в землях Империи вместе с Элен, — лишь последствия комы? Долгий ненормальный приключенческий сон? Нет. Нет. НЕТ!!! — Да. Твои показатели скорректировались лишь недавно, и ты здорово напугал Саймона, когда пару часов назад накинулся на него, — Макс ещё раз усмехнулся, намекая на врача и моё поведение до введенного укола. — Рана на голове пока заживает, Эрик. Тебе нужен покой, как минимум, ещё месяц. Он посерьезнел, не сводя с меня глаз, на что я только откинул тяжелую, пульсирующую голову на подушки и уставился бессмысленным взглядом в брезентовый потолок наскоро созданного в военном положении лазарета. Язык не поворачивался рассказать Максу всё то, что я пережил, — а я был уверен на миллион процентов, блять, что пережил это наяву; мало того, мне безумно хотелось, чтобы он ушёл, оставив меня одного, ведь я сейчас, как никогда раньше, желал заорать во весь голос и снести нахуй всё, что меня окружало. А показывать свои эмоции старшему лидеру было крайне опрометчиво — ещё чего доброго решит, что совсем спятил с этой травмой головы… — Что с изгоями и с войной? — чтобы хоть как-то отвлечься от душивших меня мыслей об Элен, я перевел тему, никак не в силах вернуть твердость голосу. Слишком долго я молчал… Но молчал ли? Организм и мозг отказывались верить в то, что последние события в моей жизни были нереальными. — Думаю, ещё месяца три-четыре — и мы окончательно уничтожим этих уродов. Сейчас победы в вылазках остаются за нами, — когда Макс договорил, я почему-то облегченно вздохнул от осознания того, что даже в моё отсутствие родное Бесстрашие, да и весь город, выдержали натиск врага. Облизав пересохшие губы, я с трудом привел чувства в какое-то подобие нормы и, прежде чем позволить разуму окончательно сдаться реальности, повернул голову к старшему лидеру. — Спасибо, что пришёл, Макс… Но я хочу побыть один. Пожалуйста. Он взглянул на меня долгим, вдумчивым взглядом, пытаясь понять, что со мной не так, кроме физической боли, но после всё же молча встал, подняв руки в миролюбивом жесте. — Конечно. Я зайду попозже. И пожалуйста, веди себя тихо, оборудование сейчас не так-то легко починить с учётом текущей ситуации, — Макс хлопнул себя по бокам и укоризненно покачал головой, прежде чем уйти. Я долго вглядывался в потолок, пока по ощущениям не наступили сумерки — вокруг не было ни одного «окна» в брезентовых стенах в целях безопасности, и лишь затихающие звуки возившихся медиков и других раненых дали понять, что Чикаго окутал вечер. Не двигаясь ни на сантиметр в своей постели, я до мучительного изнеможения прокручивал в голове воспоминания, попутно шепча себе под нос комментарии, как свихнувшийся… «— Я сопровожу тебя на аудиенцию к Кровавому Сорокопуту. Возможно, ты будешь нам полезен и, возможно… Ты получишь ответы на свои вопросы, — задумчиво выговорил Харпер, двумя пальцами поманив меня за собой». — Я не получил ни одного ответа… Но получил её… «— Авитас, — Элен обратилась к нему с каменным лицом, пока я со вздохом возвращал голову в прямое положение после её удара. — Прежде чем приводить ко мне незваных гостей, научи их минимальным манерам и субординации. В кандалы его». — Дерзкая и такая сильная девочка… Моя девочка… «— Поверь, твоя компания и вся эта происходящая хуйня мне не менее неприятны». — Я лгал тебе, Элен. Я нагло лгал тебе… Стиснув зубы от бессилия, я закрыл лицо ладонями. Обрывки воспоминаний душили меня, заставляя жилки на шее и лбу вздыматься из-за охвативших меня эмоций. Я кое-как повернулся на бок, тихо рыча от боли в голове и от тех ощущений, что сдавливали грудную клетку. Уснуть и забыться никак не удавалось… «— И чего боится Лидер…? — еле слышно спросила она. — Скажем… Это слишком интимно. Так же интимно, как и моё имя, которого ты не знаешь». Я столько всего не успел ей сказать. Мы так много не успели сделать. Сейчас я бы ответил на вопрос Элен так — Лидер боится опоздать и не сказать своему близкому человеку, как он ему дорог… Осталась ли она жива? Победила ли чёртовых карконов, по чьей милости я снова оказался в своём мире, до сих пор не понимая до конца механику перемещения? Схватила ли моя милая беглеца Элиаса, спасла ли свою семью? И ищет ли она меня, давясь колющими нутро чувствами так же, как я сейчас?.. Я не мог позволить сомнению в том, что всё пережитое — бред, поселиться и разрастись во мне, как ядовитому сорняку, и поэтому, полагаясь на свою телесную память и эмоции, продолжал стойко убеждать себя в том, что я был в Империи, был с Элен… Если в самом начале, попав в её палатку, я мечтал скорее вернуться в Чикаго и выкинуть это недоразумение из памяти, как ненужный хлам, то сейчас я остро желал вернуться обратно. Чтобы вновь прижать её к себе, впиться в сладкие губы и прошептать в них всё, что не успел…***
Два месяца спустя…
Я сбился со счету, сколько раз за последние недели приходил в это полностью разрушенное здание. Именно здесь я получил ту травму и теперь именно здесь я, как заведенный, каждый день пытался найти хоть какой-то, блять, намек на «кротовую» нору, иное измерение, да на что угодно, лишь бы попробовать переместиться обратно в крепость рядом с Нуром. Весь мой разум занимала только одна-единственная цель — вернуться туда. Найти Элен. Я не мог так просто смириться с тем, что из-за ебучей случайности так резко оказался снова в Чикаго, оставив её там одну. Я ведь обещал ей… Если в бой, то только вместе. Пнув носком берца кусок цемента, я опустил голову и упер руки в бока. Тусклый осенний луч закатного солнца проник сквозь обвалившуюся крышу ко мне, коснувшись лица. Я знал, что мои действия понемногу становились настоящей манией, но мне было абсолютно похуй на то, как это выглядело со стороны. Изгоев мы победили даже раньше, чем предсказывал Макс, оттеснив их за пределы уставшего от войны города. Кругом остались лишь обломки покорёженных зданий, многочисленные разрушения и застывшее в воздухе ожидание лучших времён. Рана на моем затылке действительно ещё долго давала о себе знать, но сейчас единственным напоминанием о ней служили шрам под волосами и лёгкое постоянное покалывание, которое, как сказал врач, уже никогда не пройдёт. Во мне не было никакого ощущения радости и облегчения от осознания того, что я избежал верной смерти — такие травмы обычно не были совместимы с жизнью, но я воспринимал это слишком беззаботно. Я лишь страстно мечтал попасть в Империю. Стал одержим этой идеей. Все мои ресурсы — физические и моральные — были направлены только на это, и порой в голову заползали неуместные мысли о том, как бы ещё раз где-нибудь удариться так, чтобы найти туда вход. В очередной раз не добившись, блять, ничего толкового, я с разочарованным вздохом побрел прочь от развалин некогда жилого дома, ставшего в недалёком прошлом на мгновение пунктом моей отправки в чужие края… Но я, как самый конченный глупец, всё так же не терял надежды. Она, эта чёртова надежда, это свербевшее внутри светлое, покрытое рябью, чувство являлась для меня в последние месяцы самым настоящим наркотиком. И кто мог знать, что «слезть с её иглы» мне удастся уже сегодня…***
Оказаться вновь в баре Бесстрашия для меня стало нормой — каждую новую неудачу по поиску входа в параллельный мир я топил в щедрых порциях довольно дерьмового виски. Алкоголь притуплял на несколько драгоценных часов въевшийся в сетчатку глаза образ Элен — я до сих пор помнил, какова её кожа на ощупь и вкус, её разгоряченные стоны, срывающиеся с чуть надменного изгиба губ, её извивающееся тело на моём… Я хранил в башке мгновения наших действий, слов, ситуаций, шагов друг другу, и пиздец как сильно боялся потерять эти воспоминания навсегда. Пара стаканов облегчала гудящую, обжигающую боль где-то в грудине, которая была далеко не физиологического характера, хотя я понимал, что это было лишь временным избавлением. С окончанием войны не вся фракция окончательно оклемалась — лишь немногие теперь посещали опустевший и потускневший бар в Яме. И мне это было только на руку: чем меньше надоедливых соратников в качестве собутыльников и собеседников, тем лучше. В плохо освещённом помещении играла какая-то медленная мелодия с притягательным женским голосом — что-что, а музыку тех времён, которая существовала до глобальной катастрофы, повлекшей выживание одного-единственного Чикаго, нынешнее поколение хранило бережнее всего. Я прислонился спиной к столешнице барной стойки, за которой Бесстрашный бармен лениво протирал различную утварь, и оперся локтями назад. В стакане плескалась светло-янтарная жидкость, ударяясь о неровные кубики льда; она была крайне противна на вкус — с потерей человеческой цивилизации люди разучились делать нормальный алкоголь. Я, коротко вздохнув, поднес стекло ко рту, отпивая горечь, и уже нетрезвым взглядом озирал редкие парочки и одиночек на танцполе. Это день должен был завершиться так же, как и все предыдущие — бар, опьянение, сигарета перед отбоем и надоевшая бессонница. Если бы не одно «но», не заставившее себя долго ждать… Я крутанулся на стуле к бармену, требуя добавки, как взгляд зацепился за светловолосую девушку, сидевшую через одно сидение от меня. Тонкие, показавшиеся буквально на секунду знакомыми, пальцы водили по краю такого же стакана с виски. Я не заметил её появления. Профиль незнакомки был скрыт за прямыми прядями каре, и я поймал себя на мысли — даже не вглядываясь в лицо, — что вижу её впервые, хотя знаю почти каждого человека во фракции. Военное положение и статус лидера, как-никак, обязывали. Мазнув по ней взглядом, я вдруг ощутил сквозь волну алкогольного тепла, что вся её фигура почему-то всё равно кажется мне знакомой. На ней были обтягивающие чёрные брюки и короткая, того же цвета футболка, обнажающая идеальный живот и поясницу с едва заметными ямочками на крестце. И там в центре на коже у края брюк виднелась татуировка какой-то птицы. Как следует рассмотреть рисунок я не успел, потому что Бесстрашная, не поворачивая ко мне головы, тихо, но слышно через музыку, проговорила: — Буду признательна, если вы не будете прожигать меня взглядом, — во фразе чувствовалась холодная гордость. — Думаю, мы оба пришли сюда для того, чтобы провести время в одиночестве, так что не стоит привлекать к себе внимание, пристально рассматривая меня. Я опешил не только от её слегка нахального тона и того, что она возомнила, блять, о себе невесть что. Этот голос я узнал бы где угодно, когда угодно и в каких угодно обстоятельствах… Облизав пересохшие губы, я, естественно, наплевал не только на просьбу незнакомки, но и на явный намек оставить её одну, и резко пересел на стул рядом с ней. Не совладая с лёгкой дрожью в голосе, я проговорил ей первые пришедшие в голову слова, в надежде на ответ, который позволит услышать женский голос ещё раз. Вышло чуть грубее, чем я хотел, но плевать — мне нужно было убедиться в том, что я не схожу сейчас с ума и это не пьяный угар. — Я никогда не видел тебя здесь. — Возможно, это из-за того, что я недавно окончила инициацию и заступила на службу. Ещё вопросы будут? — как ни странно, дерзость в тоне испарилась, но уступила место еле заметному раздражению. В этот момент моя собеседница чуть повернулась, тем самым открыв моему взору своё лицо, и я, шумно выдохнув, выпустил стакан из рук. Стекло с грохотом разлетелось вдребезги под нашими ногами, на что она вздрогнула, тут же недоуменно уставилась на пол своими ярко-голубыми глазами, затем медленно вернула взгляд ко мне. По абсолютно знакомым мне зрачкам скользнул луч софита, озаряя в них лёгкое удивление и непонимание. Я же не мог поверить увиденному. Рядом со мной сидела Элен или же, блять, её призрак во плоти, потому что я на минуту подумал, что это какой-то ебанный обман зрения или мистика. Так и застыв с пролившимся виски на одной ладони, я не был в состоянии вымолвить хоть слово, впиваясь в неё ошеломлённым взглядом… Но Элен будто не узнавала меня — она лишь протянула в мою сторону салфетку, аккуратно вложив её в ладонь, не касаясь, и затем первая нарушила молчание между нами, окрашиваемое лишь женским вокалом на заднем фоне. — Прошу прощения, сэр. Подумала, что ко мне пытается подкатить очередной боец. Не признала вас… Интонации в голосе сменились на серьёзные и извиняющиеся, но девичьи глаза оставались всё такими же настороженными и слегка высокомерными. Элен внимательно осматривала меня, задержав взгляд на руке, что сжала салфетку. Кое-как собравшись с духом, я прохрипел в ответ: — Бывает… Кхм… — прочистив горло, я продолжил, понимая, что для Элен, точнее, для этой абсолютно один в один идентичной с ней девушкой, наша встреча происходит впервые. — Как тебя зовут?.. — Квилл, сэр, — едва её очерченные губы произнесли имя, я ощутил рой мурашек по позвоночнику от пробежавшего, в теперь отрезвевшем разуме, воспоминания… «Девиз клана Аквилла гласит…» Нет. Это не могло быть просто совпадением. Просто не могло быть… Одной ладонью я медленно ухватился за голову, еле сдерживая желание дотронуться до сидящей напротив Бесстрашной, чтобы понять, насколько она реальна. Моя же светловолосая галлюцинация, которая отличалась от настоящей Элен лишь короткой длиной стрижки, восприняла этот жест по-своему: — А вы, если я не ошибаюсь, Эрик, один из наших лидеров. Я слышала, что у вас было серьёзное ранение… Всё, на что меня хватило, — лишь короткий, нервный кивок. Квилл, похоже, почувствовала себя неуютно под моим непрекращающимся прожигающим взглядом и обратила свой взор к налитому виски. С каждой минутой, в течение которых я проницательно рассматривал замолчавшую девушку, становилось яснее, что никакая она не иллюзия, а самый настоящий клон Элен, живой, из крови, мяса и костей. Как это было возможно, как… Я не знаю, сколько продлилось молчание между нами — за это время бармен успел заменить мой стакан, танцпол опустел, некоторые софиты погасли. Сидящая рядом девушка не торопилась уходить, погруженная в свои мысли, словно позабыв о моём существовании, и я, вроде как наконец-то совладав с разнесенными чувствами от её появления здесь, решил заговорить сам: — Могу поинтересоваться, что означает твоя татуировка? — Это птица, — она встрепенулась, проследовав за моим взглядом к пояснице. — Сорокопут. Честно говоря, я думал, что в это мгновение просто зайдусь в истерическом хохоте, потому что совершенно не был готов к такому ответу. Судьба откровенно издевалась над моей нервной системой, и я уже попросту не знал, чего ждать. Заметив расползающуюся на моём лице полубезумную улыбку, Элен или Квилл слегка нахмурила брови. — Считаете это забавным, сэр? Я прикрыл глаза, улыбаясь, и постарался внутренне успокоиться. Получалось крайне херово. Чёртово обращение больно резало слух, но ничего не поделаешь… В какую-то секунду мне захотелось до одури проникнуть в её надменный ротик языком, чтобы вылизать из него долгий стон с тягучим «Эрик…» Чтобы как-то оправдать своё странное и идиотское поведение, я напоследок усмехнулся в кулак и проговорил: — Больше смахивает на воробья. — Возможно, но не стоит забывать, что при этом сорокопут — недооценённый маленький хищник, — моментально отпарировала Квилл, с идеальной осанкой поднимаясь с места. Расплатившись с барменом, она коротко взглянула на меня, вернув в голос налет дерзости: — Желаю хорошего вечера, сэр. Я молча проводил удаляющуюся фигуру, понимая, что не имею никакого права её остановить и попросить остаться. Но в то же время всё моё нутро внезапно восстало. Думаю, со стороны я сам сейчас был похож на проснувшегося от долгого невольного сна хищника, который многообещающе потягиваясь, встал, чтобы направиться на долгожданную охоту. Даже боль в груди и постоянно сжимающее меня чувство безысходности притупились, стоило увидеть её воочию, пускай другую, с другим, вымышленным именем, подобранным в Бесстрашии, не имеющую никакого отношения к той Элен, которую я знал и оставил в Империи. Пускай. Губы вновь невольно растянулись в улыбке, но уже предвкушения, которая не сошла с лица, даже тогда, когда Квилл окончательно скрылась за дверью, не оборачиваясь. Кажется, я знал, что делать…