Питомец с сюрпризом

— В смысле, Дёти — это ты? — Ун не перестаёт хмуриться, но позволяет мягким ласковым рукам усадить себя за стол. Морф пристраивает свою задницу прямо на столешницу, даже не заботясь о том, чтобы натянуть футболку немного пониже. — В том смысле, что ты подобрал не котёнка, а морфа. И моё имя Дэхви, вообще-то, — говорит морф, облизывая лопаточку, который до этого помешивал рамён. — Я просто… побоялся тебе признаться. — Нет, подожди, разве вы можете…? — Принимать форму животного? Не все, — качает головой Дэхви. — Но ты легко сможешь найти информацию. Таких, как я, выводили в начале сороковых, линейка M950, второе поколение, — рассказывает Дэхви, пока Ун слишком неприкрыто пялится на худые и очень нежные на вид бёдра морфа. Он бы, возможно, и рад был бы оторвать взгляд, но Дэхви будто специально устраивается так, чтобы взгляд Уна постоянно возвращался к его ногам. — Кхм, кажется, ты сейчас переваришь рамён, — напоминает Ун и достаёт свой планшет, как только Дэхви отбегает к плите. Дышать становится немного легче, да и информацию Ун предпочитает проверить. — Правда, мода быстро сошла, потому что у нас обнаружилось слишком много анатомических особенностей, — говорит Дэхви, посматривая на Уна с опаской и плохо скрытым интересом. — Будешь ужинать? — Ха, а я уж думал, что с ума схожу. Ну, знаешь, эти исчезающие продукты и всякие домашние дела, — растерянно отвечает Ун, отрываясь от статьи, которую нашёл на официальном сайте «Eugenics». — Оу, так тебе необходимо каждый день хотя бы дважды менять форму и находиться в ней от двух часов? Это, похоже, было не особо удобным условием содержания. — Вот именно. К тому же, удачно морфы с полной формой животного получились только с парой кошачьих пород, да и то даже не со всеми расцветками. В общем, проект, обречённый на провал, — вздыхает Дэхви, плавно жестикулируя руками, от которых Ун с трудом отрывает взгляд. Признаться честно, Ун впервые видит морфа так близко и рассматривает его так тщательно. Дэхви очень похож на человека, но его движения намного более плавные и грациозные, так что даже в обычных жестах можно уловить совершенно нечеловеческое очарование. Он весь будто бы создан для того, чтобы нравиться. У Дэхви приятное лицо и очень светлая кожа, хотя он выглядит совсем молодым. Заметив такое внимание к своей персоне, Дэхви лукаво улыбается и ставит перед Уном тарелку с рамёном, наклоняясь слишком близко к его лицу и чуть склоняя голову. Его уши при этом заинтересованно дёргаются, а краем глаз Ун ловит медленное движение его хвоста. — Есть ещё несколько особенностей, — вкрадчиво признается Дэхви, на секунду опуская взгляд и строя невинную виноватую мордашку, которая заставляет Уна нервно облизнуть губы. Его что, соблазняют? — Поэтому я оказался на улице. Людям стоит внимательнее читать о специфике пород, а не покупать ту, что подешевле. — Ты так спокойно говоришь об этом, — выдыхает Ун, мотая головой. Собрав волю в кулак, он оттесняет от себя Дэхви и старается сделать вид, что тарелка рамёна занимает его намного больше, чем полуголый морф. — Ну, о том, что ты… питомец, — неловко поясняет Ун, заметив непонимающий взгляд Дэхви. — А что в этом странного? Я знаю, кто я, как и для чего создан, — легко пожимает плечами Дэхви. Узкие бёдра снова оказываются на столешнице в непосредственной близости от Уна, который, впрочем, успешно прячет нос в своей тарелке, предпочитая заняться ужином, а не разглядыванием морфа. Отрицать привлекательность морфов намного труднее, когда один из них сидит прямо перед тобой, изящно сложив одну длинную ногу на другую. Ун старается думать о том, что вся эта впечатляющая красота — всего лишь результат работы учёных и множества экспериментов, всего лишь искусственно выстроенный генетический проект. Аргументы бы работали, если бы не живые глаза Дэхви, в которых ни намёка на ложь или какую-то искусственность, только немного игривого лукавства. — Ты ведь… — Дэхви на секунду теряет свою лёгкую самоуверенность и игривость, показывая совершенно другую, смущённую и напуганную сторону. Уну страшно от того, насколько сильным оказывается желание прижать его к себе и успокоить. — Оставишь меня у себя, Уни-хён? — Тебе обязательно называть меня так? — уточняет Ун, чувствуя себя вдвойне неловко. Беря котёнка с улицы, он не рассчитывал на то, что обзаведётся морфом. Это ведь совершенно другой уровень ответственности! И расходов — Ун всё ещё собирался быть практичным. Дэхви будто чувствует его сомнения, легко спрыгивая со стола. Ун не успевает моргнуть, как морф плавным движением опускается на его колени, слишком широко раздвигая при этом ноги. Ун даже не может вспомнить, каким чудесным образом его ладони оказываются на мягкой коже, сжимая бёдра Дэхви и придерживая его, хотя со своей грацией и ловкостью тот едва ли способен свалиться на пол. Впрочем, любоваться своими ногами Дэхви не позволяет, поднимая лицо Уна за подбородок и сверля внимательным взглядом. Нарочно или нет, но Дэхви слегка дует губы, делая своё лицо совершенно очаровательным. Теперь Ун хотя бы понимает, что да, его определённо соблазняют. Кажется, до этого пункта в статье он дочитать не успел. — Дэхви, — сдавленно зовёт Ун, поднимая взгляд на потолок. — Слезь с меня, пожалуйста, — неуверенно просит он, чувствуя, как мягкий пушистый кончик хвоста касается его щеки. — Почему? Тебе не нравится? Я могу быть очень полезным, честное слово, — уговаривает Дэхви, добавляя в тон просящие нотки. Ун не уверен в том, что способен пережить это. — Я не… Ты не мог бы… — Ун прикрывает глаза, стараясь успокоиться. Недостаток чужого тепла и жажда тактильного контакта сводят с ума, хотя Ун и старается не вспоминать о том, как давно у него никого не было. Не с морфом же, в конце концов, Ун предпочитает равноправные отношения, хоть и догадывается, насколько велик процент случаев, когда морфа покупают именно для этой цели. Дэхви в ответ недовольно дует губы и продолжает пытливо смотреть на Уна, даже не думая слушаться. Ун не уверен в том, насколько послушными должны быть морфы, но это явно не про Дэхви. — Ты так и не ответил на вопрос, — напоминает Дэхви, мягко скользя пальцами по щеке Уна и чуть улыбаясь, когда на его лице ещё отчётливее проступает румянец. — Ты такой застенчивый, Уни-хён. — На какой из? — прокашлявшись, уточняет Ун. Взгляд всё-таки опускается на лицо Дэхви и тут же прилипает к его ярким губам. — На какой вопрос? — Ты оставишь меня у себя? — Только если ты немедленно слезешь с меня, — собрав всё мужество в кулак, почти уверенным тоном требует Ун. Дэхви это, наверное, веселит. На его губах расцветает улыбка, у глаз появляются очаровательные лучики морщинок, а ещё эти кошачьи уши так забавно дёргаются, вызывая в Уне с большим трудом контролируемое желание вплести руку в волосы Дэхви и гладить по ушам. Тем не менее, Дэхви всё же поднимается, лишая Уна и своего приятного веса, и уютного тепла, и даже внезапно так необходимого тактильного контакта. — Ох, как хорошо! — Дэхви с невероятно счастливой улыбкой потягивается, привставая на носочки. Ун пользуется тем, что Дэхви стоит спиной к нему, чтобы зажать себе рот и скрыть совсем немужественный писк. Футболка на теле Дэхви задирается, обнажая не только худые жилистые бёдра, но и подтянутую округлую задницу, по которой мельтешит длинный кошачий хвост. Ун закрывает глаза быстрее, чем успевает решиться на глупость, и думает о том, что теперь вместе со всем прочим стресса ему будет добавлять морф, которого после всего этого шоу совесть ни за что не позволит выгнать на улицу или сдать в приют. — А можно я тогда перестану есть эти сухари? Они отвратительны на вкус, — Дэхви кивает на пакетированный корм, который стоит в углу. — И мне нужна одежда получше. Я ведь не могу расхаживать только в твоих футболках… Хотя вообще-то, я могу, — Дэхви лукаво улыбается, обернувшись и отметив для себя, что с каждой небольшой выходкой Ун всё больше напоминал неспособный спорить помидор, — но тебе, кажется, некомфортно от такого вида. Я не хочу доставлять тебе неудобства, честное слово! И ещё, можно я хотя бы иногда буду спать в этой форме? Ты не представляешь, какое это счастье — растянуться во весь рост! — Ладно, ага, да, — растерянно отвечает Ун, поднимаясь на нетвёрдые ноги. Нужно принести пакет с продуктами из прихожей и принять наконец душ. Возможно, это поможет немного освежить мысли и привести себя в относительный порядок. — Займёмся этим завтра. У меня, кстати, отпуск на неделю. Возьми себе пока что-нибудь из моих вещей, пожалуйста, что-нибудь… длинное? Пожалуйста. Дэхви. Вручив пакет в руки Дэхви и решив, что тот сам способен разложить их по нужным местам, раз уж до этого у него не возникало проблем с тем, чтобы хозяйничать в доме, Ун скрывается в ванной комнате и, наконец, расслабленно выдыхает. Всё произошедшее кажется какой-то галлюцинацией, Уну даже приходится ущипнуть себя за бедро, но ничего не меняется — он всё ещё может слышать, как Дэхви убирается на кухне. Да уж, ни о каком курсе восстановления здоровья теперь можно даже не мечтать. Хотя, может быть, оно сполна окупится наличием не просто живого, но разумного существа рядом? Например, Дэхви можно было бы просить делать ему массаж после особенно сложных дней… Ун отчаянно мотает головой и настраивает воду на холодную температуру, потому что фантазии о том, как Дэхви, снова надев лишь его футболку, садится сверху, трётся о него и водит своими изящными руками по его телу, абсолютно точно не приведут ни к чему хорошему. Ун не то чтобы правда надеется и дальше придерживаться своих взглядов насчёт морфов, но всё-таки сдаваться так быстро не хочется. К тому же, он подозревает, что таким образом Дэхви быстро сядет ему на шею. Наверное, нужно показать ему, кто тут на самом деле хозяин. Из душа Ун выходит продрогшим, но настроенным решительно. Решительность, впрочем, разбивается о вид Дэхви, развалившегося на его кровати в той же футболке и обнимающего подушку. — Эй, а мне где спать прикажешь? — хмурится Ун, игнорируя то, что Дэхви класть хотел на его просьбу забыл о его просьбе. После душа его ещё сильнее рубит от усталости, хотя время практически детское. — А тут что, мало места для двоих? — невинно спрашивает Дэхви, скрещивая ноги и снизу вверх смотря на Уна. — Ладно тебе, Уни-хён. Я обещаю, что завтра буду милым маленьким котёнком спать на своём месте. — Чёрт с тобой, — Ун уверяет себя, что спорить сейчас с этой наглой задницей себе дороже, поэтому выключает свет и валится на кровать, отнимая у Дэхви одеяло. — Надеюсь, ты не храпишь и не пинаешься. И не смей лезть обниматься. Лежать с кем-то в постели странно. Дэхви будто старается вообще не дышать, пристраивается у стены на боку, только тёмные глаза блестят в темноте, выдавая то, что он ещё не спит. Ун старается не думать обо всем этом, закрывая глаза. Ему нужно поспать, нужно восстановить силы, а не волноваться и решать, стоит ли себя казнить за вставший боком прилив милосердия. Дыхание постепенно выравнивается, а Дэхви принимает это за признак сна. Ун чувствует возню под боком, а после под его домашнюю футболку скользят прохладные ладони. Дэхви оплетает его конечностями, закидывает на него ногу и удобно устраивает хвост вокруг его бедра, пока Ун продолжает лежать с закрытыми глазами и ждать непонятно чего. На послушание это совсем не похоже, но Ун лжёт сам себе о том, что он слишком устал для разборок. Очередная уступка даже не заставляет чувствовать себя неправильно, потому что объятья Дэхви оказываются неожиданно слишком приятными и усыпляющими. «Всего одна ночь», — обещает себе Ун, когда проваливается в сон.