Мир на Кибертроне

Иногда ему казалось, что он сходит с ума. А иногда — как сейчас — казалось, что это мир сошел с ума, причем очень давно. С каких пор он стал так много рефлексировать? Впрочем, в новой эре рефлексировали все, так или иначе. Автоботов вообще как послушаешь — так оперативка зависать начнет от этого долбанного пафоса. «Мы должны защитить… мы должны помочь…» Почему никто не помог ему?! Резко скрежетнув каблуком по свежему покрытию дороги, Старскрим распрямился, окончательно завершая трансформацию. Иакон казался мертвенно пустым — восстанавливали все в расчете на то, что многие вернутся на Кибертрон, но что-то меха не торопились переезжать на родную планету. Они уже научились жить в других местах, а что их ждало здесь? Пустота. Тишина. Безумие. Пустые дома, отстроенные непонятно по чьим воспоминаниям, наводили тоску, но приходить заранее Старскрим терпеть не мог. Только поэтому он неспешно брел по безжизненной улице, не глядя по сторонам, и лениво раздумывал, с какой радости его пригласили на совещание в этот раз. Родимус и компания уже давно предпочитали решать текущие вопросы между собой, и Старскрим не представлял, зачем он мог им понадобиться. Может, их просто тревожит то, что боевой истребитель шатается по Кибертрону без дела? О Праймус, после перехода Кибертрона под протекторат планеты Мастер — без дела оказались все. Кроме рабочих и тех, кто быстренько перепрошился на рабочую специальность. Разумеется, их было недостаточно даже для восстановления Иакона. Старые бассейны стояли пересохшими, и жалкая попытка высадить рядом с автоботской базой энергоновые растения была обречена на провал с самого начала — может, мерзкая органика и могла питаться водой, но все добытые на местах древних парков отростки сдохли меньше чем через декацикл. Статуя Альфа Триона равнодушно взирала на это безобразие, и Старскрим, проходя мимо, брезгливо отвернулся. Лучше уж было смотреть на собственное отражение в мутной, покрытой частицами грязи воде. Понятно, что Кибертрон был истощен тысячи ворн назад, что даже с помощью поселившихся на нем нейтралов начать производство новых меха было нереально… Эти нейтралы и надавили на Прайма, убедив подписать договор о разоружении. Они никогда не воевали и не видели ничего дурного в том, чтобы отправить в бой тех, кто сильнее и совершеннее. Хедмастеров. Прайм наверняка догадывался, что ничего хорошего не выйдет, но все же согласился… Фраг, ну какой смысл быть Праймом, если ты не можешь в нужный момент стукнуть кулаком по столу и поступить, как тебе хочется?! «Я нашел странное, что мне делать?» — к сообщению от Скэвенджера прилагался кадр дезактива. Мда, над этим меха кто-то хорошо потрудился. К счастью, Старскрим был рядом — ему следовало всего лишь вернуться и пробраться мимо кое-как отреставрированных высоток. Тем, кто решит здесь жить, придется не один цикл потратить на обустройство. Ну да ладно, зато никто не видел, как Старскрим крадется по узкому переулку и, предварительно оглянувшись, пролезает под кривым заслоном из колючей проволоки. Ворны назад здесь был завод по сборке военных меха. Автоботы сейчас обозвали его засекреченным и запретили туда ходить — и, пожалуй, один Старскрим знал, что здесь находилось раньше и почему здесь относительно безопасно. Дебилам, любящим наступать на мины, лучше и вовсе без сопровождения никуда не соваться, он не спорил. Относил ли он Скэвенджера к дебилам — интересный вопрос. Что этот неприкаянный забыл на старом заводе? Впрочем, у Скэвенджера было чутье на энергон и ценные штуки. Если б он не был таким подхалимом… Мелкий меха был весь в дырах — не от выстрелов, от холодного оружия. Часть броневых пластин убийца снял, чтобы добраться до нужных ему деталей. И самое любопытное — в рот бедняге затолкали лом, похоже, принесенный откуда-то снаружи. Из цехов и подсобных помещений за ворны войны утащили все, что представляло хоть какую-то ценность. — Слушай, а это не диноботы? — не оборачиваясь, спросил Скэвенджер, и Старскрим резко передернул крыльями, подавляя в себе желание защитить этих уродов. — Нет, — коротко выплюнул он, воздержавшись от уточнения, что им это наболт не сдалось. Для кого им красть детали? — Слухи ходят, знаешь же? Что твой… — Гримлок это прекратил, — нехотя пояснил Старскрим. Искра уже вибрировала от злости. С каких пор он стал специалистом по диноботам? Он их ненавидел! — Ну, тогда это кто-то из наших, — Скэвенджер явно имел в виду не свой гештальт, с которым окончательно расплевался еще до реабилитации Старскрима. — Надо сообщить Родимусу, наверно… но я боюсь, как бы чего не вышло. От этого чувака еще фонило, когда я его отыскал, я же по сигналу шел. А я никого не заметил! И в самом деле, энергон уже подсох, но не начал разлагаться — запаха не было. — Они же обвинят во всем меня, меня, — продолжал ныть Скэвенджер. — А куда мне валить с Кибертрона, если вдруг что? — А я тут причем?! — повысил голос Старскрим. — Праймус, что ты вообще пристал к этому дезактиву? Мимо нельзя было пройти, заешь тебя ржа?! Он-то думал, можно будет отмазаться от шлакодела Родимуса, заявив, что занимался более важными вещами, но нет! Эти мрази сами не допускают бывшего — не один квартекс, как бывшего! — десептикона до важных дел, а потом хотят, чтобы он разбирал завалы?! Не дождутся, хватит и… Он долбанул кулаком по бетонной стене цеха, выплескивая ярость, от которой перегревался корпус и тянуло орать, орать на придурка Скэвенджера так, что сюда точно кто-нибудь припрется. — Я ж просто хочу спокойно жить, Скрим, — заискивающе проныл тот. — Был бы этот живой, мне бы спасибо сказали, и я подумал, может, ты знаешь его? — Не знаю, — буркнул Старскрим почти ровным тоном. — Он сам виноват, тут же все огорожено, значит, что-то запрещенное обменивать приперся. Взяв Скэвенджера за локоть, Старскрим подтолкнул его — по дуге, обходя дезактив, к выходу с заброшенного завода. Мимо гулких коробок цехов, мимо пыльных обломков покрытия, мимо распиленного на куски конвейера, брошенного посреди прохода. — Охота тебе пялиться на это убожество, — шипел он на спотыкающегося Скэвенджера. — Быстрей ползти не можешь?! — Так полетел бы, — огрызнулся тот. Ага, чтобы каждый автобот знал, где Старскрим был. На всем Кибертроне не больше десятка крылатых! Ох, если бы только Старскрим мог свалить отсюда навсегда — с каким наслаждением он послал бы наболт и Родимуса, и этого придурка Скэвенджера! Однако этот придурок — один из немногих, для кого Старскрим хоть что-то значит. А на руинах Форт Скуика, куда не попасть землеползающим, почти каждый декацикл пополнялась заначка энергона — и это тоже благодаря Скэвенджеру и его чутью. Как бы иначе Старскрим улетал на другой конец планеты, не задумываясь об уровне топлива в баках? Смерть на вершине славы и последующее неудачное воскрешение все-таки кое-чему его научили — теперь он не разбрасывался теми, кто еще рисковал подать ему руку. Скэвенджеру тоже не слишком повезло с командой, и порой Старскрим сильно сомневался, что тот ему доверяет. У них случались моменты искренности, те неловкие моменты, когда меха говорят о том, о чем не хотели бы вспоминать никогда… но по молчаливому соглашению они никогда всерьез не осуждали и не обвиняли друг друга. — Я тебе алиби обеспечиваю, кретин. Кто мне будет нормальное топливо поставлять, если ты свалишь с планеты? Да и вообще, без твоего нытья я рехнусь от скуки! — как ни странно, он искренне переживал за Скэвенджера. — Там кто-то… — перебил тот неприятно высоким голосом, тыкая пальцем в небо, и рванулся под прикрытие бетонной коробки ворны назад разворованного склада. Свуп. Это страшилище Старскрим мог опознать даже на огромном расстоянии в условиях почти нулевой видимости. Он до сих пор задавался вопросом, чем думали Рэтчет и Уилджек… Многотонный динобот не нашел лучше места для приземления, чем сдвинутый люк канализации, и чудом не провалился туда левой ногой. И даже равновесие удержал, отскакивая в сторону — и хоть от грохота, с которым Свуп приложился крылом о стену, ниболта не было слышно, Старскрим и так догадался, что ему говорят. — И тебе не ржаветь! — он увеличил громкость, с привычной мимолетной завистью подумав, что никогда не сможет с таким равнодушием относиться к собственным крыльям. — Я, Свуп, видел тебя с высоты! — радостно сообщив это, Свуп, похоже, счел разговор оконченным и завертелся на месте, пытаясь дотянуться до задних поверхностей крыльев. — Скэвенджер, хватит там прятаться, тебя все равно слышно! А ты встань ровно, понял? Вот сколько раз тебе объяснять, что перед посадкой надо посмотреть вниз? — Так я смотрел, я, Свуп, иначе бы тебя не увидел! Старскрим скривил фейсплейт, осматривая тонкие металлические чешуйки, обеспечивавшие крыльям Свупа такую гибкость. Вот только когда чешуйки в стыках зацеплялись друг за друга и за бетонную крошку, попавшую между ними, огромное в развернутом состоянии крыло не до конца складывалось при трансформации. — Хуже спарклинга, — бурчал Старскрим, направляя струи из воздуховодов на бесформенное, ощерившееся сотнями чешуек крыло; хорошо хоть, оно еще сгибалось на этой промежуточной стадии, иначе он бы не дотянулся. — Расскажи мне хоть что-нибудь интересное, пока я с тобой вожусь! — Я летал… — и после почти кликовой паузы, когда Старскрим уже отвлекся, добавил: — Но я, Свуп, не видел ничего нового. Не умею рассказывать, как ты. Было что-то нелепое в том, что он вычищал крылья диноботу, стоя посреди брошенного завода по сборке и пользуясь лишь подсветкой оптики. Может, Старскрим и рассказывал Свупу — тот наверняка спрашивал, что это за место, — как жил здесь в первые циклы после активации. Обычно меха сразу отправляют работать, но у Старскрима что-то сбоило, и потому он провел в ремонтном доке завода достаточно времени, чтобы пусть смутно, но помнить это время. Он успел пожить в Иаконе еще несколько декациклов до войны — когда из военного общежития его выселили, а новой кварты не предоставили из-за бюрократических проволочек, Скайфайр предложил платформу в своем отсеке. Точнее, как выяснилось уже на месте, кусочек собственной платформы, рассчитанной на очень крупного меха. Остальное пространство занимали спарклинги и кибертвари, которых Скайфайр подбирал и выхаживал. Старскрим к тому времени давно не был спарклингом, и потому очень скоро начал чувствовать себя чужим и лишним. Насколько он знал, Скайфайр и сейчас пытался подбирать живность… Всегда проще помогать тому, кто по-настоящему беспомощен. Всегда проще помогать тому, кто не предаст. — Все, можешь валить, — Старскрим отступил на пару шагов, давая Свупу место для взлета. Но — как и следовало ожидать — Свупу было слишком любопытно, чтобы отправиться снова нарезать круги над Иаконом. Не то чтобы Старскрим принципиально возражал против его общества. — Ну чего тебе? — без наводящих вопросов Свуп мог бы стоять и пялиться еще пару грунов, и это до сих пор раздражало, хотя, казалось бы, давно уже следовало привыкнуть. И как Старскрим ни старался, его голос все равно звучал недовольно. Впрочем, вряд ли он старался так уж сильно, ведь если кого-то на послевоенном Кибертроне и стоило бояться, то точно не Свупа. Но даже с ним — безобидным и недалеким, часто напоминающим прирученную киберптицу, — не хотелось разделять вещи, касавшиеся только Старскрима. Он не хотел делиться Скэвенджером — и тем более, упаси Праймус, теми мелочами, которые Скэвенджер для него находил. Кибертрон превратился в настолько огромную свалку, что каждый мог искать хлам себе по Искре, верно? — Э-э… короче, Родимус ругался на тебя, и Гримлок сказал, чтобы я, Свуп, тебя нашел. Старскрим почувствовал, как фейсплейт непроизвольно искажается в злой ухмылке. Родимус, ржу ему в выхлоп! Старскрим же сказал ему прямо, что он не разведчик. Праймус, как он от этого устал! Почему ему нельзя просто спокойно пожить на Кибертроне, не попадаясь лишний раз никому на оптику, и дождаться, когда… — Ну, ты нашел меня, и что дальше? Я не собираюсь говорить с Родимусом. Я уже сказал ему все, что считал нужным, и он мог бы написать мне на комлинк, в конце концов. Дело было даже не в том, что Старскрим не хотел трудиться на благо выживших кибертронцев. Он пытался объяснить это Родимусу, но путался в словах хуже диноботов, и вспоминать об этом было стыдно и сейчас, спустя почти полтора квартекса. На Кибертроне не осталось медиков, которым Старскрим мог бы довериться, а те, к которым он обращался за пределами планеты, советовали то беречь нейросеть, то перегружать ее по полной. Резко накатывавшая слабость, подозрительно напоминающая невозможность шевельнуться после болезненных уколов электричества, и не менее внезапные приступы возбуждения, когда хотелось пережечь уже все наболт, чтобы измотанные системы перестали работать на износ, — это еще удавалось терпеть, это подозрительно быстро стало чем-то привычным. Так через пару декациклов забываешь о царапинах на обшивке и не думаешь о них, пока не доведется отполироваться. Гораздо хуже было то, что Старскрим сам ощущал себя калекой. Технически — неспособным летать на пределе возможностей, порой до истерики боящимся потерять управление на высоте, — и социально. Как будто все знали о том, что с ним случилось — и продолжает случаться каждый гребаный цикл! — и молчаливо согласились, что их это не касается! Может быть, они, каждый по отдельности, и не испытывали сложностей, притворяясь, что все нормально. Старскрим не знал и знать не хотел, что думает о нем каждый автобот. Он знал только то, что больше не способен притворяться достаточно долго, чтобы его это не бесило. Это они видели его раз в несколько декациклов и выбрасывали из головы, едва он исчезал из поля зрения, а он… Если Родимус протерпел неприкаянного и не занятого ничем полезным Старскрима полтора квартекса, потерпит еще несколько циклов. Столько, сколько ему понадобится, чтобы продумать разговор и не начать орать с порога. Так зарываться, наверное, все же не стоит, да? — Так что… я, Свуп, не понял — я должен сказать это Гримлоку или Родимусу? Или обоим? Скэвенджер уже кликов пять как укатил куда-то — либо к одному из шести выездов с территории завода, либо искать в брошенных цехах чьи-то заначки, — и Старскрим передернул крыльями, отбрасывая дурацкое, на грани безумия, предчувствие одиночества. В узких проездах между бетонными коробками, где ветер выл и швырял в оптику слежавшуюся пыль, легко было услышать призрачные звуки давностью в девять миллионов квартексов. А еще легче — самому ощутить себя призраком. — Ничего не говори. Спросят, скажешь, что не нашел. Когда-нибудь Старскрим поймет, что ему делать. Когда-нибудь он сможет разговаривать с автоботами, не ощущая желания раскрошить в пыль их оптики, то ли сочувствующие, то ли ехидные, без разницы! Но не сейчас. — Слушай, Свуп, я хочу побыть один. Просто полетай где-нибудь, или возвращайся на базу, как хочешь, а я через пару грунов тоже приду, хорошо? Слава Праймусу, улетел. И не врезался ни во что, набирая высоту. Это было бы очень некстати, потому что Старскрим уже слышал захлебывающийся, прерывистый вой кулеров — и поскрипывание их лопастей, разгоняющихся все быстрее. Он бросился в пустой, мертвый склад, с отчаянием отмечая конденсат по всей обшивке, и шумно плюхнулся в пыль, рядом с неаккуратно взломанным контейнером для корпусов. Длинные запирающиеся шкафчики с номерами. Так меха увозили с завода к рабочим местам сразу после сборки — и точно так же увозили на переплавку. Свупу можно было верить — если Гримлок не поймает его на лжи, у Старскрима есть еще несколько грунов, чтобы прийти в себя. Мелькнула мысль, не забраться ли в шкафчик, обитый изнутри мягким пенопокрытием, но то ли лень, то ли всплывшее в памяти суеверие помешали это сделать, и Старскрим просто прислонился крыльями к ребристому металлическому боку контейнера, пытаясь расслабиться. Какого шарка Родимус решил, что он лучше Старскрима знает, что тот может, а что нет? Если бы он верил, что без его помощи никак не обойтись, то нашел бы в себе и силы, и храбрость. Он больше всего на свете хотел бы их найти, видит Праймус! Постепенно температура корпуса снизилась до нормальных значений, и Старскрим отключил дополнительные вентиляторы. Топлива было маловато, но возвращаться на базу не хотелось. Он переполз так, чтобы видеть кусочек звездного неба сквозь пустой дверной проем, и бездумно уставился ввысь. Все-таки эти приступы до жути походили на ломку после стимуляторов. Возможно, стоило подобрать подходящее вещество… Миллионы квартексов в стазисе сняли любую зависимость от боевой химии, обостряющей реакции и улучшающей летные качества. С этой химии и так можно было соскочить при должном упорстве, вот только Старскрим опасался, что разряды электричества действовали скорее сродни нейроусилителям. А с ними завязать удавалось гораздо реже, и те меха, которые вроде бы бросили, либо вскоре гибли в бою, либо гасили свою искру сами. Он пробовал как-то дозировать получаемую нагрузку, одно время даже коннектился строго по расписанию, не больше и не меньше двух грунов в середине каждого декацикла, — и все равно каждый раз полностью терял контроль и требовал еще и еще, а после лежал и даже шевельнуться не мог, мучительно долго восстанавливаясь от серии умопомрачительных перезагрузок. О Праймус, это бесило сильнее всего: когда любой звук ощущался слишком громким, любое касание чужого эм-поля вызывало дрожь, а две тупые твари — если не Слэг, так Свуп, — думали, что самое время поболтать! Свободные разряды были очевидно безопаснее обычного энергообмена, для выжигания целых участков нейросети их мощности попросту не хватало, излишки энергии свободно рассеивались, не угрожая ударить прямо в Искру, от чего страдали некоторые любители классического интерфейса… но почему-то он не вызывал такого эффекта, ни прежде, с Мегатроном, ни в последние квартексы. Внимательнее прислушавшись к ощущениям и дополнительно просканировав системы, Старскрим убедился, что слабость полностью отступила, — но подниматься с пыльного бетона было лень, и он перевел взгляд с далеких звезд на скрытые полумраком углы заброшенного склада. Дальше, где начиналась уже кромешная тьма, широкий тоннель вел на нижние уровни завода. Десептиконы, начавшие восстанавливать Кибертрон, обживали и расчищали глубокие ярусы бесконечной сети тоннелей, следуя указаниям Шоквейва и элементарной логике, предписывающей размещать важные объекты в местах безопасных и удобных для подвоза энергона, а значит — как можно ближе к хранилищам в недрах планеты. Автоботы, изгнавшие десептиконов, не рисковали обследовать почти ничего под поверхностью, ограничив свою жизнь Иаконской базой. И то, меньше чем в сотне хайков от нее можно было спокойно убить меха и остаться незамеченным… Ладно, Родимус наверняка уже закончил все свои совещания и свалил куда-нибудь с базы — значит, пришло время возвращаться. Эти мерзкие приступы вдобавок сжигали массу топлива, а таскать свои запасы с собой Старскрим не рисковал. Мало того, что они могли случайно воспламениться от резкого сотрясения, так еще не хватало, чтобы диноботы начали задаваться всякими ненужными вопросами! И, конечно, сейчас, когда у него не было энергии даже на взлет, нужно было идти едва ли не над всей базой, тянущейся на многие хайки под улицами Иакона. Впрочем, здесь Старскрим придирался, и он сам это понимал. Безопаснее было ограничить пути в подземный кондоминиум двумя-тремя выходами, и еще безопаснее — всего одним, даже если кому-то приходится делать крюк. Интересно, если — когда? — Старскрим согласится выполнять распоряжения Родимуса, удастся ли получить доступ к другим частям базы? Вот и пропускной пункт — ничем не примечательные серо-стальные ворота, реагирующие на любое излучение живой Искры. Уже проходя внутрь и слыша, как изменился звук от каблуков, ступавших теперь по металлическим плиткам, Старскрим осознал, что жутко, уродливо сгорбился. Но резко выпрямлять спину было бы… может, и правильно, может, и достойно, вот только он не хотел привлекать внимания. Не сейчас. Не сегодня. Ржа, он и так его привлекал — каждый проклятый цикл на этой забитой автоботами базе. А в эти самые наноклики, когда с верхнего уровня спускался Родимус и приветственно скалился, словно в самом деле рад был встрече, — на сбившегося с шага Старскрима точно смотрели все. С каких пор внимание, пусть даже пристальное, стало для него хуже плавильной ямы? Если бы он столкнулся с Родимусом и его приятелями несколько кликов назад, на улице, то рискнул бы трансформироваться и улететь, пусть бы и пришлось потом уговаривать Скэвенджера или Свупа поделиться энергоном. Однако автоботские твари позаботились о том, чтобы десептикон мог пройти по их базе единственным путем: в подземные ангары диноботов и обратно к выходу, никуда не сворачивая и подвергаясь сканированию автоматики у каждой, каждой двери. Автоботам совершенно не нужно, чтобы по их только-только восстановленной базе кто-то летал. Особенно Старскрим, не так давно взорвавший склад с оружием и оставивший после себя руины вместо внешних, тщательно укрепленных стен на юго-западном участке. Старскрим не собирался возвращаться тогда… ладно, это его не оправдывало, но никто и не ждал от него оправданий. Ему просто перекрыли доступ ко всему, что представляло хоть какую-то ценность. Даже когда Старскрима звали на совещания по военным вопросам, где он мог подсказать что-то действительно важное, он вынужден был ходить в сопровождении Слэга или его проклятого отродья, и это злило до сих пор. Уставившись на широкую, с половину ладони, инсигнию, окруженную яркими желто-оранжевыми извивами пламени, Старскрим пробурчал нечто похожее на приветствие. Во имя Праймуса, сейчас он был бы рад даже приступу — лишь бы как-то выключиться из этой невыносимой ситуации. Но вместо слабости, от которой не подчинялись ноги и сбоил видеопоток, системы переходили в боевой режим так быстро, что Старскрим не успевал отменять эти процессы вручную. Неужели рядом с автоботами его самообладание всегда будет таким же хрупким и тонким, как капля энергона на воде? И пусть на таком расстоянии они не могли ощутить, как перегревается корпус Старскрима, и услышать, как шумят его кулера, — дрожь в крыльях он скрыть не мог. — Я не понимаю, что ты хочешь услышать от меня, Родимус Прайм, — заговорил он излишне громко, но все-таки не срываясь на крик. Пока не срываясь. Только бы Родимус не приближался, потому что пятиться будет совсем… Старскрим стиснул денты, отгоняя гадкое и неуместное чувство признательности за то, что Родимус резким жестом заставил Ред Алерта и Капа идти к выходу без него. — Желательно бы что-то более конкретное, чем твое «конечно, Прайм», — усмехнулся тот, но в этой широкой улыбке не было ни грана приязни. — Я хочу знать, когда ты уже займешься делом, как все остальные? — Ты задаешь этот вопрос пятый раз, и у меня по-прежнему нет ответа. Как только он появится, ты будешь первым, кто об этом узнает, даю слово. Неровно вентилируя, Старскрим смотрел вслед Родимусу, пока тот не скрылся за съехавшимися створками ворот. Получилось не наорать на Прайма. Надо же. Старскрим и сам не ожидал, что справится; вот только что теперь делать с яростью, жгущей Искру?