Текила со вкусом мигрени

Чимин высовывается за дверь, оглядывая коридор. Метрах в десяти стоит один мужчина. Немного дальше, с обеих сторон на посту ещё несколько. Он поплотнее закрывается, настежь затворяет шторы и прыгает под одеяло. Там его ждёт рация. Он включает её, и раздаётся треск. С трепетом в сердце, таким же, когда в детстве вылезаешь ночью через окно, Чимин тихонько начинает говорить. — Тэхён. Ты слышишь? Некоторое время не слышно ничего, но потом в груди дракона словно взрывается маленькая бомба. Сработало! Чинини, как ты?! Я просто извёлся. Прости меня! Я должен был тебя защитить, но не смог, — в голосе столько боли и вины, у Тэхёна душа раскалывается на неровные, осыпающиеся части. Чимин моргает и переваривает тот ком извинений, который выплеснул на него Тэхён. В итоге он пропускает их мимо ушей. Он не считает Тэхёна виноватым: тот сделал всё, что было в его силах (он вовсе не обязан был). Чимин сам изначально отнёсся к ситуации очень легкомысленно. Убеждать человека в его невиновности так же не было возможно. Чимин слишком горд для этого. — Привет, — говорит он, — я в порядке. Они кормят меня хорошо, а ещё приставили ко мне мрачного мужика, он очень смешной. Намджун присматривает за мной. Есть что-то, что тебе не нравится? Они заставляют тебя что-нибудь делать? Чимин хмыкает в рацию. — Ещё бы. Мення держат в плену и не дают выйти. В прошлый раз я сбежал только благодаря тому, что я казался им тупым и ни на что неспособным. Я рад… В смысле, что с тобой не делают ничего странного. Кроме плена, конечно. Извини. — Я принимаю твои извинения. Чимин молчит. Ему интересен только один вопрос: когда его отсюда выпустят? Когда это закончится? Разлука с Тэхёном отдалила их, и Чимин, который едва успел привыкнуть к человеку, начинал забывать, как это: не быть одному? — Намджун что-нибудь тебе говорил? Мне он сказал, что в этот раз я не смогу сбежать, а ещё я ему нужен, чтобы он мог получить больше власти здесь… Меня это бесит. Тэхён некоторое время молчит, хотя уже нажал кнопку. Он попросил меня кое о чём… — Ну? Я не могу рассказать. Но если всё сработает, тебе скоро будет опасно там быть. Он говорит это с трудом. — Прости, что?! Это как? Я не знаю. Скоро могут начаться беспорядки в семье и тебе может достаться тоже. Пожалуйста! Чимина, пожалуйста. Не вредничай. Я понимаю, что ты самый настоящий дракон, что люди и их усобицы для тебя нечто, что можно проигнорировать, и они не стоят твоего внимания. Но сейчас ты в одной из таких заварушек и должен думать не так безрассудно. Чимин это знает. Он правда знает, только делает вид, что мафия это просто шуточки, и ему ничего не грозит. — Я знаю, Тэ. Я знаю. Чимин слушает в полуха просьбы человека быть паинькой и не бесить людей, которые его удерживают. Он не дурак, он только притворяется. Чимину почти сто пятьдесят лет, это немного для дракона, но достаточно, чтобы быть умнее и опытнее людей. Он помнит эту страну совсем другой. Его первая детская фотография в ханбоке, а сейчас все носят джинсы, трикотаж в полоску и кожаные куртки, а девушки делают безумный макияж и причёски, стоящие колом от лака. — Тэхёна, — он перебивает на середине предложения, которое не слушал. Когда Ким останавливается и выжидает, Чимин, уставший и сонный, просит его об услуге. — Ты не мог бы почитать мне завтра? Почитать? — Тэхён немного удивлён. — Тебе не дают книг? — Не в этом дело, — говорит дракон. Ему хочется немного нежности и заботы, как было, когда он был ребёнком. Ему хочется слушать бархатистый голос Тэхёна: он и не подозревал, как сильно соскучился по нему. Но сказать честно он не может. — Я просто хочу, чтобы кто-то мне почитал. В последнее время глаза быстро устают и я хочу спать дольше, — это правда, но не та. — Так что? Сможешь? Конечно. Выбирай книгу. Чимин усаживается поудобней, прикрывает глаза и мягко гладит живот. — Любую. Но лучше сказки. Я их люблю. — Надеюсь, ты обойдёшься без начальника охраны один денек? — спрашивает Намджун. Он подходит к миниатюрному комоду из чёрного дерева, достаёт бутылочку с розовым маслом. Когда Намджун присаживается на край кровати, то откладывает бутыль и снимает носки со ступней Сокджина. Тот наблюдает и не спешит отвечать. Намджун достаёт из ванночки с горячей водой полотенце и отжав протирает им ноги шефа, прежде чем натереть их массажным маслом. — Зачем тебе Хосок? Я отпущу его, конечно, но мне любопытно. И вообще, — мурлычит он, растягиваясь на кровати, — я должен знать всё обо всех, я же теперь «отец»… Намджун мягко улыбается. — Надо уладить кое-какие проблемы у девочек. Я объездил все наши дома и разузнал о некоторых проблемных клиентах. Ты слышал о четырёх убийствах? — Да, мне докладывали. Такое бывает. Проституция — дело опасное. — Это так, но меня это не устраивает. Наша семья не должна бездействовать. Эти женщины — наши, а значит убийц надо наказать в назидание всем остальным. Джин доволен этим. Намджун — его опора и доверенное лицо, которого ему не хватало будто с рождения. И теперь, когда он здесь, всё станет просто идеально. Он заткнёт собою все прорехи Сокджина. Он уверен, что это настоящая любовь. — Тогда сделай это. Гихван заменит его, — Джин задумывается и привстаёт. — Это же отлично! Ему давно надо было получить опыт! Хосок его слишком опекает, а я говорю, что надо давать ребятам реальный опыт. — Может, он поможет мне, когда Хосок закончит? Да, самое трудное придётся на Чона, но потом же кому-то понадобится поддерживать порядок, так? — Это было бы идеально. Сокджин просто в восторге и напрочь забывает о массаже ног. Он вскакивает и одевается, быстро оставляя Намджуна совсем одного. Это привычно. Джин не может уснуть, когда он в взбудоражен, и всё это время он посвящает планированию. Только так он может вздохнуть спокойно. И это отлично. Намджун улыбается и скрытно радуется: ему нужен Хосок, а Гихван… Гихван — второй человек из полиции. Это выводит из себя, даже если твоя шкура в полной неприкосновенности. Чимин не будет сидеть в грёбаной комнате грёбаного поместья грёбаной мафии и бездействовать. Если Намджун хочет что-то сделать с мафией, то пусть привлекает и его! Дракон чувствует себя использованным, но ему это не по нраву. Он беременный, а не больной, он официально в плену, а это неправильно. Это бесит и невозможно выводит. Он уже отлежал себе все части тела на широкой и мягкой кровати, на кровати с чёртовым балдахином, в доме, где нереально скучно. Ему пора бежать. Это дерьмо не для него. Один раз сбежал и во второй получится. Он щёлкает по кнопке пульта и вырубает телевизор. Ему можно выходить. Официально. Дракон покидает комнату сию минуту. За дверью куча охранников, рассредоточенных то тут, то там, но дракон их игнорирует, проходя мимо, будто на прогулке в парке. В поместье множество коридоров и все они как один: в обоях, длинные и с дверями то тут, то там. Он понятия не имеет, что делать, просто гуляет в надежде что-нибудь разведать. Каждую дверь он пробует открыть, не замечая косых пристальных взглядов охраны. Но ни один из них его не останавливает, а если бы попробовал, у Чимина есть туз, который он может разыгрывать бесконечно: он — дракон, и он им нужен. Почти в самом конце второго из коридоров дверь, наконец, поддаётся. Чимин замечает, как парень из охраны дёргается в нерешительности, поэтому сразу же шныряет туда и запирает за собой. Это скромная комнатка, обставленная минимально, но уютно: письменный стол, стул, кровать и шкаф. Холодный свет из окна и колышущиеся занавески. — Прости? На кровати приподнимается и хмурит брови от замешательства парень, которого оторвали от чтения. Его глаза беспокойно бегают из стороны в сторону и Чимин чувствует себя смущённо. — Прощаю, — нерешительно бросает он, как будто это ответ, заготовленный заранее и включающийся без ведома дракона, на любой случай, когда у него нет слов. Парень моргает и откладывает книгу.