Всего лишь служанка

      Сквозь сон Элиз чувствовала, как кто-то тряс ее за плечо, но просыпаться не спешила. Ей хотелось еще хоть на несколько мгновений продлить ощущение тепла и уюта. В голове лениво всплывали образы прошедшей ночи — поцелуи, прикосновения, невероятное удовольствие. Не открывая глаза, Элиз улыбнулась и мурлыкнула, словно довольный котенок. Однако взволнованный, испуганный голос Кейти и настойчивый стук в дверь заставили ее встрепенуться.              Элиз все-таки открыла глаза и резко села в постели. Оковы сна до конца еще не спали, и она рассеянно посмотрела на часы, стрелки которых показывали, что уже больше девяти. Снова раздался громкий стук в дверь, от которого пришлось проснуться окончательно.              — Элиз! — послышался суровый голос.              Сперва она подумала, что зовет отец, но потом поняла, что тот никогда не называл ее коротким именем и облегченно выдохнула. Это Джонатан, а значит, все не так плохо — нужно только придумать правдоподобную историю, почему Элиз не явилась на завтрак и еще не одета. Радовало то, что брат достаточно учтив и вежлив, чтобы оставаться за дверью и терпеливо ждать, в отличие от отца, который обязательно ворвался бы в комнату без приглашения. И тогда объяснить, что обнаженная Кейти делает в постели, Элиз не смогла бы.              — У тебя все в порядке? — в голос Джонатана уже закралось нешуточное волнение.              Элиз поспешно выбралась из постели, неуклюже натянула сорочку и направилась к двери. Прежде чем открыть, она обернулась к испуганной Кейти и приложила палец к губам, та же и вовсе спряталась под одеяло с головой. Элиз оценивающе взглянула на кровать — в целом, если не присматриваться, то вряд ли можно заметить, что кто-то есть под одеялом. К тому же, она не собиралась пускать Джонатана в комнату.              Глубоко вдохнув и приняв как можно более непринужденный вид, Элиз приоткрыла дверь и высунулась в образовавшийся небольшой проем так, чтобы Джонатан видел только голову. Тот выглядел напряженным, но скорее из-за волнения. Оставалось только благодарить Бога, что на пороге стоял брат, а не отец, иначе последствия могли быть куда серьезнее — перестать думать об этом не удавалось.              — Элиз, ты здорова? — окинув ее наверняка растрепанный после сна вид, спросил Джонатан. — Почему ты не одета? Мы ждем тебя.              — Да, все хорошо, — медленно ответила Элиз, все еще придумывая, что сказать и как выкрутиться из этой ситуации.              Вчера она совсем не думала о том, что бренди и бессонная ночь могут привести к такому. Конечно, Элиз поступила слишком глупо и безрассудно, но она ни о чем не жалела. И безумно хотела продолжения, ведь их отношения с Кейти только начались, поэтому не могла допустить, чтобы о них узнали.              — Это Кейти… Ей не здоровится с утра, — наконец выпалила Элиз и даже особо не соврала — Кейти, непривычная к алкоголю, судя по бледному лицу и покрасневшим глазам, чувствовала себя не очень хорошо.              — Я стучал в ее комнату, но она не ответила. Может, нужно вызвать врача? — заботливо предложил Джонатан, похоже, волнуясь за Кейти не меньше, чем за сестру. Элиз всегда ценила в нем это качество — готовность помочь всем, независимо от статуса и положения.              — Нет, — поспешила успокоить его Элиз, ведь визит доктора мог раскрыть ее и так не очень убедительную историю. — Она выпила один из отваров доктора Диксона, и ей стало лучше. Она все равно пришла ко мне, но мы только начали собираться.              Джонатан прищурился, пристально рассматривая Элиз, явно сомневаясь в ее словах. Но брату, как и обычно, хватило такта, чтобы промолчать — он просто кивнул. Хотелось бы знать, что в этот момент творилось в его голове и что в итоге скажет отцу. Но Элиз верила, что Джонатан просто так не будет выдавать домыслы за чистую монету.              — Я не голодна. Передай, пожалуйста, отцу и Далтону мои извинения и то, что увидимся с ними в обед.              После недолгих раздумий Джонатан вздохнул и покачал головой, но все же согласился:              — Хорошо. Я передам.              Даже без красноречивой реакции брата Элиз прекрасно знала, что отец будет недоволен ее действиями. Он во всем ценил порядок и не любил, когда в привычном течении вещей что-то шло не так. Но с ним Элиз как-нибудь разберется позже, ведь в конечном итоге тот всегда мирился с ее поведением и прощал проступки. К тому же, хотелось провести немного больше лишних минуток с Кейти. Сейчас больше волновало, как та будет относиться ко всему, что произошло ночью. Вчера ее раскрепостил бренди, а что она чувствовала, Элиз не могла представить — что бы ни случилось вчера со страхами Кейти после пары рюмочек, на самом деле они никуда не делись.              Плотно закрыв дверь за Джонатаном, Элиз прислушалась к удаляющимся шагам и, только когда они стихли, вернулась к кровати. Кейти так и лежала под одеялом и, кажется, не собиралась показываться из-под него. Элиз присела рядом и обняла ее через толстую ткань, прошептав, что они снова остались одни. Кейти робко отодвинула край одеяла и посмотрела на Элиз — она все еще выглядела испуганной, озадаченной, взволнованной и не осмеливалась говорить. Поэтому Элиз сказала за нее:              — Это была лучшая ночь. — Она дотронулась до щеки Кейти и погладила нежную кожу большим пальцем.              Элиз показалось, что та готова снова спрятаться под одеяло. Она видела в ее глазах стыд, но вместе с тем и желание продолжить, окунуться в омут. Вот только Элиз не знала, как подтолкнуть ее, как помочь перестать смущаться и стыдиться, как сделать так, чтобы Кейти окунулась в их чувства вслед за ней.              — Да, м-мисс Лейтер, — дрожащим голосом ответила Кейти.              И Элиз ждала чего-то подобного, поэтому тепло улыбнулась и, нащупав руку Кейти, ободряюще сжала. Это было странно делать через толстую ткань одеяла, но Кейти, казалось, стала немного увереннее — настолько, что на укоризненный взгляд отозвалась:              — Простите… Элиз.              Понимая, что Кейти совершенно непривычно называть ее так, Элиз не хотелось давить, но все же это могло помочь ей раскрыться, принять себя быстрее.              — Нам стоит собираться! — встрепенувшись, воскликнула Кейти и буквально подскочила на постели.              Одеяло спало с нее, обнажив грудь, которую та тут же стыдливо попыталась прикрыть. Кэтрин никогда не стеснялась — ни своего тела, ни того, как на нее смотрела Элиз. И сейчас ей хотелось, чтобы Кейти тоже чувствовала себя свободно, но та была слишком зажата. На самом деле, Элиз удивлялась, как Кейти еще не схватилась за Библию, чтобы замолить их грех. Но это означало, что какой-то частью себя она все-таки принимает эти отношения, ведь так? По крайнем мере, Элиз очень хотелось в это верить.              — Хорошо, — наконец кивнула Элиз, сдавшись уверенной покорности традициям.              В течение следующих минут она наблюдала, как Кейти ловко надела платье, завидуя такой сноровке — ей-то опять будет нужна помощь. На самом деле, Элиз очень хотела бы быть на месте мужчин, которые могли надеть брюки с пиджаком и выглядеть при этом безупречно. Им не надо затягивать корсет, делать прически… В очередной раз Элиз пожалела, что родилась в теле женщины, и что не могла быть с той, с кем ей хотелось.              Пока Кейти молча выполняла то, что должна, Элиз наблюдала за ней. Ей так много хотелось сказать, но найти слов не получалось. Она не знала, как объяснить, что нет ничего такого в том, что они сделали, ведь все говорило об обратном — общество, церковь… Хотелось бы Элиз стать для Кейти ее «Кэтрин», но она не знала, как. И винила себя в этом, тревожась, что та опять замкнется в себе.              — Мы ведь увидимся вечером? — прежде чем выйти из комнаты, спросила Элиз, легко коснувшись плеча Кейти — большее она боялась себе позволить, да и понимала, как глупо звучит вопрос.              — Конечно, мисс… Элиз. — Кейти выдавила из себя явно вымученную улыбку, так что Элиз решила не мучить ее еще больше и направилась к выходу, а потом, не оборачиваясь, вышла в коридор.              Теперь она начала думать, что совершила ошибку, поторопившись и подтолкнув Кейти. Да, алкоголь позволил ей раскрепоститься и наконец поддаться слабости, но сейчас, с ясным разумом, та точно жалела о произошедшем. Хотелось бы Элиз верить, что это временно, но она понимала, что чем больше Кейти будет думать о случившемся, тем больше будет уверяться в своей правоте. Она просто не могла оставить ее одну сейчас.              Рывком отворив дверь, Элиз буквально влетела в комнату и остановилась перед удивленно распахнувшей глаза Кейти. Та приводила в порядок туалетный столик и явно удивилась возвращению Элиз. Но она просто не могла, не хотела, чтобы ускользнуло то, что между ними образовалась. Она слишком любила Кейти, чтобы позволить это. Ей казалось, что надо все решить здесь и сейчас, будто отложи она это на пару часов — все непременно разрушится. Похоже, двигал ею вчерашний бренди, но Элиз чувствовала себя уверенной в своих действиях как никогда. Она положила руки Кейти на талию.              — М-мисс Лейтер, — снова робко прошептала та, — я…              — Боишься? — закончила за нее Элиз, на что Кейти кивнула. — Я тоже боюсь. Но мы ведь вместе, мы справимся.              И Кейти прижалась к Элиз, словно в первый раз. Хотя для нее он стал действительно первым. Самым первым.       

***

      И они справлялись, каждую свободную секунду проводя друг с другом. Отец не раз и не два пытался свести Элиз с лордом Хаббардом — при поездке к ним на день всех святых, на балу в честь Рождества. Он даже придумал еще одну поездку, но и сам лорд, и Элиз никогда не стремились друг к другу. По правде говоря, тот всегда тянулся к Джонатану. Они были лучшими друзьями, часто виделись, даже письмами обменивались, насколько знала Элиз. Наверняка еще и поэтому отец так настаивал на их с лордом браке — не считая, конечно, положения и богатств. Однако она всегда возвращалась в теплые объятия Кейти.              В дела Элиз по-прежнему не пускали, как бы она ни уговаривала Джонатана. Далтон наверняка рассказал бы ей все, как есть, но он сам не интересовался шахтами и поместьем — лишь пробегающими мимо юбками.              Впрочем, Элиз и самой это стало неинтересно. Она устала добиваться от отца и брата того, чтобы ее заметили и посчитали не только выгодным товаром, так что решила полностью посвятить себя отношениям с Кейти. Благодаря тому, что та работала камеристкой, им не составляло труда прятаться. Сложно было следить за временем и вовремя посещать семейные обеды и ужины, но в остальном они могли наслаждаться обществом друг друга, практически не опасаясь, что кто-то узнает.              Джонатан, отец, даже Далтон спрашивали, почему Элиз так сияет, но она отшучивалась и отнекивалась. Она старалась сильно не улыбаться при них, но, похоже, ее счастье оказалось слишком заметным, и те не понимали, откуда это взялось, ведь еще несколько месяцев назад Элиз ходила угрюмой и всеми силами противилась воле отца. Далтон шутил — или нет, — что она рада отделаться от зануды Хаббарда, на что Джонатан шикал на него, призывая к порядку. Отец же одобрительно кивал. И все это продолжалось, казалось, бесконечно.              Когда наконец наступила весна, солнце стало пригревать, а птички призывно петь, отец перестал запрещать уходить дальше двора, хотя на пруд все же ходить не позволил. Видимо, помнил до сих пор, чем обернулась прошлая прогулка. Но даже несмотря на этот запрет, наконец-то можно было «расправить крылья», насладиться весенним солнышком и обществом любимой девушки. Они, казалось, разговаривали обо всем, и Элиз ни на секунду не наскучивало общество Кейти — наоборот, хотелось проводить с ней как можно больше времени. Элиз всегда жалела, что та не может присутствовать на завтраках и обедах — тогда они могли бы стать не столь невыносимыми.              С каждым днем на улице становилось все теплее, а Элиз и Кейти проводили все больше времени на воздухе. Когда не сковывали правила и условности, царящие в поместье, а можно было забыть обо всем и побыть вдвоем, полностью отдаться чувствам. Расстилали ткань на земле и устраивались на ней, обнимали и целовали друг друга, просто лежали, рассматривая плывущие облака и придумывая, на что похожи их очертания. А когда надоедало, Элиз начинала скользить руками по телу Кейти, чувствуя ее только через ткань платья. Та все еще смущалась, но не сопротивлялась.              Как и сейчас — Элиз гладила Кейти по животу, все норовя скользнуть ниже, задрать ее платье и подарить наслаждение, которое та все еще считала грехом, хоть и не признавалась. Она хихикала, шуточно отталкивала Элиз, но особо не сопротивлялась, позволяя доставлять удовольствие. Кейти до сих пор думала, что это неправильно, говорила об этом, но устоять все равно не могла. И Элиз бесстыдно пользовалась ее слабостью.              Кейти, как и обычно, старалась не стонать, дрожа от наслаждения, повинуясь Элиз и ее движениям. Она всегда пыталась вести себя тихо, и в доме это было оправдано, но здесь, где их окружали только деревья и птицы, Элиз хотелось бы, чтобы та наконец перестала сдерживать себя. Как когда-то перестала сдерживаться в их отношениях. Но, видимо, и к этому им еще предстоит пройти долгий путь.              — Я люблю тебя, — выпалила Кейти, чуть ли не задыхаясь.              — Что происходит? — Вдруг мужской голос заставил обеих вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.