Не разлучит нас

Аннотация: Наркоман и атеист Рой Харпер в попытках избавиться от зависимости обращается за помощью к известному священнику, Отцу Тодду. Warning! Наркотики, упоминание религиозных фетишей. - «Хотите знать, как я здесь оказался?» Этот вопрос крутился в голове у Роя, пока он медленно шагал к распятию по широкому проходу между деревянными скамьями. Хотелось обратиться с ним к невидимому зрителю, который недоуменно разведет руками: «Понятия не имею, чувак, чтобы вдруг ты и в церкви…» Хотя, если вспомнить, с религией его связывали долгие отношения. - Приятно пахнущий густой дым попадал в комнату из коридора, клубился у закрытой двери, как пар над кастрюлей. Рой выставил звук старого телевизора на максимум, чтобы перекрыть хихиканье, шуршание и постанывания за стеной. Он оперся на продавленную спинку дивана, шире раздвинул колени, расстегнул пуговицу и молнию на джинсах, запуская руку в тесную ширинку. - У тебя охуенный голос, - выдохнул он, с нетерпением сжимая напряженный член через шероховатую ткань трусов. – О-ху-ен-ный. - Первородный грех заключался вовсе не в том, что Адам и Ева сорвали плод с древа, а в том, что они испугались наказания. Люди сами придумали себе жестокого и несправедливого Бога, и уверовали в этот фантом - Священник на экране выглядел совсем молодым. Простое одеяние подчеркивало его стать, а на мужественном, тяжеловесном лице сохранялось сосредоточенное, доверительное выражение, как будто тот делился сокровенными мыслями с близким другом. - Не знаю насчет Бога, но вот я тебя наказал бы! Воспитанный индейцами Харпер имел однобокое представление о христианской эстетике, но все религиозные штучки: строгая одежда священнослужителей, исповедальни, молитвы и поклоны – казались ему чертовски сексуальными. Он был уверен, что «Преподобный Джейсон Тодд» разделял позицию – не мог же такой горячий парень воспринимать это всерьез? Мысли об общем фетише превращали шоу телевангелистов в интригующую игру для двоих с однобокими шутками: «поставь за меня самую большую свечку, детка!», и, в текущем состоянии, зрителя не смущало, что отец Тодд понятия не имел о его существовании. - в то время, как истинный Господь любит нас, всегда любил и будет любить. От такого количества любви тело Роя почти неестественно выгнулось на диване. Он уперся носками напряженных ног в заляпанный, грязный ковер, по коленям прошла дрожь. Не хватало секунды, двусмысленной фразы или мелкой, незначительной детали, созданной воображением, чтобы удовольствие достигло пика. - Что это? «Слово пастыря»!? Распахнутая пинком дверь с размаху стукнулась о стену, запуская соседа по комнате. Уж мог бы догадаться, что если кому-то в сквоте пришло в голову закрыться, то тому были причины! Парень был хорош, обходителен, черноволос, синеглаз и почти не употреблял, разве что покуривал травку. Единственной причиной, по которой тот тусовался здесь, было детство, проведенное в бродячем цирке – чувак просто привык находиться среди странных людей. - Ну да… - отозвался Харпер, поправляя белье. Волны возбуждения опадали, стекались под горло, становясь кислыми и вместо восторга вызывая раздражение. Шоу подходило к концу, и лицо красивого священника сменилось хором мальчиков, восторженно исполнявших псалом на латыни. - Я думал, ты порнушку забористую нашел, вместе посмотрим. А ты! – гость покрутил в воздухе ладонью у виска. Рой вытащил из-под спины подушку и запустил в его направлении: - Свали из моей исповедальни! - Харпер никогда не мог устоять на тонкой грани между свободой и одиночеством. Он делал все, что ему хотелось, никого не учитывая в своих планах, но постепенно плюсы от этого положения казались все более сомнительными: никого не будет рядом, никто не выслушает, не придет на помощь - Его родители погибли. Воспитавшие его индейцы племени навахо были слишком чужеродным и устоявшимся сообществом, чтобы получалось испытывать к ним нечто большее, чем признательность и благодарность. В день совершеннолетия Рой ступил на побитую мостовую провинциального города со ступеней автобуса, который привез его из резервации, поправил кожаную сумку за плечом, огляделся и замер, ошарашенный сложным вопросом: «И что теперь делать?» Ответа, кстати, он не узнал до сих пор. Просто плыл по течению, которое выносило на мель – в странные компании, сквоты, общины, где у всех были такие же проблемы. Молодые люди жались друг к другу, а навязчивые мысли о бессмысленно утекающем времени и ощущение ледяной, нечеловеческой тоски, распространялись, как эпидемия. Попытки уйти от реальности стали сблизившим их совместным занятием. В последнем месте пребывания возникла определенная стабильность. Жизнь проходила гладко, без сучка и задоринки, в приятной дрёме, пока полузнакомый парень не попросил помочь: «Слушай, я задолжал всем там…» Выглядел тот не очень: по бледному лицу стекал пот, тощие пальцы теребили массивный золотой браслет. Он уронил его на землю, поднял, уронил еще раз. От мелких и быстрых движений собеседника у Роя заболела голова. «У меня нет денег, только мамкин браслет. Может, попробуешь впарить дилерам, вдруг что обломится? Мне нельзя там появляться». Харпер впервые почувствовал волнение, разглядывая измученное лицо. Он считал себя неуязвимым, первые дозы приносили блаженное забытье, не вызывая послевкусия кроме головной боли и хмурого настроения. Но люди вокруг постепенно истончались, стирались из реальности – С браслетом он разобрался легко и лег вздремнуть, чувствуя себя молодцом, однако проспал недолго. Сосед по комнате начал агрессивно шарить под диваном и в грудах вещей на полу. - Рой, у меня браслет пропал, - пробормотал он, стоило раздраженно сесть на диване, - Золотой, с птичками. Мамина вещица. Родители этого парня трагически погибли так? Значит, вещи покойной матери имели для него огромное значение. Рой молча вскочил на ноги и устремился в грязные коридоры сквота. Когда их нашли, вор уже безжизненно лежал на полу. - Лучше бы тебе свалить отсюда, - прошептал на ухо сосед, пока другие возились с пострадавшим. - Он очень плох, придется звать медиков, а там и до полиции недалеко. Никто не задал ни единого вопроса по поводу произошедшего. Ребята, все они, не собирались бросать человека умирать, несмотря на то, что визит полиции означал конец всему притону. У Харпера были объяснения случившемуся: чувак сам набросился на него, прежде чем тому предъявили обвинения, видимо, сказался тяжелый трип. Но возможности высказаться никто не предоставил, и он почувствовал себя чужим в слаженной компании, которая дружно решала, что делать со свалившейся бедой. Поэтому, прислушавшись к совету соседа, Рой вернулся в комнату, побросал в сумку немногочисленные вещи и ушел. - Ночь прошла в окружении бездомных, которые облюбовали ржавый фургон с выбитыми окнами, где было холодно и грязно, резко пахло алкоголем и немытыми телами. Утром парень был совсем разбит и отчаянно хотел пить. Удалось раздобыть немного воды, которая не убрала ни жажду, ни неприятное ощущение сухости, словно в горло вставили впитывающую губку. Через несколько часов состояние усугубилось головной болью и ознобом. Простудился он, что ли? Рой старался держаться скоплений народа, так было теплее, и к вечеру бездумное следование за толпой привело его на уютную мощеную площадь перед собором. Окна тепло светились оранжевым, будто большое, изысканное здание заполнили тыквенной мякотью. Ассоциативная цепочка напомнила о том, что он ничего не ел сегодня. Так, подождите. Церкви всегда занимались благотворительностью: бесплатные обеды, тёплая одежда. Паломники на ночь останавливались, опять же – Он нахмурился, складывая в голове размытые представления, собранные по журналам и передачам. Из широко распахнутых монументальных дверей торчал короткий хвост очереди. Может, там правда что-то раздавали? Хорошо было бы! - Прости, подруга! – он слегка толкнул плечом женщину, пытаясь рассмотреть внутренности здания. - Если ты на исповедь к отцу Тодду, то лучше зайди завтра днем, - скептически отозвалась та. - Сейчас после вечерней службы такая очередь, часа два простоишь. Имя священника показалось знакомым – - а, ну да-а - - «Слово пастыря», конечно же! Он вспомнил вдохновенный голос преподобного, эмоциональные реплики, осмысленные, явно ставшие результатом долгих раздумий, и уверенное «Господь любит вас!». Рой Харпер нуждался в любви. Мысль об исповеди росла, разбухала в голове, пока не заполнила сознание целиком. - От светлого простора захватывало дух. Зал резонировал тянущимися, переливчатыми, низкими звуками, а проходивший сквозь вытянутые витражи свет лежал на светлых колоннах причудливыми пятнами. Стало стыдно за свои грязные кроссовки и рваные джинсы. Не удивительно, что люди специально наряжались к церковным службам! Рой казался себе маленькими и незначительным, но это не печалило. Он медленно дошел до алтаря, изучил монументальные свечи, горевшие подле распятия. Харпер оглядывался, как ребенок, которого забыли в эпицентре ярмарки. Под потолком собрался сонм ангелов, изображенных в виде голов с крыльями, а справа от входа находилась деревянная исповедальня, покрытая резьбой и узорами. О назначении этой конструкции он догадался сразу – не зря смотрел религиозные шоу! Можно было заглянуть внутрь: тесный отсек пах деревом и расплавленным воском. - Тебе нужна помощь? - спросил знакомый голос. Пришлось развернуться, стукнуться лбом о деревянный свод, чтобы увидеть священника, того самого - - передачи с которым он так любил, да. Тот изменился, на благородном лице залегли неглубокие морщины и жесткие складки, пронзительные зеленые глаза смотрели устало. - Я… Было много вариантов ответа, которые позволяли избежать дальнейшего диалога: «так, осматриваюсь», «просто зашел», но Харпер решил придерживаться изначального плана: - Я хотел бы исповедаться. - Ты собираешься принять причастие? - Чего? На лице преподобного мелькнуло разочарованное и понимающее выражение, прежде чем он кивнул: - Понятно. Давай поговорим. - В узком пространстве исповедальни Рой пристроился на деревянной лавке. Присутствие собеседника угадывалось только по теням за решеткой, разделявшей прихожанина и священнослужителя. В голову лезли неуместные мысли: если очень тучный человек захочет исповедаться, как он вообще поместится здесь? И кстати, размышляя о комплекции, правда ли отец Тодд обладал телом атлета, или крой одежды ему льстил? Начать монолог оказалось сложным, на каждое слово приходилась долгая пауза и несколько бессмысленных междометий – «э-э-э», «м-м-м». Не получалось выстроить жизнь в ладное повествование, рассказ постоянно смещался: с детства на наркотики, с наркотиков на индейцев, а с тех – на соседа с браслетом, бездомных в фургоне. Наконец, Рой замолчал, покашлял, сосредоточенно добавил «ну вот, собственно и все», уже представляя, что разговаривает с пустотой, а пастор давно ушел заниматься обычными делами. - Как ты думаешь, чем Дьявол отличается от Бога? От сидения на узкой скамье начала болеть спина и от такого количества слов горло пересохло окончательно. - Ну, дьявол плохой, - закономерно ответил он. - А Бог – хороший. - Поспорить сложно, - согласился отец Тодд. Этот парень не выглядел хорошим психологом, способным размазывать неискреннее сочувствие по невыразительным ответам. - Но обрати внимание: Господь создал человека по образу и подобию своему, наделив свободой воли. Он любит и принимает нас со всеми выборами и ошибками. Однако свободе всегда сопутствует ответственность. Отец может направить, оказать помощь или поддержать, но принимать решения ты должен сам. Если же ты желаешь, чтобы твоей судьбой распорядились, ни о чем не спрашивая - - в обволакивающем звучании голоса промелькнула печаль. Темнота, запахи воска, благовоний и серьезные интонации собеседника словно перенесли грешника на другой план, наполненный нежностью и пониманием. Но даже тут, в этой мягкой реальности, Рою не доверяли и искали способ отослать обратно. - ...то тебе вовсе не к Богу! - Но если я готов разбираться со своими проблемами, - спросил он, снова меняя позу, - то зачем мне вообще Бог? Что вы можете предложить? Помолиться? - Молитва никогда не помешает. Да уж, сложно было вывести священника из себя! Не зря терпение считалось добродетелью в их среде. - Но община может оказать и другую помощь: предоставить приют, дать работу на первое время. Обратись в светлое здание в конце улицы, скажи, что я тебя направил. Такой практичный подход к вопросу удивлял – вроде он пришел в церковь, а не в службу занятости. Захотелось расплакаться. Впервые в жизни кто-то хотел помочь лично Рою Харперу. - У нас есть госпиталь и психолог, - продолжал отец Тодд. - Надеюсь, увидеть тебя в числе моих прихожан. Вспомнилась огромная очередь после вечерней службы. Интересно, он разговаривал так с каждым? Он всех помнил, или это была отработанная модель поведения? На улице серое небо закручивалось воронкой. Вместо роликов на рекламных экранах крутились сводки и сообщения о войне, удивляя Харпера. Последние годы он провел в другом мире, где не было никаких войн, только счастливая пустота. Несмотря на мрачную атмосферу, пронзительно захотелось жить! От него еще может быть польза, так? У индейцев он мастерил всякие интересные штуки, придумывал простенькие приспособления, чтобы традиционный быт становился легче. Те, в свою очередь, научили ребенка всему, что умели, и хотя стрельба из лука, верховая езда и навыки следопыта были не особо актуальны – кто знает? Главное, что он никогда больше и не посмотрит в сторону веществ! - Срыв случился всего через несколько дней. Состояние окончательно испортилось, к ознобу и жажде добавились головокружение, потливость. Постоянно кружилась голова, подъём с кровати начал казаться испытанием духа, и постепенно с койки в общежитии он переместился на больничную. К понятию ломки Рой Харпер всегда относился скептически, потому что был уверен – нет такой боли, которую человек не мог бы перенести! Но шепотки в голове раз за разом напоминали о том, скольким он был обязан общине, и насколько при этом бесполезен для нее, пока валяется в их госпитале, пользуясь их гостеприимством и злоупотребляя их едой. Пришло время прекратить все это, приятель! Избавить благочестивых христиан от своего присутствия было не сложно, приют не охранялся. Прежде, чем уйти, он позаимствовал небольшую сумму из копилки с пожертвованиями – потом вернет! В любом случае, две мятые десятки были меньше расходов на пребывание здесь бездельника. - В знакомых реалиях наркоманского притона Рой почувствовал странное удовлетворение. Что-то в нем надеялось до последнего, что произойдет знаковое событие и отменит принятое им решение вернуться к прежней жизни, например Боженька сорвет их с дилером сделку. Хотя, если верить отцу Тодду, этот парень не вмешивался в чужие дела. Мысли о священнике были с Роем до конца. Действие наркотика позволило вспомнить лицо пастора с фотографической точностью. Тот обладал резкими чертами, каждая из которых по отдельности не входила в список «красивого», но сочетание впечатляло. Если бы преподобный был вымышленным персонажем, Харпер хотел бы познакомиться с эстетом, создавшим его. Все откровенные фантазии, навеянные проклятым христианским шоу, вспомнились – - и показались глупыми и топорными. Инстинктивно хотелось тепла чужого тела, физического подтверждения не-одиночества. Вот бы вернуться в огромное открытое пространство собора и разрыдаться на плече у отца Тодда, касаясь щекой грубой ткани его черного одеяния! Воображаемые ощущения принесли ус-по-ко-е-ни-е, уверенность в том, что он был нужен и любим. Пробуждение разрушило иллюзию. Он закрыл глаза, мучительно цепляясь за сон, наполненный надеждой, светом - - Время вышло, парень! - Усатый мужик тряс его за плечо, даже не пытаясь добавить в голос приветливые нотки. – Или бери еще дозу или вали отсюда. Харпер пробормотал что-то вроде «ща-ща-ща, еще минуточку», но его пнули под ребра и попытались рывком поставить на ноги. Видимо неплатежеспособные посетители, не желавшие уходить, в этом заведении были рутиной. На секунду дилер стал персонификацией всего, что приносило страдания самому Рою и тем людям, которые рисковали протянуть ему руку помощи – - наркотиков. Крепко встав на ноги, он оттолкнул мужика. Тот опешил от такого поворота, и потерял несколько секунд, за время которых Рой успел заехать ему в челюсть, и броситься наружу – сквозь открытую дверь, дымный коридор, по лестнице из этого проклятого подвала в незнакомый город. Головокружение создавало ощущение, что он и не бежал вовсе, а просто несся вперед на бесконечной карусели. На улице пахло океаном и это казалось удивительным, ведь за все время пребывания здесь он так и не заметил большой воды. - Все дороги вели в храм, но Харпер нашел его только под утро. Яркий рассвет, размазанный между вытянутыми рваными облаками, выглядел истерически, словно город переживал свои последние дни. Это отражало состояние беглеца, у которого в голове с каждым шагом крутилась только одна мысль «ниже падать некуда». Сможет ли он еще раз начать новую жизнь, несмотря на слабость, ломоту в костях, жажду и одиночество? Он отчаянно долбил ногой в массивную дверь собора. - Ты чего здесь делаешь? Вообще в исполинских деревянных воротах было маленькое окошечко на уровне глаз, чтобы обитатель церкви мог посмотреть, кто ломится в неурочный час, но отец Тодд предпочитал открывать створку целиком. - Хотелось бы снова исповедаться, - пробормотал Рой. Он был уверен, что рваная одежда, землистого цвета лицо и всклокоченные волосы достаточно иллюстрировали потребность в участии и наставлении. Он снова вспомнил злочастное «Слово Пастыря» и хихикнул. Выдуманные сюжеты снова показались горячими, хотя конструкция не могла предоставить свободы двум взрослым парням. Впрочем, та решетчатая перегородка – - о чем он только думает?! Священник нахмурился и скептически вгляделся в его покрасневшее лицо. - Хорошо. Сейчас никого нет, и мы можем просто пообщаться в зале. Прихожанин помотал головой, ему нужно было ощутить давящее спокойствие маленькой каморки. - Мне кажется, что я приношу несчастья, - начал он, пока спутник открывал резную дверцу, но откровение были прерваны очередным громким стуком в главную дверь. - Эй, выходи! Выгони его, Тодд! Хватит наркоманов прятать! По лицу проповедника скользнуло странное выражение, одновременно мечтательное и жестокое, прежде чем тот вздохнул: - И правда. Посиди здесь, я разберусь. Рой с силой схватился за голову. Не стоило драться и убегать из притона. Бандиты примитивно устроены и не прощают подобных жестов. - Может, я могу чем-то помочь тебе? - Помолись. Тот явно рассчитывал решить вопрос дипломатически, поэтому Рой залез в тесный отсек и свернулся там, спрятав лицо в ладони. Легко сказать «Помолись!», но как это сделать, когда ни одной молитвы не знаешь? Пальцы намокли от слез. - Пресвятой Боженька! Харпер закашлялся от того, что почувствовал себя идиотом. Но продолжил: - Пресвятой Боженька, пусть все хорошо будет! Ну пожалуйста! Он прислушался к голосам, которые носила великолепная акустика собора. - Ну что, где он? - Пришел, потом ушел, - священник был совершенно спокоен. – Рекомендую последовать его примеру. - А то что? – с вызовом спросил один из пришедших. – Нам не составит труда обшарить всю вашу халупу. - Эй, полегче! - прервал его энтузиазм второй. – Это же Джейсон Тодд! Повисло молчание. Рой почувствовал себя маленьким героем ужастика, спрятавшимся в шкафу, и прыснул со смеху. Чем загадочнее складывались обстоятельства, тем сильнее его охватывала беззаботность. - Тот самый? Хотелось узнать, что скрывалось за почтительным «тот самый», но выходить и спрашивать было глупо. - Ну раз святой отец говорит, что здесь никого нет… Массивная дверь оглушительно захлопнулось. Харпер не понимал, что произошло, то точно знал - ему выпал еще один шанс на новую жизнь. Он не принял Господа. Вера должна была вкладываться людям в голову с юности, чтобы пустить там крепкие корни. Но он всей душой поверил в преподобного Джейсона Тодда. Поэтому обратил взгляд к низкому узорчатому потолку и, криво улыбнувшись, пробормотал: - Э-э… Спасибки!