Маг и волшебник

В таком хорошем настроении всё было волшебно. У волшебников есть свои источники вдохновения, как и у любых людей тонких и творческих. Одни вдохновлялись идеями, другие амбициями, меня же вдохновляли всегда девочки и сама магия. Да, пожалуй, в таком порядке – уж очень я считал их милыми, и по мере того, как я взрослел, они казались мне всё более притягательными и прекрасными. Это нормально – источником вдохновения для многих и многих волшебников были любые их увлечения, страсти и чувства. Одних вела преданность, других любовь к семье, волшебник, который считает магию лишь инструментом и не вдохновляется ничем, не способен сотворить сколь нибудь сильное волшебство. Магия на этот раз раззадорилась и разыгралась, я угомонил её, хотя образ прелестной Джинни ещё долго будет согревать мне сердце. Но теперь пришла пора написать очередную серию дамского романа и начинать развязку истории с Невиллом и Гермионой. Даже если отбросить в сторону то, что министр просто не посмеет их арестовать – его разорвут на мелкие клочки ведьмы и колдуньи волшебного мира, я должен восстановить справедливость. И наконец-то прийти на заседание суда по ним двоим, благо, суд будет завтра. Дождались, наконец-то. Публикация в утренней газете завершающей стадии многосерийного мини-романа заставила ведьм всех возрастов наводнить министерство магии – когда я, одетый с иголочки и выглядящий как очень важная, пусть и маленькая, шишечка, вошёл, перед входом уже была толпа и какие-то ведьмы требовали пропустить их в зал суда. – Прошу прощения, дамы, – я оттеснил одну особенно настойчивую особу, оказавшись перед аврором, – Гарри Джеймс Поттер. Я свидетель по этому делу. Аврором был какой-то мужик с рыжими английскими усами и усталым взглядом. Последнее легко объяснимо – в компании такого количества женщин мягко говоря – постпривлекательного возраста, надушенных так, что мечтать можно только о глотке свежего воздуха, немудрено устать за пару минут, а он тут уже полчаса стоит. – Проходите, – Аврор открыл передо мной дверь и тут же захлопнул за моей спиной, – эй, а вы куда? – Но я должна их увидеть! – Подсудимых нет в зале суда, – отрезал аврор, – идите домой. Это я уже слышал через дверь. Шумоизоляция тут нулевая. В зале суда уже начиналось заседание, собрался целый триумвират, думаю, самое время выступить. В самом начале. – Господин судья? – я оглядел занимающих свои места людей, – Госпожа Боунс, господин Скеллиг? Могу я поведать вам свои показания по этому делу? – Мистер Поттер, – Узнал меня министр магии. Он сидел в первых рядах и поднялся, – не ожидал вас здесь увидеть, – льстился, засранец, гибкий у него хребет, – какая честь. – Я тоже не ожидал вас увидеть, господин министр, и это приятная неожиданность. Решили уделить внимание уголовным делам? – Да, как видите, это дело нашумело, – министр немного напряжённо и вымученно улыбнулся, – все здесь? Думаю, пришла пора начинать заседание, – это он уже сказал Амелии Боунс, которая руководила судом. Она была тут главным судьёй. Чуть поодаль от министра сидела бабушка Невилла – старая Августа, она была одета как всегда отвратительно. При взгляде на неё у меня возникает ощущение, что это ревностная блюстительница порядка, старых традиций и шпыняющая всех вокруг по любому поводу. Впрочем, сейчас ей было не до того, она орлиным взором оглядывала всех присутствующих, в том числе и меня. – Хорошо, – Боунс ударила молотком, – господа волшебники, суд начинается. Рассматривается дело номер… – зарылась в бумаги на столе, – номер восемьсот девяносто два от тысяча девятьсот девяносто второго года. Прокурор? Просто формальность – описание шалости Невилла, во время которого бабка Августа чуть ли не убила взглядом прокурора. После чего слово дали свидетелям, и первым вызвали меня. Я вышел, принёс клятву, как полагается, и поведал, как было дело… – Господа, боюсь, произошла страшная ошибка. Поскольку Гермиона Джин Грейнджер не виновна в том, в чём её обвинили. Признаюсь – я был у неё в тот день и совершил колдовство, которое, по всей видимости, чары надзора и сочли нарушением ею статута секретности. Небольшое недоумение в зале. Я продолжил: – Честно говоря, до меня не сразу дошли новости о том, что Гермиону Грейнджер умудрились арестовать, даже несмотря на очевидные факты её невиновности – как то – отсутствие при ней волшебной палочки. А так же возможность достоверно проверить это, просто спросив её, воспользовавшись магией, чтобы определить ложь или принудить к правде. Или проверить палочку – мне казалось, что это настолько глупая и нелепая ошибка, что взрослый волшебник не может её совершить, не проверить никаких фактов, улик, просто схватить первого попавшегося человека, который мог бы совершить правонарушение и кинуть её за решётку. Я убыл от неё за секунду до того, как появились авроры, и посему уверен, что она не виновна в том, что ей инкриминировали, поскольку это нелепое предположение. – Кхм, – меня прервала Амелия Боунс, – мистер Поттер, мы собрались здесь по другому делу. – Совершенно верно, мэм. Правда, есть один нюанс, – улыбнулся я, – спасение от несправедливого заточения не считается преступлением, если спасённый оправдан. Такое происходило как минимум восемь десятков раз, последний случай, если я не ошибаюсь, был в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. В данном случае поступок мистера Лонгботтома определённо заслуживает восхищения за свою смелость и верность друзьям, – слегка польстил я ему, – но состава преступления в нём нет, поскольку мисс Грейнджер не совершала преступления и следовательно, не является преступницей. И, признаться, мне совестно за то, что произошло и за то, что мои действия послужили причиной ареста мисс Грейнджер, а так же перенесённым ею лишениям и испорченных летних каникул. Думаю, мне стоит компенсировать это нелепое стечение обстоятельств, произошедшее по моей вине. Посему я готов оплатить им отдых в живописных местах Франции, куда незадолго до своего ареста должна была уехать мисс Грейнджер. Думаю, министр магии Франции не откажет мне в такой услуге, – улыбнулся я залу. Мягкий намёк на связи на международном уровне – что ещё нужно, чтобы Фадж засунул язык в задницу? Поскольку показания свидетели давали под присягой и клятвой, лгать здесь было не принято… но куда большее значение имело то, что министр был на моей стороне, а за Невилла и Гермину переживали практически все дамы бальзаковского возраста в Англии, посему их пребывание здесь после оправдания было чревато разными… непредвиденными осложнениями. Подождут где-нибудь на лазурном берегу, пока страсти улягутся. Я как раз вчера отправил письмо министру с просьбой разместить эту парочку у себя на курортах. Министерство Франции много денег стригло именно на курортном бизнесе, в своё время они обратили внимание на практически пустующее и никому не нужное так называемое «лазурное побережье» и превратили его в курортную зону. Бюджет сам по себе не наполняется, ага. Так что просьба вполне разумная и вполне в компетенции министра магии франции – были у них курорты специально для волшебников, с волшебным сервисом. Надо ли говорить, что дело было решено не просто быстро, а реактивно, не успел я промочить горло после долгой речи, как суд вынес вердикт – Гермиону Грейнджер оправдать, дело Лонгботтома закрыть за отсутствием состава преступления. И точка. Журналисты в зале суда уже сменили не одну кассету волшебной фотоплёнки и исписали не одно пишущее перо, пытаясь запечатлеть это для истории, которая приносила им такие тиражи. Когда я услышал желаемый вердикт, встал, вежливо поклонился министру и аппарировал прямо из зала суда в свою комнату. Думаю, встречи с журналистами мне не пережить. А так же нужно дать им тонкий намёк – ведь министерство и его суды защищены от аппарации не хуже Хогвартса, если не лучше. И вот, появляюсь я и тихо намекаю им, кто здесь кто. Для волшебников подобное восхитительно или унизительно, смотря с какой стороны посмотреть. Вечером сова принесла мне в лабораторию газету, читая которую я покатывался со смеху, аж слезу выбило – там такого понаписали, аж бумага покраснела от стыда. Меня выставили чуть ли не восьмым чудом света, история с Невиллом и Гермионой сильно взбаламутила их, а так же расшевелила слегка. Рутинные статьи наконец-то разбавились чем-то интересным и читаемым, рейтинги скакнули практически в полтора раза. И вот, видите ли. * * * Из тайного убежища наши голубки отправились сразу в министерство Франции портключом, который я им прислал. Ежедневные газеты им приходили, так что о своей истории они читали не меньше. Я счёл выше своего достоинства подглядывать за их житьём-бытьём, впрочем, очень скоро переменил своё мнение. Кое-какие пишущие чары в их домике были установлены, так что когда история уже завершилась, я решил посмотреть, что там между ними происходило. Должен признать, ничего принципиально нового я не узнал – модель будущей семьи весьма неплохая. С тем лишь исключением, что Невилл чуть осмелел, а Гермиона перестала капать на мозги с прежней силой и между ними возник определённый баланс – те стеснённые условия, в которые я их поставил, заставили их сначала уместиться вдвоём на одной кровати, но зато Невилл спал в одежде, чтобы не смущать Гермиону слишком сильно. Довольно милое зрелище, особенно перетягивание одеялка ночами. Потом – делёж всего прочего, что заставило их постоянно, но беззлобно ссориться, в конце концов, я бы даже сказал, что маленькое подобие искорки между ними пробежало. Хотя будет видно через год-два, когда гормоны раздуют пожар или наоборот, окончательно столкнут их лбами и они будут злейшими врагами до доски гробовой. Последнее мне не хотелось бы. Надеюсь, отдых во франции закрепит их чуть-более-близкие чем дружеские отношения. И не надо тут фи, большинство волшебников из старых семей не имеют ни малейшего выбора в плане партнёра, и тем более – их просто ставят перед фактом, часто неприятным. Так что моё бережное отношение к чувствам этой парочки – верх тактичности, благоразумия, благопристойности и морали. Следующей на очереди у меня была Джинни Уизли. Определённо, она стоит того, чтобы я потратил на неё несколько дней или недель своего времени. Да и приятно было бы отвлечься от алхимических опытов, в которых у меня намечаются мелкие подвижки… Шоу маст гоу он, как пел бессмертный Фредди.