***
Он бьёт Джека Воробья головой об стол и протаскивает по нему лицом, сталкивая на пол чернильницу, перья и бумаги. Короткие пальцы крепко держат коричневые патлы. Салазар с великолепным хрустом впечатывает пирата носом в стену и сразу же швыряет к другой, а оттуда - к противоположной, но наглый юнец только бестолково вздрагивает и старается удержаться на заплетающихся ногах. Морскому мяснику кажется, что мальчишка чертовски пьян, но нет запаха. Когда Джека вздёргивают и поднимают голову за волосы, он смотрит мутно и дышит через рот, пока из носа хлещет кровь, которая его, кажется, мало заботит. Он цепляется дрожащими пальцами за застёжки военного мундира и сипло тянет: - Капитан... Голос не мальчишеский. Он хриплый и томный. Салазар отчётливо слышит мольбу. Но это не та мольба. В ней нет страха. Когда Салазар просыпается, он видит вопросительные взгляды команды. Среди них он единственный может сделать это без посторонней помощи и не рассказывает свои сны. От капитана теперь стараются держаться подальше, а его то и дело передёргивает, когда кто-то обращается к нему по званию.***
- Капита-ан... - тянет Джек и улыбается, отвернув голову и судорожно выдохнув от удара по лицу. А затем смеётся и перебирает своими цепкими грязными пальцами, ухватываясь покрепче, и снова поворачивается. Глядит, как сам Сатана, мечтающий затащить душу в преисподнюю и уже представляющий, как это сделает. - Отпусти меня! - рычит Салазар. Он старается отпихнуть Воробья, но хватка у того стальная, и испанец бьёт ещё. И ещё. И ещё, лишь бы только пират разжал, наконец, хватку, и оказался подальше от него. А он только мотает головой от ударов, да смеётся. Смех отлетает от него вместе со сгустками крови. - Я убью тебя! - кричит Салазар, а в своём голосе слышит страх. "Точно, я же хочу убить его!" - вспоминает и пытается начать бить сильнее, яростнее, но ничего не выходит. Воробей только смеётся и иногда стонет, но это не похоже на стоны боли. А ещё, чем сильнее его бьют, тем решительнее он продолжает льнуть, и когда улучает хотя бы долю секунды, чтобы остановить голову и посмотреть на испанца, от этого взгляда Салазара бросает в жар. Морской мясник просыпается в бешенстве, он громит палубу, пушки, рассыпает сырой порох, бьёт акул, которые только жалобно дёргаются. Команда продолжает сторониться Салазара, а он бормочет проклятия на английском и испанском, обещая выпустить из Джека Воробья кишки.***
Он бьёт так долго, что выбивается из сил, а поджарое тельце пирата, дрожа, продолжает жаться к Салазару, упершемуся от усталости спиной в стену. Он чувствует дыхание пирата, и оно тёплое, живое, а оборвать его не получается. И оно тянется к испанцу, как и всё в Воробье, начиная от рук и заканчивая волосами. И когда измождённое дыхание капитана оказывается с дыханием Джека в унисон, тот поднимает голову и облизывает губы, размазывая кровь. Он снится Салазару уже третий месяц. - Если уйдёшь... Сейчас. Я не убью тебя,- хрипит, понимая незавидность своего положения. Не ему угрожать и не ему предлагать. Но правда в том, что он тоже не может сам проснуться во всей полноте этих слов. Он просыпается тогда, когда Джек ему позволяет. Вечно плотно сжатые пухлые губы как бы через силу, не во всю длину растягиваются в улыбке. А затем распахиваются, ловя воздух, потому что нос покрыт кровавой коростой. - Занижаете планку, капитан Армандо Салазар? Армандо. Мне нравится твоё имя. Хочу выкрикивать его, пока ты трахаешь меня, Армандо, - шепчет, бегая взглядом по глазам испанца и постепенно приближаясь, чтобы его шёпот сперва ощутили чужие губы, а потом щека и ухо. Шепчет то, что говорят хорошие портовые шлюхи, когда им хорошо заплатили, и Салазар с ужасом понимает, что ручонки Воробья неумолимо скользят вниз. И он так жалко пытается их перехватить, не пустить, что стонет совершенно непотребно, когда и этого сделать не получается. Правда, стон прерывается - уходит куда-то в глотку Джека Воробья, пока его язык явно пытается проникнуть в противоположную. Ни одна женщина никогда не хотела его так сильно и не целовала так горячо, как этот ночной призрак. Салазар изо всех сил думает Джеку, пытаясь его оттолкнуть, что если тот его сейчас отпустит, то военный не откусит ему язык. Но Джек не отпускает. Когда Салазар не спит, он не хочет ни с кем разговаривать. Заучивает оставшиеся целыми карты, отрывает от акул куски и кормит чаек, старается забыть, как наглый, намеренно хрипловатый голос звал его по имени. Никому нельзя звать капитана Салазара по имени, но... Капитан понимает, что если Воробей исчезнет из его снов, уступив место таким желанным сейчас обычным кошмарам, то он готов позволить называть себя как угодно - лишь бы это прекратилось.***
Размах пощёчины важнее, чем сама пощёчина. Важнее чем то, как отлетает Джек Воробей - отлетает назад, обретает равновесие и с хрустом выпрямляет шею и поправляет сломанную ударом челюсть. Размах - последнее обещание Салазара самому себе, что он сопротивляется изо всех сил. - Морской мясник устал, Армандо, - произносит негромко, прикасаясь смуглыми руками к бледному лицу. Руки Салазара отнимаются, пока он смотрит в глаза Джеку. - Тебе нужно отдохнуть, - в самые губы. Наглый взгляд подведённых глаз искренний, как в первый день творенья. - Отдохни со мной. Салазар позволяет себя целовать. Вертеть своей головой, как заблагорассудится. Цепляется за чужие голову и плечи, жмурясь и сжимая как можно крепче. Этот малец сильнее него. Этот малец хитрее. У него больше власти над удачей и над судьбой Салазара. Даже над его мыслями. Настолько много, что испанец больше не может сопротивляться. - Бери меня, - шепчет призрак. - Бери, - приказывает и умоляет, говоря на ухо, прижимается всем своим поджарым телом, добиваясь того, что вжатый в стену Салазар сожмёт его за ягодицу и загривок. Морской мясник подолгу смотрит в одну точку, приоткрыв рот. В треугольнике дьявола они уже почти год. Команда с нетерпением ждёт, когда какой-нибудь корабль заплывёт сюда по неосторожности. Только тогда отпечаток жизни возвращается в их капитана.***
- Армандо, - звучит жалостливо, и испанец открывает глаза. Видит знакомое, как свои пять пальцев лицо, и с размаху бьёт кулаком, с удовольствием слушая удивлённый вскрик и любуясь тем, как отшатывается назад тело, едва удерживаясь на ногах. - Армандо, - сплюнув кровь на палубу, поднимает глаза и хрипит. - Пожалуйста. По спине Морского мясника идёт дрожь, и он вдруг ощущает, что оковы, державшие его ранее во сне, исчезли. Все. Теперь он - господин того, что видит. Он делает шаг вперёд, глядя блестящими глазами на жалкого, всё такого же шлюховатого Джека Воробья. Салазар может уничтожить его прямо сейчас и делать это впредь каждый раз, когда засыпает. Он может размазать нахального пирата по стенке. И он сипит: - На колени. Джек Воробей с глухим стуком падает на колени перед Армандо Салазаром. Испанец смотрит решительно. Он точно знает, что хочет сделать с Джеком Воробьём.