***
Он быстро добирается на машине до дома России. Мнется на его пороге, нажимает на звонок, переминаясь с ноги на ногу. Все так же в солнцезащитных очках и одетый в самую брендовую одежду. Стиль такой, чего уж. Звонок в дверь отдается тупой болью во всем теле, и Россия с трудом приподнимается на локтях. Он лежал на полу на животе, подложив одну руку под голову. Мутным взглядом обвел помещение, где находился, пытался вспомнить, где эта чертова дверь. Хотел открыть, а потом, вот засада, передумал. Это не его семья. У них есть ключи, у каждого есть, а это, значит, враг. Враги не нужны. РФ с громадным трудом встает, перемещая свою тушку на диван, и остаётся лежать. Дверь открывать не будет, пусть выносят, если так уж. Америка решает, что Россия не слышит и снова звонит. Вдруг в голову приходит мысль, что тот подох и уже все, он напрасно приперся. Но Америка звонит снова и снова. Будто не желая верить, что РФ действительно больше нет и эта дверь единственное воспоминание о нем. Пусть и не особо хорошее. РФ правда пытается игнорировать постоянное бренчание звонка, но пришедший слишком настойчив, а Россия слишком пьян, чтобы не замечать. Он наклоняется с дивана, дрожащей окровавленной рукой берет бутылку и швыряет ее в дверь. Сила осталась, а меткости России, даже пьяному, не занимать. Грохот стоял такой, будто шкафом запустили. Зато прекратили звонить. Приступ дичайшей головной боли заставил Россию остаться лежать на диване, прижимая к груди разорванную осколком руку. Кровь давно остановилась, но РФ, естественно, раны не промыл, и одежда, пропитанная кровью, прилипла к открытым ранам, которые уже начинали воспаляться и требовали вмешательства врача, чтобы зашили. Грохот разбитой бутылки о дубовую дверь заставил США резво отскочить назад. Его не хотят видеть. Вот нахал. В мозгу пронеслось, что хорошо бы занести ему парочку пачек санкций, но тому, похоже, и так очень как плохо. Он не знает, уходить или нет, но теперь уже чистое упрямство взяло вверх. США не простая страна, чтобы так просто отвязаться от него. Он звонит снова, решив, что нажмет на эту кнопку от силы раза три, а потом все же уйдет. Опять звонят! Россия даже рычит, как настоящий медведь, и все же пытается встать, не упав на осколки битых бутылок. Каждый шаг во всем теле отзывается болью, где-то ещё в приступе ярости на мир РФ нанес себе порезы. Открытые раны неприятно жгло. Россия дрожащими руками открывает тяжёлые засовы и прислоняется к косяку, совершенно не соображающим взглядом окидывая Америку: — Чего надо ш-шваль? — медленно выдает Россия, уже готовясь захлопнуть дверь прямо перед носом пришедшего. Видел бы себя со стороны Россия: весь в крови, открытые раны воспалённые, длинные волосы местами уже и не расчесать, глаза мутные, взгляд уставший, под глазами синяки. Америка от неожиданности инстинктивно отступает назад, с шоком уставившись на не самое приглядное состояние России. Да, он тут не просто запил. За темными очками почти не видно эмоций и сейчас США как никогда рад этому. Он улыбается, как ни в чем не бывало, и делает шаг ближе. — Hi, Russia. Тебя давно не было. — он, будто извиняясь, разводит руками: — Я вот и пришел проверить. И смотрю, очень кстати. У тебя тут были big trouble. — он усмехается, но видно, что тот серьезен. Они почти враги, но в таком состоянии не может оставить этого колхозника. Совесть же замучает. — Кыш отсюда, пока собак не спустил. — медленно, но четко говорит Россия и отходит от двери, почти сразу же забыв про гостя. Хочется лечь, и именно это РФ и делает, добравшись до дивана. Собаки у него есть, ещё какие: кавказские овчарки, русские борзые. Агрессивные, и только Россию любят всей своей собачьей душой. Россия знает, что они сыты и в порядке, так что не особо беспокоится о них. РФ лежит на диване, осторожно свесив больную руку, и закрыл глаза. Тяжко. И слышать этого пятнистого не хочется. Америка скептически оглядывает Россию, не особо веря в угрозу. Немного помедлив, он входит следом. — Если я свалю сейчас, то настанет твоя скорая death. Даже меня совесть замучает. Давай скорую вызову. У тебя порезы. — он говорит это все как всегда быстро и четко. Опять в своем стиле. Ни с кем не спутаешь. Его голос не раздражает, хотя по виду России кажется,только ему и не нравится. Америка по любому вызовет скорую, хочет этого РФ или нет. Помрет ведь без постороннего вмешательства. Хотя, если посмотреть остальное владение России, то, возможно, никто и не приедет. Там просто никого нет. — Иди на хуй. — от души посылает Россия, поворачиваясь на бок, лицом к дивану, чтобы ни при каких обстоятельствах не видеть лица Америки, а то блеванет ещё: — Оно само зарастёт. До этого зарастало. — как маленькому объясняет РФ, почти ничего не соображая. Все как в тумане и хочется спать и тишины. Америку уже не выгнать, но для такой цели надо опять встать, а сил уже нет. Америка было хотел возмутится, но почему-то вместо этого оглядывается в поиске чего-нибудь смахивающего на аптечку. Не сказать конечно, что он обладал медицинскими навыками и профи в этом деле. Да и по виду не скажешь, что он вообще когда-нибудь в руках шприц держал, но опыт все же был. Но сначала он все-таки набирает скорую. Простой номер и он недоступен. Тупо недоступен. — Oh, shit. Все хуже чем я думал. — он тяжело вздыхает и осторожно, обходя разбитые и просто пустые бутылки, а также самого Россию, идёт к шкафу, по-хозяйки открывая его и роясь там. — Ты все равно мне дофига денег должен, не выпендривайся. Ты тут сдохнешь без посторонней помощи. — Не сдохну. Не впервой. — рявкает лениво Россия, а на фразу про деньги может лишь сьежиться на диване и зажмуриться. Очень хотелось, чтобы Америка растворился в воздухе и больше не появлялся. Как ни крути, а он прав, РФ должен кучу денег. Со всех сторон санкции, и Россия метался, как мог, не просил помощи, и сейчас принимать ее от Америки не собирается. Он обхватывает бутылку, прицеливается и попадает в закрытую дверь шкафа, совсем рядом с Америкой: — Пшел вон отсюда! — шипит Россия. — Fuck, совсем рехнулся?! — Америка прячется за дверцу шкафа и о удача! Действительно находит аптечку. Или нечто похожее на нее. — Еще одну кинешь, наложу санкции за рукоприкладство и дебоширство. — голос звучит почти серьезно. Он подходит с этой потрепанной коробкой, которую, кажется, вообще никогда не вскрывали, зато пинали раз двадцать по виду. — По твоему состоянию, ты умрешь к завтрашнему дню. И твои порезы гноятся. — он брезгливо обходит гору пустых бутылок и недовольно оглядывает развалившегося на диване РФ. Выглядит жалко. Но помочь хочется все равно. Возможно, первый раз за всю историю. Бескорыстно, просто для прикола, если хотите. — Ты шо, медик? Катись к хуям. — иногда Россия нагло использовал диалект младшего брата Украины и «шокал» на всех подряд, чем неизмеримо смешил Беларусь и раздражал Украину. РФ явно помощь принимать не собирается и пытается встать, держась за диван: — Я сказал тебе проваливать, морда полосатая. — опять повторяет Россия, хватая ещё одну бутылку и явно собираясь разбить ее о голову Америки. Но тот зло зыркает на него и, размахиваясь, кидает в аптечку, больновато ударив в плечо, а сам отходит от греха по дальше. — Тогда ухаживай за собой сам, ненормальный. К тебе, я смотрю, вообще никто не приходил за это время, да? Жалкий Россия. — он поправляет модную куртку и, сунув руки в карманы, действительно идет к выходу, но так, чтобы в поле зрения держать РФ. От еще одной бутылки он может и не увернуться.1 глава
15 июля 2019 г. в 19:41
Огромный особняк пустовал не первый месяц. Братья и сестра, как только появилась возможность, сбежали, громко хлопнув дубовыми резными дверьми. Никто не хотел быть рядом с пьяным Россией, да и постоянные санкции давали о себе знать. За какие-то полгода великая держава остался один, без поддержки. Теперь даже Беларусь, милая сестрица, не встречала его, пьяного, не накрывала пледом.
Россия ушел в запой.
Он не умел показывать эмоции. Всегда сильный, «я справлюсь», никогда помощи не попросит.
Никто не пришел, когда Россия бесследно исчез в своем особняке, где уже давно не пахло хлебом, а запах водки впитался даже в стекло. На собрания Россия не приходил. Там вся его семья, которые стали чужими, и враги, которые не хотели дружить. Страна чувствовала себя одиноко и покинуто. Бутылки водки валялись везде, и редко когда Россия доползал до дивана, часто засыпая в коридоре, свернувшись клубком около двери, ведущей в кухню. Раньше там пекли хлеб.
Россия исхудал, синяки под глазами почернели, а когда-то белоснежные волосы скатались, потемнели от грязи и пыли.
Никто не беспокоился о нем. Все будто забыли. Кроме самого неожиданного персонажа, который должен был помнить о нем в последнюю очередь.
Собрания проходили как обычно. Почти ничего не изменилось с момента, как Россия не появился и на втором, на третьем.
Казалось, никто не беспокоился и просто не интересовался. Когда-то был, а теперь нет. Всем даже спокойней.
Америка тоже сначала даже был рад странному исчезновению, но потом, черт возьми, он начал беспокоится. Никто больше не действовал на нервы своим буравящим взглядом и иногда меткими и колкими высказываниями, да и вообще своим присутствием.
Беспокоился ли он? Наверное, все же нет. Ему больше было любопытно, куда мог пропасть РФ без всякого повода.
Он даже очень косвенным намеками попытался выведать информацию у его братьев, а потом и сестры, но те прямо сказали, что ушли, когда тот запил.
Интересно. Но, наверное, оно и к лучшему.
Россия пил не просыхая. Бутылка за бутылкой он осушал запасы, сделанные не за один год, и часто плакал. Он не хотел пить, просто внутри болит так сильно, что хоть зверем вой. Россию все забыли, и дубовая дверь уже давно была закрыта.
РФ с трудом добрался до телефона. Заряд низкий, но на звонок должно хватить. Он должен услышать голос сестрёнки. Россия лежит на полу, глядя на потолок, и звонит. Раз гудок, два, и никто не берёт. РФ звонил шесть раз подряд, но трубку не поднимали, а потом телефон сел. Россия лег на бок, прижав колени к груди, и будто обнял себя, тихо заплакав. Конечно, его никто не хочет знать.
Рука сама тянется к осколку случайно разбитой бутылки. Для семьи не было секретом, что старший издевался над своими руками, разрезая их так, что потом приходилось зашивать, а на пьяную голову и до кости мог прорезать, поэтому постоянно руки в бинтах. Россия касается остриём запястья и ведёт к локтю, сильно давя и слабо улыбаясь, видя выступившую кровь.
А США плевать. У него есть все. Деньги власть, друзья. Последние, конечно, не настоящие, водящиеся с ним только из-за денег и его влияния. Но разве не в этом заключается правда жизни? Его все устраивало. Он всегда находился в такой среде, пропитанной фальшью и подхалимством. Он привык и умело обращал все себе в пользу. Но кое-кто отличался от всех. Намного заметней и кардинальней.
Наверное, из-за этого Америка недолюбливал Россию, иногда даже специально подстраивая ему крупные неприятности. А, глядя на него сильного США и слабого РФ, другие тоже не особо жаловали северную страну.
А он всегда стоял. Все равно держался на плаву с этой хлипкой непонятно как державшейся экономикой и постоянными санкциями. А сейчас неужели не выдержал?
Этот вечер был особенно тихим, а работы слишком мало.
США, повинуясь странному чувству, решил все-таки проверить РФ. Просто так, из любопытства.
Неужели правда сломался?