Наваждение

Амина стояла возле окна, понуро смотря как медленно кружат снежинки, тихо опадая на землю и покрывая её новым слоем снега. На улице было темно, горели фонари и некоторые окна домов напротив, иногда внизу мелькали редкие прохожие, но через мгновения пропадали из виду девушки. Все вокруг медленно, но верно двигалось, только она оставалась уже битый час стоять возле окна и думать о произошедшем за последние время в ее жизни. Это странное знакомство и не менее странное поведение нового декана настораживали девушку. Ей казалось, что во всем этом есть какой-то подвох, который в скором времени должен был вылезти наружу и открыть Амине глаза на многое, но действительно ли в скором времени? Или это может затянуться на неопределенный срок. Уже прошло несколько недель, закончились учебные дни, началась сессия, а о Александре так и ничего не было известно, и это злило девушку. Амина лишь пару раз встречала его на учебе, но тот делал вид, что они абсолютно незнакомые друг другу люди, и она перед его глазами такая же студентка, как множество других, только на деле же было все по-другому, ведь так? Или Амина это выдумала, украсив картину в своей голове? Вдруг ничего такого плохого не было, а она раздула из мухи слона. Тяжело вздохнув и в последний раз грустно взглянув в окно, Амина отошла к письменному столу, вновь садясь за подготовку к предстоящему экзамену по анатомии.

***

В коридоре возле кабинета толпилась кучка студентов, толкаясь и в порыве эмоций крича на друг друга. Последний экзамен обещал быть нелегким, а если ещё и верить слухам - практически не сдаваемым. Поговаривали, что ассистентом будет человек, которого ничем, кроме знаний, не взять. Амина старалась меньше верить слухам, но от греха подальше, как многие другие, стояла, подперев стенку напротив двери, и читала конспект. Отгородившись от нежелательных мыслей, которые только и норовили, что помешать ей, она ждала назначенного времени. В планах девушки было первой зайти и быстро сдать, а затем также уйти, покинув эти стены на добрые несколько недель. Решив, что стоять в одном положении она больше не может, Амина медленным шагом прошлась по всему коридору, минуя одногруппников, затем вышла в холл, где огляделась, ненадолго задерживая взгляд на новогодней ёлке. Лишь на мгновение в ней проснулось новогоднее настроение, а потом пропало, подгоняемое услышанным вблизи знакомым голосом. Резко обернувшись, она на мгновение встретилась со строгим взором Александра, который стоял неподалеку от нее и что-то обсуждал с ее преподавателем по анатомии. «Не уж то он ассистент», — в ее голове промелькнула мысль. Мужчина несколько секунд смотрел на нее, а затем переключил все свое внимание на своего собеседника. Амина же воспользовалась этим, быстро прошмыгнув мимо них обратно к кабинету. Сердце колотилось неистово быстро, отдавая пульсацией в районе желудка и гортани, из-за чего возникло чувство тошноты. Внутри нее зарождалась очень быстро тревога и безысходность ее положения. Она не знала куда себя деть. Тем временем циферблат часов показывал ровно девять. Время пришло. К двери подошли двое преподавателей, которых пару минут назад довелось созерцать в холле. На этот раз сердце подскочив в груди, казалось, рухнуло вниз. — Пять человек с зачетками за мной, — бодрый голос Максима Евгеньевича раздался в суматохе. — И будьте добры застегнуть халаты и надеть чепчики. Вы будущие врачи или кто? Нехотя студенты стали натягивать ненавистные головные уборы и застёгиваться, Амина же уже давно была готова, только теперь желание заходить первой лопнуло в ней, как мыльный пузырь, а на замену пришла потребность скрыться отсюда как можно скорее. — Исмагилова, пойдём, — выглянул из-за двери Максим Евгеньевич. — У тебя же освобождение. Да, у нее оно было, но за пару дней до экзамена староста их группы обрадовала новостью, что никакого освобождения не будет. Поэтому она готовилась с надеждой, что это ложь. «Возможно, не все так плохо», — подумала девушка, прикрывая за собой дверь. — Давай зачётку. Она уже было протягивала необходимый предмет своему преподавателю, как грубый и немного надменный голос декана остановил ее, вынуждая обратить внимание на себя. — Разве, Максим Евгеньевич, вам не сказали, что экзамен сдают все? — Разве? — преподаватель нахмурился. — Именно так, — а затем он посмотрел на девушку и обратился к ней. — Тяните билет, Исмагилова, — он сделал акцент на ее имени. С замиранием сердца Амина подошла к столу, за которым находился Чернов, и дрожащей рукой потянулась к билетам, что лежали напротив него. Свое волнение и испуг она не смогла скрыть от пристального взгляда декана, от чего на его лице появилась ухмылка, которую заметила только она. — Билет номер 8, — она даже не взглянула на вопросы. — Распишитесь здесь, — его палец указал на графу, где аккуратным почерком с небольшим наклоном в правую сторону были написаны ее инициалы. Когда со всеми формальностями было покончено, Амина на негнущихся ногах пошла в сторону свободного места. Три вопроса на небольшом белом листке бумаги никак не хотели укладываться у нее в голове. Читая раз за разом, Амина теряла тонкую ниточку смысла, из-за чего ей приходилось снова и снова перечитывать, а время неуловимо бежало вперёд. Ещё чуть-чуть, и отведенные ей десять минут истекут, стоило поднатужить память, но мысли утекали в другое русло. Девушка попутно думала, как попасть к Максиму Евгеньевичу, тем самым избежав ненавистного с недавних пор декана. Решив, что оттягивать уже некуда, Амина встала и быстро пошла в сторону своего преподавателя, но, видимо она разгневала каких-то там богов верху, из-за чего они теперь точили на нее зуб, другого объяснения тому, что случилось в следующее мгновение, у нее не было. Прямо перед столом преподавателя, Чернов ее остановил, предлагая сесть к нему. Только предложение его звучало отнюдь не так дружелюбно и больше было похоже на приказ. Максим Евгеньевич ничего не сказал, усаживая перед собой другого студента. Выхода не было. Она обречена. — Ну что ж, — пропел декан, со злорадством взирая на нее, — начнем! Первый вопрос? — Строение сердца. Сердечный цикл. — Я вас слушаю. Казалось, вся ее память форматировалась. Она не могла вспомнить ничего. Прошла минута молчания, но ответа так и не было. По глазам Чернова было видно, что он нисколько не удивлен, и ещё чуть-чуть и он поставит ей самую низкую оценку. Страх опозориться, и тем самым только порадовать декана, сковывал ее, но она должна была как-то сопротивляться ему. Глубоко вздохнув, девушка постаралась взять себя в руки. — Сердце — это полый мышечный орган, состоящий из четырех камер, — с трудом отгородившись от ненужных мыслей, начала она. — Оно располагается в области средостения со смещением в левую сторону. Вес составляет 250-300 грамм. Сердечный цикл — это нормальная работа сердца. Его продолжительность 0,8 секунд. Различают три стадии: одновременное сокращение предсердий — 0,1 секунда; одновременное сокращение обоих желудочков — 0,3 секунды; и общая пауза сердца — 0,4 секунды. — Второй вопрос? — Чернов начинал злиться. Амина также спокойно отвечает по черепно-мозговым нервам, без запинки рассказывая про все двенадцать пар. А затем и на третий: опухоли. С каждым ее сказанным словом Александр Дмитриевич мрачнел, а его глаза чернели, передавая всю степень его злости. И Амина упивалась своей небольшой победой. — Что вы знаете о фиброаденоме? — вдруг задаёт он дополнительный вопрос. Триумф девушки подошёл к концу. Задумавшись, она стала вспомнить, ведь где-то об этом она слышала и даже читала. — Это доброкачественная опухоль. Различают три ее вида. И снова правильно, и снова Чернов зол. — Ваши знания поражают, — сарказм в его голосе можно было черпать ложкой. — Поэтому, я думаю, вам не составит труда ответить на следующий вопрос, — и снова надменная улыбка на смуглом лице мужчины. — Евгеника это что? Амина замерла в немом шоке. Этот вопрос никаким образом не относился к анатомии. Насколько она знала, это относилось к генетике, и, если ей не изменяет память, она должна начаться только на втором курсе. Он издевается, и это понятно даже дураку, но Амина никак не хотела сдаваться, желая хоть так, но одержать эту небольшую победу в их поединке с Черновым. Поэтому девушка напрягла память, вспоминая, что недавно в одной медицинской группе в ВК о чем-то подобном читала. — Это насильственный метод улучшения наследственности, — скрежет зубов, пожалуй, слышали все находившиеся в помещении, и подобное приободрило девушку, поэтому она продолжила с большей уверенностью. — Она зародилась ещё в девятнадцатом веке, но в двадцатом ее немного видоизменили. Но суть осталась та же: выбирали здоровых людей и, грубо говоря, скрещивали их, получая новое здоровое потомство. Людей же с болезнями, хромосомными или генетическими мутациями, подвергали насильственной стерилизации. Но особо сильно Евгеника затронула немецкий народ, миллионы немцев были убиты, так как считались грязным, больным народом. Раздражение Чернова достигло своего апогея. Казалось, если было бы возможно убивать людей одним взглядом, Амина была бы давно мертва, настолько зол был мужчина. А вот Максим Евгеньевич наоборот был очень даже приятно удивлен познаниями девушки. Его глаза сверкали удивлением и радостью, а руки уже тянулись к ее зачетке. — Ну все, Александр Дмитриевич, хватит вам мучить мою студентку, — вырисовывая аккуратную отметку в нужной графе, сказал преподаватель. Пожалуй, это можно было оценивать, как маленькую победу в их противостояние. Хотя, что-то ей подсказывало, что противостояла только она, а мужчина же наоборот хотел приблизиться к ней как можно ближе. Вздохнув от подобной мысли, Амина забрала зачётку и с гордо поднятой головой отправилась к выходу, под тяжёлой взгляд Чернова. — Спасибо, Максим Евгеньевич, с наступающим новым годом вас! — напоследок сказала девушка, делая вид, словно кроме преподавателя и студентов в помещении нет никакого. Даже если этот никто сам декан.