***
Утро. Больница №3. Очередь в кабинет психолога. Молодой омега с маленьким альфой сидят и ждут своей очереди. Рядом на соседнем сидении сидит альфа, видимо супруг омеги, и держит на коленях малышку-омегу. — Зая, иди прогуляйся с ней. Ей же скучно… — Хорошо, позвоните как освободитесь, мы тут в парке гуляем. Миша уходит, держа Соню, нашу омежку, на руках. Ей уже пять лет, а он её таскает. Она же тяжёлая! Альфа рядом со мной-наш альфа, Денис. Несмотря на то, что он альфа, он родился на 16 минут позже сестры. Миша говорит, что оба похожи на меня, а что думаю я? Я ничего не думаю, я просто люблю их всем сердцем. — Грибоедовы! — Это мы! Беру Дениса за руку и завожу в кабинет. Как я ненавижу эти медкомиссии! Весь день сидишь в длиннющих очередях, чтобы получить маленькую запись в карточке! — Здравствуйте, присаживайтесь. — Здравствуйте, у нас комиссия. — Хорошо, а вас разве не должно быть двое? — Они скоро подойдут. Пока психолог разговаривал с моим малюткой, который видимо не хотел разговаривать с эти бетой, я отправил сообщение Мише о том что мы зашли в кабинет и им не мешало бы поторопиться. Наконец-то запись в карточке сделана и мы выходим из душного кабинета. Сразу в двери заходят Миша с Соней и психолог, улыбнувшись, вежливо предложил им сесть. Миша улыбнулся в ответ и присел на мягкий диван, потом дверь закрылась и я ничего больше не увидел… Через 10-15 минут они выходят. Миша с улыбкой до ушей, а Соня с грустным лицом. — Соня, что такое? — Я домой хочу! — Мы сейчас уже поедем. Брат, взяв сестру за руку, идет в сторону выхода. Мы же идём сзади, тихо разговаривая. — И о чём это вы говорили? — Он задал пару вопросов Соне, сделал запись и мы ушли. — Тогда почему ты так улыбался? Ты явно что-то утаил от меня! Дую губки и делаю обиженный вид. Миша на ходу обнимает меня за талию и на ушко шепчет. — Ревнуешь, милый? Пихаю его локтем в бок и, улыбаясь, отвечаю. — В любом случае, Зая, ты знаешь, что с тобой будет за измену… — О-о да, я прекрасно представляю. Только и ты запомни одну вещь. Чтобы никаких обтягивающих брюк на людях, иначе им всем придётся глаза выколоть. Я и так уже еле держусь, чтобы не лишить зрения пару человек. — Мы два сапога пара… Посмеявшись, мы сели в машину. Предварительно, пристегнув детей на детских сидениях, и двинулись домой.***
Время 22.00. Дети спят в своей комнате. А мы лежим на кровати и тихо разговариваем, стараясь не нарушить прекрасную тишину. — Зай, нам надо бы на кладбище как-то приехать… Могилки-то явно никто не убирает, а я не хочу чтобы там всё заросло. Может на следующей неделе слетаем? У нас всё-таки отпуск… — А остановимся мы там где? — Можно у Андрея… И дети поиграют с Ариной. Они тоже по ней соскучились… — Их нужно предупредить тогда. Завтра позвоню Илье и всё узнаю. А теперь спа-а-ать *зевает* Я так устал от этой комиссии. Спокойной ночи. Миша целует меня в лоб и поворачивается на бок, прижимая меня к себе. Как долго я мечтал о такой жизни? Слишком долго. Иногда мне кажется будто это всё сон и, проснувшись, я увижу только больничные стены. Но сейчас всё изменилось. У нас огромный двухэтажный дом, с белым забором и прекрасными кустами красных роз. Но самое главное у нас появился смысл для долгой жизни — дети. Правду говорят, что дети-цветы жизни.***
Неделю спустя. Мы стоим перед железной дверью и уже третий раз звоним в звонок. За дверью слышится шорох и тихие голоса. Спустя три звонка дверь всё-таки открывается и перед нами стоит Андрей в милом фартуке. — Привет всем! Андрей обнял каждого и жестом пригласил войти. Дети сразу же ушли в комнату к Арине, а Миша с Ильёй уселись в зале. Я же пошёл за Андреем на кухню. — Ну, как вы тут? Что нового? — Да всё по-старому. Готовка, стирка, готовка, стирка… Лучше рассказывай про себя. Ты говорил у вас огромный дом! — Да это точно… Омежьи разговоры, о хозяйстве и детях, продолжались до самого вечера. Но потом веселые разговоры кончились и Андрей сообщил грустную новость. — Ты наверное не помнишь, но у тебя был психолог… — А! Август Корнеевич? С ним что-то случилось? — Вчера он попал в больницу. Его сбила машина Наташки… — А ты не знаешь случайно в какой он больнице? Просто он мне жизнь фактически спас, хоть для приличия проведать… А что с Наташкой? — У Наташки остановка сердца. Видимо сильно перепугалась, вчера были похороны… Насчёт больницы, я где-то записал адрес. Сейчас. Омега достал телефон и начал пролистывать заметки. — Ага, вот… ************ — Спасибо. Завтра съездим… — Но говорят у него начались проблемы с головой, поэтому может нести всякий бред… — К бреду в жизни я привык. Ой, время уже одиннадцатый час! Покажи нам комнату, пожалуйста. — А, да, конечно. Дети наверное пусть у Арины в комнате спят. Там места всем хватит. А вы вот в эту. Андрей проводил меня до комнаты и я попросил Мишу занести чемоданы. Наконец покончив с вещами и укладыванием детей, мы легли спать. Только вот не спится. Мысли занимают голову и не дают спокойствия. Снова бессонница…***
Заснув по утро, я кое-как встал в девять и сварил себе кофе. Дети и альфы ещё дрыхли, а вот омеги уже вовсю завтракали. Но Андрей ещё и Илье готовил завтрак. А у нас в семье готовит альфа. Даже стыдно как-то… — Андрей, а вы сегодня не посидите с Денисом и Соней? — Без проблем. У нас тоже отпуск… — Спасибо огромное! — Да брось… Ничего сложного. Я возвращаюсь в спальню и бужу своего засоню. — Подъём! Отвезёшь меня в больницу. — Мм…зачем? *зевает* — Повидать надо кое-кого… — Ключи в тумбочке, сам езжай… — Тц, лентяй…***
Через час с лишним я уже поднимался по лестнице с бутылкой сока и фруктами к Августу Корнеевичу. В палате было светло и чисто. Пахло хлоркой и обилием витаминов. Хотелось зажать нос от такого фейерверка запахов. Август Корнеевич не спал и сразу поздоровался со мной. — Здравствуй, Ильдар… Я тебя узнал… Ты так вырос! Он говорил очень тихо, словно чего-то боясь. — Ну, рассказывай как ты живёшь, да что в мире происходит. — Здравствуйте, Август Корнеевич. Да всё хорошо… Я рассказал ему обо всём что происходило, а также о смерти родителей. Но почему он не выглядит удивлённым и не разу не сказал слово «соболезную»? — Да, Ильдар… Они поплатились за всё. Теперь я спокоен… — Что? Что вы говорите?! — А тебе отец не говорил, да? Вот же гад, после всего, что между нами было он так тебе и не сказал! — Вы несёте бред! Август Корнеевич продолжал говорить и ехидно улыбаться. — Мы с твоим отцом крутили роман. Он даже хотел бросить твоего папашу! Но он слабак! Он так и не сказал никому ничего. И когда нас застукали, он стал избегать меня. Слабак! — Вы врёте! Отец никогда так не поступил бы! Он любил папу! Слёзы катятся по пунцовому лицу и я не сдерживаясь всхлипываю. — Только ты и твой папаша думал, что он любит его! Но нет! И когда нас застукал твой родитель, он сильно разозлился и потом чудесным образом Ибрагим умер от сердечного приступа! Много совпадений не правда ли? Я сразу раскусил твоего отца и потом, когда выдался удобный случай, отплатил ему той же монетой! Пусть гниёт в земле за его смерть! Я не мог больше слушать этого сумасшедшего и, кинув стул в стену, выбежал из палаты, плача прямо на ходу. Рубашка намокла от слёз, а глаза стали красными. Мои руки дрожат и я оставляю попытку вставить ключ в замок зажигания. И сейчас, сидя в душном авто, роняя горькие слёзы, я думаю лишь о том, что иногда лучше солгать человеку, ведь говорить и воспринимать правду - больно. Больно так, словно тебе наживую режут сердце. Эту правду, вспарывающую старые раны, я унесу с собой в могилу. И обвинять своих родителей буду только я. Остальные же пускай живут в прекрасной лжи, чем в горькой и страшной правде.