Однозначно...

— Ну, как я тебе? — с замиранием сердца спросила я, с грацией каравеллы выплывая из примерочной кабинки, в которой «дегустировала» новый сногсшибательный наряд — элегантное вишневое платье, вызывающе подчёркивающее каждый элемент моей моей фигуры, и заставляющую меня краснеть, как перезрелую помидорку, от совсем недлинной длины сего обличия. — Анфиса…это невероятно. Ты такая красивая! — сияющие миллионами ярких звёзд глаза моей любимой женщины заставляли меня краснеть ещё больше, полностью сливаясь с цветом одеяния, — Как же тебе идёт! — Альбина… Аль, — решилась я, виновато опуская глаза, будто бы собираясь виниться в убийстве двадцати человек — не меньше, причем с особой жестокостью, — Платье, конечно, безумно красивое. Сексуальное, — еле выговорила я, — Но, давай подберем, что-то менее вызывающее и менее дорогое, — смущенно улыбнулась я, усаживаясь на мягкий такой же красный пуф. — Котёнок, — она подошла ближе внимательно и ласково (о боже) заглядывая мне в глаза, — если дело только в цене — не волнуйся. У тебя День Рождения, я хочу сделать тебе приятное. Ради твоей улыбки мне ничего не жалко. Тем более в такой день. — В том и дело, что «такой» день был два дня назад. И все благодаря мне, — мне вдруг стало невероятно стыдно за то, что я из-за своих глупостей огорчила человека, который готов, как минимум потратить половину зарплаты на то, чтобы сделать меня счастливой. Ну, вот разве я заслуживаю этого? Разве я заслуживаю ее? — Анфиса, — боже, кажется, я превращусь в растаявший пломбир от ласкающей нежности в её голосе. Она опустилась на корточки, позабыв о приличиях и вложив мои дрожащие ладошки в свои горячие руки, — ну что такое? Мы все выяснили. Ты ни в чем не виновата. По крайней мере, День Рождения является прекрасным поводом для амнистии, — ободряюще улыбнулась она, не оставляя мне поводов для грусти, — но в первой и последний раз, так что не переживай. Если тебе понравилось платье — это платье будет на тебе! — Альбина Александровна, спасибо, конечно. Но я правда не привыкла ходить в таком, — я поднялась с места с целью разместить несостоявшийся подарок в бескрайние ряды нарядов, томящихся в ожидании богатых своих владелиц. Простите, Альбина Александровна, но я принадлежу ни к одним, ни к другим. Стоп. Мой взгляд случайно наткнулся — тут же приковавшись намертво к изящному, но сдержанному расклешенному к низу, изумрудному платью платью с чёрным элегантным пояском, безусловно, идущему к моим глазам и, кажется, сшитым специально для меня! Моя принципиальность таяла, как я от нежных ласк Альбины, а руки уже тянулись к платью. Трагически и стремительно опущенные при встрече взгляда с ценой. Такой, которую мои принципы простить не могли. — Мой ангел увидел что-то волшебное? — любимый голос некстати (никогда не думала, что он может быть некстати!) весенним ручьем зазвенел за моей спиной. — Ангел увидел цену волшебства, — я не смогла сдержать тяжёлого вздоха, — нет, я так не могу. Но моя любимая, видимо, считала по-другому. — У волшебства нет цены. У твоего счастья — тем более. А ну, бегом в примерочную! — её тон не терпел возражений, но я не сдвинулась с места. — Нет, извините, но нет, — мой голос дрогнул. Всё-таки, спорить с женщиной, один вид, которой заставляет трепетать весь факультет — сродни самоубийству. Но принять сейчас её подарок было бы убийством моих принципов, а значит и меня самой. — Я сказала — иди! — о этот суровый взгляд, который отныне вызывает лишь улыбку. — А я сказала — нет! — не на ту напали, Альбина Александровна, — Я так не могу! — Зато я могу, — не говоря более ни слова, женщина резким движением сняла платье с родной вешалки, бесцеремонно направившись в сторону…кассы! — Мы берём, — огласила она свой приговор мило улыбающейся девушке-продавцу. — Но я даже не примерила… — Ты сама лишила себя такой возможности, а у нас, если что, будет чек. Оформляйте! — Нет, — я не оставляла попыток спасти ее кошелёк и свои принципы. — Да, — она пульнула в меня суровый взгляд, — зачёт автоматом не поставлю! — Какой автомат. У меня же нет ваших пар? — Зато в следующем году будут! — а-аргумент. — Может, тогда в следующем году ты и купишь платье! И подкопишь, если что! Стрельнув в меня последним суровым взглядом, Вяземская сделала новый знак продавщице. — Девушка согласилась, берём. — Мне бы такую преподавательницу, — мечтательно улыбнулась она, пробивая товар, — сдала бы сессию, не вылетела из универа, может, и не работала бы здесь. — Девушка, как преподаватель, я, конечно, не имею права так говорить, но, поверьте, не факт, что это что-то бы изменило, — улыбнулась Альбина, забирая покупку и передавая мне под мое нытье. — Ну не надо… Это вместо «спасибо» и объятий с поцелуями. — Прямо здесь? — игриво подняла бровь я, позабыв о неудобстве. — Ты права, предлагаю переместиться: для начала в кафе, а то я точно сейчас кого-нибудь съем. — Что, студентами на парах не наелась? — решила пошутить я. — Я щас тебя съем, — ее грозный взгляд едва не заставил меня расплакаться. От умиления! — Я невкусная! И надо же кому-то носить новое платье. — Ну ладно, уговорила, — смягчилась она, обнимая меня за талию, — сегодня ограничимся стандартным ланчем. *** — Пожалуйста, салат из свежих овощей и рубленный стейк с сыром, — мы нашли кулинарное пристанище в небольшом уютном кафе, полутемные тона которого в дополнении со спокойной классической музыкой не превращали его в сарай, где держит коз в моем селе тетя Галя, напротив, добавляя умиротворения и загадочности. — А вы, что будете? — приветливый взор молодого официанта обратился ко мне, заставляя смутиться, плотнее уткнувшись в меню; до стипендии оставалось, как пешком до Австралии. И жирный, сочный стейк, маняще взирающий на меня с глянцевых страниц меню, больно бил по худому карману бедной студентки. Но после неожиданной и геройской причастности Альбины к покупке моего подарка, я не имела права заикнуться ей о своем нелегком финансовом положении, которое грозило стать еще тяжелее, поэтому мой вердикт был однозначен: — Цезарь, пожалуйста и апельсиновый сок. Чего-то сегодня не хочется есть, — неловко улыбнулась я, оглядываясь по сторонам, — Хорошее местечко. — Нравится? Был вариант поесть в торговом Центре, но сейчас там людей больше, чем в гардеробе после окончания пар. — Боишься встретить своих студентов? — хитро прищурилась я. — Ну одну я встретила, более мне не надо! — наши взгляды пересеклись удивительным переплетением теплоты, нежности и бесконечного взаимопонимания, когда ты знаешь, что любое твое слово, действие будет понято, одобрено и принято. — Да. Представляю, что было бы, если бы меня с тобой заметили одногруппники, — не к месту вспомнила я дебилов, хихикающих над каждым словом преподавателей, — твоя репутация бы серьезно пострадала. — Да брось, моей репутации столько раз пытались нанести урон, что никакие студенты мне точно не страшны. Или это ты боишься за свою репутацию, — она смотрела хитро, с искринкой. Я опустила глаза. Я, безусловно, совру, если скажу, что мне совершенно плевать на их мнение. Но куда им всем вместе взятым до такой женщины! Женщины, с недавних пор занявшей мое сердце целиком и полностью, до самых краев. — Рядом с тобой я вообще ничего не боюсь, — я заметила, как смущенно опустила ресницы прежде, чем принесенный заказ, невидимым барьером встал между нами. — Выкрутилась, — усмехнулась она, неспешно приступая к трапезе, — это пока новая сессия не возвратила нас к статусу студентка-преподавательница, и я не стала принимать у вас экзамен. — Но ты же не будешь с меня строго спрашивать, исходя из наших высоких отношений? — Думаю, они еще не настолько высоки, чтобы ставить оценку за красивые глаза, — сказала Альбина Александровна, приступив к стейку. — Да, — я наклонилась ближе, соблазнительно облизывая губы, — мы же будем их растить? — До чего? — вскинула брови Вяземская, — До взятки экзаменатору? Я слишком люблю тебя, чтобы позволить переступить рамки закона, — она замолчала, прочно залипнув на мои губы. Нас разделял стол и куча тупых предрассудков. И эти самые рамки, которые рушились, как карточный домик под моим томным пронзительным взглядом. Я чувствовала, ощущала кожей, как они идут к черту — в этот час, в этот момент. А мы навстречу друг другу. Нам остался всего один шаг. До конца и начала. До так долгожданного нами обеими счастья. До обычного, но совершенно иного мира, в котором все будет по-другому. — Альбина Александровна? — металлический удивленный голос заставил меня вздрогнуть, в одночасье отстранившись от преподавательницы, сделавшей тоже самое. Перед нашими глазами, хитро ухмыляясь, стояла шикарная полноватая женщина с пышными волосами цвета платины, и по совместительству, декан нашего факультета — Суркова Ольга Игоревна. — Ну здравствуй, Скворцова. Что, придумала новый способ взятки преподавателю?