Вместе?

      Утром, скорее даже ближе к полудню, Чонгук разбудил Тэхёна нежным поцелуем. Омегу накормили. Теперь он сам мог кушать. Правда, достаточно маленькими порциями, но хоть как-то. И это лучше, чем ничего. А теперь настала очередь химиотерапии. Делали её в специальном кабинете, не в палате. Из-за того, что Тэхён был ещё достаточно слаб — перевезли его прямо на кушетке. И конечно же рядом с ним шёл Чонгук. В кабинете омегу переложили на специальное кресло. Тело находилось в положении Фаулера (полулёжа): ноги вытянуты вперёд, а изголовье кровати приподнято.       — Под креслом стоит тазик, если омегу начнёт рвать. В основном он может почувствовать как раз тошноту, рвоту, усталость, кожа может стать бледнее. Но не волнуйтесь. Это восприятие организма на препараты. И медсёстры будут проверять его каждые 15 минут. В среднем, примерно 1,5-2 часа уйдёт.       — Я вас понял.       — И главный побочный эффект — препараты действуют не только на раковые клетки, но и на клетки волосяных фолликулов. Возможно, что начнут выпадать волосы. Но они вырастут снова. Конечно, можно использовать специальный охлаждающий шлем, который за счёт холода снижает активность клеток, но для операции…       — Я понимаю.       — Хорошо. Чон Тэхён, — врач обратился непосредственно к омеге, который из-за страха и сам побледнел, — можем приступать?       — Д-да? Выбора особо нет…       — Тогда начнём.       По сути к омеге поставили капельницу, почти как до этого.       — Описывайте мужу или медсестрам всё, что вы почувствуете. Не молчите и не скрывайте. Это самое главное. Потому что из-за умолчания может стать хуже. Шторки мы закроем, чтобы не нарушать ваше личное пространство.       — С-спасибо. Врач закрыл шторки и вышел. Первые 15 минут, ну может полчаса, всё было хорошо. Чонгук что-то рассказывал, периодически спрашивая о самочувствии Тэхёна, а тот смеялся и говорил, что всё хорошо. Но уже потом все симптомы на лицо, вернее побочные эффекты. Сначала появилась усталость. Омега уже не улыбался, а просто лежал и слушал болтовню мужа. Он предупредил его, что устал, и альфа приготовился к худшему.       — Г-гукии…       — Что, малыш?       — Мне плохо… Очень плохо.       — Это препараты так действуют.       — Я п-понимаю. Но… — омега резко выпучил глаза и схватился свободной от иглы рукой за кофту альфы, — Чонгук меня тошнит. О-очень сильно.       — Тихо-тихо, спокойно. Это тоже нормально.       — Т-точно?       — Да.       — Меня сейчас вырвет. Я не шучу. Г-гукки…       Альфа моментально достал тазик и поставил его на ноги омеги. Тэхён сильнее сжал руку Чонгука и в итоге был вынужден склониться над тазиком. Чонгук что-то говорил и гладил мужа по спине, периодически зачёсывая его челку назад. Судорожно выдохнув, омега откинулся назад, тяжело дыша.       — Легче?       — Н-нет…       Тэхён снова склонился над тазиком, начиная немного задыхаться.       — Малыш, всё нормально. Так и должно быть, не бойся.       — Б-боже… — Тэхён снова облокотился на спинку кровати, судорожно дыша. Его нехило так потряхивало, а из глаз текли слёзы.       — Маленький мой, — Чонгук стал вытирать слёзы с очаровательного лица омеги, так и не выпустив из руки лапку Тэхёна.       Как раз зашла медсестра, чтобы осмотреть пациента. Она тоже сказала, что препараты действуют как нужно, но в следующий раз лекарства буду капать через катетер, чтобы не травмировать лишний раз руку.       За всю процедуру Тэхён очень сильно устал, а плохое самочувствие никуда не делось.       — Я так не смогу, Чонгук… Это просто ужасно.       — Малыш, ну ты же хочешь поправиться?       — Хочу, но… — омега вцепился руками за волосы и немножко потянул их назад, провёл по волосам, проще говоря, а потом почувствовал что-то не то… Он посмотрел на свои руки, на которых остались маленькие прядки, — Г-гукии… Ч-что это?       — Солнце…       — Э-это мои в-волос-сы?       — Тэхён.       — То есть я ещё и…       — Тэ, успокойся. Это побочный эффект! Когда ты вылечишься — они снова вырастут.       — К-какой кошмар… Не надо б-было на это соглашаться.       — Ну что ты такое говоришь, глупый?       — Чонгук, мало того, что я ужасно себя чувствую, так ещё и лысею. Класс. Здорово! То есть за месяц я стану полностью лысым. Да? Просто самая красивая омега во всём мире!       — Ты для меня всегда был, есть и будешь самым красивым во всей Вселенной.       — Не обманывай сам себя!       — Я знаю, что говорю. И отвечаю за свои слова.       — Ясно.       — Тэхён… Ты болен, милый. Все через это проходят. А большинство, к сожалению, умирают. Тебе выпала возможность вылечиться. Нужно немного потерпеть. Бороться дальше.       — А если я передумал?       — Тэхён. Все хотят жить, но всем это дано. Тебе дали шанс выжить. Не отказывайся от него, милый, мой любимый глупый омежка.       — Я… Я не отказываюсь…       — Молодец, малыш.       — Но я останусь в больнице, не спрашивай у доктора про дом. Ты просто не сможешь меня оттуда вытащить в таком случае.       — Как скажешь, солнце. А я буду всегда рядом.       — Ты обещал быть с детьми.       — И с тобой.       — Дети на первом месте.       — М-да. Ты настоящий омега.       — А ты думал, что я шоколадный? Или игрушечный?       — Ну всё-всё, не язви мне тут.       — Цццц.       — Как ты себя чувствуешь?       — Всё так же ужасно. Но я хочу увидеть Чимина. Пусть он приедет. А ты езжай к детям.       — Вредный омега!       — И какую-нибудь свою вещь оставь мне!       — Вредный и наглый!       — Давай позвоним твоим родителям и обрадуем их, что ты проснулся?       — Д-давай, конечно, но…       — Что такое?       — Не хочу, чтобы они волновались, приходили…       — Малыш, ты чего? Они же твои родители. Они так беспокоятся за тебя. Мама очень часто приходила, а сейчас ждёт от меня вестей по твоему состоянию.       — Не хочу. Снова придёт и будет плакать.       — Ты у меня эгоист?       — Да…       — Какой ты ребёнок, жаждущий свободы.       — Мне в твоей свободе хорошо…       — М-да. А представь, что наши дети не захотят тебя видеть?       — Это не скоро… И я их пойму. Но я стараюсь не так сильно их опекать, как следили за мной… Постараюсь им не надоедать.       — Тоже верно. Давай я сам позвоню и скажу об этом?       — Л-ладно…       Альфа быстро набрал номер мамы Тэхёна и трубку взяли практически сразу, после первого гудка. Чонгук специально поставил на громкую связь, чтобы омега хоть как-то принял участие в разговоре.       — Чонгук? Что-то с Тэ?       — Д-да.       — Что случилось? Мне приехать? В каком он состоянии?       — Миссис Ким, не переживайте. Я хотел сказать, что сегодня ночью Тэхён вышел из комы.       — Г-господи, какое счастье! Мы сейчас же приедем! — омега сразу отрицательно замотал головой, на что альфа лишь тяжело выдохнул.       — Миссис Ким. Ему сегодня сделали первую химиотерапию… Он очень устал. Доктор не разрешит сегодня к нему. Нужно проследить, чтобы не стало хуже. Даже меня выставили в коридор. Я поеду сегодня к детям домой спать.       — Ах вот как… Ладно. Главное, что он проснулся. Приедем завтра утром.       — Хорошо! До завтра?       — Пока, Чонгук. Спасибо за такую хорошую новость!       — Она расстроилась, Тэ.       — Так лучше.       — Завтра хочешь-не хочешь, а встретитесь.       — К счастью, это завтра. А сейчас позови Минни, прошу.       — Реально барашек.       Через час приехал Чимин, а Чонгука заставили уехать. Дети сразу почувствовали более сильный запах папы на альфе, из-за чего даже заплакали. Малыши хотели как можно скорее увидеть Тэхёна, но, к сожалению, пока что нельзя. Отец видел всю палитру эмоций своих детей, но мало чем смог помочь. Папу им никто не заменит.       Вечером Чонгук вернулся в больницу. Чимина уже не было, а Тэхён спал. Но это и хорошо. Следующим утром приехали родители Тэхёна и долго не хотели уходить. Но когда первая слезинка упала на щеку омеги, Чонгук собрался с силами и намекнул, что им пора. И как бы родителям не было обидно, они всё-таки ушли, а Тэхён плакал к нему в плечо, одновременно и благодаря мужа, и проклиная себя, как их сына. Но из-за гиперопеки действительно тяжело: и жить с родителями и общаться с ними после. Тэхёна можно было понять.       Примерно в таком темпе и прошёл месяц. Дважды в неделю Тэхёну делали химиотерапию, после которой он отходил день или два. Чонгук каждый день был дома с детьми и рассказывал, как папочке становится лучше с каждым днем, хотя на самом деле этого было не видно. Родители приходили раз в неделю, и подолгу не сидели, за что пара была им благодарна. Особенно альфа за понимание. Омега сильно уставал, его выматывали все эти процедуры. И… Теперь он носик косынку, которую купил ему Юнги. Альфа подарил ему 3 разных: рыжая, красная и чёрная. А Чонгук прикупил береты: бежевый, фиолетовый, жёлтый, черный… Тэхён плакал каждый раз, когда в руках оставалось всё больше прядей. Но такое лечение.       — Тэ, малыш, как ты?       — Завтра операция, Гукки… Как я могу быть…       — Как бы я хотел забрать всю твою боль, и страх себе. Ты же у меня такой сильный и смелый…       — Был когда-то… — альфа поправил косынку, которая сползла до самых бровей, а омега грустно улыбнулся, — спой мне, пожалуйста. Я так давно не слышал твоего пения.       — Но я ведь пою тебе каждую ночь.       — Ну ночью я сплю.       — Какой ты хитрый.       — Ну спой.       Альфа устроился на кровати и забрал омегу в свои объятия, прижимая его как можно ближе к себе.       — Какую песню хочет услышать самый преданный фанат радиостанции Вигу?       — Ты использовал имена наших детей?       — Это наш пейринг.       — Что?       — Ну да, я соединил имена наших детей. Но ведь, ты Ви, а я Гу…       — Ви как вишня, Гу как Чонгук?       — Именно, малыш.       — Наша семья — вигу.       — Какой внимательный.       — Пой давай, а то не усну.       — Ты так и не выбрал песню.       — Спой эйфорию, пожалуйста.       — Песню, что я посвятил тебе?       — Именно. Она будет гимном.       — Как интересно.       — Чонгук…       — Хорошо, солнце.

Эйфория. Сейчас возьми меня за руки. Ты — причина моей эйфории, Даже если песка под ногами больше не будет, Даже если мир начнет рокотать, — Не отпускай мою руку, Прошу, не пробуждайся от сна. Ты — солнечный свет, вернувший меня к жизни, Сбывшаяся мечта моего детства…

      — Ты — моё всё, Тэ. Вместе и навсегда.       — Навеки… — в полудрёме прошептал омега и нежно улыбнулся уголками губ.