И грянул гром или что было бы если

ЛуХань сидел в общежитии китайцев в дальнем углу и ныл, хныкал и размазывал редкие слезы по лицу, что б достовернее выглядело. Все его одногрупники по Китаю уже привыкли, так что весь спектакль рассчитан был на группу из М2 (корейцев) но те все не приходили и не приходили. Слезы закончились, и сидеть в углу уже надоело, что он, собака, сидеть в углу, пока хозяин не позовет. Было обидно, такой спектакль подготовил и облом! Тут дверь открылась на всю ширину и в общежитие китайцев, в проем двери сначала ввинтилась большущая коробка, а за ней ЧанЕль и Сехун собственной персоной, довольно скалящиеся, и ничего не говоря, ждали реакции. Тишинаааа. Чан и Сех переглянулись. - Ну ладно, мы тогда обратно понесем. - Айщ, куда? – Крис первым не выдержал, и, подскочив к ребятам, ухватился за часть коробки. - И что там, - Крис от натуги ад покраснел. - А фиг его знает, может вооще коробка пустая, мы не проверяли, - и с хохотом и гиканьем Чан и Сех унеслись к своему общежитию. - Ну что ты вечно клюешь на эти придурков. Можно подумать они хоть раз нам нормальный подарок сделали. – Чена аж передернуло от глупости их лидера. - Ну тут на коробке телик нарисован, - Лу скиснув, наблюдал за несчастным И Фанем тащившим коробку в комнату, - ну может там маленький телик будет, а! Крис с ненавистью посмотрел на этих мудаков, не в силах сказать, что ящик ну очень тяжелый. Втащив в комнату и плюхнувшись на зад, Крис вытер вспотевший лоб и заорал. - Сволочиии! Помочь трудно былооооо! Ну, бараны, если здесь действительно телевизор, не видать вам его как собственных ушей, я обещаю. Как ни странно, там действительно был телик, и да, огромным по диагонали. Все мемберы китайского происхождения офигели, и только пялились, не веря своему счастью. Кто бы знал, чего И Фаню стоило выбить этот самый телевизор, обидно было до слез, которые, холодный парень Крис, не льет, а ой как хочетсяяяя. *** Мстя бывает разная. И Крис, злой и обиженный на отношение к его собственной инициативе, решил отомстить. Подговорив Чана, Сеха и, как не странно, Бена, он решил вынести мозг своим одногрупникам (китайцам) так, что б, впоследствии, эти долбоебы запомнили навсегда, кто в их группе лидер, и что плохо с ним поступать ой как нельзя. Ну а когда к их невменяемой компании присоединился До, стало понятно, что китайцам полная жопа. Почти три утра, самый сладкий сон и самые стремные кошмары. До и Сех, как два привидения, одетые в белое и намазанные вокруг глаз, губ и, почему то ушей фосфором, пошли первыми. Сех, применяя свою силу, легким ветерком шевелил одеяла и простыни на постелях мемберов, До топал, аккуратненько так, от чего дом содрагался. Китайцы дрыхли, но уже Сюма начал ворочаться, за ним Чен сначала повертелся, а потом, неожиданно сел на кровати, с закрытыми глазами. До завыл, «уууууухехе», но не выдержал и начал подхихикивать, Сех торкнул его под ребра и тот заткнулся. Чен открыл глаза и уставился в темноту, в которой чегото там белое летало и светились пустые глазницы и губы. Сначала он просто уставился, но когда один из провалов глаз засветился зеленым, он заорал, свалился с кровати, и заполз под нее, накрыв голову руками. Сюма от вопля окончательно проснулся, но панике не поддался а просто спросил. - Ну и чего вы такое? Сех заржал, не сдержавшись, забыв, что держит в руках маленькую тучку, та, упорхнув из рук, нависла над Сюмой и вылилась маленьким, но холоднючим дождиком, от чего СюМин слетел с кровати и тоже под нее же и залез, обнаружив там, икающего Чена. Лу проснувшийся, севший на кровати, тер глаза и все причитал «ну чего вы воете, ну кошмар, ну бывает» и так раз пять, пока ДО не сдержался и белой тенью не подлетел к нему и не сказал своим самым хриплым голосом «хаха, бууууууу». Лухан как и до него двое слетел с кровати и заполз под нее, мелко трясясь. Издевающимся видимо было мало и тут Чан, в темноте с только горящими глазами заглянул под кровать. Двери снесло и тройка китайцев унеслась в даль, громко вопя и поминая такую то матушку. В общежитии включился свет и раздался хохот на всю округу, перебудив не только ребят в самом здании, но и охранников, которые с перепугу, понеслись за теми тремя, громко крича «Стоять, полиция». *** На следующую ночь двери китайского общежития были подперты чем - то тяжелым, так что мстящим пришлось искать другой вход в спальню несчастных. Посовещавшись, они решили двери не выносить, не интересно же. Тихо взломав окно со стороны кухни, они влезли, по одному, и окно поставили на место. Бэки, одетый только в длинную и совершенно черную рубашку Чана, с физиономией, намазанной черной краской, с красным, фосфорисцирующим контуром вокруг глаз и носа, и рожками, (украли у стафа, которые готовились к Рождеству, и это за месяц до него), обломав и оставив только по одному на обруче, тихо подошел к кровати Чена и тут притопал До, тоже только в черной рубашке, и светился красным только один глаз и ухо, а губы зеленым. Бэки шикнул на него, на что До тоже шикнул, но как то громко получилось, и они, неожиданно уставились в осоловелые глаза Чена, севшего на кровати но слегка покачивающегося. До опять зашипел раззявив рот, забыв что и зубы у него светятся красным, не все, только клыки, сверху и снизу. Чен начал откровенно икать и, по тихому, отползать, стремясь скрыться под кровать. До такое не устроило и он, вытащив руку, намазанную фосфором в виде скелета протянул к Чену. Тот не выдержал, и шмякнулся на попу, заползая под кровать. Сюма, проснувшийся тоже видел силуэты и светящиеся части тела, молчал, но когда рука скелета потянулась к Чену не выдержал и с тихим писком заполз под кровать на ощупь ища Чена, но надыбал на странную конструкцию, которая неожиданно, ему в глаза засветила зеленым, еще и захихикав утробным басом. Все, крышу снесло у обоих, Сюма, заморозил, ну очень слегка, таять начало сразу, остальных, спящих в комнате, распахнул окно и полез наружу тихо подвывая, за ним, подталкивая в попу лез Чен, уже не сдерживаясь, матерясь на всю, так как сзади одна зеленая рука тянула штанину, а вторая, фиолетовая, пыталась ухватить за шею, а губы, зеленые и светящиеся сложились в гуску видимо, от желания поцеловать еще и пыхтя почти на ухо. Оба вывалились наружу и уставились на окно, в котором один красный глаз и один фиолетовый смотрели в разные стороны, а губы, почему то зеленые снизу и красные сверху, что то говорили, и тянулись явно поцеловать. Все. Подняв попы с земли оба опять унеслись в даль, оглашая округу отборным матом.