DiaDop AU

      Он проснулся от шума волн. Пусть они и были воображаемыми, но казались такими реальными на фоне тихой музыки для релаксации, раздававшейся из динамиков. Солнечные лучи скользнули по его векам, а занавески мягко колыхнулись от ветра. Ночью ему снился океан. Тёплый, мерцающий синий океан, оставляющий обжигающие солёные брызги на его веснушчатой коже, когда как ветер и палящее солнце высушивали его влажную кожу. — Summertime and the living’s easy… - пел женский голос из колонок — достаточно громко, чтобы Доппио мог узнать песню по строкам. Она ему нравилась, точнее, эта версия Ланы. Самая лучшая.        «Наверное, Дьяволо включил перед тем, как пойти в душ…», — подумал Доппио, глядя в потолок. В животе тёплым клубком свернулась блаженная лень. Мальчишка моргнул, перекатился на кровати и потянулся. Мышцы неприятно болели из-за их «небольших шалостей», которые они с Дьяволо устроили час назад. Доппио проснулся довольно рано, совершенно ничего не понимающий и видящий перед собой лишь туман. Его движения сковывали тёплые тяжёлые татуированные руки, обившиеся вокруг живота. Возбуждение лишь усилилось, когда юноша осознал своё положение.       Какое же это восхитительное чувство — просыпаться в объятиях того, кто тебе не безразличен. Дьяволо по-прежнему крепко спал; выражение его лица было куда более спокойным, чем когда-либо. Юноша воспользовался возможностью и осыпал лицо мужчины поцелуями, перейдя на шею, грудь и острую линию его чётко очерченных ключиц. Мягкие губы Доппио ощущали тепло кожи мужчины, разгорячённой от флисовых простыней. Дьяволо был не из тех, кто любил все эти «телячьи нежности», только если это не касалось его члена (во всех смыслах). Слишком хороший шанс, чтобы упускать его. Открыв рот, Доппио провёл языком по мускулистым губам, облизывая слегка солоноватую кожу. Тело начало трястись от возбуждения, когда он почувствовал себя достаточно смелым, чтобы поцеловать соски мужчины.       Доппио постепенно становился твёрдым — только лишь от прикосновения языка к груди другого. Его лицо раскраснелось, а дыхание сбилось. Дьяволо застонал во сне, и Доппио улыбнулся ему в грудь, прижавшись лбом к тёплой коже. В комнате было достаточно тихо, чтобы он мог уловить биение своего сердца. Он бы мог лежать так вечно, но, пара сильных рук вдруг схватила мальчишку за плечи с силой и толкнула его вниз. Обнажённое тело юноши скользнуло вниз по кровати, как будто простыни были сделаны из масла. — Даже не думай останавливаться… — послышалось приглушенное ворчание Дьяволо. Взгляд привык к темноте — Доппио поднял голову. Дьяволо лишь слегка приоткрыл глаза, глядя на него в сонном оцепенении. Юноша улыбнулся.       Вчера между ними все закончилось довольно… Хреново. Первая склока, бессмысленная дискуссия о бессмысленных вещах, которые Доппио предпочёл бы забыть. А потом он провёл ночь, отдыхая на огромной двуспальной кровати Дьяволо, и проснулся в объятиях точёных рук мужчины. Слишком много эмоций за одну ночь… Но он полагал, что теперь всё у них будет хорошо.       У них точно всё будет хорошо, думал Доппио, облизывая губы, чтобы после провести влажную дорожку вдоль просыпающегося члена Дьяволо. Мужчина вздохнул, постепенно пробуждаясь и запуская пальцы в волосы мальчика. Обычно Доппио убирал их в низкий хвост, но в этот раз ему было совершенно не до этого. Юноша собрал слюну за губами и открыл рот, чтобы полностью вобрать в себя Дьяволо. Расслабляя язык, прижатый к члену мужчины, он нежно посасывал его, покуда тот лениво подёргивался и увеличивался в размерах.       Он закрыл глаза и с упоением принялся сосать, жадно слизывая с головки солоноватый предэякулят. Боже, он легко мог привыкнуть к такому… если уже не привык. Слюна стекала по подбородку и щеке, капала на простыни. Он прижал головку языком к нёбу и пил прозрачные соки. Дьяволо застонал, выгнулся и отбросил волосы Доппио с его лица. Мальчик снова поднял голову, и выпустив мокрый член изо рта, прижался к нему щекой и улыбнулся своей самой невинной улыбкой. Щёки мальчишки порозовели, это было заметно несмотря даже на окружающую темноту. Тяжёлый член Дьяволо дёрнулся, жаждая ещё больше внимания.       Дьяволо выругался по-итальянски, отбросил одеяло в сторону и приподнялся на локтях. Доппио отпустил стоящий колом член мужчины, и откинулся назад; его лицо блестело от разводов слюны и предэякулята. Он дотянулся до тумбочки, щёлкнул включателем маленькой лампы и стянул со стола пачку сигарет и смазку. — Непослушная детка, — хмыкнул Дьяволо, откинувшись на кровать. — Иди ко мне, малыш.       Доппио подполз к нему на четвереньках и, взобравшись на колени мужчины, обвил руками его шею и сладко улыбнулся. Сладко, каким был он сам. Мальчик так хотел ему услужить, так стремился показать, на сколько он хороший, стремился заставить Дьяволо выкинуть из головы мысль о том, что мужчина хотел покончить с их отношениями. Ему не нужны были чувства. Он вполне мог обойтись без них. Но он не хотел, чтобы то, что между ними было, этот извращённый бред, закончился.       Свет ночника выхватил из темноты острые черты Дьяволо, и клубы дыма наполнили комнату запахом мятного табака. Не отрывая взгляда от делающего очередную затяжку мужчины, Доппио открыл тюбик со смазкой и выдавил её на член Дьяволо. Он был таким красивым: он сжимал чёрную папиросу между белых зубов, на его губах была помада, его волосы были встрёпанными со сна; его глаза закрывали потяжелевшие веки.       Твёрдый член легко скользнул в его разработанный вход; смазка тонкой струйкой потекла вниз по бёдрам. Его горло исторгло счастливый стон. Дьяволо снова заполнил его целиком. Смежив веки, он двигался, стараясь насаживаться как можно сильнее. Взгляд карих глаз встретился с зелёным. В этих глазах плескалось желание и дурман никотина. Обняв его узкую талию, Дьяволо протянул ему сигарету и вскинул бёдра, снова пронзая его и задевая простату.       Ветер раздул шторы, и солнечный свет проник в комнату и осветил кожу мужчины. Доппио восторженно задохнулся. Содрогаясь в оргазме, он кончил, оставляя на груди Дьяволо синяки. Он продолжил опускаться на член мужчины, склонившись к его лицу и пробуя на вкус его терпкое ментоловое дыхание. Он вздрагивал от чрезмерного возбуждения, его сознание уплывало и грозило вот-вот разлететься сотнями миллионов звёзд.        У Дьяволо перехватило дыхание. Он снова вскинул бёдра, заполняя Доппио своим семенем. Малыш был так сладок. Мужчина зашипел, откидываясь назад и, стараясь восстановить сбившееся дыхание, потянулся за новой сигаретой. Они молча курили. Доппио успел полюбить вкус табака и ментола. Не то, чтобы это ему нравилось, но оно напоминало ему о мужчине.       Ещё один бычок оказался в пепельнице. Дьяволо вздохнул и потёр шею. Его глаза снова слипались. Доппио поднялся с колен, по его бёдрам текли струйки спермы, он не обратил на это внимания. Он был слишком счастлив. Он все ещё лежал на кровати Дьяволо, и ему по-прежнему разрешалось быть с ним.       Доппио просто не мог не расплываться в широкой довольной улыбке.       Потом они снова упали в дремоту. Прошло несколько часов, и солнце воссияло высоко в небесах. Даже оно не смогло пробудить Доппио, которому снилось ещё недавно море. Подобно морским водорослям, он плыл сквозь спокойный прилив, избегая штормов и больших волн и чувствуя, как солнце несильно обжигает его кожу, ласково согревая её… — … I love her so bad, but she treats me like shit… - вновь заиграло из колонок. Доппио зевнул.       Просыпаться в одиночестве было не так уж и плохо, утешал себя мальчишка. В конце концов, никто не мешал развалиться на огромной кровати. Дьяволо хотел принять душ — кто ему мог запретить? Доппио придётся подождать — ему не хотелось бы возвращаться домой с задницей, перепачканной липкой спермой. Мальчик вздрогнул, потянувшись назад, чтобы оценить состояние своего зада. Полностью вытрахан, как он и думал. Юноша вздохнул, протянул руку, чтобы украсть сигарету из пачки Дьяволо, зажёг её и затянулся.       Первая затяжка была самой лучшей, гораздо вкуснее и освежающе, чем последующие за ней вторая и третья. Странно — как будто что-то маленькое и зажжённое простым огнём могло быть настолько бодрящим, подумал Доппио. Он ещё раз затянулся, откидываясь на кровати и огляделся, рассматривая имущество Дьяволо так, будто оно было сокровищем Соломонова Ковчега. Первый взгляд на Землю Обетованную. В комнате царил полнейший беспорядок, гораздо ужаснее, чем у него, с лёгкой улыбкой понял Доппио. Тем не менее, декор был хорош. Стены выкрашены в чёрный цвет; аккуратно расставленная коллекция пластинок располагалась на тумбочках, занимающих большую часть стены рядом с кроватью. Мебель была сделана из натурального чёрного дерева — достаточно дорогого материала.       Мальчик подумал, не проверить ли коллекцию пластинок, желая узнать больше о человеке, постоянно занимавшем его мысли, когда дверная ручка повернулась, и дверь со щелчком открылась. Не дверь в ванную. Входная дверь. Соединявшая спальню с коридором. Доппио едва успел схватить подушку — Дьяволо сбросил простыни на пол — прежде чем случилось неизбежное, и в дверях появилась голова Триш.       Они смотрели друг на друга в течение пары секунд. Казалось, сейчас вот-вот земля разверзнется, и на землю хлынут адские полчища. Так и случилось.       Триш завизжала и захлопнула дверь, но тут же снова открыла её с испуганным и растерянным выражением на лице, не переставая вопить. Доппио медленно почувствовал, как кровь отхлынула от его тела, головокружение угрожало взять верх, а щёки густо побагровели. Он держал подушку, чтобы прикрыть свои гениталии, но его руки начали дрожать так сильно, что он боялся уронить её.       Господи! Почему, блять, дверь не была закрыта?! О чём только Дьяволо думал, оставляя всё вот так?!       Ох, Боже, Господи! — Какого ХРЕНА ты тут забыл?! — зашипела Триш, глаза которой были широко распахнуты от шока. — И где, блять, мой отец?!       Даже если бы Доппио знал ответ, он бы попросту ничего не смог ответить — во рту пересохло. Сердце бешено стучало, и юноше казалось, что Смерть уже выехала за ним ближайшим рейсом. — Аэ…! — это был единственный нелепый звук, который юноша смог выдавить из себя. — Чего? Ох, Боже мой… — Триш прикрыла ладонью рот, осторожно переводя взгляд на закрытую ванную комнату. Как только звук воды прекратился, все кусочки паззла сложились внутри головы девушки, образовывая ужасную, но очевидную картину. Ей существовало только одно объяснение, как бы абсурдно оно не звучало. — Ох… Ох, Господи… Нет… Пожалуйста, только не говори, что ты… — дыхание Триш перехватило. — Ты трахаешься с моим отцом?! — спросила она шёпотом профессиональной актрисы. Лицо девушки было белее листа бумаги. — Нет! — выкрикнул Доппио нелепую ложь, несмотря на факты, доказывающее обратное. Он всё ещё держал сигарету — сигарету Дьяволо. — Триш, слушай… Могу я… Я все объясню?       Он, правда, понятия не имел, как это сделать.       Как назло, дверь ванной тут же открылась. — Какого Дьявола ты здесь шум… Оу, — мужчина заметил в комнате Триш, постепенно бледнея так же, как и его дочь. Возвращение из потерянного состояния в гневное заняло у него всего лишь секунду: — Что ты, еб твою мать, забыла в моей комнате, малолетний гремлин?! — процедил Дьяволо сквозь зубы. Он не выглядел особо угрожающим теперь, когда его длинные мокрые волосы свисали назад, а полотенце едва ли прикрывало его бёдра.       Пока Доппио пытался безуспешно слиться с простынями, он попутно наблюдал за обменом безумными взглядами отца и дочери. — Ты! — выпалила Триш. — Ты совсем с катушек слетел?! — Сбавь тон! — ответил Дьяволо, заставив Доппио вздрогнуть, стоило ему угрожающе подойти к Триш. — Ты хочешь, чтобы все, блять, соседи сбежались?! — Я могла смириться с твоими тёмными делишками, но это?! Это, знаешь ли, чересчур! Молись, чтобы я не позвонила в ебучее ФБР прямо сейчас!       Дьяволо остановился. Его взгляд стал по-настоящему убийственным. — Что-что ты сделаешь? — прошептал мужчина. Холод пробежал по спине Доппио, когда он заметил, как Триш и Дьяволо буквально плюнули друг в друга ядом. Он должен был что-то сделать! — Неужели ты забыла, кто оплачивает твой роскошный образ жизни, которым ты так любишь хвастаться у себя в Инстаграмме?       Триш зарычала, сжимая руки в кулаки. Её лицо, искажённое гневом, сильно покраснело. — Ну и как долго это продолжается? — девушка обратилась к Доппио, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться на него в припадке ярости. Прикрываясь простынями, мальчик попробовал ответить: — Пару месяцев… — голос юноши звучал максимально тихо. — Триш, я… — Ебало завали, Доппио, — отрезала Триш, поворачиваясь к отцу. — Я просто в шоке с тебя!       Она провела рукой по своим коротким волосам, в отчаянии расхаживая по комнате. Дьяволо закатил глаза и скрестил руки на груди, глядя на неё с недовольным выражением лица и скривив губы. Явно не так он планировал провести этот день.       Внезапно Триш остановилась и кинула удивлённый взгляд в Доппио, чуть ли не задыхаясь: — А ты целовал меня! — Что?! — в унисон воскликнули Дьяволо и Доппио, с разными степенями замешательства в голосе. Мужчина уставился на мальчишку. — Да, блять, именно! — взвыла Триш, теряя последние остатки самообладания, которое ей удалось поднакопить после подобного «скандального открытия». — О чём она, черт возьми, говорит? — Дьяволо снова сложил руки на груди. — Он целовал меня! Ну, то есть, знаю, это ничего не значит, и мы были пьяными… Тем не менее! Ты трахаешься с моим отцом! Вот откуда пошли эти шуточки про шлюху, когда мы играли! Господи, Доппио, теперь-то мне всё, сука, понятно! — Ты целовался с ней? — спросил Дьяволо у мальчишки, недоверчиво приподнимая левую бровь. — Всего лишь невинный поцелуй! Как будто он что-то значит для неё! — всхлипнул Доппио, чувствуя, как к горлу подкатывали слёзы. — Как раз значит! Ты целовал меня, и ты… Фу-у-у-у! — она прижала руку ко рту. — Ты целовал меня теми же губами, что и отца! И тем же ртом ты… — она притихла, не в силах произнести это вслух и глядя на присутствующих в диком потрясении. Доппио сгорал от стыда, слёзы предательски текли по его лицу. — Пожалуйста, скажи мне, что ты никогда не трогал папин… Папиного дружка. По крайней мере, до сегодняшнего дня.       Доппио действительно хотел успокоить её, сказать ей, что ничего интимного не было раньше, но Дьяволо опередил его с усмешкой: — Он не мог оторвать руки от моего члена с самого первого дня. Триш простонала: — Господи Иисусе!       Доппио умудрился одним махом испортить и отношения с Дьяволо, и дружбу с Триш. О чём он думал, когда ввязывался во всё это?! Потерять Триш было всё равно что потерять родственника. Он не мог представить себе мир без общения и сплетен со своим любимым другом. Его лучшим другом. Девушкой, за дружбу с которой он так упорно боролся. Дьяволо совершенно не помогал в сложившейся ситуации.       А теперь все это исчезло. Ушло, потому что кое-кто не мог сопротивляться желанию, не мог думать другой головой. Если только речь не шла о головке его члена. — Ты преувеличиваешь, — голос Дьяволо прервал затянувшуюся тишину. — Нихуя! У тебя хватило наглости сказать что-то о своём члене, больной ублюдок! — Ну, разговор о нём завела ты.       Триш зарычала, плюнула ему под ноги и с отвращением посмотрела на мужчину. — Доппио был несовершеннолетним, когда ты начал спать с ним. Ты думал об этом? — По итальянским меркам всё вполне законно. — Да мы не в Италии, идиот! — взвизгнула Триш, безуспешно пытаясь совладать с собой. — Триш… — попробовал заговорить Доппио, смахивая слёзы с глаз. — Не подумай, это не было изнасилованием или чем-то вроде того… Я точно также хотел этого.       Она повернулась к мальчишке лицом. Выражение лица из гневного сменилось на презрительное — Триш словно чувствовала себя преданной. — Ну почему ты не мог мне сказать, в конце концов? — Прости, пожалуйста, прости меня! Мне так жаль! — юноша шмыгнул носом, чувствуя себя таким маленьким и беспомощным, тонувшим в море дорогих простыней. Сон об океане прокручивался у него в голове, но та безмятежная и солнечная атмосфера мгновенно менялась на беспощадно-холодную; волны цеплялись за его кожу, как грязь и плесень. Дрожь пробежала по спине Доппио: — Я просто… Не мог тебе сказать! Само собой, ты бы не поняла этого?! Чтобы я сделал? — Да не суть! Ты должен был рассказать мне! Боже, я так зла на тебя… Тебе лучше уйти, — девушка вскинула руки, пыхтя подобно бешеному быку. Казалось, она вот-вот выйдет из комнаты, но вдруг Триш повернулась в сторону отца, громко стуча каблуками. — А ты, — она бросила сердитый взгляд на Дьяволо, — одевайся, нас ждёт серьёзный разговор. — Ты не можешь диктовать мне условия. Я твой отец. — Неужели? Я тут, походу, единственный адекватный человек. Так что тебе лучше одеться перед тем, как мы наконец-то поговорим. А тебе, Доппио, надо уходить. — Триш… — юноша громко всхлипнул, прижимая к себе подушку так сильно, что костяшки его пальцев побелели. — Просто… Господи. Оденься. И уходи. Я на тебя зла как стая гиен, — Триш схватилась за дверную ручку и покинула комнату, демонстративно захлопнув дверь. Её яростные шаги эхом отражались по коридору.       Дьяволо вздохнул, лицо его исказилось от гнева. Он подошел к окну, даже не взглянув на Доппио, приоткрыл небольшую щель между шторами и некоторое время смотрел на улицу, проверяя, не подглядывает ли за ними кто-нибудь из соседей. На улицах, казалось, никого не было. — Ты слышал её. Убирайся из моего дома, — произнёс мужчина низким угрожающим голосом. Доппио встрепенулся; Леденящее чувство страха опустилось вниз живота, заставляя его конечности дрожать, а кончики пальцев пульсировать с нежелательной теплотой. Он поёрзал на кровати, оборачиваясь простынями, словно они бы могли защитить его. — Т-ты… Хочешь выгнать меня? — Конечно, блять, да. Из-за тебя всё это дерьмо и случилось.       Доппио задохнулся от возмущения: — Не я оставил дверь открытой! — Не смей обвинять меня. Я пытался пресечь твои выкидоны, но ты же у нас оказался упрямее осла. Слезай с кровати, одевайся и проваливай, — последнее слово звучало чересчур глумливо.       Доппио почувствовал, что слезы снова наворачиваются на глаза. Он не был в чём-то виноват! Дьяволо совершил эту роковую ошибку, оставив дверь открытой, возможно, чтобы спуститься вниз и перекусить. Он не мог знать наверняка и был слишком напуган, чтобы продолжать допрашивать этого человека.       Щёки заливаются краской, глаза жжёт, подбородок дрожит. Нет, только не снова, только не слезы! Доппио уже чувствовал себя ужасно, ему не нужно было, чтобы Дьяволо обращался с ним как с мусором. Ему просто хотелось, чтобы его утешили. — Пожалуйста… Я знаю, всё плохо, но… Не бросай меня, пожалуйста!       Дьяволо проигнорировал его, яростно распахнув дверь шкафа — звук открываемых и закрываемых ящиков с силой разнёсся по комнате. Сигарета, все ещё висевшая в руке Доппио, догорела, часть пепла упала вниз и запятнала шелковистые простыни. Правда, теперь уже было всё равно.       Мальчишка всей душой желал стать невидимым. Одна часть его говорила, что надо было просто уйти, собрать остатки гордости в кулак и исчезнуть, но другая часть все ещё не могла мириться с произошедшим. Это было похоже на оцепенение и сверхчувствительность одновременно; он не знал, что делать.       Ещё и Триш разозлил. Он буквально всё проебал.       Дьяволо, одетый в багровый халат, случился как-то слишком внезапно. Свалился как снег на голову, фигурально выражаясь… и не только. — У тебя проблемы с тем, чтобы найти свою одежду, мальчик? — Пожалуйста… — Не ной, — прошипел он, бросая к ногам Доппио его футболку. — Просто уйди, пока мне не пришлось применить силу.       Кровь застыла в жилах Доппио. — Ты не сделаешь этого… — прошептал юноша, не совсем в этом уверенный. Дьяволо был по-настоящему зол, венка в его виске так сильно пульсировала, что, казалось, вот-вот лопнет. — Или сделал бы?.. — А что ты хочешь, чтобы я сделал? — процедил Дьяволо, грозно приближаясь к Доппио. Он схватил мальчика за предплечье и притянул к груди, заставив того потерять равновесие. Хватка была сильной — немного больно, но именно боль помогла ему вернуться в реальный мир. Помогла избавиться от полнейшего оцепенения. — Ты хочешь, чтобы я из-за тебя с дочерью спорил? Это не моя вина, что ты, распутная шлюшка, не мог сдержать себя, когда тебе приказали! У тебя есть минута, чтобы исчезнуть с глаз моих, — взгляд Дьяволо полыхал диким зелёным пламенем.       Теперь он ничего не мог поделать — слезы снова хлынули из глаз, Доппио прикусил губу до крови, пытаясь сдержать рыдания. Он не мог найти свое нижнее белье, поэтому он просто надел шорты. Кожа была липкой от засохшей спермы. Отвратительная кожа, испачканная семенем его беспощадного любовника. Юноша надел рубашку; Дьяволо смотрел куда-то в сторону, лицо его было непроницаемо.       Как только он оделся, то посмотрел на мужчину. Ждал последнего шанса, последней возможности, что ему разрешили бы остаться.       Чуда не случилось. — И, кстати. Всё вот это между нами… Все кончено. Не ходи сюда. Не пиши и не звони мне, — максимально серьёзно пробормотал Дьяволо, всё ещё избегая зрительного контакта. — Забудь об этом, продолжай жить своей глупой маленькой жизнью и не приставай ко мне, малыш.       Больше Доппио ничего не мог поделать. Дьяволо повернулся, чтобы посмотреть на него — так много гнева и презрения окрашивало его некогда красивое лицо. Он никогда не выглядел так уродливо. — Уходи.       Доппио выбежал из комнаты, сбежал вниз по лестнице, проходя мимо все ещё дрожащей Триш со стаканом воды в руке. Ему хотелось остановиться и посмотреть на неё, но он знал, что если сделает это, то заплачет ещё сильнее и будет молить о прощении. Мальчик просто продолжал бежать, пока не нажал кнопку, чтобы отпереть внешние ворота, прошёл через них и пересёк улицу, не глядя.       Ему повезло, что мимо не проехало ни одной машины. Иначе бы он точно погиб под колёсами.       Оказавшись в своём доме, он ощутил ложное чувство безопасности. Его мамы не было дома, машины не было, он — один — мог наконец пойти в свою комнату и плакать, плакать и плакать. Доппио буквально выплакал всю свою печаль, находясь под обжигающей струёй воды, идущей из душа.       Следующая неделя была настоящим адом.       Его мать знала, что что-то происходит, но она была не из тех людей, что суют носы в жизнь сыновей. Да и Доппио не был заинтересован в том, чтобы делиться с ней чем-то. Тем не менее, были и другие вещи, которые не могли его не беспокоить. Триш игнорировала его, каждый звонок, каждое сообщение — будто и не было никакой дружбы между ними. Доппио не пытался связаться с Дьяволо, слишком расстроенный, чтобы даже попытаться, и слишком уверенный, что не получит ответа. Он боялся, что его вновь отвергнут.       Дьяволо поступил с ним слишком жестоко. Иногда во время урока глубокий голос человека, говорящего ему уйти, исчезнуть, поднимался в его голове, и Доппио едва сдерживался, чтобы не зарыдать в голос прямо на уроке. Он извинялся перед классом, покидал кабинет и бродил по территории школы, как призрак. Юноша не привык к этому чувству — чувству, что твоё сердце разбито — даже не подозревал, что будет настолько больно. Может быть, если бы кто-то вовремя предупредил его, он бы отступил, прежде чем все пошло наперекосяк.       А Триш… Она не ходила в школу целых три дня, вернувшись только в четверг. Её присутствие было примерно таким же, как если бы её и вовсе не было — девушка игнорировала Доппио. Он попытался поднять руку и помахать ей, но Триш просто прошла мимо, как будто не заметила этого.       Даже от того, что он проводил время с друзьями, Доппио чувствовал себя как-то неправильно, словно он был виноват перед ними. Ему пришло сообщение от Бруно — в их компании он слыл как самая заботливая личность, и Доппио едва сдержал себя, чтобы не поделиться с ним наболевшим. В ответ на предложенную помощь он лишь ответил: — Всё хорошо. Немного поругались с Триш, но скоро помиримся, думаю.       Легче сказать, чем сделать. Он не был уверен в том, что конкретно наговорил ей Дьяволо, но она явно не собиралась зарывать топор войны.       Находиться в плохих отношениях с ней было сродни пытке. Каждый раз, когда у Доппио возникали какие-то проблемы с друзьями, например, когда они с Джорно могли ссориться из-за выпуска журнала «Vogue», он немедленно обращался к Триш. А теперь её не было. Не было рядом, чтобы он мог поделиться своими несчастьями. Идти за Дьяволо было воистину идиотским выбором.       Оглядываясь назад, теперь вся их интрижка казалась такой глупой и пустой. Идеальный рецепт для катастрофы. Желать его, влюбляться в него, вступать с ним в сексуальные игры. Это было все, что он когда-либо желал; трепет и табу, ощущение того, что это было неправильно во всех смыслах. Дьяволо обладал магнетизмом, с которым никто не мог соперничать, и Доппио просто хотел, чтобы случилось что-то такое, что встряхнуло бы его небогатую событиями жизнь.       Как же он теперь сожалел об этом.       Он потерял не только Триш, но и Дьяволо. Это должно было случиться, та ночь за городом служила веским доказательством, но это не изменило того факта, что это было так больно и пришло слишком рано. Возможно, это было более страшно, чем потерять Триш. Зелёные глаза Дьяволо преследовали его во сне, бурные воды океана не оставляли его в покое как безумное видение, солёная вода наполняла его лёгкие отчаянием. Доппио просыпался в холодном поту, уверенный, что тонет; слезы текли по его лицу. Грудь нестерпимо сдавливало, горло жгло.       И этот кошмар преследовал его ещё пару ночей.