У семи нянек...

Это был прекрасный и милый ребёнок, тихий, послушный и никому не доставляющий неприятности. Нет. Это неправда. Ещё до того, как семеро сильнейших убийц вынужденно переквалифицировались в няньки, было ясно, что добром это не кончится. Начать хотя бы с их странного нанимателя, предпочитающего вербовать подчинённых шантажом. Верде не врал себе в отличие от остальных, его именно шантажировали. Да, поманили интересной загадкой, подсластив пилюлю, но началось всё с шантажа и угроз. Продолжилось так же. Луче грустно вздыхала и угощала всех печеньем. Вайпер требовал деньги за всё на свете. Реборн кичился тем, что он лучший киллер. Фонг медитировал, отстаивая своё право совершать эти антинаучные действия. Скалл постоянно чинил свой мотоцикл, но рушил всё остальное. Смотреть на Лар с Колонелло было просто невозможно, потому что не было для высокоорганизованного разума Верде зрелища более отвратительного, чем чья-то неспособность справиться с гормонами. И вот к чему это в итоге привело! Да, логика сразу подсказывала, что ничем хорошим приглашение на ту гору не закончится. Особенно учитывая то, как мялась и виновато отводила глаза неспособная лгать Луче. Но ход дальнейших событий не сумел бы предсказать даже извращённый… то есть, изощрённый и развитый мозг Верде. Когда рассеялся яркий свет, Аркобалено обнаружили, что на верхушке горы их стало на одного больше. В центре каменистой площадки сидел маленький ребёнок, удивлённо разглядывая окружающих. Выглядел он года на полтора, хотя Верде и мог ошибаться: всё-таки дети не его специализация. Пушистые каштановые волосы ребёнка топорщились во все стороны, а из приоткрытого рта после паузы всё-таки выпала соска. – Это… ребёнок? – удивлённо спросил Скалл. Реборн не замедлил отвесить ему подзатыльник: – Конечно, ребёнок, ты что, не видишь, тупица? – Шахматноголовый похитил какого-то ребёнка, кора? И что нам с ним делать? Верде быстро огляделся по сторонам. В окружающем пейзаже ничего не изменилось, и в себе он изменений не чувствовал, а ведь Шахматноголовый вещал что-то про сотворение защитников равновесия. Взгляд учёного остановился на подозрительно счастливой Луче. Нет, конечно, причина могла быть в том, что Луче в принципе любила детей (возилась же она с Реборном, который с его непомерным эго был как ребёнок... да и с остальными...), но интуиция подсказывала Верде, что дело не в этом. – Какой хорошенький! – вдруг с нехарактерными для неё интонациями произнесла Лар. – Ты же замерзнёшь! – и шагнула к угукнувшему младенцу, подхватывая его на руки. – Нет, стой! А… – Верде махнул рукой, понимая, что предупреждать о возможной ловушке поздно. Ребёнок расплылся в улыбке и поймал Лар за волосы. – И какой цепкий, – с умилённой улыбкой просюсюкала женщина. – Здесь записка, – отвлёк всех, включая стремительно краснеющего Колонелло, Вайпер. – Что там? – Хм… – Вайпер углубился в чтение, встав так, чтобы никому не удалось подсмотреть. – Ну, давай быстрее! – поторопил его приплясывающий от нетерпения Скалл. Да и остальные мужчины смотрели выжидательно. И только Лар с Луче сюсюкали над откровенно балдеющим малышом. Верде готов был поклясться, что на губах Вайпера появилась дьявольская усмешка: – Этот ребёнок… – протянул иллюзионист и замолчал. – Ну! – Для продолжения вы должны мне заплатить. – Что? Да ты совсем с катушек слетел от жадности, кора! Это записка была для всех нас, так что обойдёшься! – Тысяча долларов, или вы ничего не узнаете, – пошёл ва-банк иллюзионист. Грохнул выстрел. Невозмутимый Реборн подхватил записку, выпавшую из разжавшихся пальцев Вайпера. Когда мимо пролетает пуля, как-то становится не до таких мелочей. – Ну, вот и всё. Проблема решена, – как всегда пафосно сказал киллер, но тут момент триумфа был испорчен. – Уа! – надрывался ребёнок, захлёбываясь рыданиями. – Реборн! – когда она хотела, Луче могла выглядеть грозно и внушительно. Белые одежды провидицы развевались от ветра, а глаза метали молнии. – О чём ты думал, когда стрелял в присутствии ребёнка? – Ты напугал его, видишь? – вторила ей Лар. – Я здесь ни при чём, – вскинул руки мужчина, не ожидавший, что попадёт под удар объединённых сил. Вайпер злорадно захихикал. – Не при чём? – прошипела Лар. – Выстрелил? Молодец, мозгов хватило! А теперь успокой его! А записку я подержу. Рыдающий ребёнок переехал к опешившему от происходящего Реборну. Держа его на вытянутых руках, киллер с нескрываемой паникой огляделся по сторонам в поисках помощи. – Но… Вайпер демонстративно отодвинулся в сторону. Почуявший неладное, Скалл подошёл к Лар, изображая интерес и преданно глядя на изучающую записку женщину. Верде достал блокнотик, в котором фиксировал сильные и слабые стороны коллег, и отметил на странице Реборна «Дети», обведя несколько раз и поставив знак вопроса. – Мне кажется, это справедливо, – добила Луче. – К тому же, это научит тебя быть ответственнее, когда рядом дети. – Тебе это пригодится, учитывая, что Тсунаёши с нами надолго, – закончила Лар, поднимая глаза от записки. – Что? – О чём ты, кора? – С ним можно провести эксперименты? – возрадовался Верде. – Нет! – рявкнула женщина. – Тсунаёши – теперь наш воспитанник, и мы должны научить его пользоваться Пламенем, потому что от этого зависит Равновесие в мире. И тут ещё что-то странное… Верде выхватил записку у неё из рук, вчитываясь в текст. Странное было по его части. Но содержание почти полностью соответствовало тому, что сказала Лар. Только в конце стояла приписка постскриптум в духе Шахматноголового: «И лучше бы вам быть хорошими воспитателями и следить за Тсунаёши, потому что, если с ним что-то случится, вы очень сильно пожалеете». Тогда они ещё не знали, что расплата настигнет их очень быстро… – Ну, всё не так уж плохо, да, кора? С такими инструкторами, как мы с Лар, этот мальчик точно будет лучшим! – Тогда, может, ты его и успокоишь? – предложил раздражённо Реборн. – Э, нет, кора! Не я же его напугал. Так, с неприятностей, и началась эта история. И чем старше становился ребёнок, тем крупнее были неприятности…