HATE FOR ME

Боль. Безысходность. Постыдство. И никакого страха. Это всё, что они чувствуют и я в том числе. Меня зовут Чимин и мне стыдно за своё существование. Наверное, единственный плюс в моей жизни — это имя, которое я по счастливой случайности не потерял, в отличии от многих здесь. Я не считаю это чем-то, что возвышает меня над другими, совсем нет. Просто помогает не сойти с ума. Кто же мы такие? Жертвы аборта. Ну, так нас называют. И все благодаря нашим родителям… Спасибо им, сука, огромное. Если объяснять вкратце… В Корее есть люди, которые с какого-то времени решили зарабатывать на брошенных детях, продавая их, они же все равно никому не нужны. Этих людей стали называть — youkai(йокаи). И как бы незаконно это не было, с этого бизнеса приходит слишком много денег правительству, поэтому прекращать сию деятельность власть даже не собирается. Со временем этот бизнес начал развиваться и стал подразделять товар на чёртовы фракции: Dregs(Отбросы) — дети, чьи родители решили отказаться от них в роддоме или сделать аборт, а йокаи самыми первыми узнавали об этом, так как, видимо, у них куплены абсолютно все люди в Корее, как бы смешно это не звучало. Они предлагали копейки «родителям», чтобы забрать их чадо в свое распоряжение. Я даже не вижу здесь ничего удивительного, так бы они просто убили или бросили своего ребёнка, а тут им даже заплатить готовы, но, как правило, сумма не превышала и 100000 вон. В дальнейшем и самих отбросов продавали за цену, равную, примерно, велосипеду. Hookers(Шлюхи) — этим ребятам безумно повезло, их приводят сюда собственные родители, после того, как ребёнку исполнится пять лет. Почему? Потому что в борделе это минимальный, но самый ходовой возраст, да и само дитя ещё не обладает осознанием бытия этого мира и в его маленькую глупенькую головку можно впихнуть много отборного говна или наоборот. На самом деле со стороны это выглядит довольно весело, когда папаша приводит своего сына, рассказывает про него, хвалит для того чтобы поднять цену до края и, как правило, это получается. Плата за шлюх, не сильно отличается от отбросов, примерно, такая же, но различие в том, что за отбросов эту сумму дают сразу и прощаются, а за шлюх эту сумму ежемесячно выплачивают их бывшим опекунам. Ежемесячно. Я долго думал над этим и пытался найти смысл, ведь это не выгодно, если отбросов кормят помоями и не тратят ничего на их содержание, то и понятно почему они покупают их за копейки, ожидая, когда придёт очередной покупатель, которому нужен, до смерти пахающий работник в будущем. Шлюх же никто не покупает, их отвозят в бордели, где у них есть все, что не дали им их родители, ласку и любовь они там также получают, даже не суть, что от шестидесятилетних старых извращенцев, сам факт, что получают ведь. И тут я понял, большинство семей, как правило алкоголиков, рожают специально, как бизнес план, ждут пять лет, чтобы получить пожизненное обеспечение. Всё эти года они сами их растят, выхаживают, младенчество ведь самый трудный период и йокаи, чтобы не заморачиваться, придумали такой способ экономии, зная, что обещание о выплате выполнять не прийдется в принципе. Опять же, почему? Просто представьте алкаша, для которого 1000 вон на бутылку — уже счастье, а ему вдруг дают 10000. Вопрос. Не сдохнет ли он в этот же вечер от того, что ужрался до смерти? Эта мысль не даёт мне покоя на самом деле и каждый раз, когда кто-то приводит новоиспеченную шлюху, я лишь думаю, а вернётся ли твой поставщик в следующем месяце? Никто не возвращался до сих пор. Схема работает. Wrong(неправильные, но в этом случае имеется ввиду побочные) — дети из благородных семей, богачей, аристократов. Что же не так? Дети, которые рождены благородными людьми от кого-то из низшего общества, просто как нагулянные, только хуже. Когда такие рождаются, то появляются всего два выхода: скрывать ребёнка всю жизнь или сдать сюда и никто об этом никогда не узнает. Даже элементарный аборт может всплыть на всеобщее обозрение, когда ты публичная личность. Этих детей берут бесплатно. За них йокаи не платят ни воны. Но продают не меньше, чем за несколько миллиардов на аукционе и только людям с высоким статусом, а для чего, знает только Бог и они сами… Возможно, скоро и я узнаю, ведь я — побочный.

***

 — Чимин, прости меня… Всё что я помню из прошлого. Эти слова и глаза своего папы. Его слёзы. Его крик. Я не помню, в каком возрасте, я попал сюда. Сейчас мне шестнадцать, через три дня должно стукнуть семнадцать, по крайней мере дата рождения написана на металлическом браслете на моей ноге, а моя она или это просто надпись, я уже вряд ли узнаю. Да мне и не до этого совершенно. Последнюю неделю я хотел вскрыться. Завтра аукцион. Это и есть причина моих страданий. Я давно забыл, что такое страх, но неизвестность завтрашнего дня, разбудила во мне такое поганое и давно забытое чувство. Мы живём в камерах, с толстой решеткой, в ней есть что-то похожее на одеяло, на котором мы спим и всем плевать холодно тебе по ночам или нет, и маленький телевизор, где показывают красивую жизнь. В каждой камере включается что-то определённое: у парня из пятой камеры, например, жизнь в роскошном Дубае, в семнадцатой — лучшие курорты мира, а у меня каждый день крутят порно… Будто  кто-то кто включает это все, решил просто поиздеваться надо мной. И самое ужасное, что наши смотрители всегда приходят к моей клетке, чтобы составить мне компанию в просмотре… Иногда зрительного наслаждения им не хватает. И это не настолько ужасно, насколько унизительно, моя обитель не отличается большим пространством, знаете ли… На ночь решётки закрывают ещё и металлической дверью, оставляя маленькую щель для воздуха и красную таблетку рядом с нами, правда, что это за таблетка мы не знаем и понятия не имеем, попробовал ли её кто-то из всех, кому её давали. Если на утро таблетка так и лежала, где её оставили, её забирают, а если лежит в другом положении или нет, приносят шприц, но дальше шприца почему-то никто так и не заходил. За все время нахождения здесь я не трогал даже таблетку, а молча наблюдал за теми, кто все-таки решался на это. Иногда мне кажется, что я сгнил изнутри, будто что-то делаю не так… Но кто я такой, чтобы поступать по другому? А главное, для чего? Нам никогда не говорили, что плохо, а что хорошо. Нас обучали языку, только языку, читать мы не умеем и нам запрещено даже пробовать научиться этому. Но я умею читать от 1 до 780. Просто в порно, которое крутят, называют каждый раз, какой эпизод в определённый час, а дальше по кругу. Некоторые из этих букв также есть на наших камерах и я даже знаю, что моя буква девять. Перед отбоем на экране появляется человек в маске и говорит по порядку о нашем происхождении, сначала о том, что Отбросы — это просто мусор, который не должен был появиться и они должны быть благодарны, что им даровали право жить здесь. О шлюхах они отзываются, как о тех, с кого стоит брать пример, ведь они окупают всю доброту данную им от ёкаев, но только вот на кого ровняться, если предлагаемые идолы с первого своего прибытия сразу, спустя несколько минут, отправляются прямиком в бордель? Отбросы с побочными и то пересекаются крайне редко, а тут нам  ещё и пытаются дать пример для подражания, который ты даже если бы мог, то просто не хочешь представлять. И наконец, побочные. После того, как с экрана звучит наше почётное звание, идут следующие фразы, которые просто дальше повторяются друг за другом в течении долгого времени: «Ты — ошибка.», «Ты — проблема.», «Твоё существование — гниль.» Он будто обращается к каждому из нас. И многие не выдерживали…  Я в том числе. Если хоть на секунду закроешь уши, чтобы не слушать, или проронишь слезу, сразу можешь включать интуицию и делать примерный подсчёт, сколько же в этот раз и с какой частотой тебе будут наносить удары смотрители. После всего этого идёт сон. Лучшее время. Самое лучшее, что происходит со мной. Но даже этому не дано случиться сегодня. 3:48 на главных часах. Заходят уже знакомые смотрители, и выводят всех побочных из камер, завязывают глаза, связывают руки, а дальше боль от иглы в шее, звон в ушах и полная темнота в голове.