See you

      Розэ уже несколько дней не выходила из дома. Она не отвечала на звонки, не ходила к психотерапевту, для неё это было не ново, но для её матери и Лисы означало, что Чеён опять возвращалась к тому, с чего начала.       После трагедии она месяцами могла ничего не делать, просто валяться в кровати или спать. Они пытались вытащить её из дома, но все попытки были тщетны, только чуть меньше года назад Розэ начала выходить в свет, и они были этому очень рады, но сейчас снова были этим обеспокоены.       Лиса приехала к Чеён домой, госпожа Пак позвонила ей, чтобы та пришла проведать дочь, но Манобан и сама собиралась наведаться к подруге.       — Открывай, — барабанила в дверь в комнату девушки Лиса. — Я знаю, что ты там. Розэ, мы волнуемся.       Чеён же, лёжа в своей кровати, не хотела никого видеть, ни с кем разговаривать, но она знала, что они и правда за неё волнуются, поэтому, пересилив себя, она всё же открыла дверь.       — Чего тебе? — сказала Чеён.       — Что опять случилось? Почему ты не выходишь? — начался шквал вопросов от Лисы.       — Просто не хочу, — Пак опять легла в кровать и отвернулась к стене.       — Розэ, что случилось? — ещё раз задала вопрос Манобан и присела на край кровати.       — Моя жизнь случилось, — сухо ответила Розэ.       Лиса вздохнула, она и правда вернулась с того, чего начинала.       — Я решила в конце года сделать эвтаназию, — тихо сказала Розэ.       — Ты что? — шокированно переспросила Лиса, она хотела бы, чтобы слова Чеён лишь послышались ей.       — В конце года я хочу сделать эвтаназию. Эвтаназия — это… — начала девушка.       — Я знаю, что такое эвтаназия. Ты с ума сошла? У тебя вся жизнь впереди. Ты ещё много чего не узнала и не ощутила в своей жизни, — перебила Лиса.       — Она закончилась на том месте, когда я перестала видеть. Я ничего не могу без зрения. Музыка… я не могу начать писать музыку, — голос Чеён дрожал.       Лиса знала, что музыка в жизни Чеён играла огромную роль. Для неё она была смыслом жизни.       — Розэ, ты можешь сочинять музыку. Ты талантливая, и у тебя всё получится, просто нужно немного постараться, — Лиса хотела её поддержать.       — Нет. Все мы знаем, что ничего не выйдет. Я уже всё решила, — твёрдо ответила Чеён.       Раньше у девушки были моменты, когда она говорила, что не хочет жить, но Лисе всегда удавалось её переубедить, но сейчас Манобан была напугана, шокирована и разочарована, все чувства Лисы смешались. Она не понимала, почему жизнь бывала такой не справедливой. Такой прекрасный человек, как Розэ, достойна большего, а не того, что сейчас происходило в её жизни.       — Розэ, давай не будем впадать в крайности. Нужно всё взвесить и хорошо подумать. Ты просто не в настроении, — сказала Лиса.       Розэ резко села в кровати и повернула голову в сторону Лисы.       — Я думала об этом уже давно, и это моё решение, — ответила Розэ.       «Это уже переходит все границы», — подумала Манобан.       — Ты сказала матери?       — Нет, но сейчас, кажется, самое время. Мама! — крикнула Чеён.       Госпожа Пак пришла сразу же.       — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила госпожа Пак.       — Раз уж Лиса приехала и ты дома, я хочу вам кое-что сказать. Я приняла решение сделать эвтаназию. Я знаю, что с моей стороны это эгоистично, но я этого хочу. И вы не сможете меня переубедить.       Мать девушки была в шоке, как пару минут назад Лиса.       — Дорогая, что ты такое говоришь? — дрожащим голос спросила женщина, она тоже была напугана решимостью дочери.       — Мне жаль, — Чеён опустила голову.       — Ты не понимаешь, что говоришь! — взорвалась госпожа Пак. — Я месяцами не спала, чтобы тебе было комфортно. Я оставила Джихё ради твоего благополучия. Ты понимаешь? Что это вообще за мысли такие? Ты ещё не познала мир. Ты ещё так много не сделала, ты говоришь глупости, — у женщины на глазах были слёзы.       Госпожа Пак буквально всё оставила ради дочери. Чтобы помочь Чеён, она начала меньше уделять времени своей старшей дочери. Джихё всё понимала, но обида всё-таки была, поэтому, оставив родительский дом, она ушла. Они с Чеён никогда особо не были близки, поэтому, когда девушка ушла, Розэ особо не расстроилась. В их семье в любимчиках у матери была Джихё, а у отца Чеён. Но так уж вышло, что Чеён потеряла отца, а её мать Джихё.       — Вот поэтому. Я знаю, что ты винишь меня, хоть не показываешь это. Я знаю, что обуза для тебя, — ответила Чеён.       Женщина не могла больше этого слушать, она вышла из комнаты. Лиса же сидела в шоке. Она прежде не видела женщину такой разбитой, даже после аварии, когда потеряла мужа. Розэ заплакала, Лиса обняла её.       — Ты ведь знаешь, что она всё равно любит тебя, — тихо сказала Манобан.       — Знаю, и поэтому я больше не хочу быть для неё якорем, который держит. Моя мать ещё молодая, и у неё после смерти отца может быть полноценная жизнь. Она может ещё кого-нибудь встретить. Да и Джихё нужна мать, — так же тихо ответила Чеён.       — Я люблю тебя, ты же знаешь.       — Я тоже люблю тебя, Лиса. Но я правда так больше не могу.       Прошла пара дней после этого инцидента. Чеён с матерью не разговорила. Они будто стали чужими. Розэ видела, что мать очень расстроена так же, как и сама девушка, но думала, что, может быть, это к лучшему. Матери легче будет её отпустить. Лиса звонила каждый день, но Чеён не брала трубку, поэтому Лиса стала приходить, однако Чеён всегда молчала. Первые дни Манобан старалась как-то расшевелиться девушку, но потом просто сидела так же молча, как и Розэ.       Чеён лежала в кровати, особо ни о чём не думаю и не делая, как вдруг зазвонил телефон. Сири оповестила, что это Джису. Чеён пару секунд раздумывала взять трубку или нет, но, прежде чем она решила, звонок сбросили.       «Вот и хорошо», — подумала Чеён.       Но Джису на то и Джису, что телефон зазвонил ещё раз. Розэ всё-таки подняла трубку.       — Слушаю.       — Привет, Чеён, — радостно ответила Джису на том конце провода.       — Чего тебе? — без энтузиазма спросила Пак.       — Не хочешь прогуляться?       — Нет.       — Ладно, — спокойно ответила Джису.       — Серьёзно? Или ты наконец поняла смысл слова «нет?» — Чеён не понимала, Джису и так быстро сдаться были несовместимые понятия.       — Я тут просто подумала, если ты не идёшь ко мне или со мной, то я приду сама, — сказала Ким и сбросила.       «Что это сейчас было? Она придёт ко мне? Что за бред?» — подумала Розэ, но через пару минут забыла и всё так же лежала и ни о чём не думала.       — Чеён, к тебе пришли! — прокричала мать с первого этажа.       — Скажи, что никого нет дома! — крикнула Розэ в ответ.       — Уже поздно, потому что я внутри дома, — это была Джису.       «Чёрт возьми, что она тут делает? — подумала Чеён и резко встала с кровати, но потом так же резко легла. — Какая разница, кто это? Хоть сам президент».       Она услышала стук в дверь своей комнаты.       — Закрыто. Уходи! — громко сказала Чеён, чтобы Джису её услышала.       Однако дверь в комнату Розэ была открыта, и Джису без труда вошла.       — А у тебя уютненько, — сказала Джису обведя взглядом комнату Чеён.       — У тебя совести нет? — спросила Розэ, лёжа лицом к стене.       — Почему?       — Потому что ты заявилось ко мне без приглашения, — пробубнила Чеён.       — Я тебя предупредила по телефону, так что совесть у меня всё-таки есть, — улыбалась Джису.       — Уходи, — тихо сказала Розэ.       — Я знаю, что ты не выходишь из дома и ни с кем не разговариваешь, — Джису взяла стул, стоящий возле компьютерного стола, и пододвинула его к кровати.       Розэ молчала, она догадывалась, что Джису узнала об этом от Лисы.       — Знаешь, за свою жизнь я повстречала много людей, которые прошли очень сложные времена в своей жизни. Каждый человек переживает трудное время, абсолютно каждый. Расскажу тебе одну историю про девушку. Ей было всего пару минут от роду, как её тут же бросили. Родители, которые, по идее, должны любить своих детей, бросили свою только что родившуюся дочь. Она росла в системе. В четыре года её наконец удочерили. Девочка старалась угодить новым родителям, она делала всё, что ей скажут, но потом у родителей появился свой родной ребёнок и они отдали девочку опять в систему. Она не понимала, почему это происходит именно с ней, что с ней не так. Может быть, она совсем плоха, что ей не нужно было и вовсе рождаться, потому что даже родные родители её бросили. Ты понимаешь, насколько было разбито сердце той маленько девочки, что в такие ранние годы она могла думать о таком. В девять лет её опять удочерили и увезли из родной страны. Её новые родители обращались с ней, как с рабыней. Она была у них как служанка. Однако её кормили, одевали, и ей было этого достаточно. В пятнадцать лет её изнасиловал отчим, и это продолжалась в течение трёх лет. После изнасилования мужчина начал бить девушку также на протяжении трёх лет. Её мачеха знала это, но делала вид, что ничего не замечает. Потом она сбежала. Было трудно, но она всё же справилась. Вся её жизнь была адом, но она смогла из него выбраться. Сейчас у неё всё хорошо. Она живёт и радуется каждому новому дню. К чему я тебе это рассказываю, спросишь ты. А я отвечу: к тому, что трудные времена могут тянуться очень долгое время, например, как у этой девушки. Твои трудности тоже так же могут длиться очень долго. Но всё это можно предотвратить. Пока ты можешь дышать, ты можешь изменить свою жизнь, как эта девушка. Можно подумать, что выхода совсем нет, но он есть всегда. Не смотри только в одну сторону. Жизнь многогранна, в ней много извилин, развалин, закоулков. И если ты повернёшь в другую сторону, там может оказаться выход, который ты ищешь. У тебя есть мать, и она тебя очень любит, доказывая свою любовь к тебе каждый день. У тебя есть лучшая подруга Лиса, которая также тебя любит. А если ты имеешь в своей жизни людей, которые любят и поддерживают тебя, то тебе намного проще выбраться из лабиринта жизни и найти выход из сложившейся ситуации, чем той девушке, у которой никого не было, — закончила Джису.       Чеён молчала несколько секунд.       — Я хотела быть значимой. Хотела, чтобы люди, слушая мою музыку, вдохновлялись. Чтобы моя музыка помогла людям справляться с трудностями в жизни. А что теперь? Я слепая. Я не то что не могу помогать людям, я сама себе не могу помочь, — тихо сказала Розэ.       — Ты можешь намного больше, чем ты себе представляешь, — ответила Джису.       — Как я могу себе помочь? Как? Я слепая, — у Чеён дрожал голос, и вот-вот она готова была расплакаться.       История, которую Джису рассказала, пронзила сердца Пак. Она понимала, что есть люди, у которых в жизни большее дерьмо, чем у неё. Но она не понимала, как она сама может выбраться. Те люди сильные, а она нет.       — Ты сама придаёшь значение своей слепоте. Но я вижу в тебе совсем другое, как и люди вокруг тебя.       — Ты совсем меня не знаешь, как ты можешь утверждать это? — Чеён заплакала.       — Я это чувствую. У меня есть такой дар, я чувствую прекрасных людей, и ты одна из них, — тихо ответила Ким.       Чеён заплакала. Она давно не слышала таких слов. Джису слегка обняла её, но Розэ схватилась в неё, как за спасательный круг. Спустя некоторое время Джису поняла, что Розэ успокоилась по её равномерному дыханию и вроде как заснула у неё на плече. Джису уложила Пак в кровать и присела рядом.       — Если бы у меня была возможность тебе дать одну вещь, я была отдала тебе своё зрение и ты бы поняла, насколько значимой и особенной являешься, — шёпотом проговорила Джису, поглаживая руку Чеён.       В первый раз, как Джису увидала Розэ, Ким поняла, что непременно должна помочь девушке, даже если это будет последним, что она сделает в своей жизни.