Холодная война

Конец весны выдался жарким. Над университетом проносились частые грозы, ветер врывался в открытые окна аудиторий, принося горький аромат сирени. Зачеты сдавались одни за другими, а на пороге все еще топтались экзамены, и весь мир, казалось, потускнел. Существовали лишь конспекты и учебники. Учиться в общежитии было невозможно – слишком жарко. Маленькая "Сталинка" нагревалась под лучами солнца до температуры раскаленной сковородки - открытые настежь окна приносили лишь видимость прохлады. Вода сразу же становилась теплой и невкусной, мокрая от пота футболка противно липла к телу. Мозги стали похожи на желе, а шоколад превратился в противный пластилин, но жрать было больше нечего. В магазин идти, оказалось, тоже не с чем. Хреново это - жить на одну повышенную стипендию, но разве у меня есть выбор? Отец пьет не переставая, а мать два года назад сбежала с любовником. До единственного сына - обоим дела нет. А я выучиться хочу, человеком стать, нормальную работу найти. Потому-то и сижу с учебниками дни и ночи напролет, потому-то и жру ровно столько, сколько необходимо, а на остальное не хватает. Хожу как скелетина, весь поток надо мною усыхается: жмот; соседа подачками не жалует, все жрет сам; на вечеринки не ходит; на водку не скидывается. Спасибо. Водкой у меня отец за нас двоих нажрался. На всю жизнь воспоминаний хватит. Ненавижу! Так еще соседи музыку врубили! И, пофиг, что завтра экзамен. Им на троечку сдать - сойдет. Родаки, если что - все оплатят: и дополнительную сессию, и репетиторов. Один я... Впрочем, харэ жаловаться! Сессию сдам. Вновь пойду на подработку. Будет полегче. А до следующей сессии - еще дожить надо! А песня у соседей ниче так. Знать бы, кто поет, да только не до них мне сейчас. «Тем, кто принял этот бой, Чья жизнь была игрой без правил, Тем, кто в небо взяв разгон Судьбу свою на кон поставил». Сдохнуть молодым это, конечно, круто, но я себе позволить этого не могу. Музыка стала громче. Поняв, что учиться хрен получится (мерси соседским идиотам!), я кое-как завернул шоколадку в обертку (иначе придет Сашка с «прогулки» и все сожрет, а мне до завтра хрен еще что-то светит), собрал учебники, налил в пластиковую бутылку воду из-под крана и направился в местечко поспокойнее и попрохладнее - на крышу. Удобно устроившись в тени трубы, я раскрыл учебники и на время забылся. Очнулся лишь под вечер: шоколад закончился, воды в бутылке осталось на донышке, крыша медленно остывала, тени удлинились, а на небе начали собираться кровавые тучи. Символично. Я резко встал и чуть было не сел обратно - перед глазами поплыло. Но оно того стоило - экзамен завтра я, конечно, сдам, вон, последний билет как раз осилил. Надеюсь, препод не завалит и все же поставит пятерку. Жадный он у нас до оценок, заразина, ой, жадный. И очкариков, сука, не любит. Зато подлиз, прям обожает! Вот я завтра и буду улыбаться, кланяться и делать все, чтобы эта сволочь мне пятерку поставила. Теперь осталось пойти, погладить костюмчик (у батьки в шкафу пылился, может, со дня свадьбы), рубашечку постирать, чтобы хотя бы воротник казался свежим, затычки в уши вставить, чтобы музыку не слышать, и можно баиньки. Только, человек предполагает, а Бог располагает. Не успел я собрать учебники и доесть остатки шоколада, как дверь на крышу раскрылась, долбанув створкой по стене (наверняка ногой открывали), и раздался пьяный смех. Узнав уродцев с потока, я горестно вздохнул. Много их тут сегодня собралось-то! И самые главные – тоже тут. Ангел и дьявол. Нахрен - сборище противоположностей. Платиновый блондин и жгучий брюнет. Парочка, от которой все девки на потоке млеют, а такие как я - держатся подальше. У Лехи и Макса - кто с ними не тусуется, тот - враг, а где мне время, скажите, найти для тусовок и денег на пиво? Уродцы и жертву сегодня нашли - светловолосую Аньку. Вот с виду недотрога-недотрогой, а сама вон как с ними. Но фигурка у нее ничего. Я бы с такой познакомился, только куда уж мне. К черту этих баб! - Не-не, - пьяно протянул Леха. Блондин, морда смазливая, а сам - дурак дураком. И чего в нем девки находят? Впрочем, слабый пол я всегда понимал слабо. Это не учебники, с ними мало что подчиняется логике. – Выбирай одного... Два - даже для тебя... Жирно. Ну.. Ик. Только скажи... Ик. Что я... Что хошь... Ик... Для те-... - Меня выбери, - протянул Макс - роковой брюнет. Он - тот самый огонек, на который, как бабочки, по-глупости, слетаются девчонки. И голос, низкий, бархатный. Тьфу! Противно. - Ну в-ы-ы-ы-ыбери... Чего тут выбирать-то? Один дебил, и второй - не лучше. В учебе мне точно не соперники. - Не так быстро, - раздался тонкий голосок Аньки. Опаньки! А девка-то совсем не пьяна. Не такая она и дура, обоих опоила, а сама-то... - Дайте подумать... - А чего тут думать? – мычал Леха. - Да выбирай уже! – пытался ударить кулаком по перилам Макс, но получилось у него слабо. Его «Друзья» дружно заржали. - Ха! И кто же из них круче? – крикнул из толпы Даня, салютуя троице пивом. – Ну, Анют, душа моя, реши задачку-то! - Не знаю... - надула губки красавица. – Это так просто не решается. Надо подумать. Присмотреться. - Соревнования устроить? – вставил кто-то «из зала». Я улыбнулся. Иногда такие подсказки даже в тему. Правда, редко. - А почему бы и нет? – поржал Даня. – Можно и соревнования. Мм, на соблазнение? - Бы-ы-ы-ыло, - протянул тот же голос «из зала». Я осторожно выглянул из-за трубы. Ну, надо же! Белобрысый с параллельной группы. Такой правильный, с виду, а оказался тем еще провокатором. – Хотя, можно задачку усложнить! - Галька? Сволочи какие. Галка – толстоватая, но симпатичная девчонка, отличница. Ну, на черта она им сдалась? - Слабовато, - прошептала Анька. – Галка мужчинами не избалована, на первого же и бросится. А если... Вот сука! Знал же, что она - та еще сучка. Галка - ее лучшая подруга, списывать ей дает, а она! - Олеженьку, - прыснул до боли знакомый голос. Сашка. Я тихонько сполз по трубе, спрятав лицо в ладонях. Да, удружил! Сосед по комнате, и такое ляпнуть! Где-то вдалеке подхватили: - А что, это мысль! - Он же мужик! – выдохнул Даня. - И что? – Аньку понесло. - Это сейчас модно. А я ведь действительно мужик, мать вашу! Пусть эти пьяные идиоты передумают! Они же мне прохода давать не будут. А все из-за чего, из-за глупого спора?! - Ты - дура, - выдавил, наконец-то, Макс. - К нему хрен подойдешь! - Мужика, - икнул Леха, – сама и соблазняй. О! Есть справедливость в этом мире. Анька будет меня соблазнять? Я бы на это посмотрел! - Ну, если вам слабо, - наступила на любимую мозоль Анька. Бог мой! Почему эти двое так легко ведутся! И почему именно я, других на потоке что ли нету? Вжимаясь в трубу, я внимательно слушал разрабатываемые подробности плана. Они бы на лекциях такими активными были, суки! Леха и Макс трезвели с каждой минутой, а я все больше зверел. Хотите войны, уроды тупорылые? Вы ее получите! Вечером мою комнатку заливал теплый свет, над кроватью, на фоне облезших обоев в цветочек, висели поглаженный пиджак и накрахмаленная рубашка. Сидя на кровати и лениво листая конспект, я спокойно выслушал от глуповатого, веснушчатого, рыжего соседа по комнате, что Леха и Макс решили выяснить, кто из них круче и меня выбрали арбитром. Сашка не верил, что я соглашусь, и поэтому, в искусственном свете лампы, выглядел таким бледным, аж веснушки пропали. - Окей, - сказал я, переворачивая страницу в учебнике. - Что? – не поверил Сашка. - Согласен, - я резко вырвал из Сашкиных рук тетрадку, куда полагалось записывать очки. Ничего не скажешь, хороша: в твердой обложке и со знаком бесконечность. Угу. Бесконечные проблемы. Символично. В который раз уже. Сашка стал мне все объяснять, что правила и критерии оценки, как ни странно, тоже полагалось устанавливать мне - полная свобода. А чего там? Меня тут, как мудака, разводят. Вон, какие песенки спел: мне все верят, меня все уважают, лучшей кандидатуры рассудить ангелочка с демоном не нашлось! Мол, я не предвзятый (сосед мой - молодец, слово заплетающимся языком аж со второго раза выдавил), умный, справедливый, да вы что? Говорите неделя, на «проверку крутости»? Хороша легенда, а на самом деле - соблазнить меня любимого! Что они там на крыше говорили? Это я-то ботаник, на баб внимания не обращаю?! И еще, типа, гей латентный (слова-то какие знают, где не надо). Ну-ну! Позднее Сашка блевал в туалете, а я злорадствовал. Есть в этом мире справедливость, определенно есть. Что я тебе, сука, сделал, чтобы ты меня так подставлял? Спалось мне в эту ночь на удивление хорошо. Впервые за долгое время я почувствовал, что живу, и вскоре мой острый ум, наконец-то, можно будет испытать на деле.