Холодная война

Утро оказалось хмурым и безнадежно испорченным. Первой мыслью было: "Ну и дурак!". Зачем согласился, повелся? Надо было послать их ко всем чертям с их играми. Глядя на отражение в зеркале, непривычное, лишенное обычной грубости очков, я пригладил волосы. Какой, нахрен, гей? Чем я хуже Макса? Высокий, за фигурой слежу! Бег по утрам очень даже помогает развеять мозги. Тоже брюнет, тоже жгучий! Глаза, правда, слишком уж красивые - темные, мама говорила, что они цвета горького шоколада. Горького... Вся жизнь моя горькая, и живу я только в надежде на будущее. Закончу универ, найду нормальную работу, сниму квартиру. Ладно квартиру, хотя бы комнату. Свою! Которую можно закрыть на ключ и быть уверенным, что туда никто не войдет. Ни идиот Сашка, ни пьяный отец... Наклонившись над раковиной, я плеснул водой в лицо и попытался унять дрожь отвращения. Ненавижу! Мать ненавижу за то, что оставила и забыла обо мне. Отца ненавижу за его руки на моем теле, его горячее дыхание на шее и запах спиртного, от которого до сих пор мутит. За его - «прости», да только что мне от его извинений? На следующий день я собрал вещички и ушел к бабке, пока неприятные объятия и еще более неприятные попытки поцелуев не переросли в нечто большее. Отец, к счастью, не возражал. Только бабка не молодая уже была. Благо, дожила до моего поступления в универ, а дальше пришлось самому выкручиваться. - Олег! – постучал в дверь Сашка. – К тебе пришли! Вот и началось! Вытерев лицо чистым полотенцем, я открыл дверь и прислонился спиной к косяку. Стоявший за Сашкой Макс, то ли к экзамену, то ли к моему обольщению, солидно приодевшийся, тихо присвистнул: - Да, без очков ты даже ничего. Начинается. Почувствовав острый приступ раздражения, я вдруг вспомнил, что перед Максом стою в одних трусах. А еще то, что Макс, наверное, на полном серьезе считает меня геем. Попробовать обломать мальчика, что ли? - Правда? – прошептал я, соблазнительно облизнув губы. Макса будто кипятком ошпарили. Бедненький дернулся, покраснел как рак и стал пятиться к двери. И это он собрался меня соблазнять? Тьфу ты, нафиг! Поняв, что перегнул палку, чуть было не испортив всю игру, я, отвернувшись к кровати, взял с нее приготовленную рубашку: - Чего-то хотел? – спросил я, застегивая пуговицы. - Ничего особенного, - пришел в себя, наконец-то, Макс. – Просто пожелать удачи. - Тебе так нужна эта победа? – я знал, что этот вопрос задавать нельзя, что таким как Макс вообще нельзя задавать сложных вопросов, но не смог удержаться. Манжеты никак не хотели застегиваться, пальцы слегка дрожали. И все-таки эта игра действовала мне на нервы, несмотря на то, что проснувшиеся гордость и упрямство приказывали продолжать. - Не понимаю... - протянул Макс. Какие же мы подозрительные! Правильно, нечего им расслабляться. - Тебе так нужны те очки? – я обернулся и взглядом показал на тетрадку. Макс выдохнул с облегчением и сразу же снова покраснел, когда я протянул ему руки и невинно спросил: - Застегнешь? Получишь пару плюсиков. Он все больше нервничал, а я все больше приходил в себя. Макс не осмеливался поднять взгляда, пока его пальцы возились с все никак не поддающимися манжетами. Сашка елозил в другом конце комнаты, перекладывая книжки с места на место, и всем видом давая понять, что нами совершенно не интересуется. Слишком явно давал это понять. Ненатурально. - Спасибо, - сказал я, опуская правую руку – манжет на левой был все еще не застегнут. Мы даже не обернулись на стук в дверь. - Открыто, - усмехнулся я, встречая ангелочка-Леху лучезарной улыбкой. Он, тоже при полном параде, вошел и обомлел. Его можно понять. Я стою с влажными после душа волосами, без штанов, а передо мной Макс - весь красный. Картина Репина «Приплыли». Впрочем, пусть попсихует, ему полезно. Вырвав из лап незадачливого Макса руку, я сам застегнул несчастный манжет и присел на край стола, подумав, что любовные приключения делают мужчин дураками. Ни Макс, ни Леха явно не знали, что со мной делать. Цветами меня не купишь, конфетами тоже. Все их уловки и ужимки великих «соблазнителей» были против меня бессильны. Бедненькие! Помочь, что ли? Я пригладил ладонью волосы, запустив пальцы в еще влажные, пахнущие шампунем пряди, и по-женски, плавно поведя плечами, чуть потупил взгляд. Леха побледнел, Макс покраснел еще больше, а Сашка закашлялся. И кто, простите, после этого из нас гей? Неужели на этих придурков действительно действует? - Зачем пришел? – спросил я Леху, заканчивая концерт. Лучше не перебарщивать, нафиг. А то действительно доиграюсь. - Ну, - замялся тот. – Я просто хотел предложить пойти на экзамен вместе. Неправильно играешь, дружок! - Хотел по дороге прояснить пару вопросов. Теперь уже лучше. - Целую ночь учился, но не могу понять там кое-что. Ух ты! Правильным путем идем, товарищи, того и гляди поумнеет! - Да ты ни разу в жизни не учился! – взвился Макс. Ай-ай-ай, неужели ревнуем? Бедненький мой... - Никогда не поздно начинать, - подбодрил я улыбкой Леху и начал натягивать штаны. Если буду продолжать в том же духе, на экзамен точно не успею. - Тебе лучше без очков, - нарушил неловкую тишину Леха. А то я не догадывался! Мама говорила, что у меня глаза колдовские. Отец посматривал косо в мою сторону, называя мой взгляд «девчачьим», и я с самого детства учился прятаться за очками. Только теперь-то зачем? Не хочу больше скрываться за ними. Надо показать парнишкам, кто на самом деле круче всех. - Я помогу, - очнулся Макс, когда я начал неловко завязывать галстук. Шагнул ко мне, вдруг замялся и неожиданно тихо добавил: - Можно? Когда его руки нечаянно коснулись моей шеи, а в глазах промелькнуло что-то вроде желания, я лишь слегка улыбнулся. Он понимает, что творит? Понимает, что сам начал верить в свою игру? - Спасибо, - оттолкнул я его руку и закончил завязывать галстук уже сам. Проверив украдкой содержание внутреннего кармана на наличие тоненького свертка, – эта пара купюр единственное, что у меня осталось до стипендии – я направился к двери. Улица встретила меня жарой, сонливостью и едва ощутимо пахнущими цветущими каштанами. Воздух плавился от зноя, машины медленно и лениво тянулись по тонким улочкам, и даже не верилось, что еще месяц назад у нас стоял снег. На экзамен я все же шел с эскортом. Я посередине, а ангел с дьяволом по обеим сторонам. Макс всю дорогу пытался шутить. Леха мило и загадочно улыбался, девчонки млели и не могли отвести от нас взгляда, но стоило нам перейти порог сумрачного универа, как начался ад. Раньше меня не замечали, теперь заметили все. Кругом стали перешептываться, коситься в мою сторону и посмеиваться. Очевидно, все знали о проклятом пари. Спасибо, мать вашу! Мне душно. Боже, как мне душно! Слегка ослабив тугой узел галстука, я продолжил идти по широкой лестнице, все так же упрямо выпрямив спину, и все так же стараясь не показывать, как мне хреново. Вдогонку были слышны радостные девчачьи визги: «А он даже ничего, точно гей?». Шепот, внимательные взгляды, и на глазах у всех я зацепился носком за ступеньку и чуть было не покатился кубарем вниз: - Хей, осторожнее! - подхватил меня за локоть Леха. – Если шею свернешь, кто нам помогать будет? Я почувствовал на себе пристальный взгляд серых глаз. Я задохнулся. В нем читалось: желание, ревность и злость. И как же я раньше-то не замечал? А как я мог заметить? Холодный, недоступный - великолепный ассистент профессора. Мечта каждой идиотки на нашем курсе, недоступная и далекая. «Самые красивые глаза у нас в университете», - смеялась Анька, и была, черт побери, права! - Олег? – одернул меня Макс, почуяв неладное. Я моргнул, а когда вновь посмотрел на спускающегося по лестнице ассистента, то увидел, что он, как и прежде, – спокойный и сдержанный. Кивнув в ответ на наши «Здравствуйте!», он прошел мимо, окатив меня холодным взглядом. Почудилось? Не может, ну, не может мужчина так смотреть на другого мужчину! Дурь все это, показалось! Девчонки на время забыли обо мне, продолжая умиляться красавчиком ассистентом, и, никем незамеченный, я скользнул в темный коридор, туда, где у дверей аудитории уже ждали экзамена первые студенты. - Иди, - толкнул меня Леха. – А это тебе на удачу. Я криво улыбнулся, машинально схватив подарок, и шагнул в дверь. В залитой солнечным светом аудитории было непривычно тихо и пусто. Положив сумку на парту у окна, я подошел к профессору, протянул зачетку, взял со стола листок, назвал номер билета и направился было к столу, как услышал: - «Паркер»? – спросил профессор, показывая на ручку в моей руке. – Родители подарили? - Друг, - буркнул я, направляясь к указанной парте. - Интересные у вас друзья, молодой человек. Подарок-то дорогой. Я лишь пожал плечами. «Друзья» у меня и в самом деле интересные, только сейчас они меня вовсе не волнуют. А уже через мгновение я забыл обо всем на свете - экзамен все же важнее. Пришел в себя только когда профессор красивым росчерком поставил подпись рядом с пятеркой. - Ваши знания на очень высоком уровне, Олег. Не думали об аспирантуре? Не думал и думать не собираюсь. Всю жизнь торчать в универе это не для меня, да и на какие шиши мне дальше учиться? Но вслух я этого не сказал. - Я подумаю. - У вас еще больше года, Олег, - зачетка вернулась ко мне в руки, а вместе с ней - осознание того, что именно ждет меня за дверьми аудитории. Выходить мне почему-то расхотелось. И спасение пришло откуда я не ожидал - вошел тот самый ассистент, который недавно напугал меня на лестнице. - Михаил, вы говорили, что вам нужен помощник, может, возьмете Олега? Олег, вы могли бы немного помочь? – взгляд профессора поверх очков говорил – только посмей отказаться, следующий экзамен точно завалишь. - Может, и ваш приятель к вам присоединится, будет быстрее. Гм, приятель? Вернее, холуй, а еще вернее, два холуя. Идея испорченного для нас троих дня нравилась мне все больше. - Я с удовольствием, - холодно ответил ассистент. Кажется, случившееся на лестнице мне приснилось. Нет, ну, действительно приснилось! Этого же быть не может! – Один я буду возиться очень долго, так что пригодится любая помощь. - Конечно, - улыбнулся я. – Думаю, мои друзья тоже с удовольствием вам помогут. Показалось или в глазах прилизанного красавца действительно мелькнуло раздражение? А мне-то что? Помогут, куда денутся. Леха, правда, не особо был вдохновлен моей идеей, но после того, как я чарующе улыбнулся Максу, живо изменил свое решение. - Приходите после экзамена, - сказал стоявший за моей спиной Михаил, и его голос почему-то холодным клинком вонзился мне в спину. Было похоже на то, что наш ассистент в ярости, только откуда она могла взяться? Он открыл двери в кабинет профессора, привел меня к высокому, до потолка, шкафу, плотно заставленному книгами, и сказал: - Надо перенести все учебники в А109. Я осмотрелся. Просторный, полумрачный кабинет был полон запаха бумаги и какой-то почти осязаемой тишиной. Письменный стол стоял у окна, на нем был спящий компьютер, поблескивающий лампочками, принтер в режиме ожидания. Цветы красовались в виде декора на широком подоконнике. У одной стены – шкафы с книгами. В центре кабинета – стол с аккуратно задвинутыми стульями, а на нем – электрический чайник и кружка с недопитым кофе. - Профессор планирует переезд? – не сдержал я сарказма. - Нет... Хочет освободить слегка место, - и откуда в его голосе столько мягкости? Михаил подвинул ко мне стул и шагнул ближе. А ведь он одного со мной роста, но издали кажется, что гораздо выше. И взгляд сейчас совсем не холодный, как обычно, а слегка поблескивающий в полумраке - умный и изучающий. Да-а-а-а. Куда до него Лехе и Максу. Не тот уровень. - Прошу, - показал Михаил на стул. – Снимайте книги с верхней полки и подавайте мне, а я буду складывать их в коробки. Так будет быстрее. Я снял ботинки и послушно встал на стул. Идиотизм. В белой рубашке, в дорогом костюме, единственном, что у меня есть, - возиться с пыльными учебниками. Только бы не испачкать! Осторожно вытянув из плотно набитой стопки первый толстый томик, я отдал его Михаилу. - Профессор вас очень хвалит, - начал Михаил. – Говорит, что вы очень одаренный. - Одаренность - это не все, - усмехнулся я. - Понимаю, что не все, - вторая книга попала в коробку. – Что-то изменилось, Олег? Раньше вы были... - Я был?.. – не понимая, я посмотрел на Михаила. И все же мне тот взгляд на лестнице не привиделся. Только теперь в серых глазах был лишь отблеск того желания, хоть и явно различимый. Желание не такое, как у Макса, не замешанное на любопытстве и стремлении попробовать, а зрелое, незнакомое, идущее из самых глубин сердца, оттого и пугающее. Нифига, мне все только приснилось! Я повернулся к шкафу и стянул оттуда очередную книжку, да так грубо, что чуть было не обрушил на себя еще пару соседних томиков. - Раньше вы не улыбались. А сегодня... А сегодня что? И что это за «раньше»? Он за мной наблюдал? - Не было причин улыбаться. Пальцы скользнули по корешку книги, ощущая шершавость сукна, и я вдруг почувствовал странную неловкость. Но приятную! - Знаете, что о вас ходят слухи? Догадываюсь. Но говорить и комментировать не буду. Что это вообще за разговор? - Что вы все время торчите в общежитии и никогда не ездите домой. Всего-то? А я думал, что он уже слышал о Лехе и Максе. От неожиданности книга выскользнула из моих пальцев, с тихим стуком упала на пол, развернувшись пожелтевшим от времени разворотом. Михаил смотрел мне в глаза, открыто, властно, изучающе. И, увы, требовал взглядом ответа. Но что я мог ответить? - У меня нет родителей, - прохрипел я. - Детдомовский? Новая книга чуть было не упала на пол. Михаил отобрал у меня томик, швырнул его на стол и поймал меня за запястье. Я хотел отдернуть руку, но ассистент держал крепко. Проклятие! Почему он задает вопросы, которые делают меня слабым? - Пустите, - выдохнул я. Михаил чуть побледнел, но отпустил. Он нагнулся, поднял книгу и, не поднимая взгляда, сказал: - Простите. Не хотите отвечать, не надо. Я действительно не имел права вмешиваться. Но если позволите вам что-то посоветовать - заканчивайте с Алексеем и Максимом. Ни к чему хорошему оно вас не приведет. Мне стало тошно. Покачнувшись, я сглотнул, пытаясь поймать хоть немного, вдруг ставшего спертым, воздуха, и упал бы со стула, если бы Михаил не поймал меня за руку. - Осторожнее! – прохрипел он. – Я не хочу, чтобы вы поранились! Да кто он такой?! Черт бы его побрал! Я действительно не хотел отвечать. Не на такие вопросы. Не на то, что будоражит мою душу. Я хотел забыть! Забыть и еще раз забыть! Боже, я хотел самую малость – закончить университет спокойно. Неужели даже этому не суждено сбыться? В дверь постучали - внутрь влетел радостный Макс: - Сдал, на три! Вечером я ставлю! Могу теперь вам помочь. Михаил, Макс и Леха как-то подорвали мое отношение к алкоголю. Позднее я упивался горьким пивом, отчаянно приставал к девчонкам и уже ни о чем не беспокоился. Мы взорвали ночную тишину звонким смехом, летели на крыльях опьянения по набережной, где в неподвижной воде отражались огни фонарей. Анька, которой и тут было много, назвала меня забавным и наградила липким, неприятным поцелуем. Леха и Макс все больше мрачнели, бросая в мою сторону не очень милые взгляды. Ревнуют. Эту белобрысую, глупую девчонку? Я обнимал Аньку за талию, увлекая в плен танца, чувствовал шелк ее волос на своей шее, а потом прямо в одежде свалился в фонтан. Смеясь, выполз оттуда, чувствуя, как стекают по разгоряченному телу тугие струйки воды. Я стянул очки, пригладил волосы ладонями и посмотрел на ночное небо. Звезд почти нет, не то, что в деревне. Зато луна действительно прекрасна - огромная и задумчивая. Настоящая красота, подобной никогда не создать глупому человеку. И лишь когда рядом щелкнула вспышка фотоаппарата, я очнулся от наваждения. - Да ты же красив! – выдохнула Анька, вешаясь мне на шею. – Никогда больше не надевай этих очков, такие глаза! Я красив, но я хочу домой. Вернувшись, я протрезвел в одно мгновение. Сашка мирно посапывал в обе дырки, пиджак висел на спинке стула, но денег в нем не оказалось. До стипендии еще как минимум неделя. Я плюхнулся на кровать, опустив голову на руки. Доигрался. Я тихонько засмеялся - у меня есть дорогой «Паркер», целых два, а может даже три поклонника, одна поклонница и ни копейки на хлеб. Вот она жизнь... А в окно продолжала издевательски светить полная луна.