Холодная война

По дороге домой опять началась гроза. Мягко ходили по лобовому стеклу дворники, едва слышно хрипела Леди Гага по радио, ругался за спиной Леха, прижимавший к подбитому глазу какую-то железяку. Оказалось - я лох. И еще какой, если поверил в откровенный развод и всерьез испугался дружков Лехи из спортивного клуба. Они просто хотели от меня «пару фото с поцелуями», остальное я сам себе навыдумывал, а когда я заехал Лехе в глаз, «амбалы» конкретно перепугались. Потому-то удалось удрать, что калечить никто всерьез не собирался, парни пытались остановить меня, но «ботаника в панике - хрен остановишь». Наверное, Леха так бы и играл в невинную жертву, если бы я не поинтересовался: - Эта дорога к нам не ведет. Куда мы едем? - Ко мне домой, - ответил, молчавший до этого, Михаил. – В больницу ты ехать категорически отказываешься, значит, поедешь ко мне. Хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Леха сразу же заткнулся, видимо, ему услышанное тоже не понравилось. Он так и молчал всю дорогу, пока я вяло сопротивлялся и пытался заставить Михаила отвезти меня в общежитие, чего в итоге не удалось добиться. - Со мной все в порядке, - прорычал наконец-то я. - Оно и видно. Сначала в парке чуть в обморок не падает, потом от одного легкого удара в астрал улетает. Мне его «амбалы» все доложили. Это называется «в порядке»? Да ты и сейчас бледный как смерть. В гроб и то краше кладут. Либо рассказываешь, что с тобой, либо насильно отвожу в больницу. - Да он же не ребенок маленький, - вмешался Леха. – Сам знает, куда ему надо. - А ты вообще молчи, - оборвал его Михаил. - Не стыдно? Тебе зачем Олега едва живого отдали? Чтобы ты его в общежитие отвез да присмотрел за ним как следует. А что ты вместо этого устраиваешь? Бал-маскарад с фотосессией? Соблазнитель херов! - А кто во всем виноват? - Он что ли? Потому что не захотел в ваши игрушки играть? Потому что отказывался быть соблазненным шутки ради и стать посмешищем всего универа? Или я? Отказавшись от двоюродного братца-любовника? Больно легко ты ко всему относишься, Леха. Слишком уж тебя разбаловали. Мне за тебя стыдно. - Тебе стыдно? А кузен-гей - это не стыдно?! Да надо мной из-за тебя в школе знаешь как издевались? Я тихо вжался в сидение и не вмешивался. Разговор тем временем становился все острее и интереснее. А апельсиновый сок, который мне еще в самом начале сунул Михаил, с приказанием выпить, – был безумно вкусным. - Да-да, - продолжил Михаил, плавно поворачивая руль. Машина съехала с дороги, пронеслась мимо кустов акации к, спящим в солнечном мареве, многоэтажкам. – Какие вы гомофобы оказывается! А когда меня родной отец выгнал, и я к твоему папаше жить пошел, кто передо мной задницей крутил? - Останови! – прошипел Леха. Михаил затормозил возле девятиэтажного дома, Леха выбежал из машины да хлопнул дверцей так, что автомобиль жалостливо скрипнул. - Может, стоило его подвести? - тихонько спросил я. - Обойдется, - отозвался Михаил. – В соседнем дворе живет, как-нибудь дотянет. - А его тачка? - Его друзья отгонят. Никуда она не денется. Тебе же лучше в Лехины дела нос не совать, своих проблем мало? Много. Чуть позже я, как баран на веревочке, пошел за Михаилом, складывая воедино кусочки мозаики. Михаил - гей. Как об этом узнали его предки, так из дома и выставили. Он пошел жить к своему дяде, отцу нашего «ангелочка» - наверное, дяде, коль Леха в кузенах сидит. История сама по себе стандартная. Только угораздило же звезду универа захотеть кузена-гея в свои лапы. Желаемого он не получил, вот до сих пор и бесится. А тут еще я нарисовался. Иду домой к человеку, который на меня недвусмысленно смотрит. - Ты знаешь, лучше не надо, - резко остановился я, когда мы вышли из лифта. – Я, пожалуй, все же домой пойду отсыпаться. Вечерком позвоню, когда проснусь, отчитаюсь. Так пойдет? - Не пойдет. Чего ты боишься? Не трону я тебя, - ответил Михаил, открывая ключом дверь квартиры. – То, что я гей - не значит, что на всех мужиков бросаюсь. Так я же не все. Ты на меня не просто смотрел, а как кот на сметану. И теперь не просто так за мной бегаешь, в спасителя играешь. Ты же на весь универ своей сдержанностью известен, а как дело меня касается, так сразу превращаешься в Бэтмэна местного разлива. Если помножить на то, что ты гей, получается - некрасивый результат. Тем не менее, в его квартиру я вошел, сам не знаю почему. Вслед за ним проследовал в полумрак тесно заставленной прихожей, через светлую, убранную гостиную и застыл в дверях его спальни, пока он копался в шкафу. Я безропотно принял стопку чистой одежды: - Иди, приведи себя в порядок, - и пошел-таки переодеваться в ванную. В порядок я себя привел, не забыв предварительно закрыться на защелку. В стопке оказалась белоснежная футболка без рисунка и просторные, серые шорты, в такую жару - в самый раз. Но была одна проблема. - Так и знал, - прошипел Михаил, когда я вышел из ванны, показывая свои ноги. – Садись. Я сидел на диване, пока он с серьезным и сосредоточенным лицом обрабатывал йодом мои разбитые коленки. Действительно, даже не пытается приставать. И от того страстного взгляда будто след простыл. Смотрит на меня только, как учитель на ученика: холодно, слегка высокомерно, покровительственно. Но мне ведь не приснился тот его взгляд, особенно судя по реакции Лехи – точно не приснился. Ревновал наш «ангелочек», страшно ревновал. Значит, тоже заметил. Он возился с моими коленями, а я понемногу зверел. Неведение начинало меня доставать. Я никогда не любил ходить вокруг да около, потому и спросил: - Хочешь, чтобы этот вечер мы закончили в постели? Михаил даже не вздрогнул. Еще раз промокнул ватный тампон йодом и вновь начал аккуратно обрабатывать мое разбитое колено. - Да, - ответил он. Я дернулся, когда йод попал мне на рану, и зашипел: - Осторожнее можно? Придурок озабоченный, я так и знал! - Прости. Да, я очень хочу оказаться с тобой в постели, - сказал он все так же невозмутимо, идиот прямолинейный! – Но еще больше я хочу твоей любви. Если бы просто хотел секса, - он поднял на меня взгляд и посмотрел так, что сердце дрогнуло, – ты бы уже давно был моим. - Откуда такая уверенность? Он улыбнулся, закончив с моим правым коленом и принявшись за левое, внезапно меняя тему: - Помню, как заметил тебя в первый раз. Ты стоял в библиотеке между стеллажей с книгами, уставший, но сосредоточенный. Мне был очень нужен томик за твоей спиной. Я коснулся твоего плеча, чтобы ты отодвинулся, а получил мечтательный взгляд в ответ. Ты что-то пробормотал и вновь уткнулся носом в книгу. В тот миг я пропал. Никогда раньше не чувствовал подобного! Влюблялся – да, но, оказывается, совсем не любил. А с тобой все по-настоящему. С того самого мига я тебя и полюбил. Всей душой. - Я не помню этого, - прохрипел я. Он только что признался мне в любви? Мужчина? Мир сошел с ума или это у меня крыша поехала? Я понимал, что все это происходит взаправду, но в то же время отказывался в это верить, потому что такого просто не может быть. И точка. - Конечно, не помнишь, - продолжал Михаил все тем же ровным тоном. - Зато я очень хорошо помню. Ночами не спал, думал, как бы стать к тебе ближе. Корил себя за то, что влюбился в натурала, а потом вдруг - такой сюрприз! Он некоторое время молчал, и в комнате повисла тяжелая тишина. В окна бил дождь, на тумбочке тикали часы, где-то за стеной ругались соседи. Мяукнул телефон Михаила, наверное, пришло СМС, но мы оба даже не заметили. Мы оба застыли, боясь спугнуть мгновение. - Я услышал от Лехи о том пари, - прервал он тяжелую тишину. - Не смотри на меня так удивленно, не думай, что мы с кузеном всегда ругаемся, как сегодня. Вообще-то дружим. Но Леха в последнее время все выпытывал как гея соблазнить. Тебя. Да-а-а-а. Ну Леха дает. Он оказывается всерьез хотел выиграть. Но ничья останется ничьей - я так решил. Если недовольны, пусть себе другого судью ищут. Михаил закрутил пузырек с йодом, поставил его на пол, и сел передо мной прямо на серый ковер с черными завитушками. - Я испугался не на шутку. Думал совсем тебя потерял. Леха, хоть и дурак, а красивый. Макс – не хуже. А потом вы все трое в универ вместе заявились. Ты весь раскрепощенный, веселый, будто крылья за твоими плечами выросли. Улыбаешься Лехе, как никому другому, что-то шепчешь на ухо Максу - интимное, наверное. Я думал, что с ума сойду от ревности, увидев, как легко раскрылся ты им навстречу. Он опустил взгляд, как-то слегка смущенно погладив ладонью тыльную сторону шеи. - Я заметил, - прохрипел я. - Твой взгляд тогда на лестнице сложно было не заметить. - Да я понял, что ты заметил. Олег, ты - сволочь, искушающая сволочь. Как ты вел себя в кабинете профессора? Как краснел и бледнел от каждого моего прикосновения? Ты хоть понимаешь, насколько это выбивает из колеи? Я ведь тогда даже понадеялся на что-то. А ты сразу после нашей встречи пошел на пьянку с бабами в фонтанах целоваться. Наслышался я о твоих подвигах, Леха мне все рассказал. И та фотография в сети - в один день умудрился четырех соблазнить: Макса, Леху, меня и ту девчонку. Нельзя так! Хоть я понимаю, что ты был обижен, но все же нужно меру знать! - Ну, знаешь ли! - Я, - он криво усмехнулся, - не знал, радоваться или нет, когда увидел ту фотографию. С одной стороны ты был на ней соблазнительным, как никогда. Но с другой - это стало общественным достоянием и все узнали, какой ты на самом деле, захотели тебя заполучить. Я снова начал с ума сходить от любви и ревности, даже сильнее чем прежде, ведь ты вначале подарил мне надежду, а потом сразу же ее забрал. Очень некрасиво с твоей стороны, Олег. - Я понимаю. - Понимаешь? Ничего ты не понимаешь! А сегодня опять двадцать пять: поцелуй с той девчонкой, представление на глазах у всего универа. Я было подумал, что ты, наконец-то, понял чего хочешь, почти смирился, что ты не гей и моим никогда не будешь. Так нет же! Бросив целоваться с Анькой, ты решил продолжить веселье с Лехой! Он зло бросил мобильник на столик у дивана, наверное, предлагая мне посмотреть. И я взглянул, на свою голову. Синий капот машины, залитый солнцем, я - полураздетый на нем, и склонившийся надо мной Леха. Когда только прислать фотографию успели? Да, если это попадет в Интернет, мне в универе лучше не показываться. - Ты ведь знаешь, как все было на самом деле, - прохрипел я. Только вот, почему я оправдываюсь? Какая мне разница, что Михаил обо мне подумает, или все же есть? - Знаю. Прости, тут есть и моя вина. Леху переклинило - ты сначала Аньку очаровал, потом и меня. Наверное, он тогда все по моему лицу понял, под дождем, потому-то эту дурь и придумал. Прости. А эти дураки на любой его зов были готовы явиться, что собственно и сделали. Что мне толку от твоих «прости»? - Почему все же я, а не он? Почему ты меня выбрал? - Он мой младший братишка - несмышленый и смешной. Да как такое вообще возможно - быть с ним любовниками? Даже в мыслях не могу себе это представить. - А со мной мог бы? Он не ответил. - Покормишь меня? – тихо спросил я. – Пять дней почти ничего не ел. Он не стал задавать лишних вопросов, просто поднялся и прошел на кухню, а когда мы поели, отправил меня на диван - пережидать, пока минует первая волна тошноты. Свернувшись в клубок и слыша, как бурлит еда в желудке, я и не заметил, как заснул. Очнулся поздней ночью, выспавшийся и впервые за долгое время сытый. На улице опять шелестел дождь, а свет фонарей витиевато переливался в бегущих по окну капельках дождя. Я лежал на том же диване, где заснул днем. Миша, а я уже не мог его называть иначе, положил под мою голову и плечи подушку, завернул меня в теплое одеяло и слегка приоткрыл окно, впуская свежий, влажный воздух. Я долго лежал, уставившись в потолок, по которому то и дело пробегали лучи света от проезжающих за окном машин. Думал. Щеки обдало жаром, когда я вспомнил, сколько глупостей натворил. Из-за голода? Или из-за странного чувства в груди, которому я не знал названия? Все началось с того самого момента, когда я поймал на себе взгляд Михаила на лестнице. Я медленно шел по дороге воспоминаний, шаг за шагом, останавливая мгновения. Я вспоминал: сладостные ощущения в груди, когда он поймал мою руку в кабинете профессора; чувство защищенности, покоя, когда он укрыл меня зонтом после поцелуя с Анькой; мгновенно убежавшую в небытие панику, когда он остановил меня после выходки Лехи. Углубляясь в недры сознания, пройдясь по всем закоулкам души, я пытался разобраться в себе. Леха? Чего стоит одно воспоминание о его губах на моей шее - лишь тошнота и отвращение. Аня? Воспоминание о поцелуе с ней отзывается в душе жалостью. Бедная, глупая девочка. А вот если бы меня поцеловал... Волна захлестнувшего желания была столь сильной, что в желудке вновь отозвалась резью. Я медленно сел на кровати, наконец поняв, что мы с Михаилом - похожи. И даже очень. По крайней мере, сейчас мы хотим быть честными с самими собой и друг с другом. Потому я просто встал и пошел в его спальню. Как и ожидалось - он не спал. Михаил сидел на кровати в льющимся через окно свете уличных фонарей и курил, опустив голову, а крошечный огонек то поднимался вверх, то опускался к, стоявшей между его ступней, пепельнице. Я бесшумно подошел к нему, отобрал сигарету и затушил ее кончиками пальцев. Боль умирающего огонька всего на миг пронзила пальцы и так же быстро угасла. Михаил ничего не сказал, лишь поднял голову и пристально на меня посмотрел, не отпуская взглядом. Я встал между его ног при этом задвинув ногой пепельницу под кровать. Его руки слегка дернулись, будто стремясь обнять, но не решаясь. Он отдал вожжи правления мне - был податлив, как глина. Он позволил запустить пальцы в свои волосы и слегка вздрогнул, когда я нагнулся и нежно провел языком по его губам, пробуя их на вкус. Горький аромат сигаретного дыма. Его руки, легким движением скользнувшие мне под футболку и ласкающие спину. Мой тихий шепот: - Сегодня не пойдешь дальше поцелуев. И его уверенный ответ: - Ты сам попросишь большего. В его глазах я видел свое отражение. Истинного себя. Мы честны друг с другом. Мы просто не умеем иначе. Холодная война с этим миром закончилась. Кто победил? А так ли это важно? КОНЕЦ