***
Вернувшись далеко за полночь, Локи первым делом навестил покои Эстер, находившиеся рядом с его комнатой. Тор не возражал, когда Локи попросил его о том, чтобы поместить принцессу в покои на этаже королевской семьи. А точнее, Тор вообще ничего не сказал, а просто кивнул брату и ушёл. Сам король Асгарда уже более недели не ночевал в своей комнате. Открыв двустворчатые двери, Локи зашёл внутрь. Нынешние покои Эстер отличались от комнаты трикстера лишь цветом стен, которые были покрашены в бежевый. Большая кровать с прозрачным балдахином расположилась около выхода на балкон. Напротив кровати стоял туалетный столик и несколько огромных зеркал во весь рост. Из основной комнаты вели ещё две двери: одна — к купели, а вторая — в гардероб. В комнате ещё находился незажжённый камин из белого мрамора, рядом с ним стояли пару кресел и диван. А около стен вокруг расположились книжные стеллажи из такого же белого мрамора с золотыми узорами. К удивлению Локи, сейчас стеллажи уже были заполнены книгами Квасира, который практически весь день напролёт рылся в библиотеке Асгарда, чтобы найти способ помочь Эстер. Сам Квасир, расположившись в ногах принцессы, читал какую-то книгу, вокруг которой летало пару светящихся сфер. Только сейчас Локи заметил, что в комнате царил полумрак, а единственными источниками света служили лишь сферы нрасти и лунный свет, льющийся через окна. Трикстер подошёл к кровати Эстер и сел на стоящую рядом табуретку. Квасир повернул голову в сторону аса и кивнул. Локи ответил таким же сдержанным кивком и наклонился ближе к кровати, упёршись в мягкий матрас локтями. Утром принц уже заходил в покои Эстер, с того момента лишь слегка изменилось положение её головы. По всей видимости, заходили целительницы, которые вливали принцессе различные снадобья, заменяющие еду и воду. Из Локи так и намеревался вырваться вопрос о самочувствии Эстер, но мужчина продолжал молчать. Было предельно понятно, что состояние альвийки ничуть не изменилось с того злополучного дня. В целом принцесса выглядела так, будто спала. Цвет её лица оставался здоровым, а грудь равномерно вздымалась, в такт дыханию. Неожиданно дверь распахнулась и размашистыми шагами, слегка покачиваясь, в комнату зашёл Тор. Чуткий нюх трикстера уловил запах алкоголя. — Знал, что найду тебя здесь, — вполне трезвым голосом произнёс Тор. Одному лишь Одину известно, почему его сын пригубил лишь пару стаканов, а не напился до беспамятного состояния. Локи посчитал это плохим знаком, хорошо помня, что за каждым стаканом у Громовержца следовал следующий, и так до момента, пока тот не мог стоять на ногах. — А вот я не знал, почему ты позволил себе уйти с церемонии, — холодным тоном ответил Локи, поднимаясь с табуретки. — Я не король, — Тор пожал плечами, будто сказал что-то пустяковое, и плюхнулся на диван. — По-моему, ты выпил маловато для таких слов, — трикстер обошёл брата и сел в кресло, сбоку от дивана. — Я выпил достаточно, чтобы наконец-то решиться снять с себя корону. — Твой организм явно стал устойчивее к алкоголю, раз кажешься трезвым, а несёшь сплошной бред, — ухмыльнулся Локи. Несмотря на собственные слова, что-то подсказывало трикстеру, что Тор действительно говорил серьёзно. — Локи, — Громовержец сжал кулаки и опустил на колени. — Побудь хоть раз серьёзным. Я… — Серьёзным? — губы принца сжались в тонкую полосу, что зачастую свидетельствовало о его раздражении. — Это тебе нужно стать серьёзнее. Пришёл посреди ночи выпившим и разглагольствуешь о снятии короны. До этого ты ещё неделю шлялся непонятно где, пока я разгребал и продолжаю разгребать последствия войны. Ты оставил свою дочь на королевских нянек и ни разу её не навестил. И это мне нужно быть серьёзным? Локи мог понять причины такого безответственного поведения брата. Громовержец потерял жену, а его королевство лежало в руинах. Гнев и печаль полностью захватили молодого короля, заставляя забыть о его обязанностях перед народом. Однако, понимание ситуации не могло заставить трикстера смириться с поведением Тора. Не сейчас, когда весь Иггдрасиль погряз в хаосе. — Да, я… — король громко выдохнул, переводя взгляд к окну. — Ты прав. Я недостоин быть королём. Я просто не могу, — Тор спрятал лицо в ладонях и его следующие слова звучали совсем тихо. — Сиф… Она хотела, чтобы после войны мы уехали на север и жили там с Сигюн. Сиф никогда не хотела быть королевой, она пошла на это ради меня. И она никогда не хотела, чтобы наша дочь стала принцессой и росла в этом змеином логове. А я… был слишком самонадеян. Думал, что быть королём легко. Живёшь себе и не знаешь забот. Как же я ошибался. Ещё и поссорился с Сиф перед битвой. Я хотел принести королевству очередную победу и на фоне этого уговорить Сиф остаться королевой, остаться со мной… — трикстеру показалось, что он услышал всхлип. — Тогда, перед битвой она сказала, что разведётся со мной и заберёт Сигюн, если я не откажусь от короны. И, хельмова мать, я сказал ей… Сказал, что… Послышался ещё один всхлип и Тор замолчал. Локи не знал, что ему следовало делать. Плачущего брата трикстер видел чуть ли не впервые. Откровение Громовержца подействовало на принца сильнее, чем тому хотелось бы признавать. Он даже помыслить не мог, что за закрытыми дверями Тор и Сиф ссорились. На публике они всегда казались счастливой королевской парой, не знающих забот. Они олицетворяли силу Асгарда, являясь двумя сильнейшими воинами. Диван провалился под тяжестью ещё одного тела. Локи положил ладонь на плечо брата и крепко сжал. При этом трикстер не понимал, что чувствовал. Даже такие обыкновенные прикосновения для братьев были в новинку. Неожиданно Тор отнял ладони от лица и, развернувшись, заключил Локи в крепкие объятия. Трикстер лишь на мгновение смог увидеть покрасневшие глаза брата и мокрое от слёз лицо. Так братья просидели ещё пару минут. Рубашка на плече Локи намокла от слёз Тора, который плакал практически беззвучно. Руки короля слегка подрагивали, и он как можно ближе прижал их к спине брата. Трикстер же сидел практически неподвижно, при этом даже не подумав отодвинуться. Ещё через некоторое время Громовержец отстранился и поднялся на ноги. Локи последовал примеру брата и встал напротив него. Покрасневшие и мокрые глаза короля вызывали у трикстера противоречивые чувства. — Спасибо, — совсем тихо произнёс Тор, ссутулившись. — Я, правда, хочу сложить с себя полномочия короля. Завтра я соберу совет, где объявлю о своём решении. — Тебе стоит ещё раз обдумать это решение, — отчеканил Локи, во взгляде которого лишь прибавилось холода. — Я обдумал всё достаточно, — отозвался Тор, поднимая глаза на брата. — Надеюсь, — хмыкнул трикстер. Стоило ему встретиться взглядом с полными серьёзности глазами Тора, как принц тут же пожалел о своём замечании. — Как я понимаю, ты не хочешь, чтобы Сигюн становилась принцессой. Тогда, кто же станет королём, вместо тебя? — Как кто? — удивился Громовержец и его глаза расширились. — Ты, брат. Ты, как никто другой, достоин короны. Локи даже не успел удивиться, как его сразу же захлестнуло неверие наравне с гневом. Тор прекрасно знал, что в прошлом натворил его брат, и так же прекрасно понимал, что народ Асгарда и всего Иггдрасилля не признает трикстера законным правителем. Такими темпами было недалеко до новой гражданской войны. — И всё же ты пьян, — невесело усмехнулся Локи, после чего его лицо быстро приняло отстранённое выражение. — Народ никогда не примет меня в качестве короля. Если хочешь уйти, то сначала найди замену и не перекладывай эту ответственность на меня. — Я трезв, — на лице Тора заходили желваки. — Народ примет тебя, так как знает, что последние два года ты работал на благо Асгарда. К тому же, все знают, что ты и Эстер спасли Иггдрасиль. — Да уж спасибо, что в очередной раз не присвоил себе победу, — не думая, тихо пробормотал Локи. — Брат, — Громовержец слегка повысил голос. — Если ты взойдёшь на трон, то Асгард будет только процветать. Особенно, если рядом с тобой будет Эстер, — Тор замолчал, наблюдая за тем, как взгляд Локи метнулся к бессознательной принцессе. — Или именно из-за Эстер ты не хочешь становиться королём? — И как эти причины связались в твоей умной головке? — теперь пронзительный взгляд Локи был направлен на Тора. Громовержец вздрогнул, понимая, что направил разговор в опасное русло. — Ты её любишь? — вместо ответа спросил Тор, решив действовать до конца. Локи уже собирался было ответить, как вдруг замер в нерешительности. Признать очевидное даже самому себе трикстеру было непросто. На это ушло слишком много времени — времени, что он мог провести вместе с Эстер. А признаться вслух, да ещё и Тору, для Локи было сродни раскрыть душу. — Молчишь, вместо того, чтобы отрицать, — на лице Громовержца расцвела победная улыбка. — Не думал, что тебе нравятся такие как Эстер. До той битвы я считал, что Эстер ничем не отличается от обычных придворных дам. Но, видя, что она сделала тогда и чем заплатила, я понимаю, почему ты влюбился. Локи стиснул кулаки и завёл их за спину — не хватало, чтобы ещё Тор заметил. Трикстеру совсем не понравилось, как его брат отозвался об Эстер, хотя в какой-то мере и был прав. Раньше принцесса действительно отличалась от своры придворных дам лишь своим титулом и желанием свободы. После она смирилась со своим положением и была готова выйти замуж за того выродка Фаирда, уехать в Муспельхейм и жить затворницей уже там. Поддавшись чувствам, Эстер изменила самой себе, предав идею о свободе. В целом, Локи по той же причине отказывался от своих чувств. Он не хотел предавать самого себя. — Так ответь. Ты не хочешь становиться королём, потому что Эстер не хотела бы стать королевой? Хотя, это странно. В том плане, что, наверное, все принцессы хотят стать королевами, а не уступать своим братьям. — Ты совершенно ничего не знаешь об Эстер, — сквозь зубы процедил Локи и сомкнул кулаки за спиной ещё сильнее. — Да, не знаю, — пожал плечами Тор. — Поэтому и спрашиваю сейчас. А ты перестань прятаться в своём панцире и ответь мне нормально. — Сказал мне тот, кто сам уже неделю из панциря не показывается. Теперь настала очередь Тора стискивать кулаки. Он тяжело вздохнул, стараясь успокоиться. Видал Один, Громовержец действительно хотел нормально поговорить. Спустя пару минут напряжённого молчания, Локи заговорил первым. — Собери завтра совет. Обсудим риски моего восхождения на трон. — Хорошо, брат, — Тор вымученно улыбнулся и подошёл к Локи. Громовержец похлопал его по плечу и покинул комнату. Трикстер ссутулился и запустил ладонь в отросшие чуть ниже плеч волосы, прикрыв глаза. Ещё каких-то жалких два-три года назад Локи действительно мечтал занять трон. Он собирался править мудро, ведя Асгард лишь к процветанию. Отчасти у трикстера это получалось, когда тот принял облик Одина перед Рагнарёком. Конечно, тогда Локи допустил множество ошибок и, скорее, предпочитал тешить своё самолюбие всякого рода развлечениями, и лишь во вторую очередь действительно решать возникавшие проблемы. После Рагнарёка Локи стал правой рукой Тора. Именно тогда он смог в должной мере разобраться во всех хитросплетениях политической системы Асгарда. Можно даже сказать, что трикстер правил Асгардом через руки Громовержца. Поэтому, чисто в теории для Локи и Асгарда ничего не поменяется, за исключением короны на другой голове. Однако, на практике измениться всё. Трикстер уже привык оставаться в тени и действовать не самыми чистыми способами. А если Локи станет королём, то все его действия должны быть максимально прозрачными и открытыми для народа, иначе завоевать доверие асов станет сложнее. Но, пожалуй, самым важным было то, что трон уже не являлся самым сокровенным желанием принца. Локи не так давно перестал следовать внутреннему зову, твердящему о необходимости заполучить признание Одина и показать, что он ничуть не хуже Тора. Немалую роль в этом сыграло испытание в Йотунхейме и те слащавые слова Эстер. Локи вздрогнул, вспоминая, как отреагировал на них. Всё это время он отчаянно нуждался в том, чтобы кто-то произнёс эти слова вслух. И этим кто-то стала Эстер. Локи открыл глаза и, подойдя к кровати, сел на её край. Квасир писал что-то на бумаге, которая вскоре с помощью магии подлетела к трикстеру. — Ты ведь знаешь, что Эстер не хотелось бы становиться королевой? — было написано на бумаге. — Знаю, — Локи опустил ладонь и слегка коснулся тёплых девичьих пальцев. — Хочу верить, что ты не надеешься, будто Эстер ради тебя вновь предаст свои принципы, — перед Локи показался новый лист. — Я тоже хочу в это верить, — тихо ответил Локи и несильно сжал ладонь принцессы в своей. Трикстер знал, что если бы Эстер хотела стать его королевой, то он бы никогда не запер её в новой золотой клетке. Он бы поставил ещё один трон рядом со своим, и Эстер была бы королевой, равной ему во всём.***
Локи стоял перед золотыми дверьми, ведущими в тронный зал. На трикстере красовался укороченный чёрный камзол без вставок и такие же чёрные простые штаны. Сам трикстер сейчас действительно нервничал, хотя внешне ничем этого не выдавал. Всего через пару минут он сядет на трон Асгарда с Гунгниром в руках. Когда-то Локи мечтал об этом, а сейчас было странно осознавать, что это действительно скоро произойдёт. Трикстер хотел, чтобы Эстер сейчас ждала его в тронном зале и собственным глазами увидела, как он сядет на трон. — Его Высочество Локи Одинсон! — прокричал глашатай из зала, после чего послышался звук горна. Безразличные эйнхерии отворили двери. Интересно о чём думали эти воины, смогут ли они принять Локи в качестве короля? Как и смогут ли все, кто сейчас собрались в зале. Принц ступил на отполированный мраморный пол. От дверей и до трона стояли эйнхерии, создавая нечто вроде тоннеля, по которому шёл Локи. Стоило ему пройти мимо одного воина, как тот начинал стучать копьём по украшенному рунами полу. За эйнхериями стояли представители аристократических семей высших миров и Муспельхейма, разодетые в свои лучшие наряды. Вскоре весь зал наполнился гулом стука копей о пол, а стих лишь, когда Локи остановился и встал на колено перед позолоченной широкой лестнице, ведущий к трону. На троне, словно натянутая струна сидел Тор. На нём были церемониальная золотая броня и шлем, которые когда-то носили Один и его предшественники. В руках Громовержец держал Гунгнир — символ власти асгардской королевской семьи. Тор ударил копьём о пол, после чего встал на ноги. — Я Тор Одинсон, сын Одина Бёрсона, во всеуслышание заявляю о своём намерении сложить с себя королевские полномочия и передать их моему брату Локи Одинсону, сыну Одина Бёрсона. Голос Громовержца эхом отбивался от высоких стен зала. Кончик Гунгнир в ответ засветился золотым светом. Тор ещё раз ударил копьём, свечение стало ярче, а через мгновение ритуальная броня растворилась вместе со шлемом, оставив после себя сноп золотистых искр. — Подойди, Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона. Локи поднялся на ноги и стал медленно подниматься по лестнице. Взгляд трикстера метался от брата к трону, а самого аса одолевали самые различные мысли. Казалось, сейчас он думал обо всём сразу: и об осуществлении своего самого сокровенного желания, и о неясном будущем, и об Эстер. Локи подошёл к брату и встал сбоку от него. Взгляд метнулся к приглашённым гостям. В первых рядах он заметил Фрейю с Фрейром и Вестара с Герд. С другой стороны стояли несколько дварфов из Совета Свартальвхейма и новоиспечённая королева Муспельхейма Иттан со своим мужем Хермодом и светловолосым сыном. Все они смотрели на него и трикстер готов был отдать всё, чтобы узнать, о чём они думали. Принца редко волновало мнение других, но сейчас ситуация была явно исключительной. — Возьмись за Гунгнир, — Локи повиновался и обхватил левой ладонью прохладный золотой металл. Копьё отозвалось золотистым светом, и по коже принца пробежала дрожь от древней силы, заключённой в Гунгнире. — Клянёшься ли ты Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, подчиняться и сохранять древние законы Иггдрасиля? — Я Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, клянусь подчиняться и сохранять древние законы Иггдрасиля. — Клянёшься ли ты Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, изо всех сил хранить мир в Иггдрасиле и согласие с народом? — Я Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, клянусь хранить мир в Иггдрасиле и согласие с народом. — Клянёшься ли ты Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, вершить только справедливое и честное правосудие, руководствуясь лишь истиной и древними законами Иггдрасиля? — Я Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, клянусь вершить справедливое и честное правосудие, руководствуясь истиной и древними законами Иггдрасиля. — Согласен ли ты Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, стать новым королём Асгарда и всего Иггдрасиля? — Я Локи Одинсон, сын Одина Бёрсона, согласен стать новым королём Асгарда и Иггдрасиля. Тор отпустил Гунгнир и отошёл в сторону. Локи переложил копьё в правую руку и ударил им о пол. Кончик Гунгнира вновь засветился золотом, свет которого перебросился на тело новоиспечённого короля. Ас чувствовал, как магия Гунгнира проникала внутрь него и намертво связывалась с его собственной магией. Эта клятва была даже сильнее, чем клятва на крови. Через мгновение на Локи появилась золотая броня, изумрудный плащ и шлем с двумя парами искривлённых рогов. Одни крепились ко лбу, а вторые выходили из золотых пластин, покрывавших щёки. Весь зал разом ахнул — такой же шлем в своё время носил Один. А во время коронации Тора на его голове появилась золотая версия его боевого шлема с крыльями. Локи перевёл взгляд на брата, который, как и все присутствующие, замер в удивлении. Впервые за всё время существования Асгарда на коронации нового преемника появился точно такой же шлем, как у его предшественника. Большинство присутствующих посчитали это хорошим знаком, считая, что таким образом Один выражал своё одобрение новому королю. Меньшая же часть гостей, возраст которых перевалил за пять тысяч лет, подумала о том, что правление Локи будет таким же кровавым, как и правление Одина. Локи подошёл к трону и развернулся, взирая на гостей. Стоило в зале воцарится тишине, как король сел на трон и ударил Гунгниром. Все присутствующие в зале сели на одно колено и склонили головы. Эйнхерии же выставили перед собой копья кончиками вверх, тем самым показывая, что они будут защищать короля даже на грани смерти. — Сегодня никакого празднества не будет, — громко произнёс Локи, рассматривая зал и склонившихся гостей. — Отпразднуем этот великий день, когда Иггдрасиль вновь расцветёт, что случится довольно скоро. Это моя первая клятва, как короля Асгарда.***
— И почему я узнаю о твоей коронации из письма, а не от тебя? — всплеснув руками, негодовала Фрейя. Война не обошла стороной и принцессу. Её правую руку заменял серебристый магический протез с роскошно выгравированными рунами. — А это что-то изменило бы? — усмехнулся Локи, складывая руки на столе перед собой. — Конечно! Выразил бы каплю почтения к своей свахе. — О каком почтении может идти речь, если ты обсуждаешь такие вещи на королевском совете Иггдрасиля. — Да ладно тебе, — Фрейя заправила выпавшую прядь здоровой рукой. — Все свои. И правда, теперь в этом зале сидели все свои. И от этого здесь царила чересчур уж дружественная обстановка, хотя всем молодым представителям королевских семей стоило бы решать государственные дела. За круглым столом из белого мрамора с золотым орнаментом сейчас сидели Локи, Фрейя, Фрейр и Вестар. По правилам, Фрейи здесь быть не должно, но только возьми и попробуй её сюда не пустить. Если не она, так её брат выпотрошит любого, кто криво посмотрит на принцессу. — Давай обсудим это после совета за бокалом вина, — сказал Локи. — А сейчас наконец-то начнём совет. — Корона сделала тебя слишком занудным. Хотя не то чтобы раньше было лучше, — надула губы Фрейя и откинулась на спинку стула. Ас благоразумно проигнорировал слова Фрейи, и уже было собирался объявить первую тему для обсуждения, как неожиданно заговорил Вестар. — Я хочу кое-что обсудить. — Слушаю, — после утренней встречи с советниками у Локи не осталось сил даже на раздражение. — Я хочу жениться на Герд. Локи резко замер, впиваясь удивлённым взглядом в Вестара. Фрейр подавился водой и закашлялся. А Фрейя тихо ахнула и после засмеялась. — Видимо, в крови вашей семьи присутствует определённая слабость к Лафейсонам, — сквозь смех произнесла Фрейя. Казалось, принцесса сейчас лопнет от смеха, она прикрывала ладонью рот, стараясь подавить рвущийся наружу смех. — Это точно, — откашлявшись, сказал Фрейр, тоже начав тихо смеяться. — Заявление конечно интересное, — отойдя от шока, заметил Локи. — Почему ты спрашиваешь у меня? Решай этот вопрос с советниками Альвхейма. — Решал, — как никогда, серьёзным тоном ответил Вестар. — Они против. — Разумеется, они против, — вздохнул Локи. — Если ты не забыл, Герд хоть и помилована, но в глазах народа она всё ещё предательница Иггдрасиля. А ещё наполовину ётунша. —Меня это не волнует. — Кто ж спорит. Но иногда нужно поступиться личными чувствами во благо королевства. — Корона действительно увеличивает показатель занудства, — пробормотала Фрейя. — Говори громче, — Локи впился взглядом в ванку и нахмурил брови. — Не слышу того за что могу снести твою светлую головушку. — Говорю ж, зануда, — Фрейя отзеркалила взгляд трикстера и положила подбородок на руки. — С такими правящими Иггдрасиль точно обречён, — невесело заметил Фрейр, делая глоток воды из хрустального бокала. — Не обречён, если вы перестанете обсуждать бред на совете, — Локи тоже потянулся за бокалом воды. — Я не несу бред, — возразил Вестар, складывая руки на груди. — Герд твоя сестра и брак со мной поможет укрепить отношения между Асгардом и Альвхеймом. — Если ты вдруг забыл, то я напоминаю, что я не родной сын Одина. Большинство еле терпят меня на троне, а если я приведу в королевскую семью Асгарда ещё одного ётуна, то количество тех, кто хочет меня свергнуть и убить, резко возрастёт. — Тебе не привыкать, — заметила Фрейя, стреляя взглядом то в Локи, то в Вестара. — Дорогая Фрейя, — обманчиво спокойным голосом произнёс Локи. — Вместо того, чтобы вставлять язвительные комментарии, лучше бы помогла любимому кузену решить его сердечные проблемы. — Да тут решать нечего, — фыркнула Фрейя, посмотрев на Вестара из-под опущенных ресниц. — Если ты правда любишь Герд, то кольцо на её пальце ничего не изменит в ваших отношениях. Не вижу проблемы в том, чтобы заниматься любовью вне брака. Для королевских особ такое вполне допустимо, — кончики ушей Вестара слегка заалели. Видимо, альв считал себя слишком благочестивым, и отношения вне брака для него было недопустимы. — А через пару лет или, может, десятилетий, когда наш многоуважаемый король Асгарда завоюет должное уважение народа и покажет, что не все ётуны плохие и ужасные, Герд сможет начать собственную кампанию по завоеванию сердец альвов. А там уже посмотрим. Вестар молчал, пожалуй, слишком долго. Взгляд альва упёрся в скреплённые на коленях пальцы. Каждый в комнате понимал, о чём сейчас думал молодой король. Он разрывался между долгом и сердцем. — Такой вариант тебя устроит? — прервав молчание, спросил Локи. Вестар неуверенно кивнул, когда понял, что отнял итак слишком много времени у собеседников. — Тогда наконец-то приступим к действительно важной теме, — ас даже не успел договорить, как Фрейя вновь его перебила. — Только не забудь принимать противозачаточное. Не хотелось бы, что мой двоюродный племянник рос как бастард. — Фрейя! — воскликнул Вестар, краснея до кончиков ушей. — Что? — ванка пожала плечами. — Ты старше меня на шесть лет, пора уже самому задумываться о таких вещах. Или подожди… — глаза Фрейи хищно блеснули. — За тысячу сорок восемь лет ты ещё не занимался сексом? — Фрейя! — уже чуть громче воскликнул Вестар, сползая по спинке стула. — Ты же знаешь, я просто забочусь о… — Так всё! — Локи встал со стула и облокотился выпрямленными руками о стол. — Если вы двое продолжите это обсуждать, то выйдите за дверь. Меня и Фрейра хватит, чтобы решить интересующие Иггдрасиль вопросы. Голос аса звучал холодно и спокойно. Однако, все присутствующие заметили как потемнели изумрудные глаза короля. Это было плохим знаком, а высшим хотелось бы уйти из зала совета на своих двоих и желательно с головой на плечах.***
Локи резко подскочил на кровати. Крохотные капли пота стекали по разгорячённому телу. Грудь короля тяжело вздымалась, позволяя делать лишь хаотичные вдохи. Трикстер запустил вспотевшую ладонь в волосы, убирая прилипшие ко лбу пряди. В ушах звенело и единственным, что слышал Локи были брошенные Эстер слова: — Все, кого ты любишь — умирают. Непонятно откуда в руках принцессы появился тот самый кинжал, вокруг которого клубились тени тёмной магии. Трикстер даже не успел среагировать, как этот кинжал вонзился ему в грудь. Тело дёрнулось от разрывавшей изнутри боли. Кинжал забирал его магию, насильно отделяя ту от тела и оставляя разодранную на куски душу кровоточить. Сон ещё свежим воспоминанием горел в мыслях Локи, смешиваясь с другими, что довелось асу видеть раньше. В некоторых трикстер убивал Эстер или Фригг, в других — Эстер вместо Мектигстрома превращала Асгард в руины, а после убивала самого Локи. После таких снов Локи помогало лишь одно. Ас накидывал на себя халат и через балкон проникал в покои Эстер. Ему жизненно необходимо было убедиться, что принцесса дышала, а в её груди не появилось ещё одной кровоточащей раны. Квасир, лежавший на соседней подушке, точно чуял, что Локи пришел, но нрасти никак не выдавал себя и продолжал спать или делать вид, что спит. Так произошло и сейчас. Уши Квасира слегка дёрнулись, когда трикстер открыл дверь и вошёл в комнату. Король сел на край кровати и повернул голову, рассматривая безмятежное лицо Эстер. Где-то через месяц после коронации от принцессы волнами стала исходить магия. Энергия накапливалась в теле и рвалась наружу, а так как Эстер не могла колдовать, то её магия нашла новый выход. Светлые чары разливались по комнате, неся за собой странное магическое тепло. После кошмаров это тепло для Локи стало настоящим наркотиком. Он приходил сюда практически каждую ночь на протяжении четырёх долгих месяцев и молча сидел на кровати, смотря то на Эстер, то в окно. Успокаивающие волны мягко ложились на кожу и проникали внутрь, разгоняя все мрачные мысли. Тогда Локи не думал о кошмарах и очередном завтрашнем дне, когда нужно будет разбираться с проблемами. А проблем почему-то меньше не становилось. Кровать тихо скрипнула, когда ас поднялся на ноги и подошел к столу из светлого дерева. Его здесь поставили совсем недавно, при этом убрав туалетный столик. Локи сел на стул и зажёг пару светящихся сфер, рассматривая аккуратно сложенную стопку документов. Король первым взял лежащий справа конверт с королевской печаткой Муспельхейма. Иттан не очень изящным почерком написала имена кандидатов в её мужья. Как и над Асгардом, так и над Муспельхеймом зависла новая угроза восстания. Причины его были до истерического смеха похожи. В Асгарде некоторая довольно маленькая доля высших не жаловала ётуна в качестве короля. А в Муспельхейме великаны не хотели видеть на троне чистокровного аса. Иттан, как особу королевских кровей, не без проблем, но короновали. А вот дать титул Хермоду и сыну отказались. Локи лишь предстояло изменить мнение других миров об Асгарде и себе в частности, поэтому, как временное решение проблемы, трикстер и Фрейр предложили Иттан найти поддельного мужа не из числа приспешников Фаирда. Тех, к слову, даже не волновало, что живой меч Ирмиум отказался повиноваться бывшему королю Муспельхейма. Ирмиум считался мечом правды. Он, как и огонь, мог дарить тепло, а мог сжигать всё дотла. Считалось, что Ирмиум был выкован из уру, такого же металла, из которого был сделан Мьёльнир. Насколько это являлось правдой не было известно до сих пор. Спустя пару недель после коронации, Локи вернул Ирмиум Иттан, тем самым признав её права на трон. Живой меч принял Иттан, как свою новую владелицу. Это стало решающим моментом в притязаниях Иттан на трон, так как многие муспели были против того, чтобы видеть женщину с короной на голове. У Локи заняло пару часов на то, чтобы отсеять неподходящих кандидатов в мужья Иттан. Написав четыре оставшиеся имени на листе бумаги, король развернулся на стуле. Квасир уже проснулся и сразу же приступил к изучению новой книги. Тем временем, за окном уже начинало светать. Неожиданно дверь отворилась, и на пороге показались две служанки. Те замерли на месте, когда заметили Локи. А через секунду, совладав с удивлением, низко поклонились. Король в ответ лишь кивнул, не понимая, почему служанки удивляются. Они уже не раз заставали его в покоях Эстер и небось уже успели пустить какие-либо слухи. Правда, Локи до сих пор не довелось услышать ни одну из этих сплетен. — Ваше Величество, мы пришли, чтобы искупать Её Высочество, — заговорила старшая служанка практически ровным голосом. — Я помогу отнести принцессу, — ответил Локи, вставая со стула. Служанки молнией пронеслись в сторону купели. Загремели баночки и послышался звук льющейся воды. Во дворец Асгарда лишь на прошлой недели провели водопровод, следуя чертежам, которые раздобыл Тор у какого-то своего друга-гения из Мидгарда. Учёные и Локи, в том числе, несколько усовершенствовали мидгардский водопровод, сделав его устройство более магическим, нежели технологическим. Слухи про капающую с потолка воду уже заполонили весь Иггдрасиль и помогли Локи заручиться большей поддержкой высших. В скором времени планировалось провести водопровод в город, пока тот ещё отстраивался. Не за горами было появление и так званого электричества. Чертежи уже вовсю разбирали учёные Академии. С электричеством дела обстояли сложнее, так как Локи наотрез отказался уподобиться мидгардцам и загрязнять Асгард. На столе Локи как раз сейчас лежали документы об расходах на исследования, присланные из Академии. Подойдя к кровати, король откинул лёгкое одеяло, которым была укрыта Эстер. На принцессе была непрозрачная кружевная сорочка, длиной чуть ниже колен. Даже сквозь ночную рубашку Локи видел, как сильно исхудала альвийка. До этого худые ноги стали совсем тощими, а тонкая кожа на руках казалось совсем прозрачной. На лице Эстер появились скулы вместо так нравящихся Локи пухлых щёк, забавно краснеющих в любых ситуациях. Король аккуратно поднял Эстер, придерживая за плечи и под ногами, и отнёс к служанкам. Локи положил принцессу в позолоченную большую купель, аккуратно укладывая её голову на мягкую подушку в изголовье. Сорочка намокла и прилипла к телу Эстер, демонстрируя трикстеру появившуюся тонкую талию. Предвидев дальнейшие просьбы служанок, Локи вышел в основную комнату. Король уже собирался сесть за стол, как дверь вновь отворилась, и в комнату влетела одна из нянь Сигюн. — Ваше Величество, — запыхавшимся голосом произнесла светловолосая женщина, лицо которой уже тронули морщины. Испуганное лицо няни уже сказало Локи о многом. — Прошу вас срочно пройти к Её Высочеству Сигюн. Там… — Веди, — ответил король, даже не обратив внимание на то, что служанка не поклонилась. Пока Локи вместе с няней бежали в другой конец коридора, с трикстера спало успокаивающее действие магии Эстер. Тогда ас почувствовал резкие вспышки магии, напоминающее разгорающийся и затухающийся в одно мгновение пожар. Вспышки возникали хаотично и также резко пропадали. Король открыл дверь в покои Сигюн, молясь Одину, чтобы на его голову не свалилась очередная большая проблема. Но мечтам Локи не суждено было сбыться — появилась очень и очень большая проблема. Трикстер замер на пороге, наблюдая, как по всей комнате открывались и закрывались красные мерцающие порталы. Они были совсем маленькими, где-то размером с голову. Мелкие предметы пропадали в порталах, некоторые сразу же появлялись на другом месте из нового портала, а некоторые пропадали бесследно. Локи ринулся к одной из служанок. Нога той провалилась в портал на полу, а другая служанка держала подругу за руку, пытаясь вытащить наружу. Трикстер помог девушке выбраться и приказал им выйти из комнаты. Трое служанок сразу же вышли в коридор к четырём эйнхериям, но оставили двери открытыми и, наплевав на инстинкт самосохранения, продолжали наблюдать за королём. Ас дёрнулся в сторону, увернувшись от возникшего через секунду портала, который грозился вместе с пространством расплющить голову трикстера. Локи был сильным магом, поэтому чувствовал малейшие колебания магии в окружающем пространстве. Навесив на себя уйму защитных заклинаний, ас мог лишь надеяться, что те спасут его от возможности быть расплющенным пространственной магией. Трикстер взял на руки спящую Сигюн. Её младенческое лицо слегка морщилось, но в целом принцесса выглядела мирно спящей. Вместе с Сигюн Локи выскочил в коридор, краем глаза замечая, как под ногами тихо наблюдающего эйнхерия открылся новый портал. Оставалось лишь надеяться, что воин успеет вытащить ногу до того, как портал захлопнется. Локи вихрем ворвался в покои Эстер, а после в соседнюю комнату. Служанки одновременно ахнули сначала от удивления, а после закричали от страха, когда за спиной короля открылся новый портал, и туда бесследно провалилась ваза. — Выйдите, — слегка повысив голос, приказал король. Девушки отскочили от купели и выбежали из комнаты, чуть ли не за километр обходя всё еще открытый на полу портал. Изо всех сил стараясь не обращать внимание на наготу Эстер, Локи взял её мокрую руку и положил на голову Сигюн. Ещё пару минут порталы продолжали открываться, забирая с собой ещё пару ваз, книг и ножку кресла. Всё стихло также быстро, как началось. Сигюн сонно открыла глаза, но вместо того, чтобы плакать, хаотично переводила взгляд голубых глаз с Локи на Эстер. Вскоре Сигюн снова мирно заснула. Локи с тяжелым вздохом облокотился о стену, одной руку держа Сигюн, а второй сжимая хрупкую ладошку Эстер. — Занимательная картина, — в дверном проёме показалась Фрейя, одетая в белые брюки и сиреневый камзол. — Хочу ли я знать, почему ты сидишь на полу рядом с голой Эстер и с младенцем на руках. — Точно не хочешь, — ответил Локи, поднимаясь на ноги и выпуская девичью ладонь. — Срочно нужно послать за Тором. — Это подождёт. Смотри, кого я привела, — ванка отошла в сторону от двери. В купель зашла смутно знакомая трикстеру альвийка. На ней была простецкая одежда, указывающая на явно невысокое происхождение девушки. — Это Доротея, она подруга Эстер и её бывшая служанка. Локи вспомнил, что видел Доротею два года назад в Альвхейме. Правда, король не знал, что эта альвийка была подругой Эстер. Как бы ужасно не звучало, но Локи считал, что помимо брата и кузины с кузеном у Эстер не было друзей. — Ваше Величество, — поклонилась Доротея, впиваясь взглядом в пол. — И? — грубо спросил Локи, приподнимая бровь. Король мог поклясться, что если следующее сказанное Фрейей не будет жизненно важным, то кто-то сегодня точно отправится в Хельхейм. — Доротея познакомилась в Академии Альвхейма с одной твоей хорошей знакомой, которая знает, как пробудить Эстер.