Стены

Коридор, залитый тусклым светом неоновых лампочек, казался бесконечным. Чимин плёлся, цепляясь за стены, сосредоточенный лишь на убогих воспоминаниях. Вторая, третья, четвёртая. Одинаковые двери путались перед глазами, а в ушах безудержно стучал громкий пульс. Нужно было бежать ещё дальше. Но нужная дверь согревала сухой деревянной створкой, словно маня, не отпуская обратно в темноту улиц. Чимин прижался щекой к двери, до упора вдавливая звонок. Ответом была лишь тишина. Он позвонил ещё раз, моментально принимаясь царапать дверь ногтями и неистово стучать. Сраная дверь должна была открыться. Он пнул деревяшку носком мягких кроссовок и заскулил от боли, после чего привалился к двери спиной и продолжил долбить пяткой. В это время хозяин всегда был дома. Чимин усмехнулся сам себе, заслыхав шаркающие шаги, и машинально убрал чёлку со лба. Замок с щелчком повернулся. Развернувшись, Чимин жадно смотрел на заветную дверь, ожидая пучок райского света от приоткрывшейся створки. Но за дверью был лишь такой же полумрак, из которого едва виднелись очертания всклокоченной шевелюры. – Мне Тэхён уже звонил, ага, – заскрипел Юнги, разрабатывая севший голос. – Если ты думаешь, что опять… Договорить он не успел. Стремительно ввалившись, Чимин схватил его в охапку и придавил к чертовой двери, захлопывая её чужим телом, ныряя в полнейшую темноту, отчаянно зажмуриваясь и прижимаясь изо всех сил. Юнги напряжённо засопел, упираясь и сжимая его за плечи, но тот лишь сильнее рвался вперёд. От Юнги даже пахло чем-то особенным. Забываясь, Чимин ощупывал его тело под футболкой, тёрся носом о шею, тут же целуя, коснулся губами подбородка и всё же прижался в поцелуе к знакомым губам. Юнги крепко сжимал их, всё пытаясь вежливо вырваться, но эти попытки были слишком ничтожными против одолеваемого желаниями нежданного гостя. Юнги мог упираться сколько угодно, но его рёбра уже заскрипели под натиском тесных объятий. Он приоткрыл рот, впуская воздух в лёгкие, и тем самым впустил и чужой язык. Чимин моментально вспомнил этот вкус и тут же со слабым стоном выдохнул, проталкиваясь глубже. Руки Юнги пытались мешать, но Чимин лишь сбросил их с плеч, тут же хватаясь за лицо на ощупь, вдавливая в дверь затылком и пытаясь раствориться, сливаясь в единое целое. Все его желания сошлись на Мин Юнги. Все беспокойные мысли, страхи, волнение – всё исчезало, а Мин Юнги неведомой силой тащил к себе, такой резкий, такой невыносимый, такой горячий под тонкими слоями домашней одежды. Чимин рвался к нему обезумевшим, и даже выкинь Юнги его через порог – выломал бы чёртову дверь и ворвался снова. – Какого хера? – Юнги всё же сумел ненамного оттащить его лицо от своего и шипел, едва переводя дух. – Ты нормальный вообще?.. – Он облизнул пересыхающие губы, а всю спину Чимина пробила крупная дрожь. – Это что, изнасилование?! – Изнасилование… – шумно выдохнул Чимин, невинно улыбаясь и оплетая ладонями чужую шею. Он потянулся ближе, пытаясь вновь хоть слегка коснуться желанных губ, но Юнги лишь крепче сжал его лицо в ладонях, не давая приблизиться. – Больной ублюдок, – сиплый голос скатывался в рычание. – Больной… – Нежно шелестя словами, Чимин повёл головой в стороны, освободился от ладоней и почти вплотную приблизился к заветным губам. – Всё, как ты любишь, хён… – Губы манили так сильно, что голова понемногу шла кругом, а чужое сбивчивое дыхание хотелось отнимать себе и жадно глотать. – Ты прекрасно знаешь, что я люблю не это. – Даже темнота не могла скрыть то, как Юнги скривился, пытаясь отвернуться. – Нет, ты любишь именно это… Чимин перешёл на тихий шёпот, чувствуя, как идут трещинами и кусками отваливаются все его попытки изобразить что-то милое и послушное. Живой, настоящий Мин Юнги, чёртов плод его больных фантазий, был у него в руках, рядом, да так близко, что Чимин не мог не прижиматься, стремясь облапать везде. Юнги злобно сопел и отворачивался, рывком попытался оттолкнуть его, но вновь с грохотом вжался в дверь под натиском более тяжёлого тела. – Отвали! – Нет. Юнги отлично знал, что настолько резкая фраза обязательно доведёт Чимина до слёз и выбьет из колеи. Вот только ему было невдомёк, что обезумевший Чимин плевать хотел на любое зло в свой адрес. Чимин лез ещё ближе, медленно облизывал так удачно подставленную шею, тёрся о Юнги бёдрами и просовывал ладони под футболку. Жажда одолевала его, мысли плыли, и Чимин вышвыривал их из головы, как ненужный хлам. Плевать, что там Юнги мог сказать или сделать, ведь его дикий пульс ощущался кожей, напряжённые бёдра упирались в пах, дыхание всё больше сбивалось, обещая… Оглушённый, Чимин отшатнулся. Удар пришёлся в ухо, отчего голова зазвенела, и он влетел в дверной косяк, основательно приложившись плечом. Плевать. Он только подумал об этом, а тело уже сию секунду повиновалось чему-то свыше самого разума. Чимин не успел толком упасть, как рванулся назад, лишь бы снова крепко схватить чужие плечи, врезался в Юнги и внезапно привалился к двери спиной, прижатый столь неистово, что бессильно выдохнул весь воздух из лёгких. Юнги злобно целовал его, всё так же сжимая голову в ладонях. Чимин обхватил руками его спину, сдавленно простонав. Он вновь терялся в ощущениях. Каждый вдох давался всё тяжелее, ноги наливались свинцом, он обмякал под прессом собственных эмоций. Юнги снова был рядом, и в его руках неистово хотелось забыться, рухнуть в сладкую вату удушающего счастья. Дёрнувшись, Чимин развернулся и придавил Юнги уже к стене, где невидимая ключница со звяканьем обронила всё своё добро. Юнги зашипел, ударившись, и впился ногтями в тыльную сторону чужой шеи. Борьба происходила слишком быстро, они вцеплялись друг в друга руками, силясь оттолкнуть, но будто барахтались в клее, ежесекундно всё сильнее прилипая друг к другу. Чимин не понимал, что творит. Он просто делал. Он просто получал то, что хотел больше всего на свете, измотанный мыслями о всевозможных развитиях событий. Всё же, Юнги был просто человеком. Венцом творения, имеющим безграничное влияние, отбирающим волю одними прикосновениями, но при должном желании его возможно было втащить в комнату. Что Чимин и сделал. И скинуть на кровать. Что Чимин и сделал, тут же напрыгивая сверху. – Бляа-адь… – протянул Юнги, сокрушённо закрывая глаза ладонями. – Что тебе, блядь, от меня надо? – Ты… – моментально выдохнул Чимин, склоняясь ближе, вплотную прижимаясь к чужой щеке. – Ты, ты… – Он бессвязно шептал, проталкивая пальцы под ладони Юнги, гладил его лицо, едва различимое в тусклом свете брошенного рядом ноутбука. – Ты мне нужен, хён. Ты мне нужен. Юнги резко вдохнул, заходясь от возмущения, но вновь не успел ничего сказать – Чимин целовал его, придавливая к смятому покрывалу, и не замечал за собой попытки избавиться от одежды. Всё просто происходило, происходило вдали от его разума, где царила только воля. Воля снять с хёна футболку, игнорируя маты и слабеющее сопротивление, а после выкинуть в сторону свою замаранную ветровку и с треском выбраться из водолазки. Прильнуть телом к телу, наслаждаясь жаром, тереться щекой о грудь, словно радостная псина, истосковавшаяся по хозяину, и трепетать в эйфории от пальцев на своих волосах. Юнги лениво гладил его, перебирая пряди и усыпляя бдительность. Смирился ли он, или поддался напору желания – Чимин не знал, но вторил чужим движениям, поглаживая хёна по бокам и бёдрам, беспорядочно и смазано целуя обнажённую кожу, проваливаясь в ядовитое ощущение безграничного счастья. Провалиться в Юнги – вот было его единственное желание. Провалиться не ради того, чтобы любоваться собой со стороны, угадывая каждое желание партнёра и моментально исполняя. Провалиться, чтобы ничего больше не чувствовать. Быть безвольным телом в его руках, укутаться в его нежность и страсть, улечься внутри тёплым клубком и больше никогда не вылезать наружу. Чимин шумно втянул воздух, силясь не дать волю слезам. Больное недобитое существо поднималось в нём и с надрывом расправляло изломанные крылья по мере того, как сам он спускался всё ниже. Чужие пальцы крепче вцепились в волосы, силясь остановить, но Чимин упрямо целовал низ живота, нащупывая сквозь просторные штаны затвердевший член. Сопящий Юнги дёрнул его за макушку, пиная коленом в бок, и в этот же миг Чимин обеими руками оттянул резинку пояса и резко спустил штаны ниже бёдер. Он на ощупь кинулся обратно вниз, припадая щекой к лобку, ухватился за член ладонью и, задыхаясь, провёл языком вдоль основания. – Твою мать… – Юнги где-то выше широко раскрыл рот, сильнее сгибая ноги в коленях, пока Чимин свободной рукой продолжал стаскивать с него штаны. – Как же ты меня бесишь… Его слова эхом разносились в пустой голове, и всё больше Чимин распалялся, сильнее высовывая язык, плотнее облизывая ствол со всех сторон, шире раздвигая чужие ноги. Юнги дышал животом, дышал часто, то и дело сглатывая слюну. – На кой хер я тебе вообще открыл?.. – Он плевался ядом, слабея с каждой секундой, пока не издал сдавленный стон. Чимин водил по члену губами, едва слышно вторя сквозь нос, и чувствовал себя феерическим гибридом портовой шлюхи и псиной, которую стоило усыпить за такое ненормальное слюноотделение. Юнги сопротивлялся из последних сил, пытаясь оттащить его от себя, но стоило Чимину обхватить головку губами, как чужая рука тут же надавила на затылок. Тело под ним выгнулось, ствол не умещался во рту, голова кружилась от нехватки кислорода. Зажмурившись, Чимин насадился изо всех сил и с трудом подавил кашель, отстранившись. Пах свело от боли, джинсы начинали откровенно давить, да так, что снять их казалось делом вовсе нереальным. Чимин вылезал из одежды, прогоняя острое чувство неловкости и беззащитности, пнул с дороги собственные кроссовки и вновь напрыгнул на почти поднявшегося Юнги. Тот уже сумел опереться на локоть и щурился в полумраке. Убежать у него всё равно бы не получилось. Сколь слабым чувствовал себя Чимин, оставшийся полностью голым, столь много правильного было в чувстве соприкосновения двух таких тел. Наверное, он вечно бы молчал, унёс бы с собой в могилу тайну этого жаркого безумия. Он отказался от всех чувств, выкинул все мысли, лишь бы достичь полного слияния. Он и Юнги. Его Юнги. Чимин вползал на постель, всем телом накрывая чужое. С белых перьев на крыльях существа, болезненно стенающего в груди, сыпались искры. Перья тлели и чернели, а движения становились всё быстрее и резче. Изнутри рвался истошный крик. Лицо Юнги, его сутулые плечи и цепкие руки застилал густой дым, являя нечто сияющее, переливающееся, манящее к себе каждую частичку внимания. Оборвав себя на самой высокой ноте, существо покрылось языками пламени и рухнуло наземь. Чимин рухнул вместе с ним, утыкаясь лицом в чужое плечо. Едва контролируя сбившееся дыхание, Юнги резко повернул к нему голову. – Да что с тобой не так? – Он процедил каждое слово, но сделал это с очень плохо скрываемым страхом. Чимин медленно поднял взгляд, сильнее впиваясь пальцами в хрупкую кожу, пронзая её ногтями. Секунда – и он вновь целовал свою жертву, свою добычу, отнимая весь воздух, проталкивая свой длинный язык так глубоко, как только мог достать. Юнги снова дёрнулся, злобно засопев, но его запястья были прижаты к кровати, его губы были искусаны в кровь, а шея всё больше и больше покрывалась жгучими отпечатками неистовых поцелуев. – Это мой хён… – Чимин улыбался и облизывался, после чего припадал влажными губами к ключицам. – Мой, мой хён… – Тихо и коварно рассмеявшись, он вылизывал ложбинку между ними, ёрзал всем телом, прижимаясь то грудью, то животом, то потираясь членом о член. – Какая ж ты больная тварь, господи… – почти простонал Юнги, жмурясь и дёргаясь. Неожиданно он всё же смог вырвать одну руку и, слегка промахнувшись, ударил Чимина в плечо. Не более чем щекотка. Чимин расплылся в улыбке, усаживаясь на бёдрах. – Ты меня любишь, – он хихикнул, прикрывая рот ладонью. – Нет, – прорычал Юнги. Он вскочил на кровати, за секунды оказавшись рядом и размахиваясь вновь, но Чимин резко перехватил его ладонь у своего лица. – Любишь… – Чимин сладко выдохнул, аккуратно обхватывая два пальца губами. На новые попытки сопротивления он так же резко схватился свободной рукой за чужое горло. Юнги захрипел, стискивая зубы. Чимин выпустил пальцы изо рта и приблизился, нежно мурлыкая. – Любишь, хён… – Он опускал обе их руки всё ниже, приподнимаясь над бёдрами. – Любишь грязным и похотливым. – Он протолкнул чужие пальцы в себя, не сдерживая тяжёлого дыхания, прикрыл глаза и вновь томно глянул. – Любишь и боишься… – Пошёл ты… – еле выдавил Юнги. Чимин резко толкнул его обратно на кровать, не убирая ладони с груди, придавил, опираясь и помогая себе свободной рукой насадиться на пульсирующий под пальцами член. Каменная плоть распирала изнутри, но Чимин сжимал зубы и опускался ниже, неистово скребя ногтями чужую грудь. Юнги вцепился в его бёдра, приподнимая свои, запрокинул голову так сильно, что указывал подбородком в потолок. Чимин уселся окончательно и тут же навис сверху, облизывая подбородок кончиком языка. Обхватив голову Юнги обеими руками, он развернул его лицом к себе. – Я тебя тоже люблю. – Слова звучали еле слышно за водоворотом громких вдохов и выдохов. – Заткнись, – слабо выплюнул Юнги, ответно впиваясь ногтями в его бёдра. – Люблю. – Чимин схватил одну его руку и закинул выше головы, прижимая. – Люблю тебя. – Закинул и вторую, заставляя его протестующее замотать головой. – Иди нахуй, просто иди нахуй! – Юнги сорвался на крик, беспомощно пытаясь выдрать руки, придавленные всем чужим весом. – Я в этот бред никогда не поверю… – слабо выдохнул он, жмурясь, задыхаясь и обмякая. Склонившись, Чимин смазано провёл губами по его щеке и приподнял бёдра, сразу же плавно насаживаясь вновь. Юнги отозвался слабым выдохом сквозь приоткрытый рот. Чимин молчал. Он медленно целовал чужое лицо, подбираясь всё ближе к губам, продолжал свои грязные движения тазом, позволяя хёну каждый раз глубоко проникать внутрь себя. Боли не было, лишь только горьковатый привкус отчаяния. Юнги повернул к нему голову и поцеловал в ответ. Сбившись в дыхании, Чимин тут же выпустил его руки, сгребая всего в беспорядочные крепкие объятия. Сердце в груди выдавало канонаду, из горы пепла то и дело проглядывали золотистые блики, Юнги, очертя голову, целовал его в ответ, кусая за губы и лаская их своими. – Обними меня! – резко оторвавшись, испуганно выпалил Чимин, горячо дыша рот в рот. – Пожалуйста, пожалуйста, обними… – Он вновь прижался в поцелуе, теряя контроль над собственным телом, выгибающимся и льнущим к иному, чужому, родному. Разметав частицы пепла в стороны, показалось красно-оранжево-золотое крыло. Юнги медленно согнул освобождённые руки, провёл кончиками пальцев по плечам. Чимин изо все сил сдавил его в объятиях, отрываясь от поцелуя и прижимаясь щекой к щеке, насаживался на член рваными движениями, чувствуя всё, кроме наслаждения. Боль, отчаяние, злость, страх. Юнги обхватил его за шею, зарылся обеими руками в волосы, едва слышно всхлипывая и поскуливая. Взметнув огромными целыми крыльями, существо отряхнулось и издало звонкий клич. Чимин рухнул в сладкую агонию, словно в тёплую воду, нырнул с головой, беспорядочно целуя скулу и линию челюсти, не сдерживая жалобные стоны, ускоряясь с каждым новым движением. Юнги крепко держал его, подставляя шею и ухо, Чимин так же крепко обнимал его в ответ. Чимин рвался прочь от прошлого, один за другим выкидывал его осколки прочь, изо всех сил нёсся навстречу освобождению. Выгнувшись в спине, он взметнул волосами, вскрикнув от навалившегося оргазма, и рухнул на плечо. В голове звенела тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием с обеих сторон. Чимин мужественно напряг все мышцы, чтобы аккуратно слезть, и уселся на край кровати, заваливаясь чуть вперёд. Тело полыхало, удовлетворение расползалось по всем его клеточкам, но под босыми ногами был не прикроватный коврик, и даже не скомканные джинсы с трусами. Там была пропасть, и бездна окружала со всех сторон. Невольно Чимин слегка приобнял себя за плечи. За спиной Юнги, кряхтя, поднялся на звук сообщений в Какао. Хмыкнул, видимо, прочитав, и вновь завалился на кровать. – А теперь рассказывай… – лениво заговорил он. – Тэхён, когда звонил, сказал, что ты, цитирую, ебанулся опять. – Угум… – Чимин сильнее сжал плечи, стараясь не думать о предшествующем вечере. – Ясно, – мрачно подытожил Юнги, вновь поднимаясь и слезая на пол, чтобы надеть штаны обратно. – Ну, думаю, теперь ты доволен. До утра, так и быть, посиди, но потом проваливай. – Я не уйду, – глухо ответил Чимин, сверля пол невидящим взглядом. – Ну да, ну да… – Юнги вразвалку поплёлся к коридору. – Я в душ. – Хён, я не уйду. Последняя фраза прозвучала явно громче, чем планировал Чимин. Щёлкнул выключатель. В комнате зажёгся ослепляющее яркий свет. Щурясь, Чимин глянул на стоящего в дверном проёме хёна и машинально потащил на себя покрывало, чтобы прикрыться. Юнги хмурился, явно собираясь выплюнуть очередную ядовитую фразу, но в тот же миг его лицо слегка вытянулось. Он смотрел на шею и плечи Чимина, которые тот не успел спрятать, и невольно пошёл обратно. – Это что нахрен такое? – тихо спросил Юнги, проводя пальцами вдоль длинных синеющих следов поперёк шеи. – Это ж не я тебя так? – Айщ… – Чимин зажмурился, поджимая губы, и чуть отвернулся. – Нет, хён. – Погоди-ка… – Тонкие пальцы ощупали шею и спустились на грудь, где поверх старых белых следов подживал новый красный ожог. – Какого… – Юнги резко отшатнулся за спину и провёл ладонью по кривым царапинам. – Ты издеваешься?! – Я не уйду, потому что меня ищут… – жалобно промямлил Чимин, поднимая взгляд на полыхающего яростью хёна. – О том, что я здесь, знают только ты и Тэхёни. Меня точно ищут, он меня ищет… – Ага, угу, я тут причём, скажешь? – Юнги сжимал кулаки от бессильной злобы, оглядываясь по сторонам в поисках невидимых врагов. – Кто? – коротко спросил он после недолгой паузы, вновь глядя на Чимина сверху вниз. Чимин молчал, чувствуя, как молниеносно подступают слёзы. – Пиздец… – неистово выдохнул Юнги, махнув рукой в его сторону. – Лучшее возвращение! – Он, засопев, вновь пошёл в сторону двери. – Где мои серенады под окном, где слёзные мольбы, чтоб хён вернулся… Чимин проводил его ошарашенным взглядом. – Ты… – Он сглотнул, смачивая пересохшее горло. – Ты правда хотел, чтобы я вернулся? Юнги остановился в дверях и перевёл на него тяжёлый взгляд. – Нет. Чимин тихо всхлипнул, сжимая зубы от злости. – Я вычеркнул тебя из своей жизни… – глухо продолжил Юнги, отводя глаза. – Сделал так же, как сделал и ты со мной. – Не ври мне! – внезапно завопил Чимин и, схватив первым подвернувшийся кроссовок, швырнул им куда-то в угол позади своей цели. Отшатнувшийся Юнги зарычал и треснул кулаком об косяк. – Именно, сука, поэтому! – заорал он в ответ, круто разворачиваясь и исчезая в полумраке. – Ты ёбаная истеричка, у которого вся жизнь не окей! Только и можешь, что ебать мозг всем подряд! – Вдалеке громыхнула дверь ванной и сразу же приглушённо зашипел напор воды. Чимин, давясь ручьём бегущими слезами, рухнул на кровать и завернулся в покрывало с головой.