Часы бьют полночь

С девочкой они с тех пор виделись только пару раз. И то — мельком: то Наташа куда-то торопилась, то Оле было нужно бежать на курсы. Сейчас Оля ужасно жалела, что не смогла выкроить момент на ещё один полноценный разговор с Фроловой-младшей. Если бы она с самого начала знала, что случилось в их первую встречу… Что бы это изменило? Роль девочки в истории оставалась подозрительной: по своей ли воле она помогла «им» в слежке за Олей? Может быть, её использовали, сделав невольной приманкой, но… Оля больше ничему не могла верить. И всё-таки, когда Наташа позвонила, она взяла трубку. Побег от ситуации ничего бы не дал. А если девочка и вправду помогала им не по собственному желанию, общение с ней могло оказаться полезным. Могло пролить свет на тёмные пятна, которых в этой истории оставалось немало. — Я слушаю, — Оля поднесла телефон к уху, чувствуя, как подрагивают руки. Плохо. Она старалась быть спокойной весь день, но тревога прорывалась наружу, мешала нормально мыслить, запутывала и сбивала с толку. Даже если ничего и впрямь не изменилось, а за ней следили уже не первый день, осознание не могло помочь в борьбе с нервами. Оля чувствовала себя рыбкой, уже пойманной на крючок и бездумно болтающейся в воде в ожидании подсечки. — У тебя всё хорошо? — без приветствия спросила Наташа. И раньше, чем Оля успела ответить, затараторила в трубку. — Тебе может угрожать опасность! Помнишь, я говорила про компанию, с которой связался брат? Ты… — Погоди, погоди, — перебила Оля. Её будто электричеством ударило. Девочка что-то знает? — Давай по порядку. — Ты можешь сейчас встретиться? — напирала Наташа. — Надо поговорить. Не по телефону, мало ли что. Я… не всё тебе рассказала. И теперь что-то может случиться. Что-то плохое. Голос девочки сочился искренним беспокойством. Похоже, за подругу она и впрямь переживала, действительно желая сообщить нечто важное, но Оля никак не могла решить, как к этому относиться. С одной стороны, Наташа очень ей помогла и, скорее всего, ненавидела «их» посильнее её самой. С другой стороны — звонок выглядел подозрительно. Предложение тоже выглядело подозрительно. И сама девочка, из-за которой Оля оказалась в тот день в злополучном кафе… Кто сказал, что ей можно продолжать доверять? Почему она предлагает встретиться именно сейчас, когда это может быть опасно? Не ловушка ли? — Пожалуйста, — дрогнувшим голосом вдруг пробормотала девочка, — прошу тебя, приходи. Сейчас, на ту детскую площадку, где мы впервые встретились. Я не хочу больше… никого терять. А тебе угрожает опасность. И отключилась раньше, чем Оля успела возразить, оставив ту в полной растерянности. Что ей было делать? Принять предложение и подвергнуть себя риску — или отказаться видеться с Наташей, возможно, попав из-за этого в ещё большую беду? Какой выход правильнее? Какой безопаснее? — Аксиома сама знаешь кого, — ответил Женька, когда она перезвонила ему, рассказав о Наташиной просьбе. — Зависит от того, насколько ты ей веришь. Оля хотела верить. Она ужасно устала от постоянной подозрительности, от тревоги, что заставляла видеть в каждом прохожем врага. От друзей, что уходят, теряются или на поверку оказываются не теми, кем кажутся. Но что могло сделать простое желание против беспощадно логичных фактов? Из-за Наташи «они» получили доступ к её телефону. Вольно или невольно, девочка им помогла. Кто сказал, что во второй раз не выйдет так же? Минуты шли, а Оля всё нервничала, не в силах принять решение. Она уже почти решила махнуть рукой и не идти. Почти сдалась. И тут её осенило. Приглашение выглядело не просто подозрительным. Оно выглядело… очевидно подозрительным. Слишком подозрительным, чтобы «они» не могли до этого додуматься. Желай они поймать её этой встречей — не стали бы обставлять всё так, чтобы она начала сомневаться. Не стали бы отправлять писем с угрозами. Не стали бы присылать Женьке фото. Будь это ловушка, они бы не рассказали ей о слежке с самого начала. Сделали бы так, чтобы на встречу с Наташей Оля пошла без колебаний. «Может, они как раз хотят, чтобы я сомневалась?!». Оля приняла решение. Площадка, наполовину заметённая снегом, сегодня была почти пуста. Почти. Полупрозрачный голый человек с сероватой кожей ютился в углу, присев на корточки и спрятав лицо, и волосы у него топорщились, точно наэлектризованные. Острые выставленные лопатки периодически сотрясались, как от сдерживаемого смеха. Уже знакомая чёрная зубастая жижа растекалась вокруг канализационного люка, и вокруг неё таял снег. Перебирая лапами, спускалось что-то по стене многоэтажки — тощее, похожее на паука. Многовато их. Оно и понятно — сразу двое видящих в одном месте, причём оба взволнованы. И Фролова, чтобы разогнать их, рядом нет. Оля постаралась успокоить дыхание и решительно шагнула к площадке. Наташа уже ждала её. Сидела на качелях, до боли знакомым движением лениво отталкиваясь от примятого снега под ногами. Так похоже на Женьку, которого девочка в жизни не видела. У видящих что, один пакет невротических привычек на всех, с горькой иронией подумалось Оле. Даже у неё самой появились. — Привет, — Наташа легко улыбнулась, но глаза оставались тёмными и тревожными, а голос звучал как из-под земли. — Я… думала, ты не придёшь. Но ты пришла, и так быстро. Приветствие почему-то обожгло Олю, как удар. Натянутые до предела нервы реагировали на малейшее изменение в привычном пейзаже, не давали адекватно воспринимать действительность. И Наташа — маленькая, в своей смешной цветастой курточке и в шапочке с помпоном — казалась едва ли не исчадием ада. Нужно было взять себя в руки. В конце концов, она уже решила для себя, что девочка не опасна. К чему сомневаться сейчас? — Привет, — отозвалась Оля и осторожно присела на сиденье карусели. Бёдра обожгло холодом. Дерево промёрзло, и плотные штаны не могли защитить от беспощадной стыни. — Ты сказала, что нам нужно поговорить. Что это не телефонный разговор. Наташа снова улыбнулась, невесело и мимоходом. — Да. Именно так. Она странно выглядела. Вроде бы ничего не изменилось — те же серьёзные серые глаза, те же русые волосы, выбивающиеся из-под шапки. Та же куртка, те же повадки, та же россыпь веснушек на курносом носу. Но что-то в Наташе чувствовалось другим. Словно от камня откололся кусок, обнажая раскрытое, беззащитное нутро, словно фюзеляж ощерился пробоиной. Как будто нарушилась невидимая защита. Оле сделалось не по себе. — Ты говорила об опасности. Что ты хотела рассказать? — поторопила она, ощущая, как ползут по спине липкие мурашки. Девочка глубоко вздохнула, точно собиралась прыгнуть в воду. — В прошлый раз я… сказала не всё. Прости. Оля вздрогнула. Значит, всё-таки правда? Ей не хотелось обижать девочку, решившую наконец заговорить, но с губ само собой слетело: — Так и знала. Она не это хотела сказать. Совсем не это. Больше всего на свете ей хотелось вывалить Наташе всю правду, поделиться собственной бедой, предупредить. В конце концов, девочка наверняка была такой же жертвой, как и они с Женькой. Не преступным гением, не кукловодом — ребёнком, которого втянули в нелюдские разборки. Но ледяная тревога продолжала сковывать лёгкие, и Оля сказала то, что сказала. Наташа странно нахмурилась — не сердито, скорее печально. Сложила брови трогательным домиком, и Оле стало стыдно. Вот же! Нельзя было не обижать человека? Пытаясь сгладить неловкий момент, она запнулась и добавила: — В прошлый раз ты не сказала, откуда у тебя контакты этих людей и адрес форума. Если брат тебе ничего не говорил и не показывал, как ты их нашла? Поэтому… я подумала, что ты могла рассказать не всё. Теперь в личике Наташи не осталось ни тени трогательности: девочка продолжала хмуриться. Серьёзно, по-взрослому. Выражение в её глазах было таким, что Оле захотелось согреться — но она не подала виду. Что это было за выражение? Гнев? Стыд? Отчаяние? Полупрозрачный человек несмело обернулся в их сторону. Лица у него не было. Жижа у канализационного люка пошла пузырями. — Он старался прятать «их» от меня, — наконец произнесла девочка, — действительно старался. Но… Гоша был дурак. Он постоянно забывал компьютер включенным. На миг Оле показалось, что ей перестало хватать воздуха. Худшие опасения подтверждались в который уже чёртов раз. — То есть… — Я не врала тебе, — Наташа вздохнула, грустно и тяжело, совершенно по-взрослому. — Я не хочу мстить, я не желаю вам с другом ничего плохого. Но… Она осеклась и умолкла, разглядывая примятый снег под собственными ногами. — Но «они» оказались сильнее, — эхом отозвалась Оля. Наташа подняла голову. — Да, — негромко подтвердила она, — оказались. И в прошлый раз я кое о чём умолчала. Именно из-за этого. Но теперь… я, наверное, тоже в опасности. Оля напряжённо прикусила губу. Голос девочки звучал искренне, но в прошлый раз ей тоже казалось, что Наташа с ней откровенна. Как знать. Может, и эта грусть в её голосе — фальшь? Может, она по-прежнему что-то скрывает, и выйти из замкнутого круга лжи можно только в холодное московское будущее? Будущее без Женьки? Наташа будто поняла её замешательство. — Я не симбионт, — тихо произнесла она. — И не «их» союзница. Это правда, что сейчас я их ненавижу. Но… так было не всегда. — Тебе казались интересными существа, — запоздало вспомнила Оля. — Ты же говорила, что хочешь узнать о них побольше! Девочка кивнула. — Мне не нужна была сила, потому что я не боялась. Меня «они» купили на любопытство. С того самого дня, как Гоша вернулся из школы необычно довольным, с горящими ажиотажем глазами, Наташа втайне ему завидовала. Виду, конечно, не подавала. Недовольно бурчала: мол, связался чёрт знает с кем, вот втянут тебя в неприятности, сам виноват будешь. За подначками и демонстративной отстранённостью пряталась зависть. И ещё — любопытство, жгучее и захлёстывающее, как волна. Всю жизнь она гадала, что за существ они с братом видят. Строила предположения. Читала легенды. И вот теперь тайны «драконов», таких привычных и таких непонятных, приблизились на расстояние вытянутой руки. Если эти люди знают о тварях так много — может, они сумеют рассказать Наташе больше, чем известно ей самой? Она спросила об этом Гошу в первый же день. Тот только хмыкнул, сверху вниз глядя в её горящие ажиотажем глаза. — Я не на том уровне, чтобы задавать слишком много вопросов. А ты лучше пока держись подальше, мелкая. Они, конечно, крутые ребята, но лучше мне поначалу всё разведать. Поняла? Наташа поняла. Поняла одну простую вещь: как бы Гоша ни хвалил своих новых друзей, в каком восторге бы от них ни был, её он старается держать от них подальше. Не просто так. Совсем не просто так. Он тоже им не доверял. Не ей одной эта компания казалась подозрительной. Но страх толкал брата к ним, страх, который был сильнее подозрений. Страх такой мощи, что ради борьбы с ним он мог поверить кому угодно. А она — она не боялась. Ей это было не нужно, и потому Гоша не мог решиться посвятить сестру в «их» дела. Осторожность взяла верх над любопытством. Страстное Наташино желание узнать правду поутихло. Теперь она старалась отговорить брата от общения с этими людьми. Раз уж такой, как он, заметил неладное — значит, что-то там точно нечисто. Попытки оказывались безрезультатными. Наташа понимала: он всё равно её не послушает. И в свою очередь старалась сторониться всего, что связано с «ними». Но, когда Гоша в очередной раз забыл выключить компьютер, всё-таки не удержалась. Ей хотелось верить, что она делает хорошее дело. В конце концов, кто знает — может, она сможет увидеть нечто большее, чем брат? Что-то, что поможет им обоим? Правду не только о «драконах», но и о «них» самих. Правду, которая поможет ей отговорить его и понять, что происходит, самостоятельно. В конце концов, врага нужно знать в лицо. Но на форуме, куда привела её история браузера, не нашлось ни слова ни о чём подозрительном. Зато нашлась энциклопедия. — Что, прямо энциклопедия? — не поняла Оля. Вспомнился дневник Марины: такое удобное подспорье, которого не было у Наташи. Интересно, как они выживали, когда мамы не оказалось рядом? Неужто на одном только собственном опыте? — Ну… не совсем. Целый раздел сайта был посвящён существам. Посетители рассказывали, кого они встречали. Как выглядят те, с кем им приходилось иметь дело. Что они едят. Как от них защититься, если случайно привлёк лишнее внимание. Информация лилась рекой: за вечер Наташа узнала о «драконах» больше, чем за всю предыдущую жизнь. Одна из тем называлась «теории». В ней люди рассуждали, как именно появились существа — и почему лишь некоторые могут их видеть. То есть, разговаривали ровно о том, что интересовало Наташу. — Я купилась, — вздохнула девочка. — Заглотила крючок, как тупая рыба. С компьютера брата постоянно смотреть было нельзя, так что я решила — ну, зарегистрируюсь там, хуже будет, что ли. Я ведь не стану указывать личную информацию, не стану общаться… Поначалу она и впрямь не общалась. Ходила по темам, с горящими глазами читала откровения форумчан: и о диковинных «летающих китах», что порой видятся в небе, и о том, как другие люди воспринимают происходящие с ними странности. Наташу жутко возмущало: как так, брат наврал ей, сказав, что ему не дают доступа! Вот же они, знания, лежат себе на форуме — бери и читай! В теме теорий она обосновалась прочно. Предположения и чужие идеи захватили Наташу с головой, и она сама не заметила, как ввязалась в спор с кем-то из форумчан-старожилов. Когда он написал ей в личные сообщения, она, охваченная азартом, не удержалась и ответила. — А потом… я так и не поняла, как это произошло, но ещё пара дней — и меня добавили в их конфу, — она вздохнула. — А это уже соцсеть. Так они узнали и моё имя, и то, что я его сестра. Я на тот момент решила, что пусть, они вроде оказались безобидными. А потом у Гоши появилась эта… штука. Когда Наташа забила тревогу, было уже поздно: брат увяз по уши. Они с Гошей сидели в разных чатах. Тот даже не знал, что она тоже общается с «ними». Но её аккуратные расспросы не прошли мимо внимания других — и, стоило Наташе обмолвиться о брате и его метаморфозах, как в конференции начало происходить что-то непонятное. — Они писали «какой ужас, такого просто не может быть», — вспомнила Наташа. — Уверяли, что они не при чём. Но я всё равно начала сомневаться. Выгрузила архив энциклопедии и убежала оттуда. Удалила аккаунт. Думала, я избавилась от них. Но… — Но после смерти Гоши им нужен был кто-то ещё из этого города, чтобы выйти на нас с Женей, — закончила Оля. — И они вспомнили о тебе. Девочка молча кивнула. — И что они тебе пообещали? — резко произнесла Оля. — За помощь! Ты ведь позволила им… Это из-за тебя они… Она осеклась. Точно: Наташа же ещё не знает, что произошло сегодня утром и из-за чего она так напряжена. Но та, похоже, догадалась и сама. — С тобой что-то случилось? — тихо спросила девочка. — Так и думала. Я не знала, зачем им это, но догадывалась, что для чего-то плохого. Поэтому постаралась тебя предупредить. Похоже, не помогло. — Не помогло, — процедила Оля, не разжимая зубов. Значит, всё оказалось подстроено? Всё-таки это Наташа привела «их» к ней? Не просто приманка, не просто случайная жертва? Какова была её роль? Что именно она сделала? — Они сказали, что вытащат маму из психушки, — пробормотала Наташа. — И пообещали, что от меня после этого отстанут. Что меня не сделают… симбионтом. Ну, разве что я сама захочу. Я не поверила, конечно, и поняла, что это ловушка, но… Девочка умолкла. — Но наживка оказалась слишком ценной, — закончила Оля. — Я поняла. И что, стоило оно того? Наташа грустно улыбнулась, снова вскинув брови трогательным домиком. — Если бы твой Женя смог вернуть свою маму к жизни, он готов бы был пожертвовать кем-то ещё? Кем-то незнакомым? Я почти уверена, что да. Нет, хотела возразить Оля — и осеклась. Слишком хорошо она помнила, какими чужими и колючими становились глаза Женьки, когда речь шла о Марине. И день, когда мать умерла у него на руках во второй раз, тоже помнила. Нет, она не могла ответить на этот вопрос с уверенностью. Может быть, такую приманку заглотил бы даже Женька. — Вот видишь, — правильно поняла её молчание девочка, и Оля не нашла, что сказать в ответ. — Погоди-ка, — осенило вдруг её, — откуда ты знаешь, что у него погибла мать? Наташа опустила глаза и прикрыла губы пальцами. Проговорилась, мол. Спрашивать, в общем, смысла не было. Всё и так казалось понятным. «Они» сообщили. — Когда ты сказала, что тебе нужны их данные, я обрадовалась, — вспомнила девочка. — Думала, получится обставить так, будто я ни при чём. Но сыграли же не контакты, верно? Оля кивнула. — На самом деле я знала немного, — продолжила Наташа. — Меньше, чем ты думаешь. После смерти Гоши я просто… продолжила жить, как до того. Думала, они меня больше не найдут. Я же удалила страницу. — Не всё так просто, — пробормотала Оля одними губами, вспомнив Женьку и махинации с её телефоном. — Тем более, Гоша мог оставить им твои контакты. — Он и оставил, — девочка скорбно искривила губы. — Я думала… что он хоть немного остался человеком. Что продолжит честно держать меня вдали от всего этого. Но потом мне позвонили. И сказали, что от него. — То есть, он и тебя заложил… — Я именно тогда поняла, что он окончательно перестал быть собой, — тихо произнесла Наташа. — И окончательно перестала злиться на его убийц — ну, на вас, то есть, хотя о вас я тогда ещё не знала. — И что потом? — поторопила Оля. Всё складывалось. Как и говорил Женька — предложение, от которого невозможно отказаться. — Что тебе поручили сделать? — Мне прислали ваши описания. С фото. И сказали, что, если я встречу кого-то из этих людей на улице, я должна отвести их в одно конкретное кафе. И по дороге в это кафе сообщить «им», что я это сделала. Всё. Оля поверить своим ушам не могла. И что, так просто? Никаких хитрых схем, слежки и планов? Просто встретить и пригласить в кафе? Ну да. Точно. Там наверняка поджидал человек с фотоаппаратом, готовый взломать нужный аккаунт и сделать роковой снимок. А требовать большего от враждебного человека «они» бы и не стали. Её использовать-то решили, только чтобы не вызывать подозрений — наверняка Оля почуяла бы симбионта и не пошла с ним. Другое дело ребёнок. Тем более — ребёнок, который «их» недолюбливает. — Мне сказали, в каком районе города вас встретить вероятнее всего, — вспомнила девочка. — И я там гуляла. Каждый день. Всеми силами старалась показать, что я тоже их вижу, чтобы вы заметили меня, если я не замечу вас… — Так и вышло. — Да. Я бы тебя не узнала. Причёска… другая. Ты выглядишь совсем не так, как на фото. У них даже Олины фотографии были… Наверняка Гоша сделал, пока ещё учились вместе. Точно! Фотографии! Спросить бы девочку, как «они» спланировали эпопею с «компроматом», котятами и живодёром. Почему решили действовать именно так? Кто такой, в конце концов, этот чёрный волк, что будто по пятам следовал за Олей все эти дни? Вернее, то, что выглядело как волк. — Ты знала, что именно они собираются делать? — зачем-то спросила она вместо этого. Наташа покачала головой. — Догадывалась, что ничего хорошего, но… в планы меня они не посвящали. Просто просили тебя найти, раз уж сами они пока не здесь. А потом общаться, присматривать за тобой. Не терять из виду. Она сгорбилась, став разом совсем маленькой, ещё меньше, чем была. — Уже там, в кафе, я пожалела… особенно после того, как услышала твою историю. Но когда мы только-только познакомились, я ничего не знала! Не знала, какая ты, и просто отписала им по дороге в кафе, что я в пути. Ты даже не заметила. Наташа нервно засмеялась, и тени пришли в движение. Булькнула жижа, существо со стены потянулось в их сторону изогнутой лапой. Оля ринулась было успокаивать девочку — не хватало ещё нарваться на неприятности из-за некстати вырвавшихся наружу эмоций — но остановилась. — Ты всё это время знала, что мне угрожает опасность, — поняла она вдруг. — Но рассказать решила только сейчас. Что изменилось? Та вскинула голову. Уставилась на Олю тревожным, нехорошим взглядом. — Мне прислали это… — пробормотала она и, пошарив в кармане, протянула смартфон. На светящемся экране виднелось сообщение. От неизвестного отправителя. «Хорошая работа. Спи спокойно, малышка: ты отомстила за брата». И прикреплённая фотография. На фотографии была запечатлена Оля, идущая в школу. Широкий шарф наполовину скрывал лицо, но приметная стрижка бросалась в глаза. Её пальто, её сумка — точно она. А за её спиной — мутное, расплывчатое пятно. Оля тут же вспомнила. Она уже видела такие. Когда она училась фотографировать, подобные пятна появлялись на снимках, когда в прицел объектива попадала тварь. А судя по этому кадру, тварь на фотографии была огромна. — А как же… твоя мама? — холодея, прошептала Оля. Наташа покачала головой. — Я спросила то же самое, но внятного ответа они не дали. А я поняла, что меня, скорее всего, обманывают. Сложила два и два. Может, они с самого начала не планировали помогать мне. Может, наоборот, хотели вытащить маму из психушки… завербовав её. А на такое нужно время. Звучало логично. Пусть маленькая, Наташа обладала ясным умом. Не хуже Женьки. — Но об этом я сперва не подумала, — закончила девочка. — А потом было уже поздно. Так что сейчас я почти надеюсь, что они не исполнят обещание. К тому же я вроде как их предала. — Это ты о том… — Что я рассказала тебе. Да. Я не должна была этого делать, но, когда я получила фото, мне стало совсем стыдно, — Наташа помолчала. — Они, наверное, прислали мне их, потому что думали, что я рада мести. А вышло наоборот. Она вдруг умолкла и посмотрела куда-то за Олю. За её плечо. — Ой… — пробормотала девочка, тут же меняясь в лице. — Это он… Олю как током ударило. «Он»? Кто?! Из-за спины раздался шорох, и это явно были не жижа из люка, не полупрозрачный человек и не ногастая тварь со стены — до неё только сейчас дошло, что они успели куда-то деться. Нет, шорох складывался в тихие, осторожные шаги, явно принадлежавшие кому-то хищному. Кому-то знакомому. Оля даже не успела обернуться: раздавшееся из-за спины рычание могла издавать только одна тварь в мире.