Часы бьют полночь

— Он… всё-таки нас нашёл, — просипела Оля, обеими руками стискивая раковину. Пальцы скользили по холодному влажному кафелю, и опора из умывальника выходила аховой, но ей жизненно важно было цепляться хоть за что-то. Оле казалось, что она вот-вот упадёт. — Это не я, — замотала головой Наташа, и на этот раз Оля поверила без колебаний. Смысл девочке врать? Чудовище, похожее на волка, гналось за обеими, и даже сейчас, когда они чудом смогли добежать до ближайшего общественного здания, оно наверняка караулило их снаружи. Зачем? Чего хотело? Просто запугать — или… До сегодняшнего дня Оля и не знала, что умеет так бегать. Когда существо появилось перед ними, ужас было заставил её оцепенеть — но помогла Наташа. Камень, невесть как оказавшийся на засыпанной снегом детской площадке, свистнул в воздухе и ударился о лобастую башку. Повезло ещё, что этот оказался не призрачным! Сама девочка стремглав вскочила с качелей и заголосила: — Бежим! И они побежали. Быстро, не разбирая дороги, пока не добрались досюда. До той самой забегаловки, где Оля и Наташа ели мороженое в прошлый раз. Той же, где они с Женькой отмывали руки, после того как наткнулись на трупы котят. Похоже, в это место вели все дороги. Учитывая, что произошло раньше, в любой другой ситуации Оля бы обошла закусочную по широкой дуге. Но времени на выбор не оставалось. Ужас, не дающий покоя, гнал её вперёд, игнорируя законы здравого смысла: зачем «им» убивать её? Зачем «им» вредить ей? И сейчас Оля стояла посреди уборной, сжимала скользившие по умывальнику пальцы, прерывисто дышала и пыталась понять. С появлением твари история запуталась ещё сильнее. Наташа сказала «это он». Сказала, как будто знала волка. — Я думаю, — пробормотала девочка, — они следили за кем-то из нас с самого начала. Я специально выбрала открытое место, чтобы всё просматривалось, но… Видимо, не помогло. Наташа съёжилась в маленький дрожащий клубок, опустилась на корточки на полу уборной. Сейчас, раскрыв все карты, девочка снова стала ребёнком, расстроенным и уязвимым. Таким похожим на саму Олю месяц назад, когда та сидела в туалете, а над ней возвышалась фигура Стаськи. Стася… Думать об этом было не время, но как же ей сейчас не хватало подруги! Всегда понимающей, всегда лояльной. Не странной и холодной, как Наташа, но живой и равной. Мечтать не вредно, оборвала себя Оля. Стасю это не вернёт. Да и не стоит сейчас о ней думать. На повестке более важные вещи. Истерика понемногу отступала, и пальцы переставали дрожать, и уходило досадное головокружение, что ещё недавно не давало нормально стоять. Мысли приходили в порядок. — Пойдём, — Оля приблизилась и осторожно потянула Наташу за рукав. — Не стоит сидеть в туалете всё время. Это как минимум подозрительно. Давай лучше… что-нибудь закажем. Раз уж уйти они отсюда всё равно пока не могут, не стоит привлекать лишнее внимание. Есть не хотелось, но сидеть в зале, где в такое время было полно народу, казалось безопаснее, чем торчать в туалете. Да, тут не было окон, потому они и побежали именно в уборную, напугав своим безумным видом таджичку-уборщицу — но кто мешает сесть за столик подальше от окна? Главное — не включать вай-фай и внимательно смотреть по сторонам. «Их» агент наверняка уже не здесь — как-никак, несколько дней прошло — но осторожность всё-таки не помешала бы. Наташа подчинилась и покорно поплелась вслед за ней. Девочка выглядела так, словно на неё только что свалились все беды мира. Оля могла её понять: наверное, в дни, когда над их с Женькой головой разверзлось проклятие «кошачьего маньяка», она сама выглядела и чувствовала себя не лучше. Оля должна была злиться. Это по вине девочки «они» успешно сделали первый шаг, загнав их с Женькой в угол, это Наташа выдала их неведомому врагу, слишком сильному, чтобы с ним бороться. Может, «они» и потеряли бы её из виду рано или поздно, если бы не помощь Фроловой-младшей? Но внутренний голос беспощадно спрашивал: а смысл? Слишком невелика оказалась роль Наташи в разыгравшейся истории. Она и сама оказалась жертвой, пойманной на крючок любви к матери, и Оля могла это понять и принять. Откажись Наташа, рано или поздно «они» нашли бы другую приманку, чтобы заманить Олю и вытащить на поверхность её данные. Да и слежку наладить было бы несложно даже без девочки. Достаточно было встретить её у школы и сесть на хвост, благо, с помощью Гоши «они» знали, где она учится… Потому злиться не выходило. Хоть опасность и продолжала наступать на ноги, маячила за окнами забегаловки тёмной волчьей тенью, промёрзшими кошачьими трупиками лежала под слоем снега. Далеко, далеко: сейчас их с Женькой злоключения вспоминались как что-то эфемерное. Сейчас всё было ещё хуже. — О чём ты думаешь? — спросила вдруг девочка, разматывая шарф. Пустой столик вдали от окна всё-таки нашёлся. Отсюда тварь не должна была их увидеть, а сами они могли тихонько посидеть и обдумать произошедшее. — О том, что случилось в самом начале, — машинально отозвалась Оля. — О трупах котят. И ещё о волке. Она ничего не имела в виду: просто ответила честно, не задумываясь. Но Наташа в ответ дёрнулась, словно её ударили. — Что? Так это… И осеклась, поймав изумлённый взгляд Оли. — «Так это»? — напряжённо переспросила та. Точно! Наташа же знала про волка! Судя по реакции, девочка встречалась с ним не впервые, а значит, могла рассказать Оле что-то новое. Хорошо бы. Эта тварь явно была связана с «ними», но как именно, понять не удавалось. Разве твари, действующие сами по себе, вообще могут быть кому-то подконтрольны? — А… ничего, — неуверенно улыбнулась Наташа. — Просто… ты его знаешь? Оля кивнула. — Да. Это из-за него нас с Женей начали считать преступниками. Мы почти уверены, что котят убил именно он. Но… кто это такой? Ты выглядела так, будто знала его. «Их» агент? — Хуже, — снова погрустнела девочка. — К такому меня не допускали, так что я могу только строить догадки. Но он — тварь, которая может общаться с людьми. Или как минимум с симбионтами. Я… видела их с Гошей. Ещё в конце октября, когда он только-только начал меняться. Оля по-быстрому прикинула сроки. Конец октября, то самое время, когда она начала видеть. Дни, когда происходила заваруха с Женькиной матерью. Получается, именно тогда Фролов преобразился, а на улицах города появилась волкоподобная тварь. Что-то не складывалось. Если «кошачьим маньяком» был волк, то почему убийства кошек начались посреди ноября? Зачем ему вообще было начинать? Из-за Оли? — Что именно ты видела? — спросила она. — Они что, разговаривали? — Вроде того. Ну… я слов не слышала, но выглядело так, будто они общаются. Мысленно, например. Уж не знаю, с самим братом или со змеёй. Но даже если со змеёй, Гоша наверняка понимал. Наташа вообще-то не планировала следить за братом. Просто так получилось: сначала отменили последний урок, потом одноклассница отказалась сходить погулять — вот и пришлось возвращаться домой раньше, чем обычно. Идти до дома было недалеко, так что добралась она быстро. И увидела. Гоша стоял невдалеке от подъезда, а рядом с ним возвышался монстр. Здоровенный: голова доставала брату до груди, а ведь тот всегда казался Наташе таким высоким. Длинные лапы, слишком костистые, чтобы принадлежать настоящей собаке, скребли когтями по земле, оставляя борозды. Снег тогда ещё не выпал. Рука брата лежала на голове этой твари. Лицо постоянно меняло выражение, как во время настоящего разговора: то лёгкая усмешка, то поджатые губы… то мертвенная маска, больше похожая на личико дурацкой куклы. Точно и не человек. Наташа наблюдала за ними из-за угла, надеясь, что ни Гоша, ни его чудовищная компания её не заметят. Разглядеть с такой позиции удавалось немногое, но одно она заметила точно. Глаза у волка были злобные, налитые дурной кровью, совсем не похожие на человеческие. Но в них угадывалась осмысленность. Точно этот зверь, эта хищная тварь была совершенно разумна. Брат так и не узнал, что она видела. Наташа не сказала ему ни слова: боялась того, чем это могло грозить. Как он разговаривал с монстрами, она больше не замечала, хотя на самого волка натыкалась ещё пару раз. А потом начался ноябрь, и на улицах начали находить трупы кошек. И почему-то, глядя на них, Наташа безошибочно поняла, чьих рук это дело. Не рук — лап. — Я так и не видела вблизи, — пробормотала Оля. Некстати вспомнилось, как Женька трогал изувеченные тельца котят, и по спине прошёл неприятный холодок. — Но разве следы лап и клыков не очевидны? С чего тогда решили, что маньяк, а не бешеный пёс? Наташа покачала головой. — Ты видела его лапы? Когти как лезвия. Если уже встречал такое, поймёшь, но если нет… к тому же они умеют отводить взгляд. Ты не знала? Мы видим не только монстров. Мы видим и последствия. Оля вздрогнула. Не только монстров? Разве не этим вопросом она задавалась месяц назад, в ещё спокойном, ещё беззаботном прошлом, когда мрачные сны были единственной её проблемой? Как те, кто не может их видеть, реагируют на изменения, созданные ими? — То есть… — попыталась сформулировать она и запнулась. — То есть, для тех, кто не замечает чудовищ, всё, что они делают, приводится к нормальному виду? Прозвучало совсем уж по-математически, и Оля в очередной раз невольно вспомнила Женьку. Интересно, как он сейчас? На него не вышли? — Да, вроде того, — кивнула Наташа. — Людям кажется, что так было всегда, или что следы похожи на собачьи, или что эта тень на стене — просто игра света. Я читала на форуме, что, если вглядываться в мельчайшие несуразности в реальности, то вот это оно и есть. Говорят, так даже можно стать видящим, если родился без способности. Хотя я такого не встречала, да и они это обсуждали скорее на уровне слухов. Звучит как-то нереально. Оля нервно усмехнулась, но промолчала. Неизвестно, не подслушивают ли их. Не стоит говорить, что она сама из таких. Что ещё осенью она не просто не видела — знать не знала ни о каких чудовищах! Хотя слышать это из уст Наташи было забавно. Выходит, «они» и про таких, как она, в курсе… А с чего им не быть в курсе? Даже Женька — и тот знал об этой возможности, пусть вместо форума у него и был только мамин дневник. — Слушай, — спохватилась вдруг она, вспомнив недавние сомнения, — а ты что-нибудь знала вообще про его план? Я рассказывала, что Гоша подставил нас с помощью этого фото… но эта история до сих пор какая-то мутная. Не могли же они такую сложную схему спланировать ещё до того, как узнали, кто я вообще такая! А трупы-то начали появляться раньше… но позже, чем в город пришёл волк… я запуталась. Наташа закрыла глаза и нахмурилась, снова став похожей на взрослую. То ли что-то напряжённо вспоминала, то ли обдумывала, стоит ли вообще говорить. — Знала, — наконец призналась она. — В ноябре волк почему-то начал ошиваться в одном конкретном районе. Я так понимаю, «они» тогда на вас вышли как раз, да? Оля кивнула. Точно. Теперь всё складывалось. Наверняка монстр жрал кошек и раньше, просто поначалу это было не так заметно. Он вполне мог охотиться за городом. В посёлках, где осенью полно брошенных животных, о которых никто не вспомнит. Зато потом, случайно найдя в парке видящих, он начал выслеживать их в этом районе. И трупы стали появляться уже на улицах. Интересно, с чего ему вообще понадобились кошки? Ну конечно, сообразила Оля. Он же похож на собаку! Кошки боялись его, как боялись псов, и он чуял их страх. Потому и предпочитал кошатину, запугав весь город грозными слухами о «кошачьем маньяке». Изначально в убийствах не было плана. План появился потом. Разрозненные куски одного дела сложились в единую картину. История, что произошла с ними, наконец начала казаться логичной. Хоть и запутанной сверх меры. Всё началось, когда они впервые натолкнулись на волка, и тот, с дьявольской точностью распознав в них видящих, немедленно доложил об этом «им». Изначально Оле и Женьке просто не повезло, и эта случайность, нелепая встреча в парке в конечном итоге завела их в ловушку. Не будь её, ничего бы не случилось. Ведь о них даже Фролов тогда не знал! Он вообще в школу не ходил, внаглую прогуливая — и, как знать, может, и продолжил бы, не получи вдруг новость о «видящих» в городе? Может, если бы не встреча Оли и Женьки с волком, их лицей так и не узнал бы, кто такой Гоша Фролов? Ведь и стрелки, зловещие стрелки внутри Оли впервые сдвинулись с места именно в тот злополучный день, когда ей пришло в голову встретиться с Женькой именно в парке. Чёрт! Пойти в парк ведь было её идеей! Даже здесь выходило, что причина всего — только она сама. Как бы то ни было, случилось то, что случилось. Волк узнал. «Они» тоже узнали и начали действовать. Сначала группировка нацелилась на Олю: её страх перед волком сложно было не учуять. За остальным дело не стало. Подслушать через Гошу и его друзей Олины разговоры со Стаськой не составило труда. О котятах та говорила в открытую, пытаясь сбагрить их хоть кому-то, а у Фролова на тот момент были уши по всему классу. «Они» наверняка узнали, что она собирается за котятами, и решили нанести первый удар. Любовь волкоподобной твари к кошкам сыграла «им» на руку. Равно как и слухи о живодёре. Теперь Оля понимала, что тёплый приём во дворе дома подруги ей наверняка заготовил Фролов. Возможно, даже не в одиночку: кто знает, сколько «их» ещё в городе? Наверняка за ней следили весь тот злосчастный вечер, ожидая удобного момента, чтобы выпустить волка. Как знать, может, это слежку она ощутила, когда вдруг занервничала по дороге в Стаськин двор? О её страхе «они» уже знали. Понимали, что вырвать котят из рук оцепеневшей от ужаса жертвы будет просто. Хотя даже это не понадобилось: поскользнувшись на льду, Оля и сама бросила коробку. После этого волк оставил её и занялся котятами. Паникующая, в полуобморочном состоянии, Оля даже не поняла, что ей больше ничего не угрожает. Пока она тряслась в подъезде, существо расправлялось с пушистыми малышами. Оставалась самая малость: заманить её туда, где тварь разбросала трупы, и сделать фото с Олиным лицом в кадре. Выставить её убийцей, подтасовав доказательства. Гошин талант, подаренный змеёй, тут оказался очень кстати. Поймать случайного ребёнка и заставить его сделать снимок — что может быть проще, если у тебя есть дар гипноза? Оля почти не сомневалась: не догадайся они с Женькой заглянуть за гаражи, им подсказала бы дорогу вежливая девочка со странными остекленевшими глазами. Или мальчик. А то и вовсе старушка. Женька. Вот кто спутал им все планы, не дав Оле попасть в кадр. Вот кто оказался лишним элементом в стройном плане. Вот кто выпадал из схемы. Почему существо донесло «им» о ней — но не о нём? Ответ пришёл так же быстро, как и всё остальное. Из-за кинофобии. Женька привык не бояться, и Оля, до одури испугавшаяся существа, перетянула на себя всё внимание твари. Его лёгкая тревога растворилась в её ужасе. Твари мыслят не как люди. О тех, кто видит их, но не боится, они забывают быстро, а вот Оля с её страхами стала идеальной мишенью. Мишенью, в которую, тем не менее, не удалось попасть. Из-за Женьки. У «них» и впрямь появился компромат — только не на того человека. План провалился, и Фролов решил действовать «в лоб». Напрямую заявил Оле, что знает о её страхах. Предложил помощь. Может быть, в ней, до одури напуганной волком, он увидел родственную душу, «прошлого себя», слабого ребёнка, которого некому защитить? Может быть, именно поэтому так разозлился из-за отказа? В таком случае Гоша и впрямь был туповат. Что должно было случиться дальше? Её бы продолжили травить волком, пока она, гонимая ужасом, сама не пришла бы к «ним» на поклон? Попытались бы устроить ещё одну подставу? Неизвестно. Ничего из этого всё равно не случилось. Потому что опять вмешался Женька. Когда во время стычки тот заявил, что видящий — он сам, а не Оля, Фролов наверняка обрадовался. Потому что на Женьку у Гоши уже был компромат. Причём какой! Он не просто стоял в кадре с мёртвыми котятами. Он трогал их руками, а такое точно убедит больше людей. Гипнотический дар Фролова поможет «раскачать лодку» и привлечь чужое доверие. Остальное пошло по плану — пусть и не с тем, с кем должно было изначально. Олю из вида тоже не теряли, но, видимо, решили влиять на них по очереди. Странно. Наташа говорила, что людей у «них» в избытке. Но всё выглядело так, будто группировке тотально не хватало ресурсов. Будто им физически сложно было тягаться одновременно и с Олей, и с Женькой. Может, тех, кто создаёт симбионтов, на самом деле не так и много? — Эй! — воскликнула вдруг Наташа, и Оля поняла, что уже минут с пять молча сидит за столиком и вертит в руках флаер со скидками. Тупо уставившись в одну точку. — Ох, извини, — она вынырнула из мыслей, — задумалась. Просто… сложновато сложить в голове полную картину. Хотя, кажется, теперь я понимаю. Все дороги и правда ведут в одну точку. Оля невесело усмехнулась. Подумать только! Всё началось с такой мелочи. Со встречи в парке. А закончилось тем, что сейчас её осаждают, как средневековую крепость, а Женьки нет рядом, чтобы помочь. Оба раза, когда ей начинала угрожать опасность, он вмешивался. Переводил огонь с Оли на себя. Помогал сохранять хрупкую безопасность всякий раз, когда «они» уже дышали ей в спину. Зачем? Почему он так стремился защитить её? Только из-за чувства вины? — Ты злишься на меня? — вдруг спросила девочка, и её голос предательски дрогнул, впервые за всё время. — Ты… думаешь, что я виновата? Потому что я виновата. Оля покачала головой. Нет, Наташу она не винила. Не будь девочки, нашёлся бы другой, что заманил бы её в нужное время в нужное место. Ещё повезло, что Фролова-младшая оказалась такой совестливой. — Я не… — начала она, но не успела договорить. По кафе разнёсся оглушительный звон стекла.