Боггарт Гермионы Грейнджер

Гермиона сидела на диване в общей гостиной их Башни, обхватив колени руками и положив на них подбородок. Она в третий раз за последний час наколдовала Темпус и с беспокойством отметила, что время приблизилось к часу ночи, а Тео все ещё не было. Она хотела его дождаться и искренне поддержать, в каком бы состоянии он ни пришёл, ведь, судя по реакции парня, ему совсем не нравилась его повинность. Гермиона с тяжелым вздохом достала палочку, чтобы в четвёртый раз взглянуть на часы, когда дверь в гостиную распахнулась, и вошёл Теодор. Он небрежно бросил сумку на пол и упал на подушки, положив голову на спинку дивана и прикрыв глаза. Гермиона обеспокоено взглянула на напарника и дала ему пару минут, чтобы прийти в себя, а затем спросила: — Ну, как все прошло? — Не знаю, — чуть помедлив с ответом, сказал Тео. — Ты узнал его? — Да, — он тяжело вздохнул и выпрямился, устало потирая ладонями бледное лицо. — Это был Роджер Гринфилд, один из самых ярых приспешников Темного Лорда. — Никогда не слышала, — пробормотала Гермиона, перебирая в уме известные ей фамилии Пожирателей Смерти. — Неудивительно. Род Гринфилдов очень древний и был довольно влиятельным в свое время, пока прадед Роджера не вбухал все семейное состояние в кампанию Гриндевальда. Он пал, а их семья осталась только лишь с полуразрушенным родовым поместьем и парой десятков галлеонов на счету. Папашины дружки относились к Роджу чуть лучше, чем к домовому эльфу. Он никогда не входил в Ближний круг по-настоящему. — Почему? — удивилась Гермиона, попутно анализируя своеобразную иерархию среди ПСов. — Чистокровен, предан — что не так? — Во-первых, беден как многодетные полукровки. Во-вторых, он был просто одержим жаждой мести Дамблдору, ведь он же устранил Гриндевальда. Темному Лорду нужны были фанатики, которые бились за его установки, а не те, которыми двигали личные мотивы. Впрочем, он все равно держал Роджа близко, тот брал на себя самую грязную работу. — И его это устраивало? — В общем, да. Когда их семье пришлось продать родовые артефакты, его магия значительно ослабела, и он больше ни на что не годился. После смерти Дамблдора он куда-то исчез, а Лорд был слишком занят, чтобы обратить на это внимание. — И как ты все это помнишь? — поразилась Гермиона. — Столько деталей о не слишком выдающемся человеке… — А я и не помнил, — помрачнел Тео. — Я узнал его лишь внешне, да и то смог назвать только фамилию. Пришлось позволить министерским хорошенько перетряхнуть мою память. — Они использовали легилименцию? — ахнула девушка, поежившись. Она помнила рассказы Гарри, когда он приходил с уроков со Снейпом, помнила его состояние. Тео выглядел лишь немногим лучше, потирая сейчас виски и плотно зажмурившись. — Мерлин, я бы сейчас отдал что угодно за Зелье без сновидений. Не хочется тревожить мадам Помфри без крайней необходимости, конечно… Пока Теодор делал мучительный выбор между тем, чтобы пойти и эгоистично разбудить школьную медсестру или же терпеть дикую головную боль, Гермиона решительно поднялась с места и обошла диван, заняв позицию прямо за спиной парня. Она мягко убрала его руки от висков и потянула его за плечи так, чтобы он снова оперся о подушки. — Что ты делаешь? — Тео задрал голову вверх и вопросительно посмотрел на Гермиону через лоб. — Я собираюсь сделать тебе массаж головы и плеч. Расслабишься и быстрее уснешь, — пояснила она. — О, ты не должна… — Я хочу, — отрезала Гермиона. — Положи голову на спинку и ни о чем не думай. И закрой глаза, — добавила она. Тео послушно выполнил все требования и поерзал на месте, устраиваясь поудобнее. Гермиона запустила пальцы в густые жесткие волосы своего напарника — друга? — и легко провела ногтями по коже головы. Нотт передернулся. — Мурашки, — пояснил он с улыбкой, не открывая глаз. — Тише, — шепнула Гермиона, мелкими круговыми движениями массируя область за ушами. Затем она спустилась к шее и стала аккуратно разминать деревянные мышцы. С удовлетворением отметив, что они становятся все мягче с каждым ее нажатием, она вернулась к вискам и начала их растирать по направлению к лицу. Лицо Тео постепенно расслаблялось и светлело, пока Гермиона с удивлением не обнаружила, что парень сладко спит. Она умиленно улыбнулась и быстро сбегала к нему в комнату, чтобы взять подушку и одеяло. Спустившись обратно в гостиную, она осторожно уложила Тео на диван, прикрыв пледом. Он сонно приоткрыл глаза. — Спи, все хорошо, — прошептала Гермиона, и тот послушно погрузился обратно в сон. Она еще посидела возле него пару минут, полюбовавшись расслабленным лицом. Во сне Тео выглядел совсем мальчишкой, словно не было ничего, что грузом легло на юные плечи. Она снова умилилась и провела рукой по его волосам, смешно взъерошив челку, и, не удержавшись, поцеловала его в нос. В тот вечер она засыпала с улыбкой на губах и с мыслями о том, что Тео по-настоящему хороший. *** Утром они одновременно открыли двери в ванную, каждый со стороны своей спальни. Встретившись с ним взглядом, Гермиона улыбнулась и приглашающим жестом указала на душевую кабину. — Ты первый. — А как же «дамы вперед»? — с улыбкой прищурился Тео. — Помнится мне, ты освободил себя от этого джентльменского долга, когда мы танцевали с тобой на шестом курсе. Помнишь? Ты сказал, что согласен со мной жить при одном условии — если ты будешь ходить в душ первым. — Ах, да… Кажется, ты в тот вечер знатно напилась, — ухмыльнулся Тео, и Гермиона резко покраснела. — Иди к черту, Нотт. — Должен я в этом случае сказать «только после вас»? — Ты нарываешься. — Ладно-ладно, — он миролюбиво поднял руки. — В любом случае, не могу не пропустить девушку вперед. Давай, я пока соберу конспекты. Гермиона пожала плечами и решила не благодарить Тео за его упоминание ее позора. Она встала перед зеркалом и стала с трудом расчесывать свои кудри. Дверь за ее спиной открылась, и в проеме снова появился хитро ухмыляющийся Нотт. Гермиона вопросительно посмотрела на него в отражении. — Хотел поблагодарить за массаж, — пояснил он. — Не за что. — И за поцелуй, — его ухмылка стала еще шире, когда Гермиона смущенно отвела взгляд, с преувеличенным усердием продолжив мучать свои волосы. — Я просто не удержалась. Ты был таким милым…как мышонок, — хмыкнула она, уже уверенно встречая его оскорбленный взгляд. — Мышонок? — возмутился он. Гермиона хихикнула от того, как сильно не вязалось выражение его лица со взъерошенными ото сна волосами. — Ну, да. Знаешь, с таким крохотным розовым носиком и чудными круглыми ушками… — Меня еще никто так не оскорблял, — воскликнул он, шутливо прижимая руку к сердцу. — Немедленно скажи, что я был милым как…как…как тигренок, по крайней мере. Который вырастет в грозного сильного тигра. — Ни за что, — отрезала Гермиона и, ухмыляясь, повернулась к парню, опершись бедрами о раковину. — Сладкий, маленький грызунчик… Они целых две секунды смотрели друг другу в глаза и одновременно разразились хохотом. — Ладно, — все еще посмеиваясь, сказал Тео. — В любом случае, спасибо. Меня давно никто не целовал на ночь… По-крайней мере, в нос, — победно добавил он. — О, ты отвратителен, — вспыхнула Гермиона и вновь повернулась к зеркалу, зажав уши руками. — Ничего не хочу об этом слышать. Теодор снова рассмеялся и наконец оставил девушку в одиночестве. Она с улыбкой покачала головой и стала собирать волосы в высокий хвост. Дверь в спальню соседа вновь открылась. — Грейнджер? — Ну, что? — она запрокинула голову и обреченно вздохнула, затем повернулась и вопросительно взглянула на ужасно довольного собой Тео. — Если тебе понравилось, как я засыпаю, рекомендую посмотреть, как я просыпаюсь, — он нахально оглядел ее с ног до головы и подмигнул. — Ты будешь в восторге, обещаю. — У-жас-но, — выкрикнула Гермиона вслед удалившемуся парню. В зеркале была разрумянившаяся девушка с блестящими глазами, и Гермиона пристально посмотрела ей в глаза, оглушенная внезапной мыслью. Тео с ней флиртовал?! *** Игривое настроение улетучилось в тот же миг, когда Гермиона вышла из Башни и направилась на завтрак. Еще никогда она не шла в Большой Зал с чувством, что идет на виселицу. Именно сегодня, при всех, она собиралась объявить, что у нее с Малфоем ничего нет. Она собиралась поклясться магией. Гермиона не боялась, нет, она была уверена, что ее магия останется с ней. У них ведь действительно ничего не было. Все те случаи, когда он относился к ней лучше обычного… Она придавала им слишком большое значение. Он ведь ей ясно сказал, что его поведение было вызвано просьбой Пэнси относиться к ее подруге мягче. И насчет будущего она тоже не волновалась. Должно было случиться чудо, чтобы Малфой в корне изменил к ней свое отношение, а в чудеса она давно не верила, так что риска не было. Черт, Пэнси. Они так и не поговорили. Решив, что обязательно поговорит с ней после завтрака, Гермиона глубоко вдохнула и толкнула дверь в Большой Зал. С удовлетворением отметив, что практически все места уже заняты, и не пришлось бы ждать всех, все сильнее и сильнее сомневаясь в своем решении, она заняла места за Гриффиндорским столом прямо напротив Джинни и приветливо улыбнулась друзьям. Они пожелали ей доброго утра, и Гарри передал ей тарелку с яичницей. Бездумно поковырявшись в растекшемся желтке, она оглядела мирно завтракающих студентов и вздохнула. Сейчас или никогда. Гермиона отхлебнула чай из своей чашки и, прочистив горло, встала. — Ты чего? — удивился Гарри, глядя на подругу снизу вверх. Он недоуменно посмотрел на Рона и Джинни, в ответ получив лишь пожатие плечами, и все трое уставились на девушку. — Минуточку внимания, — Гермиона подняла правую руку вверх, привлекая всеобщее внимание. Убедившись, что все замолчали и смотрят на нее, — даже профессора, черт побери, что ж, так даже лучше, — она продолжила: — Все вы знаете, что произошло в пятницу на Защите от Темных Искусств… — Это ты о том, что ты втюрилась в Малфоя? — кто-то с младших курсов Пуффендуя. Гермиона скривилась. — Это я о моем боггарте, — с нажимом уточнила она. — Так вот… — Но ведь я все объяснил, — профессор Барнс поднялся со своего места, недоумевающе глядя на свою студентку. — При всем уважении, профессор, ваше объяснение удовлетворило далеко не всех. Чтобы избежать дальнейших расспросов и предположений, которые никому не нужны, — она взглянула прямо в глаза хмурому Малфою. — Хочу сказать. Я, Гермиона Джин Грейнджер, со всей ответственностью заявляю, что между мной и Драко Малфоем никогда ничего не было, нет и… — она непозволительно запнулась. -…не будет. — Гермиона вытащила свою палочку и подняла ее перед собой, для большей решимости закрыв глаза. — Клянусь своей м… Стройный хор голосов, с удивительным единодушием выкрикнувший «Силенцио», взмыл к потолку Большого Зала. Заклятие ударило в девушку с такой силой, что та перелетела через скамью и ударилась о каменную стену спиной, сморщившись от боли и едва устояв на ногах. Гермиона распахнула глаза и изумленно оглядела зал. Джинни, Гарри, Рон, Симус, Парвати, Пэнси, Луна, Тео, несколько ребят из Пуффендуя и Когтеврана, с которыми она даже не общалась, весь преподавательский состав во главе с пылающей яростью МакГоннагал и… Драко Малфой. Все они стояли с поднятыми палочками и смотрели на испуганно озирающуюся Гермиону. Злость, недоверие, осуждение читались в их взглядах. — Запомните раз и навсегда, — звенящий от гнева голос МакГоннагал разрезал напряженную тишину. — Никто и никогда не станет клясться своей магией, клясться на крови или давать Непреложный Обет, пока я здесь директор. Если кто-то из вас выкинет что-то подобное, уже через час вы будете исключены из школы без права восстановления. Мисс Грейнджер, в мой кабинет, живо! Профессор Барнс, вы тоже, — отчеканила она, выходя из-за стола и стремительным шагом вышла из Зала. Пылая от унижения, Гермиона виновато взглянула на хмурого Барнса, который уже спешил в кабинет директора, и вышла вслед за ним, не обращая внимания на продолжительные взгляды всех студентов. Догнав профессора в коридоре, она робко тронула его за плечо и указала на губы. — Директор снимет заклятие сама, — проворчал он, отмахиваясь от готовой провалиться от стыда Гермионы. — Профессор Барнс, не соизволите ли вы объяснить мне, что это сейчас было? — убийственно ровным тоном спросила Минерва. — Боюсь, директор, я и сам не прочь получить объяснения. Дело в том, что на моем уроке мы работали с боггартом, по программе Министерства, вы знаете… — он пустился в совершенно унизительные подробности фиаско Гермионы. Она тяжело вздохнула, уже начиная раздражаться, что ей никто не дает шанса объясниться. — Что вы сказали? — МакГоннагал прищурилась, с недоверием глядя на поникшего Барнса. — Как? Хотите сказать, боггарт может мыслить образами? Большей чуши я в жизни не слышала. — Я солгал, — покаянно кивнул профессор, с укором глядя на пунцовую Гермиону. — Я лишь хотел уберечь девочку от травли. Вы ведь знаете, какими жестокими могут быть дети, особенно когда дело касается…кхм…определенной личной симпатии. — Очевидно, это не помогло, — пробормотала директор и, наконец, посмотрела на Гермиону. — Мисс Грейнджер… Я крайне в вас разочарована, — отчеканила она. — Вы — Староста Школы, какой пример вы подаете младшим? Теперь они все будут решать спорные вопросы этими глупыми клятвами, которыми могут разрушить всю свою дальнейшую жизнь. Вы это понимаете? Вы готовы нести за это ответственность? Я — нет. Еще один такой проступок, и я лишу вас значка старосты и отстраню от занятий. Пока ваша репутация была на вашей стороне, но теперь вы лишены всех своих привилегий, это понятно? Следите впредь за своими словами и поведением, вам сейчас очень невыгодно вести себя неправильно. Гермиона, едва сдерживая слезы, кивнула, низко опустив голову. — Вы можете идти, — МакГоннагал села в свое кресло и вздохнула, с укором глядя на студентку. Затем достала палочку и взмахнула ей, отменяя заклинание. Гермиона открыла рот, чтобы извиниться, но из него все равно не вылетело ни звука. — Заклинание было множественным, дайте Фините отменить их все. Через пару минут пройдет, — пояснила она в ответ на полный паники взгляд студентки. Гермиона вздохнула и направилась в сторону выхода. — Гермиона, — мягко раздалось из-за спины. Девушка повернулась, натыкаясь на сочувствующий взгляд директора. — Я хочу, чтоб вы знали. Ничто и никто не достоин вашей магии. Даже кто-то очень небезразличный. И никогда не клянитесь будущим. Вы не можете знать со всей ясностью, что произойдет. Велик шанс огромного разочарования и сожаления в дальнейшем, ведь все меняется. Даже мистер Малфой, — с улыбкой добавила она, хитро поглядывая на покрасневшую девушку. Гермиона заставила себя кивнуть и поспешила закрыть за собой дверь. Спускаясь по лестнице, она услышала непонятный гул — спорило по меньшей мере человек пять. Остановившись за стеной, Гермиона прислушалась. — Это называется «просто поболтали», а, Малфой? — злобное шипение Пэнси. — Ты что сказал ей на патруле, придурок? Из-за чего я просидела три часа взаперти? — Ничего я ей не говорил, — буркнул Драко. — Просто доказал, что Барнс врет. А профессора не должны лгать. — Совсем больной?! — яростный возглас Джинни. — Ты до чего ее довел, идиот? Она чуть было не лишилась магии! — Не лишилась бы, — огрызнулся Малфой. — Между нами действительно ничего не было, а то, что она в меня влюблена, еще ничего не значит. — Кто тебе вообще сказал, что она влюблена? — напряженный голос Рона и скептичное фыркание Лаванды. — Она, — без обиняков ответил Драко, по-видимому, указав на кого-то. — Джинни?! — все хором. — Я ничего такого не говорила, — пробормотала вмиг растерявшая весь пыл рыжая. — Вообще-то вчера в кабинете… — Заткнись, Гарри! — Нет, говори, Поттер. Меня достало, что все думают, что я третирую несчастную девушку. А я вообще жертва обстоятельств, — авторитетно заявил Драко. — Эта ситуация утомила меня гораздо больше, чем ее, а я ведь даже ничего не делал, чтобы оказаться виноватым! И вообще, зачем вы меня сюда притащили? — Ты совсем бесчувственный? — воскликнула Джинни. — Ты же слышал директора, ее могут исключить, а ты, скажем, в этом немного замешан, нет? — Слушайте вы, все, — закипел Малфой. — Вы слышите, что вы несете? Каким боком я тут виноват? Я никогда ни словом, ни действием не давал ей никаких надежд, никогда не допускал и мысли, что между нами может что-то быть. Я не имею ни малейшего понятия, почему она по мне сохнет, у меня к ней ничего нет. Поттер, ты должен меня понять, ты же, мать твою, герой, сексуальная фантазия большинства девочек и девушек от десяти до сорока, ты считаешь, что должен нести ответственность за каждую из них? Нет? Тогда ты тоже бесчувственный, — язвительно закончил он. — Все думают, что ты ее трахнул, а она не может теперь тебя забыть, — не к месту ввернула Лаванда, глупо хихикнув. Гермиона широко распахнула глаза и приоткрыла рот, чувствуя, как ноги становятся ватными. Так о ней думает вся школа?! Тем временем повисшую напряженную тишину разрезал самодовольный голос Малфоя: — Что ж, она бы действительно этого не забыла. — Ты можешь быть чуть менее мерзким? — фыркнула Пэнси. — Давайте мы не будем обсуждать сексуальные способности Малфоя, — напряжённо проговорил Рон. — Сейчас надо узнать, что с Гермионой. Грейнджер тихо поднялась по лестнице к кабинету директора и, намеренно громко топая, спустилась обратно, выходя на свет. Все разом повернулись к бледной девушке, которая твёрдо встретила каждый взгляд, лишь на секунду дольше задержавшись на раздраженном сером. — Гермиона, — Джинни бросилась к подруге на шею, стискивая ее в медвежьих объятиях. — Что сказала МакГоннагал? — Мы боялись, что тебя отчислят, — проговорил Гарри, сдержанно прикоснувшись к спине Гермионы. — Так что? Гермиона открыла рот, чтобы уверить друзей, что все в порядке, но снова не смогла произнести ни слова. Она недоуменно нахмурилась, вспомнив, что говорила директор. Заклятие должно было уже прекратить своё действие, и паника снова окатила ее с ног до головы. Руки затряслись, на лбу выступила испарина, и она беспомощно всхлипнула, с ужасом глядя на всех сразу. — С тебя не сняли заклинание? Это что, метод наказания такой? — проворчала Пэнси и взмахнула палочкой. — Фините Инкантатем. Гермиона глубоко вдохнула и, сосредоточившись на своих голосовых связках, попыталась выдавить хоть какой-то звук. Тщетно. Затылок стало странно покалывать, люди вокруг двоиться, а ноги подкашиваться. Уже через несколько секунд перед компанией семикурсников лежала их староста в глубоком обмороке. *** — Так, давайте по-порядку и не все сразу. Какое заклинание попало в студентку? — прохладные пальцы мадам Помфри коснулись лба Гермионы, и она едва сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия. Если бы могла стонать, конечно. — Силенцио, — стройный хор голосов. — И не одно, — уточнила Джинни. — Сколько? — по телу Гермионы прошла тёплая волна, в которой она узнала действие Диагностического заклинания. — Ну…около пятнадцати, может, больше. — Сколько?! — ужаснулась мадам Помфри, даже прекратив свою деятельность. — Мерлин, что такого ужасного собиралась сказать девочка, что все рискнули оставить ее немой до конца жизни?! — Она собиралась поклясться своей магией, — ровный холодный голос Драко. — В том, что кое-что не произойдет, хотя вполне может. И это понимали все, кроме нее самой. Гермиона собрала в кулак всю волю, чтобы не расплыться в дурацкой улыбке. — У девочки поврежден отдел головного мозга плюс сильное нервное истощение, — поставила диагноз школьная медсестра, никак не комментируя причину ее такого состояния. Мадам Помфри всегда славилась тем, что не задавала лишних вопросов. — Ничего такого, с чем я бы не справилась. Уже завтра утром можете ее забрать. — Можно будет зайти к ней вечером? — робко спросил Гарри. — Передадим ей домашнее задание… — Нет, — отрезала Поппи. — Никаких посетителей, тем более с домашним заданием. Ей нужен полный покой и здоровый глубокий сон, и утром она снова будет в строю. Так, где же Успокоительное? Вы можете быть свободны, — обратилась она к студентам. — Пусть кто-нибудь один останется, посидит с ней, пока я найду необходимые зелья. — Я останусь. — Хорошо. Мисс Паркинсон, пожалуйста, срочно позовите меня, если она очнется. Только не пытайтесь заставить ее говорить, это может усугубить ситуацию. Остальные — на выход, и без возражений! Через минуту воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием флаконов с зельями, раздающимся из каморки при лазарете. Гермиона осторожно открыла глаза и, воровато посмотрев на тонкую занавеску, за которой суетилась медсестра, быстро приложила палец к губам, встречаясь с обеспокоенным взглядом Пэнси. Та понимающе кивнула и мягко дотронулась до ладони Старосты, сочувствующе поджав губы. Гермиона жестом попросила дать ей что-нибудь, на чем можно писать, и Пэнси тихо наколдовала ей перо и крохотный блокнот. Взяв в руки перо и закусив его кончик, Гермиона несколько мгновений сверлила взглядом пустой лист и написала одно лишь слово. — Прости. Пэнси прочитала записку и удивленно вздернула брови. — За что? — прошептала она. — За то, что тебя выставили злостной разлучницей, а все из-за меня, — быстро написала ответ Гермиона. — Забудь, — отмахнулась Паркинсон и хитро прищурилась: — Слышала, что сказал Драко? Гермиона кивнула, закусив губу, и счастливо улыбнулась. — А я тебе говорила, — восторженным шепотом затараторила Пэнс. — Он слишком часто упоминает тебя для безразличного к тебе человека! И сейчас подтвердил, что у вас есть шанс, прямо при твоих лучших друзьях! Теперь ему не отвертеться, — хихикнула она и подмигнула: — Так, оставляю тебя сходить с ума от счастья. Мадам Помфри, Грейнджер очнулась! В Гермиону влили конскую дозу Успокоительного наравне с Восстанавливающим зельем, и она забылась сладким, спокойным сном. *** Девушка проснулась, едва на улице стало светать. Она сладко потянулась и уставилась в потолок, блаженно улыбаясь. Фирменная терапия от мадам Помфри помогла как нельзя лучше, энергия била через край, и хотелось петь, кричать, танцевать и заливаться смехом от опьяняющего чувства — надежды. Вчера она, казалось, почти умерла, дергаясь в предсмертных конвульсиях, когда Гермиона достала палочку на завтраке. И вот теперь снова живет, наполняет своим светом душу, помещает совершенно особенный горячий шар куда-то в район диафрагмы, который давит и заставляет задыхаться, но каждый рваный вдох, сделанный через силу, настолько сильно наполняет жизнью, счастьем и томным предвкушением чего-то сказочного, что кажется, что остальные вдохи делать и вовсе не обязательно. Такая она, эта надежда. От переизбытка эмоций потряхивало, и Гермиона, с трудом справившись с ровным рядом пуговиц на школьной рубашке, оставила мадам Пофмри записку с обещанием зайти на контрольный осмотр вечером и, пританцовывая, отправилась в Башню Старост в надежде принять душ до того, как проснется Тео. После него дышать в ванной было невозможно — он мылся исключительно в горячей воде, так что пар плотной завесой висел в пространстве, неприятно оседая в легких. И тот, особый, мужской запах, который он оставлял после себя, сбивал с мыслей, заставляя чувствовать себя неловко. Словно подсмотрел за чем-то личным или слишком интимно прикоснулся к хозяину аромата. Однажды Гермиона мельком посетовала на это Джинни, на что та осторожно заметила, что как раз примерно с этого начинается физическое влечение. Разговор развить не удалось, потому что Гермиона резко вспыхнула и поспешно перевела тему на что-то незначительное. Осторожно прикрыв за собой дверь своей спальни, чтобы не хлопнуть и не разбудить своего соседа, Гермиона достала сменную одежду, на мгновение задержавшись на своем отражении в зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа. На нее смотрела…красивая девушка. Распахнутые сияющие глазища, ровный, здоровый цвет лица с легким румянцем на щеках, загадочная полуулыбка — все в ней привлекало взор. Даже обычно растрепанные кудряшки не раздражали, а придавали романтичности всему облику. Щедро растерев по телу цитрусовый гель для душа, Гермиона встала под непривычно теплые упругие струи. Сегодняшний день — это тепло, надежда, легкая эйфория, и не хотелось ничего хоть немного более прохладного. — Грейнджер, дементор тебя задери, — рявкнул голос совсем рядом с душевой кабиной. Девушка подпрыгнула на месте и недоуменно всмотрелась в матовое стекло, сквозь которое едва угадывался силуэт ее напарника. — Тео, какого черта ты тут делаешь? Выйди сейчас же, — возмутилась Гермиона и тут же расплылась в довольной улыбке. — Мерлин, как это потрясающе — говорить! — И сразу гадости, — съязвил он и продолжил отчитывать ее: — Почему мне никто не удосужился сказать, что ты в лазарете? Я остался в Большом Зале после всего, помогал держать дисциплину, а когда вернулся с занятий в Башню, тебя словно и не было! И ни один из твоих дружков не явился на обед, мне даже не у кого было спросить! — Может, обсудим это, когда мы оба будем одеты? — весело фыркнула Гермиона, приятно удивленная такой обеспокоенностью. — У тебя есть пять минут, я жду тебя в своей комнате, — отрезал он и демонстративно громко хлопнул дверью. Гермиона закатила глаза и, побыстрее закончив с душем, вышла и надела халат, крепко завязав пояс. Без стука войдя в спальню Тео, она застала чудную картину. На письменном столе у окна уже дымилась чашка с чаем, как обычно с лимоном и мятой, судя по запаху. Сам хозяин спальни перебирал вешалки с рубашками, распахнув обе дверцы шкафа так, что теперь Гермионе было видно лишь его ровную обнаженную спину, под кожей которой перекатывались ярко-очерченные мускулы. Это была вторая обнаженная мужская спина, которую она видела в своей жизни. В отличие от Виктора, который был крепок и мясист, как породистый бык, Тео был чуть более худоват, чем надо, но широкие плечи и выраженный рельеф тела с лихвой компенсировали этот незначительный недостаток. Гермиона неожиданно сухо сглотнула и, пробежавшись еще разок взглядом по крепкому телу, с усмешкой произнесла: — Ну вот, теперь ты не одет. Тео слегка вздрогнул и высунулся из-за дверки шкафа, укоризненно прищурившись. — Я давал тебе целых пять минут, твое время еще не закончилось, так что твой наезд не обоснован. Он вышел из укрытия и предстал перед ней во всей красе. Гермиона старательно держала взгляд не ниже его подбородка и невинно подняла брови. — Так о чем ты хотел поговорить, вламываясь в мою ванную? — Вот так раз. Вообще-то, это и моя ванная тоже, — парировал Тео и вдруг тепло улыбнулся, облегченно сказав: — Я думал, что тебя исключили. Гермиона, чувствуя дурацкое желание счастливо рассмеяться и закружиться на месте, твердым быстрым шагом пересекла расстояние между ними и крепко обхватила изумленного парня за талию, утыкаясь лбом в плечо. Глубоко вдохнув, она начала сбивчиво тараторить: — Спасибо тебе, правда. Ты — самый лучший в мире, обо мне никто еще так не волновался, ну, кроме родителей, конечно, и Гарри с Роном, а, наверное еще и Джинни… В общем, ты понял. Я так рада, что мне в напарники назначили именно тебя, и я не представляю, как бы я ужилась с каким-нибудь мерзким слизеринцем…ой, то есть…короче, я очень-очень тебе благодарна, ты всегда рядом, всегда на моей стороне, и вообще ты здоровский, честно. Вот. Она почувствовала, как крепкие руки сомкнулись у нее на спине, а в макушку уперся твердый подбородок. — Всегда пожалуйста, — тихо ответил он и, помолчав, добавил: — От тебя пахнет мандаринами. — А от тебя лимоном…и немного мятой. Мы с тобой отличный цитрусовый коктейль! Тео отстранил от себя глупо улыбающуюся девушку и с наигранным беспокойством приложил ей руку ко лбу. — Тебя отпустили из лазарета или ты сама ушла? — Ну, вообще-то сама. Но Помфри и так собиралась утром меня отпустить, я просто встала чуть раньше ожидаемого. — Думаю, тебе стоит туда вернуться. — С чего это? — Ты тупо шутишь. Гермиона рассерженно вывернулась из кольца рук и вперилась взглядом в смеющегося парня. — Ты такой момент испортил, — фыркнула она, демонстративно удаляясь из спальни. — Я тоже тебя люблю, — хохот за захлопнутой дверью. — Идиот, — буркнула Гермиона себе под нос, довольно улыбаясь. После такого начала, сегодняшний день просто не имеет права стать плохим. Звучит как вызов для Вселенной.