Синей пастой на пожелтевших страницах

      Я стоял и чувствовал себя великим: я смог разгадать знаменитую загадку Сфинкса! И мне в спутники дан Золотой петух, который приведёт меня в легендарную Перевёрнутую пирамиду. Сухой ветер дул мне в лицо, закатное солнце слепило глаза. - Ты скорос-ко-ко-коро там? – сзади раздался противный певуче-скрипучий голос петуха. Никогда не любил петухов и их режущее слух «кукареку!». - Иду, иду, - проворчал я и ещё несколько мгновений любовался пустыней, отныне принадлежавшей мне. Ну, и правда, пора идти, у меня отныне будет вечность, чтобы насладиться этими видами, являясь их законным владельцем. Да, вот оно, величие! Ну всё, идём. Мой петушиный проводник прыгнул на какой-то неприметный камень, запорошенный песком, что-то под землёй щелкнуло, звякнуло и начало открываться с протяжным утробным звуком. Перед моими ногами разверзлась пропасть… Нет, не так говорится… Ну или так… А, не важно. От тухлого и сырого какого-то запаха мне захотелось чихать. - Э, да тут со дня основания никто (апчхи) не убирался. Мой Золотой петух лишь недовольно взглянул на меня одним глазом и поскакал по пыльным, но удивительно целым ступеням, словно их только что сделали, вниз. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать вслед за ним к своему величию. Да, это был не только величайший день в моей жизни, но и величайший день вообще во всей истории человеческой. Чем больше мы спускались, тем настойчивее запах сырости пробивался мне в нос. - Ну блин, вы что, нормально принять своего фараона не можете? Убраться там, например. Позади, где-то сверху, но всё же позади, послышался треск, и вмиг стало темно. Я подскочил от страха и чуть кубарем не слетел по ступенькам. - Это что за…? И тут стены зажглись тусклым жёлтым светом, которого хватало на то, чтобы различить ступени под ногами. Кое-где особенно ярко мерцали изображения фараонов, пирамид, Анубисов и всякой прочей божественной семейки. Ну и ну, испугался же я. - Предупреждать надо, - процедил я сквозь зубы. Мой золотой проводник, чтоб его живого ощипали, невозмутимо повернул ко мне свою петушиную голову, моргнул своими вытаращенными глазёнками и произнёс то, за что мне захотелось свернуть его длинную птичью шею. - Наш бесстрашный фараон испугался? Клянусь вам, его скрипучий голос был полон ехидства! И мы в полном молчании направились дальше. Он, полный чувства собственного достоинства и желчи, и я, полный ненависти и презрения к этой чёртовой птице. Ну погоди у меня! Я т-тебе покажу, как над своим фараоном потешаться! И мы пришли. Я даже не понял, как это произошло. Вот мы идём по нескончаемым ступенькам, а вот мы оказались в огромном полутёмном помещении, освещённом парой факелов. Посередине стоял роскошный саркофаг, а вокруг него - всякие украшения и штуки непонятного назначения. Не сразу я заметил нескольких людей в вычурных одеяниях – жрецов. Они так мне улыбнулись, что стало прямо-таки нехорошо, их было пятеро. Мой петух куда-то исчез, а один из жрецов сделал пару шагов мне навстречу и, сладко так, приторно и неприятно, но не заискивающе, улыбнулся. - Добро пожаловать, мой фараон. Всё готово к вашему бальзамированию. - Ч – чего? – сначала мне показалось, что я ослышался. Это что, шутка такая? Но прежде чем я успел начать возмущаться, откуда ни возьмись появился шестой жрец и накинулся на меня сзади, прижав к лицу мокрую тряпку, как-то странно пахнущую. Из-за этого запаха у меня закружилась голова, потемнело в глазах, и я почувствовал слабость, а после и вовсе потерял сознание. Когда я пришёл в себя, они уже вынимали мои органы.