Up & Dowoon

Если бы в мои тринадцать меня спросили, какое домашнее животное я хотел бы завести, я бы, наверное, ответил «рыбки» или «хомячок». Но меня никто не спрашивал. Мне просто купили велосипед и отправили сдирать коленки. Хотя я уверен, что велосипед лучше любого животного. Во-первых, велосипед не просит кушать, а ещё его не нужно выгуливать по утрам, и пускать в дом тоже — ему и в гараже хорошо; во-вторых... разве того, что я уже перечислил недостаточно? Ну, тогда самое главное — велосипед не гигантская дворняга, несущаяся через весь парк за какой-то белкой. И у велосипеда есть преимущество, которого нет у пса — тормоз. — Стой, Ап! — подошвы моих кроссовок скользят по асфальтированной дорожке, издавая скрежет. — Ап! Дурацкая псина, которую я просто ненавижу. Он ненормальный, огромный и слюнявый любитель белок, который за свою не слишком долгую жизнь пока не поймал ни одной. Ему всего четыре с половиной месяца, но он уже больше моего младшего брата и совсем скоро станет больше меня. Скорее всего, к следующему году он будет размером с лошадь, тогда меня, наверное, выгонят из дома в гараж, к моему велосипеду, а мою комнату отдадут Апу. Вся семья его очень любит. Кроме меня, конечно. Тёмная короткая шерсть лоснится на солнце, когда Ап перепрыгивает через невысокую бровку, выскакивая на траву и забавно дрыгая ногами, в попытках догнать пушистую белку с жареным арахисом в лапках. В парке полно детишек, которые приходят покормить белок и посмотреть на них, но есть Ап, который приходит гоняться за ними. — Стой! — я вскрикиваю в последний раз, а потом шлёпаюсь на зелёную траву, выпуская поводок из рук. Ап убегает к ближайшему дереву, подпрыгивая у него и громко лая, а я продолжаю лежать на траве, мысленно проклиная это ненормальное животное. Думаю, родители должны были моему младшему брату тоже велосипед купить, а не это. Свежая зелёная трава ещё влажная после утреннего полива и теперь на моих голубых джинсах остаются зелёные разводы. Ладони саднят, когда я пытаюсь подняться с земли, как и всё тело. Крепатура после велосипеда просто ничто по сравнению с крепатурой после Апа. «Я его убью», — я слегка опускаю голову и исподлобья гляжу на пса, который никак не может успокоиться и заткнуться, привлекая к себе внимание других гуляющих. — Ап! — я готовлюсь бежать, но прежде, чем успеваю сделать рывок, кто-то хватает меня за руку. Первым делом я вижу белые кроссовки и светло-розовые лосины, которые идеально сидят на длинных худощавых ногах, а после поднимаю взгляд к самому красивому лицу, что я когда-либо видел, и в очередной раз убеждаюсь, что влюблён в идеальную женщину. Огромные карие глаза даже без подводки привлекают внимание, а пухлые губки, которыми она двигает, обращаясь ко мне, так и манят. — Что? — я громко сглатываю, как зачарованный пялясь на неё. Она смеётся, прикрывая рот ладошкой, как истинная леди, и у меня внутри всё трепещет. — Привет, Феликс, — она просто ангел. — Сегодня Ап снова гоняется за белками? Сон ЧонХа — единственная девушка, которая вызывает у меня тахикардию одной своей улыбкой, а от её мелодичного голоса у меня мурашки по спине бегут. Рядом с ней даже Ап не раздражает так сильно. Тем более она в восторге от собак. И я, конечно, тоже в восторге от них, когда с ней. — А, да, — я оборачиваюсь, чтобы найти взглядом ненормального пса, а он как раз семенит в нашу сторону, опустив морду вниз. Снова белка сбежала от него, и теперь он расстроен. Буквально одну минуту, потому что, когда он замечает меня, подбирает с земли ручку поводка и, я клянусь, широко улыбается. Его глаза вновь светятся от счастья, и он показывает свои зубы. — Он такой замечательный, — ЧонХа тянет к нему руки, и я думаю, что из нас троих именно она замечательная. — Тебе не сложно просыпаться каждый день так рано, чтобы выгулять его? Сложно. Я вообще-то сова, а не жаворонок — поздно ложусь и поздно встаю, а на каникулах вообще могу целый день спать. Но ради ЧонХа я уже пять дней подряд просыпаюсь в шесть. — Нет, — я отбираю у Апа поводок, притягивая гигантского пса к себе и легонько похлопывая его по спине, — чего только не сделаешь ради любимой собаки? — Ох, ты такой милый. Я прихожу в этот парк по утрам исключительно ради этих слов. ЧонХа занимается здесь йогой с другими симпатичными девушками каждый день на летних каникулах. Иногда она приходит в семь, иногда в девять. И я тоже прихожу сюда, подолгу прогуливаясь — или летая по парку — с новым домашним питомцем. Всё же, у Апа есть плюсы. — Феликс, — ЧонХа замечает мою скромную улыбку, которую я искренне пытаюсь сдержать, — может, после моих занятий вместе прогуляемся? Я сам хотел сделать первый шаг, но чуть позже, после того, как она бы поняла, что я не только милый, но и интересный, а ещё классный. Ап тихо рычит, когда замечает голубя у ближайшей скамьи. Он обожает не только белок, но и всё крохотное, что двигается. Со всей силы дёргаясь вперёд, он практически сбивает с ног ЧонХа, но она совсем не злится, напротив, смеётся, преграждая собой путь и опускаясь перед псом на корточки. Она чешет его за ушком, пытаясь привлечь к себе внимание, но Ап не видит ничего, кроме голубя. Принюхиваясь, он прикрывает глаза, а потом снова рычит, пуская липкие слюни на землю. — Так что? — ЧонХа поджимает губы, приобнимая пса моего брата. — Да, давай прогуляемся, — я отвечаю чересчур громко, но только потому, что замечаю, как Ап готовится к прыжку, игнорируя чужие руки вокруг своей шеи. Будет не очень хорошо, если он случайно сделает ЧонХа больно, поэтому я как можно скорее поднимаю её, неосознанно сжимая её кисть в своей руке. Ап дёргается вперёд, и я тоже, снова спотыкаясь о бровку, но в этот раз мне удаётся удержаться на ногах. — Мне подойти к фонтану через два часа? — я мужественно держу поводок на месте, пока Ап всё рвётся вперёд. Рука тут же краснеет, и пальцы болят от того, насколько сильно я их сжимаю. — Да, встретимся там через два часа, — ЧонХа посылает воздушный поцелуй Апу, а я представляю, что это она мне. Напоследок она машет рукой и убегает в ту сторону, из которой я пришёл. Около десяти секунд я смотрю ей вслед, снова проклиная Апа за его неусидчивость. Он точно не сильнее меня, но засчёт тысячи попыток ему таки удаётся распугать всех голубей и заприметить одного белого. Вскоре я снова лечу через весь парк, стирая подошвы кроссовок. Я умоляю Апа притормозить всего на минуточку, чтобы я мог отдышаться, и спустя метров двести до него, наконец, доходят мои мольбы. Он теряет голубя из вида, осматриваясь по сторонам в его поисках, а через секунду разворачивается ко мне и смотрит на меня своими щенячьими глазами. Они у него большие, чёрные, что даже зрачков не различить, и в них отражается солнечный свет. Когда он выпрашивает у мамы еду, это работает — он смотрит на неё, а она на него, как бы уговаривая себя не поддаваться ему, а потом тянется за косточками из зоомагазина со вкусом мяса. Ап от них без ума. — Точно, — я тянусь к заднему карману за пакетиком с лакомством. — Хочешь перекусить? — Ап садится, слегка склоняя голову набок и глядя на меня так, словно видит впервые. Его длинный язык торчит изо рта, и он громко дышит, обдавая меня этим зловонным дыханием, от которого можно задохнуться. Я правда ненавижу собак. Никогда бы не завёл собаку, если бы только не брат. Он выпрашивал у мамы какое-нибудь домашнее животное со своих восьми лет, но только к тринадцати родители решились взять щенка из приюта. Тогда Ап был размером с полевую мышь, чёрненький, с мокрым носом и крохотными лапками, которые сами по себе тянулись к тому, кто его чесал за ушком. Никто и подумать не мог, что он вырастет настолько большим. Во всяком случае, женщина в приюте утверждала, что он вырастет ещё буквально на несколько сантиметров вширь и ввысь, но несколько сантиметров оказались десятками. — Ты же любишь это, — я приоткрываю пакетик с косточкой и задерживаю дыхание, чтобы не чувствовать запаха собачей еды. Ап виляет хвостом, явно предвкушая лакомство. Он зарывается носом в пакетик, самостоятельно выуживая оттуда косточку и громко чавкая. Своим языком он дотягивается прямо до носа и, когда нечаянно облизывает его, громко фыркает. Если не учитывать того факта, что я с трудом терплю собак и что не умею с ними справляться, можно с уверенностью сказать, что я хорош в собачьих взятках. Главное поймать и остановить пса, а потом я достану корм или кость, и любая псина успокоится за пару минут. — Хороший мальчик, — я боязливо тяну к нему руку, но не потому, что он может укусить, а потому что у него есть дурная привычка, как и у маленьких детей. Только дети тянут всё в рот, а Ап всё облизывает. Прикончив косточку в считанные секунды, он снова облизывается и принюхивается к моей руке, чтобы позже покорно опустить голову и придвинуться ближе. Я морщусь, когда касаюсь гладкой шерсти и уже хочу поскорее отвести собаку домой и помыть руки. Я должен избавиться от него до того, как закончатся занятия ЧонХа. Интересно, это можно будет назвать свиданием? Если я куплю ей сладкую вату или мороженое, этого будет достаточно? Ап сидит передо мной ещё около десяти секунд, ожидая, что в скором времени я уберу руку, и он сможет снова куда-то помчаться, но я оттягиваю этот момент. Сейчас мне нужно его успокоить и отвести домой. — Ап, ты же хочешь получить ещё больше косточек? — я трясу пакетиком прямо перед ним, и он следит за его движениями, слегка поджав уши. — Я дам тебе ещё, если ты будешь себя хорошо вести. Надеюсь, псы и вправду понимают своих хозяев или временных хозяев, потому что по его глазам я вижу, что он понимает. Усмехаюсь, когда думаю, что добился успеха, но, очевидно, слишком рано. Уши Апа резко поднимаются, глаза становятся больше и теперь ему неинтересен пакет с косточками из магазина. Действительно, какие к чёрту косточки, если там, в кустах, сидит что-то дикое и не пойманное? Охотник Ап возвращается, а я снова едва ли успеваю перебирать ногами, скользя по влажной траве. — Ап, косточка! Смотри, косточка! — я сую пакетик с лакомством ему прямо в морду, но плевать он хотел на эту покупную гадость. Движение в кустах не прекращается и Ап сгребает траву по пути. Куски земли летят в стороны, и я тоже, по-прежнему цепляясь за поводок. Ненавижу. «Это в последний раз, — твержу я себе. — После свидания с ЧонХа ты мне больше не понадобишься». Ветки царапают мне шею и руки, когда Ап выскакивает с другой стороны, заставляя меня выпустить поводок из рук. В этот раз его целью является не белка или голубь, а большой серый кот с бубенчиком на шее. Заприметив обезумевшего пса, пушистое создание громко шипит, а затем бросается в сторону асфальтированной дорожки. Я практически ничего не вижу, разгребая ветви руками, а потом спотыкаюсь о корень, в который раз за сегодняшний день, и лечу вперёд, не забыв выставить руки и зажмуриться. Вместо травы сталкиваюсь с кем-то, и теперь мы оба падаем на землю. В нос бьёт запах малины или винограда, или каких-то других ягод, а сквозь футболку я чувствую холод. — Чёрт! — не могу сдержать разочарованного стона, когда слегка приподнимаюсь на руках. На моей белой футболке, прямо в центре, красуется розовое пятно с кусочками вафельного стаканчика. — Чёрт! — повторяет за мной кто-то, и тогда я резко перевожу взгляд вниз, наконец, замечая того, кто смягчил моё падение. Это девушка. Она выглядит хрупкой, с маленькими плечами и длинной шеей, её глаза как два огромных блюдца, а от носа к подбородку идёт розовая полоса. И от неё пахнет ягодами. Я вскакиваю на ноги, заставляя кусочки вафли отлипнуть от футболки и посыпаться вниз, прямо на шорты незнакомки. Она тоже вся в ягодном мороженом. Оно на лице, груди и животе, а благодаря мне теперь ещё и на шортах. Не знаю, что должен делать в этой ситуации, поэтому просто протягиваю ей руку, помогая подняться на ноги. Мне ужасно неловко, поэтому щёки мигом краснеют, и я почти сливаюсь с ярким пятном на футболке. Идти так на свидание с ЧонХа точно нельзя. — Это твой пёс? — брови незнакомки слегка приподнимаются, когда она вопрошающе смотрит на меня. — Твой пёс погнался за моим котом? Я уже успел забыть об Апе, что умчался чёрт знает куда. У меня появилась новая проблема в виде пятна на футболке, а ещё новые синяки. Если бы существовал конкурс по нелепым падениям, я бы в нём победил. За эти несколько дней я успел испачкать несколько футболок и джинсов, но чаще в траве или земле, а сейчас это был новый уровень. — Да, Ап... — я посмотрел в сторону асфальтированной дорожки, но сейчас там было тихо и пусто. Должно быть, они успели куда-то сбежать, пока я приходил в себя после падения. — Не думаю, что они далеко... — Дьявол, — девушка стряхивает с футболки мороженое, и её нижняя губа начинает дрожать, словно она может вот-вот расплакаться. — Меня убьют, если Доуна сожрёт пёс. Она явно переоценивает четырёхмесячного Апа. Фактически он ещё щенок и он точно не станет есть кота, максимум оближет его, если тот ему позволит, конечно. Я собираюсь сказать об этом девушке, но она внезапно бросается вперёд, в сторону дорожки, и мне приходится бежать за ней. Честно говоря, бег я ненавижу так же сильно, как и собак. За последнюю неделю я уже километры пробежал, пытаясь угнаться за псом, а теперь снова вынужден бежать. И снова из-за Апа. Когда я поймаю его в этот раз, никаких косточек не будет. Я уже испортил одежду, в которой собирался встретиться с ЧонХа позже, и я ещё больше ненавижу этого тупого пса. Решено. Я убью его. Я поймаю и убью его, как это делала Круэлла Де Виль — ради новой одежды. — Ты должен был следить за ним, — девушка замедляется, внимательнее вглядываясь в кусты и деревья, а также в чужих собак. — Как ты мог отпустить поводок? Поверить не могу, что она осуждает меня за это. Она вообще видела габариты Апа? — У твоего кота вообще бубенчик на шее, — я глубоко вдыхаю, пытаясь немного успокоиться, но снова злюсь. Я вызвался выгуливать нашу новую собаку спустя три месяца с тех пор, как он у нас появился, потому что думал, что он может мне помочь. Я всерьёз думал, что мы будем медленно прогуливаться по парку, пока я буду рассматривать ЧонХа, занимающуюся йогой. Уже после первой же прогулки я понял, что Ап не из тех, кто умеет просто прогуливаться, но ЧонХа он очень понравился, и мне пришлось притащить его в парк и на следующий день тоже. А потом снова. И снова. — Клянусь, если твой пёс что-то сделает с Доуном, я тебя убью, — девушка снова отряхивает футболку, пачкая руки в мороженом. — Клянусь, если твой кот что-то сделает с Апом... — я гримасничаю, но когда ловлю на себе её убийственный взгляд, сразу замолкаю. — Прости. Я пытался его удержать, но он сходит с ума, когда видит кого-то втрое меньше себя. Я быстро вытягиваю правую руку вперёд. — Я Феликс. Девушка, не задумываясь, пожимает мою руку, буквально скрепляя наше рукопожатие ягодным мороженым. Наверное, мы оба выглядим как придурки, грязные и липкие, все в траве и розовых потёках. В любом случае, лично я чувствую себя придурком. — Мэй, — быстро говорит она, а затем отпускает мою руку и снова начинает осматривать пустые лужайки. Она явно вся на нервах, потому что часто кусает губы, тыльной стороной ладони аккуратно стирая мороженое с лица. Странно, что она не злится на меня из-за падения, но возможно это потому, что кот её волнует больше. — Это кот моей соседки, — Мэй снова переходит на быстрый бег, а я плетусь позади. — Она платит мне за прогулки с ним. — Разве кто-то выгуливает котов? — я задыхаюсь, пробегая мимо скопления людей, а потом замечаю вдали тушку Апа, и громко кричу: — Ап! Он либо не слышит меня, либо делает вид, что не слышит. Вместо того чтобы развернуться и бежать ко мне, он громко лает на дерево. Могу предположить, что Доун забрался наверх, и теперь Ап страдает из-за невозможности лизнуть серый комок. — Ап! У меня от сердца отлегло, когда Ап не стал снова никуда бежать. Он присел у дерева и продолжил громко лаять, поглядывая вверх. За сегодня он, как и я, преодолел сотни метров, но совсем не устал. — Доун! — Мэй обогнала меня, приближаясь к Апу и упираясь руками в дерево. Вверху, где-то между ветвями с зелёной листвой, сидел перепуганный кот и жалобно мяукал. Я поймал поводок, теперь наматывая его на руку, чтобы ни в коем случае снова не упустить Апа. У меня больше нет сил. Если он снова сбежит, я просто позволю ему это сделать, а для брата мы возьмём в приюте другую собаку. Крохотную, которую всегда можно будет взять на руки, и которая не будет весить столько же, сколько я. — Ну, с твоим котом всё в порядке, — я неловко улыбаюсь Мэй, подходя ближе к дереву и замечая Доуна. Он не такой уж и маленький, ещё и пушистый, и крепко держится когтями за ветку. — Тогда я пойду... Мэй хватает меня за ворот футболки, резко дёргая к себе. Я чуть не выпускаю поводок из руки. Ап опять виляет хвостом, подходя ещё ближе к дереву и снова собираясь залаять. Но у меня уже скоро голова лопнет из-за его вытья, поэтому я щёлкаю его по носу, заставляя молчать. — Твоя собака загнала Доуна на дерево, — Мэй указывает рукой вверх. — Да... — я не понимаю, чего она от меня хочет. — И что? Коты постоянно по деревьям лазят. Ап ведь даже не прикоснулся к нему, хотя сам рисковал заработать царапины. — И что?! — Мэй вскидывает руки, при этом шумно выдыхая. — Ты должен достать его.