молчаливый
17 июля 2019 г. в 06:00
Потребовалось два человека (Пидж и Ханк), которые размахивали руками перед его лицом, и щипок от первой, чтобы Лэнс вернулся из астрала. Хныканье вырвалось из горла, когда он массировал бок, смотря на виновницу.
— Ты вообще слушаешь? — спросила девушка, подняв брови.
Лэнс пожал плечами.
— Широ рассказывает о своём брате, — сообщает Ханк, кивая в сторону старшего. — Говорит, что он может перевестись сюда.
Макклейн нахмурился и смущённо посмотрел на Широ. «С каких это пор у него есть брат?»
— Ну, его выгнали из G-Tech из-за проблем с поведением, — небрежно сказал Такаши и продолжил есть персики из чашки.
За столом воцарилась тишина, все подняли брови. Широ замер на середине жевания; его глаза расширились, когда он понял, что только что сказал.
— О боже, он хороший парень, клянусь! Просто немного импульсивный и вспыльчивый! — сказал студент и поднял руки в знак защиты.
— Я уверена, что он великолепный, Широ, — сладко пропела Ромелль, подталкивая свою девушку локтем. — Верно, Аллура?
Та посмотрела на блондинку, прежде чем повернуться к Такаши.
— G-Tech? Та самая G-Tech, конкурирующая с нами школа? — спросила она, скрестив руки на груди.
Когда Широ собрался ответить, Адам быстро вмешался, хлопнув ладонью по его губам.
— Да, G-Tech. Но также добавлю: они не наша конкурирующая школа только потому, что твой бывший ходит туда, — сказал он, многозначительно глядя на студентку.
Аллура закатила глаза, когда Пидж возбуждённо присоединилась к разговору.
— О боже, G-Tech?! Это безумие! Серьёзно?! Он должен быть каким-то вундеркиндом, чтобы попасть туда!
Она наклонилась над столом, и Адам усмехнулся:
— Я напомню тебе, что для того, чтобы попасть в эту школу, он должен быть настоящим вундеркиндом.
Пидж пожала плечами и сунула в рот ещё одну палочку моцареллы. Она пробормотала: «Мелочи, мелочи», и Лэнс чуть не рассмеялся. Почти.
Когда разговор перешёл в другое русло, Макклейн поймал себя на мысли о таинственном брате Широ. «Почему он никогда не упоминал его раньше? Почему они ходят в разные школы? И G-Tech? Он, должно быть, чёртов гений».
Он должен был признать, что завидовал и, возможно, восхищался одной мыслью об этом парне. Я имею в виду, студент G-Tech, переходящий в Алтеанскую академию? Неслыханно.
— В нём чувствуется что-то вроде резкости, эмо, образа волка-одиночки. О боже, не говори ему это. Он, наверное, врежет мне коленом в живот, — рассмеялся Широ.
Ох, должно быть, Лэнс вышел из задумчивости, когда разговор перевернулся на 360 градусов, и все за столом вновь стали обсуждать загадочного человека.
— Идёт, — ухмыльнулась Пидж. — Но держу пари, что он носит кожаные куртки и армейские ботинки.
Группа разразилась смехом, и Лэнс подавил смешок.
— Я имею в виду, да, — согласился Широ.
Адам фыркнул.
— Итак, он горячий? — спросила девушка в очках, подперев рукой подбородок.
Такаши чуть не поперхнулся напитком, когда Ханк и Роммель захихикали.
— Пидж, ты лесби, — подловила Аллура, широко улыбаясь.
Та пожала плечами.
— И что? Я хочу знать на случай, если Казанова решит сделать ход. Знаешь, чтобы я смогла подготовиться к тому, чтобы засвидетельствовать испанский стыд и отказ.
Она пошутила, толкнув кубинца локтем в бок. И все засмеялись.
Шесть месяцев назад Лэнс бы покраснел и велел ей отвалить, или заткнуться, или ещё что-нибудь. Но сейчас он только сидел, боль отразилась на его лице. Это всё, на что он годился? Флиртовать и быть мишенью для каждой шутки?
Он свирепо посмотрел на девушку, скрестив руки на груди в знак защиты. Хотелось закричать на неё, на всех. Сказать, какими «замечательными», блядь, друзьями они были.
«Я больше так не делаю, не делаю! Если бы вы, ребята, заботились обо мне или, блядь, обращали на меня когда-нибудь внимание, вы бы это знали. Вы правда настолько, чёрт возьми, тупые? Правда?»
Когда парень собирался возразить, ответить впервые за столько месяцев, Пидж игриво прижала палец к его губам.
— Тише, Лэнс, ты знаешь, что это правда.
Его плечи поникли, а руки упали на колени. Любые возражения, которые он собирался выкрикнуть, мгновенно застыли на языке, когда она это произнесла. Эту чертовски дурацкую фразу. Ту, которая заставила Лэнса остановиться, перестать флиртовать, перестать говорить. Перестать быть самим собой.
Это был своего рода эксперимент. По общему признанию, довольно запутанный, но тем не менее эксперимент. Он не собирался заходить так далеко, но, к сожалению, зашёл.
Лэнс Макклейн не говорил больше полугода. Никто не заметил.
Он не помнил, с чего всё началось, но помнил, кто это сделал. «Тише, Лэнс», — сказала Аллура, прежде чем продолжить. Тот был, мягко говоря, шокирован: никто никогда так прямо не велел ему заткнуться. Лэнс знал, что говорит слишком много, слишком громко и иногда слишком быстро, но это просто было в его характере, на самом деле.
Конечно, весьма типично для него — винить кубинские корни, но тем не менее это было правдой. Вы когда-нибудь встречали «нормально» говорящего латиноамериканца? Думаю, нет. Лэнс знал, что порой может раздражать, и, возможно, его шутки иногда доходили до грани, но он никогда не хотел никого обижать. Парень всегда хотел как лучше.
Макклейн не думал об этом слишком много, потому что это никого не беспокоило; ребята привыкли к болтливости друга. По крайней мере, он так считал. Очевидно, он ошибся.
После того, как Аллура сумела заткнуть рот двумя словами, команда стала пользоваться этим. «Тише, Лэнс» — казалось, эта фраза превратилась в какую-то локальную шутку. Каждый раз, когда кубинец слишком много болтал, слишком много флиртовал или непреднамеренно опускал что-то оскорбительное, кто-то говорил: «Тише, Лэнс».
Поначалу было забавно: группа использовала эту фразу только тогда, когда парень выходил из-под контроля из-за плохих шуток или ужасных подкатов. Было даже смешно, Лэнс всегда смеялся и закатывал глаза. Но это вдруг стало больше, чем просто глупый прикол. Каждый раз, когда Макклейн пытался что-то сказать, что угодно, его прерывал один из компании: «Тише, Лэнс». В тот момент парня это раздражало, может быть, даже немного задевало. Всё, чего он хотел, — это узнать, что ребята будут делать дальше.
Подросток отмахнулся и отодвинул это на задний план. Он решил, что это его вина в том, что он был слишком, ну, Лэнсом. Все предполагали, что кубинец будет шутить или выпаливать глупости каждый раз, когда откроет рот. Значит, это он виноват в том, что слишком предсказуемый, слишком раздражающий. Не их вина, а его.
Лэнс не осуждал ребят за то, что те устали от него и его ужасных подколов. Дело в том, что он раздражает, и он будет стараться изо всех сил не быть таким.
Поэтому Макклейн перестал болтать так часто, постарался быть тише и меньше шутить. Какое-то время это работало. Никто не стонал, когда тот пытался заговорить, и никто не закатывал глаза, когда ему хотелось завязать разговор по душам.
Но фраза приелась. Если это была не Аллура, то это была Пидж; если не Ромелль, то Ханк. Однажды парень попытался спросить, который час, и всё, что он получил, — это Пидж, ворчащую: «Тише, Лэнс», прежде чем посмотреть на него.
Именно тогда начался эксперимент. Парень не высказывался, если в этом не было абсолютной необходимости; говорил только тогда, когда к нему обращались. Это должно было продлиться всего неделю. Просто хотелось узнать, заметит ли кто-нибудь. Ведь они его друзья, они так и сделают, не так ли? Но прошла неделя — и никто ничего не заметил.
Прошло две недели — ничего.
Лэнс был настойчив: он продолжал молчать. Прошёл месяц, два — ничего, кроме тишины. В этот момент подросток впал в уныние, перестал общаться со всеми и начал принимать антидепрессанты.
Они ничего не заметили. Это было окончательное «пошёл ты».
Парень отвлёкся от своих мыслей, когда Ханк потряс его за плечи.
— Лэнс, чувак, прозвенел звонок. Пойдём в класс, — сказал он, собираясь уходить.
Макклейн моргнул. Неужели так долго витал в облаках?
Он потряс головой, встал из-за стола, быстро выхватив из-под него сумку, и молча последовал за Ханком на пятый урок.