На следующий день Лэнс не пошёл в академию. И на следующий день тоже. И ещё на следующий после этого. Фактически, он не ходил на занятия целую неделю. Парень сказал матери, что не хочет этого делать, он просто был не в состоянии. Роза, будучи понимающей матерью, согласилась. Она была в восторге от того, что сын сам сказал ей об этом.
Конечно, Кит остался рядом, составив другу компанию, и тоже не посещал академию. Оглядываясь назад, он понял, что это была ужасная идея. Алтеанская академия не слишком снисходительно относилась к своим студентам.
Когане был уверен, что к тому времени, когда они вернутся, они будут далеко позади, с кучами и кучами пропущенных работ. Но, наблюдая за тем, как Лэнс подбрасывал попкорн в воздух и ловил его ртом (или пытался это сделать), что заканчивалось неудачей в половине случаев, он решил, что школа на данный момент не является самой важной вещью в жизни.
В заднем кармане Кита вибрирует телефон, но тот игнорирует его, зная, что это будет ещё одно сообщение от Широ или даже Адама. Это продолжалось с понедельника, когда подросток в тот вечер не вернулся домой. Брат звонил ему двадцать раз и сорок раз писал смс из чистой паники.
Кит удаляет чат и выключает телефон. Он не появляется дома с утра понедельника, а сейчас было три часа дня пятницы.
— Dominos! — задыхается Лэнс, широко раскрыв глаза.
На полу вокруг него рассыпан попкорн, а две заколки (от Рейчел) делят его волосы на пробор. У самого Когане волосы завязаны розовой резинкой, делая их похожими на «маленький ананас», как сказал Макклейн.
Кубинец выглядит так, будто только что разгадал все тайны Вселенной, и это охуенное зрелище, мягко говоря.
— Что?! — истерически смеётся Кит.
Лэнс тоже хохочет и поворачивается, чтобы посмотреть на парня снизу вверх.
— Dominos, — повторяет он с ухмылкой.
Когане смеётся громче, с хрипом. Его тело падает на диван, когда он хватается за живот.
— Блядь, дышать… я не могу… Dominos?! Какого хрена?!
Он близок к слезам, и Лэнс наслаждается, наблюдая за тем, как сосед фыркает и хрипит как идиот.
— Dominos. Мы должны получить Dominos. Они с голубым сыром такие вкусные, — объясняет парень и возвращается к подбрасыванию попкорна в рот.
Кит перестаёт смеяться и глубоко вздыхает, пытаясь охладить лицо.
— Чёрт… да. Ладно, звучит круто. У них чесночный соус хороший, — хихикает он.
Макклейн закатывает глаза и достаёт телефон.
— Это не так, но ладно.
Когане подскакивает к краю дивана, заглядывая человеку через плечо. Он видит, как Лэнс открывает сафари и печатает: «Dominos», затем заходит на сайт и заказывает большую пиццу.
— Возьми чесночную, — бормочет Кит.
Лэнс хмыкает, слегка поворачивая голову. Их носы соприкасаются.
Кореец испуганно отшатывается, оставляя между ними несколько сантиметров пространства. Макклейн опускает взгляд на губы, перед тем как вновь его поднять и медленно наклониться вперёд. Кит повторяет за ним. Их носы соприкасаются, и кубинец в последнюю секунду отворачивает голову, подставляя щёку; губы Когане оставляют на ней поцелуй.
— Лэнс, — скулит подросток, — не делай этого.
Тот хихикает, снова поворачиваясь, потом наклоняется вперёд и чмокает Кита в кончик носа. Другой быстро отстраняется с красным лицом и шепотом матерится.
— Блядь.
Лэнс смеётся, затем возвращается к телефону и сообщает:
— Максимум сорок минут.
Когане хмыкает в ответ, не доверяя своему голосу.
Сейчас они не совсем вместе (Кит не думал, что именно это нужно Лэнсу прямо сейчас), но он обязательно воспользуется преимуществом, когда представится подходящий момент.
Конечно, парень доволен тем, как комфортно и близко они себя чувствовали, но Кит просто умирает от желания сделать их отношения официальными. «Лучшие-друзья-но-вроде-нечто-большее» не оправдывает ни одного из них. Кроме того, он не прочь представить Лэнса как своего парня.
— Я думаю, я… Мы должны… вернуться в школу, — произносит Макклейн, глядя в телевизор.
«Как приручить дракона» показывали в третий раз за эту неделю. Лэнсу, казалось, не надоело, а Когане не возражал. Последний ёрзает на диване и устраивается так, чтобы опереться на подлокотник.
— Ты уверен?
Смуглый парень поворачивается и смотрит на Кита снизу вверх.
— Ну, мы и так много пропустили, — заявляет он с лёгкой улыбкой.
— Сейчас это не самое важное, серьёзно, — Кит пожимает плечами и парирует: — Ты — самое важное.
Лэнс вновь обращается к экрану, его лицо пылает.
— Я думаю, мы должны… Я думаю, я должен… Я не против.
Кит встаёт с дивана, игриво взъерошивая русые волосы.
— Ладно, Лин. Тогда в понедельник, — говорит он и направляется на кухню.
Макклейн хихикает позади него и кричит: «Хорошо, Аки!» — когда Когане проходит в коридор.
Лицо мальчика горит, пока он идёт на кухню, чтобы схватить бутылку холодной воды из холодильника. Он как-то случайно назвал Лэнса Лином, и ему это припомнили. Кубинец в отместку стал именовать Кита Аки. Подросток с маллетом солгал бы, если бы сказал, что абсолютно не тает всякий раз, когда его так называют.
Он направляется обратно по коридору, но его останавливает стук в дверь.
— Я открою! — кричит он.
Из зала доносится ответ: «Хорошо!»
Посмеиваясь, кореец открывает дверь. И улыбка исчезает.
На крыльце стоят Адам, Ромелль, Мэтт и Ханк. У всех у них виноватые (и смущённые) выражения лиц, когда они смотрят на подростка. Кит быстро стягивает розовую резинку с головы и поправляет причёску.
— Что вы, ребята, здесь делаете? — спрашивает он, скрестив руки на груди.
Адам прочищает горло и начинает:
— Мы здесь, чтобы поговорить с Лэнсом. Но раз уж ты здесь, мне нужно и с тобой поговорить тоже.
Кит приподнимает бровь, всё ещё защищая проход.
— Мы можем поговорить с Лэнсом, пожалуйста? — тихо спрашивает Ханк.
Парень у порога вздыхает, теряя самообладание.
— Входите, — бормочет он и сдвигается.
Четверо проходят внутрь. Кит закрывает дверь и ведёт ребят в гостиную.
— Пицца здесь?
Макклейн поворачивается в сторону гостей и замирает от того, что видит.
— Они хотят поговорить, ты не против? — медленно произносит Кит.
Лэнс моргает. Сглатывает, слегка кивнув головой. Кит вздыхает, расстроенный выражением его лица.
— Ты уверен?
Когане бросает на подростка взгляд: тот кивает. И Кит неохотно уходит, зная, что ребятам нужно поговорить без его смертоносного взгляда.
Он ждёт в коридоре, прислонившись к стене, на которой нет ни одной фоторамки.
Проходит десять минут, и парень замечает, что опускается и садится на пол, вытянув ноги перед собой.
Адам выходит в коридор первым, и Кит вскакивает при его появлении. Первый сглатывает, натянуто улыбаясь; второй скрещивает руки на груди.
— Ну? — спрашивает младший, поднимая брови.
— Широ беспокоится о тебе, — пожимает плечами Адам и поправляет очки.
Мальчик громко выдыхает через нос.
— Хорошо.
— Кит, — подчёркивает Адам. — Я серьёзно. Он понятия не имеет, где ты, а ты не звонишь. Тебя не было в школе. Плюс ты игнорируешь нас каждый раз, когда мы пытаемся связаться с тобой.
— У меня есть веская причина.
Старший вздыхает и объясняет:
— Понимаю, что ты был с Лэнсом, и я не могу не отблагодарить тебя за это. Но ты не можешь так просто оборвать с нами связи только потому, что злишься. Широ был в таком напряжении и так волновался всю прошлую неделю, что едва мог спать. Он не заботится о себе.
Кит ловит себя на том, что свирепо смотрит на человека перед собой.
— И в чём же моя проблема?
Адам выглядит раздражённым.
— Послушай, тебе нужно вернуться домой, начать ходить в школу. Тебе нужно сказать Широ, что ты в порядке.
— Ты ему скажи. Ему, блядь, восемнадцать, он может сам о себе позаботиться. Я занят.
Второй, похоже, готов закричать.
— Чем?! Ты не был в школе несколько дней! Ты отстаёшь, пока мы разговариваем! Что, чёрт возьми, ты делаешь такого важного? — спрашивает он.
Кит закатывает глаза.
— Как насчет того, чтобы быть настоящим грёбаным другом человеку, с которым ты плохо обращался в течение нескольких месяцев?! Быть кем-то, на кого Лэнс действительно может рассчитывать?!
Парень Широ делает шаг назад, у него перехватывает дыхание. На лице мелькает обида, но Когане моргает, и она исчезает, сменяясь гневом.
— Я понимаю! Но как долго?! Сколько времени это займёт?!
— Ты не имеешь права спрашивать об этом, Адам, — холодно заявляет Кит.
Парень в очках стоит на месте, ошеломлённый. Затем плачет.
— М-мне… мне так жаль! Я знаю это, правда! Это просто… Широ, он… Я так чертовски волнуюсь, Кит. Он так волновался из-за всей этой истории с Лэнсом, а потом… ты… ты просто… Прости!
Старший рыдает, вытирает глаза, а лицо Когане смягчается. Последний опускает руки по бокам.
— Чёрт, Адам. Прости, — тихо произносит он.
Этот человек ни в чём не виноват, Кит знал. Он никогда не обращался с Лэнсом плохо ни в малейшей степени. Просто Когане взбешён, а Адам был всего лишь слишком хорошим человеком, переживающим за своего возлюбленного.
— Н-нет. Ты меня прости! Лэнс… Лэнс заслуживает такого друга, как ты. Он… мы, блядь, ужасные друзья, — признаётся он, шмыгая носом. — Спасибо тебе, огромное. За то, что заботишься о нём.
Кит вздыхает.
— Всё в порядке, Адам. Я напишу позже. Мы вернёмся в школу в понедельник. Просто позволь нам провести выходные, пожалуйста.
Парень Такаши снова вытирает глаза, устало улыбаясь.
— Да, да, хорошо. Эм, ещё раз спасибо. Я-я знаю, ему потребуется время, чтобы… да. Хм, продолжай делать то, что делаешь. Я не буду докучать вам, ребята. Я вижу, как много он для тебя значит.
Кит краснеет и отводит взгляд.
— Я всё ещё злюсь на Широ.
— Я знаю, — кивает второй. — Прошу прощения за него. Он одумается, я обещаю. Остальные тоже, просто они слишком упрямы в борьбе за своё.
— Да, я понял, — согласно кивает Когане.
Старший натянуто улыбается.
Они ждут, когда выйдут остальные, прислонившись к стене. Очевидно, Адам их подвёз.
Следующим выходит Мэтт, и Когане начинает задаваться вопросом, почему люди, причинившие наименьший вред, извиняются.
— Эй, прости меня за Пидж. Она просто была расстроена, — обращается Мэтт к Киту.
Он пожимает плечами.
— Я знаю, но у неё не было причин так набрасываться. Она не знала и половины истории. Она должна извиниться сама, — подчёркивает подросток.
Мэтт кивает в знак согласия.
Этот парень тоже ни при чём. Ни Адам, ни Мэтт не знали Лэнса достаточно хорошо, чтобы признать их виновными. Чёрт, даже Ромелль была довольно безобидна. Ханк почти не видел Лэнса в школе. Все они не замечали того, что происходило.
Ещё через десять минут оставшаяся троица в беспорядке выходит в коридор, Ханк и Ромелль вытирают глаза. Девушка хлюпает носом.
— Мне так жаль за Аллуру! Она просто растерялась и… и…
— Повела себя как идиотка? — заканчивает Кит.
Ромелль снова шмыгает и кивает.
— Мне жаль.
— Послушай, — вздыхает Когане, — тебе не нужно извиняться за неё. Это не твоя работа.
Студентка кивает. Лэнс стоит рядом с Китом, без розовых заколок; их плечи соприкасаются. Кореец поджимает губы.
— Спасибо, что пришли, ребята. Скажите остальным, чтобы вытащили головы из задниц ради меня, — говорит Макклейн, выводя группу из дома.
Ханк и Ромелль прерывисто смеются, а Адам пыхтит; Мэтт хихикает.
Когане открывает дверь, и вся компания выходит на крыльцо. Они коротко прощаются, а затем мальчик наблюдает, как остальные садятся в машину Адама. Кит возвращается в дом и со вздохом закрывает дверь.
Он заходит в гостиную, где Лэнс лежит на диване и смотрит на экран телевизора. Выглядит абсолютно вялым. Кит хмурится и опускается на колени рядом с ним.
— Как всё прошло? — шепчет парень с маллетом.
Лэнс сглатывает, на его глаза наворачиваются слёзы. Другой со стоном встаёт.
— Ты мог бы сказать «нет», — сообщает Когане, подталкивая локтем лежащее тело.
Кубинец придвигается к краю и качает головой. Тогда его друг плюхается на свободное место, обнимая его сзади.
— Ты мог бы, — настаивает он.
Макклейн снова трясёт головой и поворачивается так, что они оказались грудь к груди. По его щекам текут слёзы.
Кит проводит пальцами по русым волосам, когда чужие руки обхватывают его за талию. Лэнс устраивается так, чтобы его голова лежала на груди корейца, и сопит.
— Всё в порядке, Лин. Ты сегодня так хорошо справился. Встретился с ними лицом к лицу. Ты был таким сильным, — воркует Кит.
Макклейн вновь шмыгает носом. Второй парень целует его в волосы.
— Всё в порядке. Ты собираешься простить их? — тихо спрашивает Когане.
Человек в его объятиях пожимает плечами, и Кит вздыхает.
— Я не думаю, что тебе будет на пользу прощать их так быстро. Не после того, что случилось.
Лэнс пожимает плечами. Он смотрит на парня печальными глазами, у корейца неприятно скручивает желудок.
— Подожди немного, — шепчет младший.
Смуглый подросток кивает. Когане слегка улыбается, наклоняясь, чтобы оставить поцелуй на лбу возлюбленного. Он слышит тихий смешок и ухмыляется.
— Так вот что тебе нужно, чтобы взбодриться? — дразнит парень.
Лэнс прячет улыбку в чужой груди.
Кит садится на диване, поворачивается и нависает над кубинцем так, что его колено теперь находится между ног, а руки — по обе стороны лица. Парень под ним краснеет от этого ещё сильнее.
Когане посмеивается и снова целует в лоб, Макклейн ёрзает. Кит начинает осыпать лицо быстрыми поцелуями, заставляя второго безумно хихикать.
Кубинец горит; губы были на щеках, носу, подбородке, веках. Он хихикает как идиот. Затем его чмокают последний раз в висок, и Лэнс обнаруживает, что наконец-то может правильно дышать. Кит смеётся над ним.
— Я устал. И, о нет! Гравитация тянет меня! — восклицает он.
Когане перестаёт нависать и позволяет себе упасть на человека. Оба издают звук «у-уф» и закатываются смехом, на мгновение забывая о причине, по которой Лэнс был расстроен.
— Hola niños, — любезно приветствует Роза с коробкой пиццы в руках.
Оба замирают, прежде чем слезть друг с друга и усесться на диване правильно. Роза ухмыляется.
— Мы не слышали, как вы вошли, — смущённо произносит Кит.
Лэнс пытается не умереть, тупо глядя на экран телевизора.
— Да, я поняла. Закажите ещё пиццы, ладно? У меня сегодня вечером перерыв, — говорит женщина и ставит коробку на кофейный столик. — О, и немного горячих крылышек. Больше голубого сыра.
Роза выходит из гостиной, а подросток с маллетом пускает воздух из ноздрей.
— Это не было неловко, — говорит он с сарказмом.
Макклейн выходит из транса и посылает улыбку. Кит усмехается, протягивая руку, чтобы открыть коробку с пиццей. Он берёт самый большой кусок и суёт его в руки возлюбленному, тот благодарно мурлычет.
— Яблочный чай с косточками, верно? — бормочет Кит, взяв кусочек для себя.
Кубинец фыркает.
***
Утро понедельника наступило слишком рано. Кит беспокоился, что жалкой недели Лэнсу не хватило, чтобы прийти в себя после того, что произошло. Он, казалось, был сильно потрясён, даже когда Адам, Мэтт, Ромелль и Ханк пришли извиниться. Кит не думал, что он сможет снова встретиться с ними лицом к лицу, и особенно с остальными.
И всё же Макклейн был упёртым: он настаивал на том, чтобы пойти в академию, и ничто не могло заставить его передумать. С другой стороны, Кит знал, что если бы он достаточно постарался, то смог бы убедить студента остаться дома.
Дело не в том, что Кит был против идеи пойти в школу; на самом деле он считал, что это пойдёт парню на пользу (и станет важной частью процесса его исцеления). Просто он действительно беспокоился о том, что произойдет, если Макклейн столкнётся с одним из них.
— Кощунство, — выдыхает кубинец, возвращаясь в спальню.
Когане стоит перед зеркалом в полный рост в ещё одном наряде Лэнса. Он носил его одежду всю неделю, с тех пор как отказался идти домой.
На самом деле ничего особенного: это оливково-зелёная рубашка с двумя горизонтальными чёрными полосками на груди, заправленная в чёрные джинсы (которые были закатаны, потому что ноги Лина были намного длиннее, чем у Кита). На нём надета одна из джинсовых курток Лэнса — у того их было несколько, — что выглядит почти тёмно-синей.
— Почему ты выглядишь в моей одежде лучше, чем я? Это моя грёбаная одежда, — вздыхает Макклейн.
Кит фыркает, когда кубинец плюхается на кровать и натягивает свои чёрные Vans'ы.
— Это не так, но спасибо.
Он хватает свои перчатки со стола и надевает их, а Лэнс вскакивает с кровати и хватает сумку из-под стола. Когане делает то же самое.
— Честно, ты бы хорошо смотрелся во всём. Не будь таким скромным — это оскорбительно для тех из нас, кто не так красив, — говорит Макклейн, когда они идут по коридору на кухню.
Сегодня Роза не приготовила сытный завтрак, она ушла на работу меньше тридцати минут назад.
— О мой грёбаный бог.
Кит начинает свою речь, выхватив грушу из вазы для фруктов. Лэнс же берёт яблоко.
— Ты буквально самый красивый человек, которого я знаю.
Макклейн краснеет и собирается возразить, но его останавливают, легонько прикрыв рот рукой.
— У тебя нет абсолютно никакого права голоса в этом вопросе. В заключение скажу, что ты чертовски великолепен. Спасибо, — говорит Когане так, будто заканчивает деловую встречу.
Лицо Лэнса вспыхивает, но он не говорит ни слова, даже когда Аки ухмыляется, провожая его к входной двери.
***
В школе не очень интересно в этот понедельник. Конечно, были приглушённые перешёптывания и украдкой бросаемые взгляды, но ничего более, чем лёгкое волнение в молодёжном социальном пузыре. Кит был уверен, что ходят слухи, но он не утруждал себя их выслушивать.
Хотя было что-то… странное. Люди стали милыми? Киту и Лэнсу махали в коридоре и посылали нежные улыбки. Учителя не обращали на парочку никакого внимания (что было странно, потому что их ругали за то, что они невероятно часто хихикали), и это только доказывало то, что преподаватели слышали о произошедшем.
Кит благодарен всем людям, которые не косились на них так, будто они были какими-то главными героями шоу уродов.
Ребята не столкнулись с остальными на своём первом блоке, и Лэнс заверил Кита, что на третьем блоке тоже никого из них не будет. К счастью, парни не заметили их и в коридоре.
Единственная проблема в тот день, по мнению Когане, заключалась в том, что парни понятия не имели, где сидеть во время обеда. Мальчику была абсолютно ненавистна мысль о том, чтобы сидеть там, где они привыкли, поэтому пара медленно обошла двор в поисках свободной скамейки.
К счастью, приятная компания студентов увлекла их за свой столик, настаивая на том, что это совсем не проблема. Они оказались добрыми ребятами, некоторые из них учились на втором курсе. Кит был искренне им благодарен.
— Боже мой, какого хуя?!
Это воскликнули Эллиот, безудержно смеясь. Они невысокого роста, с потрясающим чувством стиля. Именно они предложили места Киту и Лэнсу.
Ви хихикает вместе с ними. Это первокурсница, с ярко-жёлтой стрижкой пикси и ещё более яркой личностью.
— Вот это хороший куш! — отвечает Майк, парень-второкурсник с вьющимися розовыми волосами, круглыми очками и змеиным прикусом.
— Ты грёбаный идиот! — подчёркивает Тайлер, смеясь вместе с ним.
А это — первокурсник с пушистыми каштановыми волосами и высоким голосом.
— Хватит издеваться над Майком! — говорит Кори, прищурив глаза за стёклами очков.
Он второкурсник с тёмно-зелёными волосами и проколотым языком.
Все эти люди смеялись над плохим мемом, который Майк сбросил группе. Кит и Лэнс весело улыбались, пока ели, и чувствовали себя комфортно рядом с ребятами.
Коллектив объяснил, что они случайно услышали о том, что произошло, и даже похвалил их за то, что парни настояли на своём. Когане они сразу понравились.
— Вы все просто ненавистники! — говорит Майк, хватая свою сумку.
— Твои мемы — отстой! — смеётся Тайлер.
— А теперь слушай сюда, приятель.
Майк поднимает брови, расстёгивает молнию на одном из карманов сумки и вынимает солнцезащитные очки. Затем надевает их поверх своих собственных, выглядя как чёртов дурак.
— Слова не могут причинить мне боль, эти очки от Гуччи! — говорит он и делает странные движения руками.
Лэнс заливается смехом, когда остальная группа закатывает глаза.
— Видите?! Этот парень разбирается в юморе! — хохочет Майк.
— Прекрати, ты его поощряешь, — хихикает Кит.
Макклейн фыркает. Ему нравятся эти парни.
***
На самом деле сказать особо нечего. Лэнс и Кит провели остаток дня вместе, вздохнув с облегчением, когда по всему зданию прозвенел звонок с уроков. Никакого взаимодействия между ними и остальными не было и не будет до следующей недели.
Следующим появился Широ. Он отправился к дому Макклейнов, где Кит на тот момент практически жил
. Такаши беседовал с Лэнсом на кухне, оставив младшего брата неловко ёрзать на диване в гостиной и скучать по теплу кубинца.
Это длилось около сорока минут, и когда они оба вышли из кухни, на щеках Лэнса были видны следы от слёз. Широ тоже плакал. Он поблагодарил Макклейна за то, что позволил им поговорить, сказал Киту, что всегда ждёт его дома на обед, и ушёл.
Когане не вернулся домой той ночью. Вместо этого он утешал измученного парня в своих объятиях. Если они и разделили несколько поцелуев, никому не нужно было об этом знать.
Следующей, на удивление, была Аллура. Кит с самого начала не хотел впускать девушку внутрь, поэтому понятия не имел, почему оставил её наедине с Лэнсом.
Они говорили. Прошёл ровно час и семь минут. Макклейн вышел из своей комнаты со стоическим выражением лица, Аллура была в слезах. Она извинилась перед Когане и ушла.
Прошло ещё около недели, прежде чем Пидж появилась на пороге дома. Когда она вошла, её глаза уже были на мокром месте. Ребята разговаривали на кухне приглушёнными голосами и с тихими всхлипываниями. Кит стоял в коридоре.
Затем Пидж ушла быстрее, чем пришла. Той ночью Лэнс плакал в подушку. Его обнимали, пока он не заснул.
Кит никогда не спрашивал об извинениях. Ни разу. Он не хотел расстраивать парня, и, откровенно говоря, это было не его грёбаное дело. Когане не возражал, ему не нужно было знать, что сказали ребята. Ему не хотелось знать.
Лэнс на несколько дней вернулся к своей привычке — ни с кем не разговаривать ни по какой причине. Киту было больно видеть юношу таким, но остался. Он был рядом с каждым прерывистым всхлипом; каждым криком в подушку; каждой слезой, пролитой в безбожные часы раннего утра.
И Лэнсу… полегчало. Ему действительно полегчало. Он стал говорить чуть чаще, поэтому у Когане кружилась голова от предвкушения. Мальчик не мог дождаться, когда Макклейн станет достаточно уверенным в себе, чтобы заговорить публично.
Это был мучительно медленный процесс, даже лишь для того, чтобы заставить его поговорить с членами собственной семьи. Кит не возражал и никогда этого не делал. Он мягко поощрял парня говорить во время ужина и уговаривал его произнести несколько слов во время обеда. Лэнс застенчиво подчинялся.
Благодаря этому подросток начал понимать, каким был Макклейн на самом деле. И, чёрт возьми, он будет влюбляться ещё больше каждый раз, когда кубинец открывает свой грёбаный рот.
В конечном итоге Когане понял, что Рейчел и Лэнс были очень похожи. Последний любил поболтать о чём-то совершенно не по теме, когда только можно. У него были самые дерьмовые подкаты на свете, и Кит смеялся (и краснел) каждый грёбаный раз. Как, чёрт возьми, можно было считать этого парня раздражающим? Это было мило. Даже очаровательно. Или, может быть, Кит просто зашёл слишком далеко.
Когане любил слушать, как его возлюбленный говорит так уверенно, так радостно. Поначалу Лэнс был немного застенчив, но как только мальчик с маллетом заводил его, он никогда не останавливался. Кит, честно говоря, жил ради этих моментов.
Каждый раз, когда кубинец начинал говорить, Кит слушал с глупым выражением лица, и он уверен, что Вероника и Рейчел (и, возможно, даже Роза) шантажировали его. Парень ничего не мог с собой поделать. Видеть Лэнса таким счастливым просто… Аргх. Понимаете?
Он стал лучше это скрывать, хотя, ну, не совсем. Их друзья (точнее, Тайлер и Майк) постоянно дразнили юношу наедине, когда не было рядом Макклейна. Они, блядь, не слепые; они точно знали, что происходило.
Кстати, о друзьях (или, скорее, бывших друзьях): ни Кит, ни Лэнс действительно больше не разговаривали с ними. Конечно, возникали случайные разговоры и редкие беседы в классе, но только этим всё и ограничивалось. Лэнс пока не был готов простить ребят. Это были в основном Ромелль, Мэтт и Ханк, которым Макклейн даже потрудился помахать, и они были единственными, с кем Кит удосужился быть любезным.
На тот момент их бывшие друзья считались однокурсниками, не совсем друзьями. Лэнс их перерос. У него появились новые друзья, и это нормально. Больше не было никаких горьких чувств (кроме крошечных обид Кита), и парень не был обязан прощать ребят. Они понимали, они дали ему пространство.
Это пространство в конечном итоге стало постоянным, и это тоже было нормально. Совершенно нормально — ссориться с хорошими друзьями, а в ситуации Лэнса это было совершенно неизбежно. И его это устраивало.
Макклейн был доволен тем, как двигался дальше, даже если ему не терпелось этого сделать. Но Кит оставался рядом, успокаивая его всякий раз, когда было нужно. С ними всё будет в порядке. Лэнс был уверен, что с ними всё будет в порядке. На сто процентов.
Вот почему он сказал «да», когда Кит попросил его стать своим.
