***
- Что ты делаешь? – Ньют подошел чуть ближе и даже протер глаза, решив сперва, что ему напекло голову солнцем, и у него галлюцинации. На том месте, где они традиционно разводили костер, Котелок самозабвенно вязал что-то из соломы, складывая на уже приготовленный остов «пожара». - Молюсь, - широко улыбнувшись, отозвался тот и обернулся. – У всех свои способы достигать желаемого. Или не достигать. Галли вон решил достраивать сарай для инструментов и жить в нем, видимо, потому что никак не может смириться с тем, что его не приняли к бегунам, и хочет доказать, что он лучше, хоть так вот. Алби чаще всего записывает свои мысли в блокнот, чтобы ничего не забыть и сохранить о чем-то память, ты каждое утро что-то шепчешь у врат, наверное, заклиная гриверов, я уж не знаю, Минхо снова, видимо, подавился тишиной, и не разговаривает ни с кем, даже со своими. С самой вот смерти Тора. А я решил попробовать принести жертву языческим богам очага и кухни, чтобы они послали мне толкового помощника с этим лифтом. Ньют вскинул брови, едва заметно покраснев. - Не думал, что ты так тщательно наблюдаешь за всеми, - заметил он. – Ты же дальше своих кастрюль и чанов никуда не смотришь даже. Котелок пожал плечами. - Я бы и не смотрел с радостью, только как иначе узнать, кого и чем и когда кормить надо. Вот Алби явно нужно бы шоколад, потому что он слишком много думает, того гляди рехнется, но ему же не впихнешь. Вот я в чай и подмешиваю понемногу. А у тебя нога так и не зажила нормально, я же вижу, что хромаешь, да еще теперь повадился вскакивать ни свет, ни заря. Зачем бы? Ты за Минхо волнуешься, я знаю, Ньют, но только ему наплевать на это, как и на всех здесь, поверь мне. Он ищет смерти, а такие, как он, своего добиваются. Поэтому тебе приходится досыпать еще одну ложку кофе утром, а то ты уснешь где-нибудь с лопатой и испортишь себе и вторую ногу. - Я не… - Ньют даже растерялся. – Я… - Если я готовлю, это не значит, что я слепой, - проворчал Котелок. – Я вижу, что ты до сих пор… к-хм… ладно, не о том же речь. Он махнул рукой, оборвав себя самого, и прикрутил к большому чучелу два пучка соломы, изображая лапы, и водрузил сверху бараний череп. - А я вот хочу, чтобы у меня помощник появился не как сейчас – подай-принеси, а чтобы любил наше дело так же, как я, чтобы тоже замечал все и помогал мне всем вовремя нужное дать. Вот и решил – принесу жертву. Сегодня же лифт прибывает – пусть в нем такой парень окажется. Ньют не выдержал и засмеялся, закрыв глаза рукой. Он кого угодно мог представить приносящим жертву придуманным богам, кроме Котелка, который если и молился на что-то, то исключительно на свой огромный чан, в котором готовил рагу и супы. - Ну, давай помогу, - предложил он, с трудом пытаясь вернуть себе серьезность. – Пусть тебе повезет сегодня. Я буду рад, если у тебя появится еще один помощник. Тем более, что я давно хотел предложить Алби праздновать появление новичков. Мне кажется, так им будет проще примириться с положением дела и понять, что они тут не лишние. Котелок согласно кивнул и начал наматывать на чучело бусы из ягод и трав.***
- Привет, новичок. Алби соскочил в лифт, вокруг которого столпились все глейдеры, и протянул руку забившемуся в угол парнишке. - Помнишь что-нибудь? Тот оторвал от лица руки, уставившись на него огромными карими глазищами, всхлипнул и зарыдал так горько и отчаянно, что Алби на секунду опешил. - Эй, - тихо позвал он. – Все нормально, ты в безопасности… Парнишка сжался в комок, вцепившись себе в волосы и продолжая плакать. - Мама… - вырвалось у него сквозь всхлипы. – Мама… Алби поднял голову и потерянно уставился на Ньюта, словно ждал, что тот сможет хоть что-то ему объяснить. Остальные глейдеры удивленно смотрели на происходящее. Кто-то хмыкнул, кто-то брезгливо скривился, Зарт вообще плюнул с досады. - Я не помню таких малявок, - Ньют слез в лифт и присел около Алби, озадаченно рассматривая новенького. – Совсем малец же… - И что нам делать? – Алби вздохнул, раздраженно проведя ладонями ото лба к затылку. – Отправить обратно уже не получится. Значит, так надо, раз такого прислали. Давайте, парни, выгружаем все. Ньют, дружище, разберись с этим, а. И поднялся, начав передавать наверх ящики и коробки. Ньют вздохнул. Как всегда, самое веселое достается именно ему. Кто сказал, что так почетно и здорово быть вторым в Глейде? - Привет, - он осторожно тронул за плечо рыдавшего парнишку. – Эй, все нормально. Пойдем, воды выпьешь… Успокаивать истерики ему еще ни разу не доводилось, особенно такие горькие. Он умел тушить вспышки гнева и бешенства, отлично поднаторев в этом вопросе, но вот как быть в такой ситуации - не понимал совершенно. И еще впервые с того дня, как Ньют оказался здесь, новичок кричал «мама». Это был странно, учитывая, что вот он сам чисто теоретически знал, что у него тоже мама есть. Но никогда не вспоминал о ней и не задавался вопросом, а как именно она бы могла выглядеть или куда она делась. - Идем, - Ньют взял парнишку за руку, стараясь ободрить и хоть как-то успокоить. – Чай с земляникой будешь? Тот поднял голову, торопливо вытирая глаза и нос кулаком, и вцепился в ладонь Ньюта, как в последнюю надежду. - Буду, - кивнул он и снова всхлипнул. - Я Ньют, - Ньют поднялся, потянув его за собой. – А ты? Не помнишь? Новенький замотал головой. Он оказался совсем невысокого роста, с копной вьющихся каштановых волос, чуть полненьким с совершено открытым по-детски доверчивым взглядом. - Не страшно, - Ньют вздохнул, принял протянутую Галли руку и выбрался наверх. – Вспомнишь потом. - Ну и нытик, - Галли закатил глаза, на долю секунду удержав ладонь Ньюта в своей, но потом поспешно выпустил и отвернулся. – Абзац просто. Только этого нам не хватало. - Ты предпочёл бы, чтобы нам прислали огрызающегося и матерящегося звереныша? – Ньют хмыкнул, поняв, что помогать новенькому выбраться никто не планирует, и протянул ему руку сам. - Одного хватает за глаза, спасибо уж, - Галли мотнул головой, но все же, видимо, ему стало стыдно, потому что он присел рядом и тоже свесился в лифт. – Цепляйся, сопляк, Ньюту одному такую тушу не вытащить. К его огромному раздражению, парнишка повис на их руках мертвым грузом, даже не пытаясь подтянуться или подпрыгнуть. - Черт! – Галли рванул его вверх, опасаясь, что тот перевесит Ньюта и уронит его в лифт. – Ну и жирдяй. Они вытащили новичка наверх, и Галли тут же брезгливо отдернул руку, поняв, что пальцы мальчишки были измазаны соплями. - Умойся, убожество, - бросил он, отряхивая ладонь. – Пойдем, Ньют, пусть сначала выть перестанет. Ньют нахмурился, неодобрительно качнув головой. - Иди. Скажи Алби, что я скоро освобожусь, он хотел что-то обсудить по вашему проекту водяной мельницы. Галли скривился, явно разозлившись на то, что Ньют остался возиться с новеньким, но подчинился и ушел. - Не обращай внимания, - Ньют улыбнулся парнишке, который затравленно озирался по сторонам. – Я сейчас все объясню тебе… Тот схватил Ньюта за руку и торопливо закивал, доверчиво заглядывая в глаза. - Идем, - Ньют приобнял его за плечи и повел в сторону кухни. – Скоро обед. Я попрошу у Котелка для тебя чай с земляникой и ромашкой. Он успокаивает… - Мама… - парнишка снова залился слезами, спотыкаясь на каждом шагу и цепляясь за его руку. Ньют вздохнул, сдул со лба челку и потащил его за собой, решительно не зная, что делать. С таким он столкнулся впервые. Обычно новичками занимался Алби, решавший, что с ними делать, пока хоть чуть в себя не придут – дать осматриваться и начинать соображать, запереть, чтобы не навредили себе, или просто побродить с ними и дать успокоиться. И именно вот эта радость досталась Ньюту – вытирать сопли совсем мелкому пацану. «Лет 12 ему, не больше. Куда нам такого малявку-то девать? Вот же не было печали…». Он усадил парнишку за стол и пошел на кухню, чтобы налить ему чай. «Чую, ночка будет прекрасная. Надеюсь, парни с пониманием отнесутся – он же мелкий совсем еще». - Держи вот, - он сунул кружку новенькому и сел рядом. – Все хорошо будет. Пей чай, а потом пройдемся. Я покажу тебе где и что.***
К вечеру новенький хоть немного успокоился, с аппетитом умяв предложенный ужин и даже начав задавать вопросы. Имени своего он так и не вспомнил, но с удовольствием знакомился с окружающими, старательно запоминая их имена. Правда, он не отходил далеко от Ньюта, а когда выяснилось, что спать ему предстоит в гамаке под открытым небом, снова залился слезами, дрожа и озираясь по сторонам. - Блин, так ведет себя, словно его гривер сожрет тут среди ночи! – раздраженный Галли зло затянул узел на креплении гамака и выругался. – Хватит сопли жевать, малявка! Спи давай! Завтра у всех подъем и работа, и у тебя тоже! Все! У него болела голова, и хотелось привычной вечерней тишины, а не этих жалких всхлипов. К тому же вечерами он всегда бывал зол. - Галли, успокойся, - к ним подошел Ньют. – Я думаю, так ничего не выйдет. Я заберу его – пусть ночует сегодня у Алби, так спокойнее будет. Галли зло сверкнул глазами, от души пожелав дать новенькому хороший подзатыльник. В хижине Алби, разделенные загородкой, стояли две кровати – его и Ньюта, и больше там места не было. - А ты где спать собрался? – прищурился он. - Я разберусь, - Ньют хмуро качнул головой. От Галли не укрылось, что он бросил быстрый косой взгляд на дальний навес, где спали бегуны. Галли хотелось выть в такие минуты. Выть, орать, биться лбом в стену или убивать. Да, с того памятного вечера, как ему отказали в возможности даже попробовать стать бегуном, Минхо и Ньют больше словом не перемолвились. Между ними словно выросла ледяная стена. И Галли в душе радовался ей, как заклинание повторяя слова, брошенные Вожаком бегунов, прежде чем он замолчал окончательно, опять став немым, как в самом начале. «Я выиграл. Я выиграл. Я выиграл. И он это признал. Такие, как эта тварь, не отступают просто так. Значит, для этого есть причина. И она очевидна. Я выиграл. Я просто подожду теперь, когда изменятся правила, и скажу Ньюту…» Галли был так счастлив в первые дни этого отчужденного молчания, что даже начал перестраивать свой сарайчик с инструментами, планируя сделать из него домик. Да, небольшой, но такой, чтобы на двоих в нем хватило места и было бы удобно жить. Ночами, лежа без сна, Галли мечтал, как однажды Алби скажет, что законы изменились, или произойдет что-то еще, что уберет правила, и тогда… А потом он застал Ньюта еще до рассвета недалеко от закрытых врат, беззвучно читавшим молитву. О них. Об этих тварях, вернее, об одной, конечно же, – остальные были не при чем. И с тех пор его жизнь раскололась надвое. На дни, когда он верил, заглядывая в эти лучистые глаза глубокого чайного цвета, и отвратительные вечера, вот как сейчас, когда Ньют с возраставшей тревогой смотрел на врата, дожидаясь возвращения мрази, которой было глубоко плевать на него, а потом украдкой следил, как надменная скотина снисходительно принимает от Котелка ужин и сваливает спать. В такие минуты Галли безумно хотелось хоть на ком-то сорвать свое бессильное зло, резавшее его изнутри битым стеклом. И он играл в Круг со всеми желающими, от души наслаждаясь тем, что его никто не может победить. Осознавая себя лучшим. Самым лучшим, если бы не одно поражение в самом начале… И словно этих бед было мало, им на головы свалили сопливого мелкого новичка, умевшего только вытирать нос и жалко хныкать. И разумеется, именно Ньюту надо было начать с ним возиться.