Тайна на костях

      Мрачные кирпичные стены огромного изолятора от всего мира, и хоть как-то становились светлее, благодаря солнечным лучам. СИЗО — место, где люди дожидаются результата, который решит их судьбу: сидеть или нет. Кто-то там может находиться несколько дней, кто-то месяцами, а некоторые и вовсе года.       Очень часто поддавалась невкусная и холодная еда, вода была с привкусом ржавчины, матрацы некоторые и вовсе были в дырках. Некоторым людям попадались старые с испражнениями людей: не самая приятное, не правда ли?       Сержанты, лейтенанты и другие из правоохранительных органов почему-то решили, что люди за решётками достойны такого обращения к себе. Кроме антисанитарийных условий, они могли очень туго зажать наручники, не пустить в туалет, из-за чего заложнику приходилось делать это у себя в камере, а для некоторых дарили несколько ударов от себя.       Государство, конечно, взялось немного за условия проживания до объявления результатов. Были поставки на новые матрацы и белье, так же разнообразили меню: добавили к грече котлеты с ветчиной и сыром, а по средам давали пломбирное мороженое. Приходили волонтеры с заявлениями, что здесь сидят такие же люди, как и все.       Но кто их слушал? Только те, кто находятся по ошибке в этом отвратительном изоляторе, который ставит на человека ярлык «преступник» или «мусор».       Истощенный парень сидел в своей камере с опущенной вниз головой. Его запястья были все в синяках из-за наручников, которые ему обожают затягивать посильнее со словами «так тебе и надо, грязная паскуда». Светло-русые волосы, которые всегда были густые и хорошо уложены, здесь стали сухими, седыми и такими хрупкими. Аккуратные ногти давно уже обгрызены, так как не все могли позволить себе хорошие маникюрные ножницы для ухода за собой. Пухлые алые губы полностью потрескались, запекшаяся кровь виднелась на уголках: дурацкая привычка сдирать кожицу с губ.       Напротив сидел его сосед: мужчина лет сорока с большим пивным пузом. Он постоянно лежал на своей скрипучей кровати и что-то напевал себе под нос. Его тёмные глаза были похожи на крысиные: да и сам он человек не из приятных. Поселили его сюда месяц назад, если верить словам, то за жестокое обращение с животными. От него постоянно можно услышать какие-то насмешки в сторону четырёхлапых: про их бесполезность в этом мире, про мягкую и изящную шерсть, про высокий писклявый голосок, который так удовлетворял этого человека.       — Хей, Кас, ты знал, что коты с черепашьей окраской в 99% случаях — кошечки? Не успел такую застать, а так жаль, тц.       — Ты болен, — это всё, что мог выдавить из себя так называемый «Кас». Его голос был охрипший, даже немного вялый и тихий.       — Как и все сидящие здесь! Чёрт, да ты же прибил студенток, а ещё мне что-то говоришь. А-ха-ха. — Мужчина залился хохотом. — Каспер, ты такой умора.       Парень сильно сжал ладони на коленях и повторял про себя лишь одну фразу: «Я не убийца. Я не убивал. Я этого не делал. Я не убийца». Старший Янковский упал корпусом на свою кровать и закрыл руками глаза, стиснув плотно зубы. Не один год находится в следственном изоляторе после трёх судов, где так и не решили его дело. Проще было бы уже сесть в тюрьму, так как некоторые, кто второй или третий раз на этом пути, говорят, что там намного лучше. Рассказывают, что даже мягкие диваны стоят с телевизором в комнате отдыха.       Каспер медленно убрал руки и посмотрел вбок. На холодной стене висела потрепавшаяся фотография, кое-как закрепленная скотчем. Запечатлёны на неё же сам Каспер в те года, когда ещё волосы имели золотой оттенок, кожа здорового оттенка, а на щеках можно было даже увидеть румянец, младший брат — Томас и их золотой ретвилер. Парень улыбнулся, вспоминая своих родных. Братишка с улыбкой на фото держит пса за шею, а волосы жутко потрепаны: в тот момент Кас специально испортил ему укладку, чтоб на фотографии быть единственным ухоженным сыном. Ему хотелось, чтоб Том побыл ещё неряшливым ребёнком, ведь родители хотели, чтобы тот очень быстро стал взрослым. Золотой ретвилер — Майка. Чудесная собака. Жива ли она до сих пор? У родителей или у брата?       — Янковский Каспер, к вам посетитель. Свидание будет длиться двадцать минут. Встать лицом к стене.       Камеру открыл молодой сотрудник, ровесник Каса, он же и помешал ему. Янковского спасала лишь эта фотография и воспоминания, которые пытался поддерживать каждый день, чтоб не скиснуть: а тут его какой-то хиляк отрывает от мыслей.       Каспер медленно поднимается с кровати. На нём была серая грязная форма размеров на два больше: либо такую дали, либо парень настолько исхудал. Второй вариант более правдив в данной ситуации. Парень медленными шагами подошёл к той же холодной стене и прижался щекой, руки за спину и сжал кулаки, потому что почувствовал, как ему снова затягивают наручники плотнее.       — Слабже, прошу.       — Не могу. Приказали свыше затягивать вам именно так. Да и такого бы преступника, как вы, я бы и вовсе никогда с наручников не спускал.       Тот парнишка усмехнулся, сжал воротник и наручники Каспера и повёл к камере свиданий. До заключенного только сейчас мысли дошли, что он никого не ждал. Брат не придёт ещё ближайшую неделю: договаривались уже на дни встреч. Родители? Нет, они отвернулись от него, как только того задержали. Вычеркнули из семьи моментально. Томас говорил, что Кас вырезан из половины фотографий, либо зачиркан аккуратно ручкой. Девушка? Её вообще нет.       Раз коридор. Поворот. Множество серых дверей, смех заключенных и какие-то странные крики. Навстречу моментами шли другие сотрудники СИЗО, кивали друг другу и расходились.       Каспера привели в комнату свиданий и впустили, сказав, что они там одни, так что не запутается, куда садиться. Само помещение представляло собой обширную комнату с диванами. Обычно его приводили в ту, где толстое стекло и телефон для разговоров, но тут более… шикарно? Непривычно тело будет чувствовать мягкое кресло.       В одном из них сидел мужчина лет пятидесяти. Давно седые волосы, немного сморщенная кожа, очки на носу: классический тип для своего возраста. Он читал какой-то журнал, был погружён в свои мысли настолько, что сразу не обратил внимание на Каса, стоявшего по центру комнаты.       — Простите?       Неизвестный сразу поднял голову. Какое-то время сидел прищуренным, но потом сразу расслабился и заулыбался. Не постеснялся даже встать и обнять ошарашенного Каспера.       — Ох, Янковский, как я вас давно не видел! Больше трёх лет прошло с нашей последней встречи. Даже не спрашивайте, почему я вас решил навестить. Мне стало так тоскливо, вот и подумал зайти к вам, — мужчина активно жестикулировал, приглашал Каса сесть напротив.       — А, это вы. Не узнал. Я ваше имя не помню, извините.       — И не важно. Ох, вы так изменились. Потрепали же вас здесь.       Каспер недовольно цыкнул. А что этот мужчина мог ожидать от трёх лет в СИЗО, когда больше половины людей, поступивших с ним в один месяц, уже отматывают свой срок. Янковский явно был не рад данной встрече, он ёрзал на ужасно мягком диване и постоянно смотрел в углы комнаты.       — Не вижу смысла в этой встречи. Мне хватило того, что вы меня ударили по лицу прямо в больнице при всех.       — Я прошу прощения за свою бестактность. Я был на эмоциях, понимаете? Такое горе. Но я пришёл, чтобы сообщить одну важную новость. Она вам понравится. Очень! Мне кажется, что наконец-то вы найдёте себе покой и уедете из этого изолятора.       — О чём вы?       Старик хихикнул. Он медленно поднялся с дивана и подошёл к Касперу. Тот очень медленно наклонился к уху. Данное действие заставило Янковского вжаться в кресло, лишь бы этот не был к нему так близко: отвратительный запах одеколона и смесь лекарств отходили от него. Кас сразу затаил дыхание, лишь бы не вдохнуть. Мужчина усмехнулся и очень тихо прошептал так, чтоб слышал только бедный парень, чья судьба давно сломалась.       Бледные глаза Каспера тут же вспыхнули. А лицо, давно забывшее румянец, моментально покраснело. Он сорвался с места, толкнув своим корпусом мужчину подальше от себя, так как руки были заключены в наручники. Парень будто с цепи сорвался:       — Подонок! Как ты мог! Чёрт, серьёзно? Я…я…       — Боже, спасите! Он сошёл с ума? Где у вас снотворное?       — Нет, нет! Послушайте! Пожалуйста, я всё скажу, только…       Кас моментально отключился, как только сотрудник ударил его дубинкой по голове. Тело парня рухнуло на пол, кожа снова побледнела, а дыхание замедлилось. Вновь жизнь, вернувшаяся на миг, хоть и в образе ярости, покинула его.       — Вы в порядке? — тот же парень, что ввёл Каспера сюда, начал помогать мужчине.       — Да, спасибо, молодой человек. Я ему просто сказал, что его семья очень скучает по нему, а он сорвался. Бедный… А такой хороший врач был. Вы слышали про его заслуги? Молод, а такой хирург! Ай, жалко терять таких.       — Врачи самые лучшие убийцы. Знают столько хитростей. Пойдемте, я вас отведу.       Каспер продолжал лежать на холодном кафельном поле и тихо сопеть. Вместо тёмной картинки ему снился младший брат, играющий с собакой. Кас, Кас, иди сюда! Лови мяч, будем играть!