Тайна на костях

      Амелия, медленно поднимаясь по лестнице, рассуждала про следующий день. Завтра снова университет, учебники в рюкзаке на спине, спешка и суета. Остались совершенно последние дни, ещё пару экзаменов и всё: можно будет вздохнуть спокойно на ближайшие недели. Только после всего этого снова садиться за бумажную рутину: искать работу, договоры, собеседования.       Хотя как-то одно полицейское отделение запомнило Кравчик, работающую у них в лаборатории как практикантка. Конечно, она (лаборатория) находилась не в самом участке, а в университете по соседству, а между ними был уже заключен договор о сотрудничестве. Один из сотрудников, вроде звали его Веслав Мицкевич, заметил, как Амелия вместе с местным криминалистам-антропологам активно работала и помогала в расследовании дела, находя новые улики. Кто-то ей даже посоветовал идти на антрополога, но Кравчик только и уверяла, что ей проще работать с уликами, а не с самим телом и его каркасом.       Может быть, работу найти будет не так сложно, как думала Амелия. Размышлять об этом всяко рано, ведь ещё впереди целая защита диплома. От этих мыслей так и хотелось начать тереть виски. Головная боль наступала.       Амелия зашла к себе домой и рухнула на кровать, не удосужившись снять ветровку. Она крепко обняла подушку и зарылась в неё с огромным желанием спрятаться ото всех. Почему Томасу надо было появиться именно сейчас, когда на носу такие важные дела? Теперь в голове будет не только последняя сессия в жизни. Да, Амелии хотелось найти правду, чтобы прийти на могилу подруги, со спокойной душой опуститься на колени и улыбнуться со словами: «Теперь ты точно можешь спать спокойно, подруга». Но почему именно в это время года? Разве нельзя было подождать еще несколько недель. Этот младший Янковский знает как никогда про сложность последнего года, но он будто специально нагрузил новыми мыслями.       Марек выглянул из-за угла, выдохнул, увидев уставшую девушку. Он медленно подошёл и сел рядом с Ами. Его крупная рука начала гладить её потрепанные из-за ветра волосы. Девушка чуть повернулась, чтоб лучше видеть парня. Даже и не скажешь, что ему двадцать два года: детские черты лица скорее давали ему возраст возле семнадцати-восемнадцати, но никак не третий десяток.       — Малышка, карри ждёт. И я очень старался сделать вкусный глинтвейн. Вино помог выбрать твой отец.       Амелия сразу немного улыбнулась. Она приподнялась и крепко обняла своего парня, надушившегося весьма сладкими духами. Девушка сразу усмехнулась, потому что она знала, что Марек душится ими только в особых случаях (их первое свидание ассоциировалось именно с этим одеколоном). Её рука медленно поднялась по спине к шее, в голове сразу мелькнула мысль про его бархатную кожу, потом ещё чуть выше: пальцы стали медленно перебирать тёмные и короткие волосы парня. Все эти действия вызвали у Марека табун мурашек, ведь девушка знала, что затылочная часть у него — слабое место.       — Я тебя сейчас возьму и понесу на кухню. Наверняка не ела, — строго акцентировал Каминский. Амелия лишь хихикнула, продолжая пропускать волосы сквозь пальцы.       Парень сразу закатил глаза. Он схватил её на руки, крепко прижав к себе, и понёс прямо на кухню. Там стоял сладковатый запах приготовленной пищи. Стол был накрыт на две персоны: нежно-голубого цвета скатерть, посередине ваза с ромашками, по бокам от неё стояли ароматические свечи с запахом нескольких цветов, белые тарелки и остальная посуда. Амелия, как только её опустили, сразу приложила руку к сердцу и улыбнулась, выдохнув тихо.       Марек подошёл сзади и обнял её за живот, прижав к себе. Он уткнулся в плечико и начал шептать:       — Дорогая моя, ты в последние дни очень вымоталась. Сначала сессия, потом этот идиот на экзамене, а теперь ещё ловелас-полицейский на машине, а за ним и другое. Я волнуюсь за тебя и решил устроить домашнее свидание. После него можно принять будет ванную с морской солью, ты уснешь у меня на плече, я аккуратно поднимусь и уложу тебя на кровать, поставлю будильник и лягу рядом. Разреши, чтобы было так. И разреши пригласить тебя за стол. Я старался и готовил! Ох, слышала бы, что мне твой папа рассказал. Ну, слушай…       Он взял Амелию за руку и повёл к столу. Парень весьма насыщенно и красочно стал описывать последние события дня, пока девушка ездила с Томасом по делу. Ами только и делала, что смеялась и улыбалась, вставляя порой свои слова. Марек понимал, что сейчас ей хотелось говорить меньше всего: брал инициативу на себя.       — Это же сон, Марки? Ты устроил домашнее свидание и предлагаешь романтическую ванную? Я же чувствую какими духами ты надушился. Не просто так! — Амелия держала в своих руках кружку глинтвейна, украшенную зонтиком с долькой лимона. Её взгляд был устремлён прямо на смущенного парня.       — Ами, ну я просил же, — Марек решил промолчать насчёт сокращения имени, — кхм, не задавать лишних вопросов. Отдохни. А вот одеколон мне и просто нравится, не всегда по праздникам!       Так они и просидели за разговорами. Амелия не заметила, как все тревожащие мысли улетучились, а голова перестала болеть. Три года назад.       Амелия крепко обнимала немолодую женщину в лёгком бежевом платье. Та, в свою очередь, хлопала немного по спине и что-то наставляла, не умолкая:       — Вы там много не пейте. Хорошо, что закрыли первый курс. Впереди ещё целых три. Ох, моя Ами, я так горжусь тобой. Жаль, что брат сейчас в другом городе.       — Мам, я уезжаю на дачу к Вере всего на неделю. А ты говоришь так, будто я на всю жизнь перелетаю, — Амелия даже немного засмеялась.       Ханна Кравчик, мать Ами, не нашла в этом ничего смешного. Она лишь недовольно повела плечами и хмыкнула носом. Женщина ещё несколько секунду поворчала, но потом продолжила разговаривать с дочкой, держа её за маленькую руку. Отец, Юзеф Кравчик, стоял у дороги и докуривал сигарету. Рядом с ним была припаркована белая машина подруги Амелии — Веры. Она в тот момент грузила свой чемодан в багажник, куда рьяно пытался запрыгнуть её пёс-дворняжка — Бо.       — Ханна, отпусти уже Амелию! Им пора ехать. Я прав, Веро? — мужчина мило улыбнулся Мазур, отвлекшийся от погрузки в багажник других пакетов. Она улыбнулась в ответ уголком рта и убрала прядь блондинистых волос за ухо, её голос казался намного бархатнее в этот день.       — Вера, пан* Юзеф, Вера…       — Ну, да-да, Вера, а я как сказал? Ох, и не зови меня меня так: просто Юзеф. Сто лет знакомы, а словно не родные, — мужчина вновь улыбнулся девушке, после чего покинул её, — Амелия, пора ехать вам.       — Будто выгоняешь.       Юзеф только отмахнулся. Он напоследок поцеловал дочь в лоб и пожелал удачи. Ханна сразу обняла муженька, обхватила руками сбоку и прижалась щекой к груди, а после медленно начала махать ладонью, прощаясь с дочерью, сидевшей уже в машине.       Девушки, включив музыку на полную, ехали в машине и подпевали исполнителям. Вера сидела за рулём и пела более сдержано, чтобы контролировать себя и не отвлекаться от дороги. Амелия же позволила себе немного больше: она не могла сидеть на месте, постоянно ёрзала на переднем сиденье и двигала руками, подтанцовывая в такт.       Лучшие подруги ждали летнюю поездку на дачу к Вере ещё с зимних каникул в университете. Решение было таково: как только обе хорошо закроют год, так сразу вместе с Бо загород на неделю с вещами, едой и без парней. Всё этим и закончилось. В последние два дня их чемоданы заполнялись одеждой, кошельки с деньгами пустели, а пакеты наполнялись едой. Только Бо не менялся: сидел в коридоре и смотрел за их беготнёй.       Деревья мелькали одни за другими. Машины так же проносились в обратную сторону. Кто-то, обгоняя девушек, сигналил им: обычно это оказывались парни, заметившие, что там сидят две молодые студентки, так ещё и слушавшие громко музыку (им точно было весело). Вера с Амелией каждый раз после этого смеялись, включали ещё громче радио и уносились вперёд.       — Осталось десять минут, и мы будем на месте. Чёрт, Ами, ты запомнишь эту неделю лучше всего! Надеюсь, что мы ничего не забыли. Там, конечно, есть магазин, но он будет дороже наших городских.       — Потому мы и закупились заранее. Если и забыли, то ничего страшного. Что-то в кошельке ещё осталось. Хей, Бо, ты там как? — Амелия повернулась телом вбок, чтоб лучше видеть задние сиденья. Чёрно-белая собака спала, но как только её окликнули, так сразу села и высунула язык. Хвост Бо замотался из стороны в сторону, а глаза замерцали. Они так и просили, чтоб ему дали что-то погрызть или погладили.       Вера смотрела на дорогу. Через какое-то время девушка завернула на более дряхлую, машину из-за этого стало немного трясти. Собака сразу подскочила и начала недовольно гавкать. Кравчик только улыбнулась. Она повернулась к подруге, чьё лицо было полностью сосредоточено. И не зря, потому что Вера только месяц назад смогла сесть полноправно за машину: себя и автомобиль, подаренный отцом, жалко. Если верить словам Мазур, то её родитель копил деньги на машину дочери, как только ей стукнуло пятнадцать лет, а подарил спустя четыре года.       Девушка, на удивление для себя же, с лёгкостью припарковала машину на участке. Первым делом подруги выпустили Бо, выпрыгнувшего моментально: он помчался за дом, довольно завывая в небо. Вера сразу засмеялась:       — Дуралей мой. Я, конечно, помню, что мы отдыхаем без парней, но не взять Бо — это грех на всю жизнь. Тем более ему через три дня будет четыре года.       — Точно! — Ами в ответ улыбнулась.       Подруги быстро достали все вещи и расположились в доме. Амелия сразу была очарована уютом этого места: свежий запах дерева, старых книг, воспоминаний. Как бы это странно не звучало, но здесь чувствовался самый настоящий запах воспоминаний. Закрывая глаза, можете представить, как заходите к бабушке домой, разве там нет определенных запахов, которые будоражат кровь и память? А если зайти в учебное заведение, там же далеко не домом пахнет: сразу вспоминаются опоздания на уроки, учителя и парты. Не это ли воспоминания?       Здесь же Амелия чувствовала детство. В последний раз она была тут в далёком прошлом, потому дом воспринимался совсем иначе. Когда-то стол казался таким гигантским, а на самом деле маленький и утончённый, совсем не страшный. Девушка провела рукой по полке, собирая небольшую плёнку пыли на кончики пальцев.       — Кажется, один день мы потратим на уборку, — хмыкнула Кравчик, показывая руку Вере.       — Мы сможем это сделать весьма весело и как отдых. Первый шаг — это музыка. Без неё убираться — самый настоящий ад. Разве нет? — Мазур одарила подругу искренней улыбкой.       Она удалилась на второй этаж с вещами, пока Амелия доставала из туалета тряпки и ведра, а после этого искала краны для включения воды. Девушка продолжала оглядываться по сторонам и рассматривать дом. Кравчик сразу узнала в углу на кухне красный мяч, с которым они с Верой постоянно играли в футбол во дворе. Видимо, перед отъездом никто конкретно не убирал всё на места. На одной из полок стояла целая полоса фотографий: родители из семьи Веры, её родня и сама маленькая Мазур. Если так посмотреть, то она совершенно не изменилась: такие же русо-блондинистые волосы, припухлый немного нос и нежно-розовые губы. Светлые голубые глаза, что в жизни, что и на фотографии оставались совершенно невинными и чистыми. Амелия ещё раз улыбнулась, поставила на место фотографию и отправилась помогать Вере с вещами, а после с уборкой.       Кравчик сидела во дворе и звонила родителям по видеосвязи. Бо прыгал возле своих игрушек и постоянно гавкал, радостно махая хвостом. Вера смеялась, наблюдая за этим всем. Она также решила присоединиться к забаве своей собаки: стала отбирать игрушки и бегать вместе с ним до мяча со словами «кто первее». Естественно, Бо выигрывал, но это нисколько не отбивало желания пытаться выиграть у дворняжки.       — Привет, мам! Мы сейчас с Верой у неё дома празднуем день рождения её собаки! Бо уже четыре года. У нас всё хорошо. — Амелия стала махать рукой и смеяться, после чего навела камеру на Веру с собакой. Мазур кивнула и подняла руку в знак приветствия.       — Здравствуйте, Ханна и Юзеф! Вы как?       — Привет, Верочка. Рады тебя видеть, — женщина улыбалась в камеру и продолжала махать девочкам.       Несколько часов они провели за разговором с семьей Кравчик, у которых был выходной, потому могли позволить себе долго говорить по телефону.       — Твои родители весьма занятые, редко видитесь. Почему же ты не рада разговору?       — Вер, ты же знаешь, что у них работа и всё такое. И я это понимаю. Ян тоже пытается найти место в жизни. Это нормально. И я рада разговору, просто… волнуюсь. Марек предложил переехать к нему, но не знаю, как сказать родителям. — Амелия очень сильно засмущалась и опустила взгляд. Вера сразу же сзади упала на неё и крепко обняла, прижавшись щекой к щеке.       — Дорогая моя подруга. Мы с тобой дружим так давно, что мы уже как сёстры. Верно? Я ещё и старшая получается, — акцентировала Мазур и хихикнула, — ты послушаешь мой совет и сделаешь. Переезжай. Ами, вы с ним уже год! Тем более до этого еще общались не как пара. Он хороший парень, любит тебя. Да и ты уже не будешь себя чувствовать одиноко дома. Родителям так и скажи — они обрадуются, правда.       Амелия подняла взгляд на свою «сестру» и искренне улыбнулась. Она повернулась к ней и обняла, что есть силы. Девушка прижалась к ней, сжав чуть кофту, и закрыла глаза. Вера, как и всегда, пахла лавандой — это её любимые духи ещё со старших классов. И уже не лаванда ассоциировалась с девушкой, а девушка с ней.       Вера танцевала на кухне, громко включив музыку в телефоне и подключив к колонке. Она активно двигалась в такт, но и не забывала месить тесто. Вечером следующего дня девушки решили приготовить себе целый стол из самой разной кухни: итальянская, японская, русская, но и их польская. Амелия в это время следила за рисом. Бо, который так и нарывался спереть колбасу, скулил возле стола.       Мазур резко развернулась к Ами и засмеялась, потому что с помощью петрушки она сделала себе хохолок на голове.       — Ами, Ами, смотри! Я похожа на Гринча? А-ха-ха! Лучше сходи за мороженым, а я пока начну делать коржи. Мы его не купили, к сожалению. Да и не знали, что такая жара будет. Магазин в двадцати минутах ходьбы. Сможешь? Бо может пойти с тобой.       — Хорошо, но не шали без меня. Я скоро буду! А пёс пусть с тобой будет.       Девушка чмокнула Веру в щечку, вымыла руку и поспешила на выход. Амелия брела по рыхлой дороге мимо других участков. Каждый занимался своим делом: мужчины жгли костёр для шашлыка, кто-то встречал только приезжих гостей, некоторые женщины, как и они с Верой, танцевали под музыку. Здешняя жизнь очень сильно отличалась от городской суеты. Может и тут была своя суматоха, но всё равно почему-то жизнь людей кипела совершенно иначе. Они казались простыми и свободными среди густого леса.       Кравчик подняла голову к небу, которое было полностью чистым: ни одно облако не виднелось на горизонте. Солнце ярко озаряло каждую травинку здесь. Тёплые лучи грели лицо Ами, закрывшей глаза. Девушка очень благодарна, что Вера предложила поездку сюда.       В магазине цены, может, и были выше городских, но почему-то это не бросалось в глаза. Амелия совершенно спокойно расплатилась за стаканчики мороженного и собиралась вернуться назад. На телефон тут же поступило сообщение — это был Марек. Девушка сразу прикусила губу, потому что они с Верой обещали друг другу, что целую неделю без парней. Эта идея совершенно не казалась бездарной им двоим. Ведь это была уже как традиция со средних классов: неделя без других людей. Отложив телефон в карман, Амелия поспешила домой. Мимо неё пронеслась чёрная машина, кажется, это был Hyundai, но точно сказать нельзя. Больше всего девушка поразилась тому, как она быстро проехала: никто здесь так не мчит, потому что знают про детей, бегающих по дороге с мячом. Здесь автомобили не так часто ездят, от того ребят спокойно и отпускают.       Пожав плечами, Амелия вернулась к своему обычному маршруту. И вот через участок уже будет их заветный бежевый домик. Музыка из дома продолжала громко играть, видимо, Вера всё так же активно танцевала и пела, в то же время занимаясь готовкой. Только странным показалось то, что Бо очень громко завывал. Подозрительно, что, будучи в доме, он решил заныть: такого обычно не было.       Кравчик не стала кричать, что она пришла с мороженым, потому что через музыку её всё равно никто не услышит. Ами поднялась по лестнице и потянулась к звонку, одновременно взявшись за ручку, только дверь с лёгкостью открылась. Почему? Вера всегда закрывала её на щеколду, а тут… Амелия приоткрыла дверь, заглянула и сначала тихо, а потом громче, стала звать Веру:       — Эй! Вер? Почему ты оставила открытой дверь? Вера? — девушка зашла в дом.       Навстречу ей выбежал Бо, чьи глаза уже не просили погладить: в них застыл страх. Он продолжал выть и метаться из стороны в сторону. Амелия нахмурилась, как только увидела тёмные следы за собакой. Из-за плохого освещения не особо было видно, что это за пятна (так как был день, то Вера с Ами решили не тратить электричество, а использовать дневной свет, только вот в коридоре с окнами была беда).       — Вер?..       Амелия подошла к проёму, ведущему на кухню. Музыка играла, но подругу она не видела. Бо сразу нырнул за стойку и завыл. Кравчик тяжело сглотнула, в это же время и глубоко вдохнула, чтоб затаить дыхание. В нос ударило… что-то, вроде, металлического запаха, скорее даже привкуса. Кровь?       Девушка сделала шаг левее и застыла. Её лицо сразу побледнело. Что-то будто схватило Амелию и не даёт ей пошевелиться. По щекам потекли слёзы, капая с подбородка на кафель. Она моментально рухнула на колени и закричала, дрожащими руками потянувшись вперёд:       — ВЕРА-А!       Амелия резко вскочила с кровати и продолжила кричать имя. Её тело трясло, будто девушка сейчас находилась в лихорадке. Всё лицо побледнело, только глаза оставались красными, щёки же были мокрые. Ами резко сжалась, поджав к себе ноги, и зарыдала. Марек проснулся тут же, как только его девушка закричала. Сейчас он был испуган не меньше, ведь ему совершенно не ясна причина такого пробуждения.       — Я будто снова это пережила… Я всё это видела вновь. Она была такой бледной. Я… я опять пошла в магазин. — Амелия стала шататься из стороны в сторону и реветь, вытирая рукавом слёзы.       Марек тут же прижал к себе девушку, поняв, о чём она говорила. Он гладил своей мягкой ладонью её волосы и спину, пытаясь успокоить. На столике стояла вода, потому тут же её протянул. Парень обнял крепче Ами и поцеловал её в висок:       — Я здесь, родная. Я здесь.       Каминский ещё долго успокаивал Амелию после кошмара. Не обошлось и без снотворного, которое было убрано в аптечке немного дальше других лекарств. Парень гладил её щеку до самого конца, пока сам не уснул. Но всё это время смотрел на её беззащитное лицо и думал:       — «Кошмары недавно закончились, но вот снова возвращаются. И всё потому что вспоминала это расследование. О, Ами, мы только убрали снотворное…»       Парень прижал её к себе еще плотнее, оставив ладонь на её руках, и уснул.