Глубина резкости и чувств

      Думал ли Кирилл, проснувшись сегодня утром, когда понял, что проспал, что его утро сможет стать еще хуже? Наверное, нет. Предполагал ли он, когда попал в пробку, которую всегда успевал объехать, что его настроение станет еще паршивее? Конечно же, нет. Он всегда ненавидел ожидание за то, что когда чего-то ждал особенно долго, время тянулось непривычно медленно, или наоборот, когда он спешил, оно, как назло, мчалось со скоростью света. Смирившись с опозданием, он зашел в кофейню рядом с офисом, где вместо нормального американо ему подсунули паршивый латте. И после этого Набабкин наивно полагал, что на сегодняшний день с неприятностями и мелкими пакостями судьбы покончено.              Но беда никогда не приходила одна. Кирилл едва не опоздал на важную встречу с потенциальным рекламодателем, что в итоге прошла из рук вон плохо. Клиенты оказались весьма капризными и, сколько бы Набабкин не применял свое обаяние, заключить выгодный для их журнала контракт так и не удалось. Рекламодатели взяли перерыв «на подумать», и Кирилл прекрасно понимал, что ответа, который бы их устроил, они точно не получат. Вероятно, у них уже есть более выгодные предложения от конкурентов, и чтобы заключить контракт, им придется идти на уступки. Конечно же, для них невыгодные, но вынужденные.              Когда совершенно вымотанный Набабкин вернулся в свой кабинет, его ждала еще одна новость. На его столе лежало заявление об увольнении от их фотографа. Не самого лучшего и талантливого, но очень им нужного. Именно сейчас остаться без него означало полную катастрофу.              Первое и единственное желание — хотелось разорвать это заявление и пинками пригнать нерадивого сотрудника обратно на работу. Но попытки дозвониться до него не привели к успеху, и Кириллу не оставалось ничего, кроме того как смириться и выслать заявку в отдел по работе с персоналом на срочный подбор нового фотографа. Сколько времени им потребуется на поиски не знал никто, а нужен он им был уже завтра вечером.              Кирилл откинулся в кресле, в очередной раз задумываясь о том, как все это его достало. Бесспорно, он любил свою работу. Возможно, она была единственным, что его хоть как-то радовало. Семьи у него не было, а друзья, если их можно было назвать таковыми, появлялись только тогда, когда им было что-то нужно. Постоянных отношений у Кирилла тоже не было. Он давно старался обходиться мимолетными и ничего не значащими интрижками.              Поэтому к тридцати двум годам Набабкин стал язвительным и вечно всем недовольным главным редактором мужского журнала, в котором все основные должности занимали мужчины. И все потому что Кирилл Анатольевич категорически не доверял женщинам, и роли в его редакции они играли не самые значимые. Его пренебрежение к ним дошло до такого уровня, что даже колонку мужских советов, которая была весьма популярной, под женским псевдонимом вел мужчина.               Даже в секретари он брал исключительно парней-студентов, которых исправно присылал местный университет журналистики на практику. Это было выгодно для всех: редакция экономила на персонале, а для стажеров это был незаменимый опыт работы. Студенты из кожи вон лезли, чтобы произвести впечатление на главного редактора и вернуться сюда на работу после окончания учебы. Некоторым это даже удавалось.              Кирилл некоторое время смотрел в одну точку, не обращая внимания на разрывающийся телефон, раздумывая, как решить навалившиеся на него разом проблемы. Главной из которых был, конечно же, поиск фотографа. Прикидывая, у кого из его немногочисленных знакомых мог бы такой найтись, хотя бы на некоторое время, Набабкин бездумно щелкал пришедшие на рабочую почту письма. Лишь изредка среди кучи спама встречались банальные рабочие вопросы, которые с легкостью решались и без его участия.              Внимание Кирилла Анатольевича привлекло лишь два письма. Первое было из ректората университета журналистики, в котором они сообщали, что с понедельника пришлют двоих студентов-практикантов, и просили подтвердить наличие в редакции свободных мест для них. Набабкин тут же ответил, пообещав, что обязательно найдет, чем занять их. И это было единственной приятной новостью за день, потому что место его секретаря пустовало вторую неделю. А готовить кофе себе самому Набабкину уже надоело.              Второе письмо было от самого владельца холдинга, которому и принадлежал журнал — Игоря Акинфеева. Он сообщал, что договорился о большом эксклюзивном интервью со звездой российского футбола бразильского происхождения — Марио Фернандесом, при встрече с которым планирует присутствовать лично. Более того, он собирается контролировать всю подготовку к этой важной встрече и прибудет в редакцию уже в начале следующей недели. Кирилл, конечно же, заверил руководство, что все будет сделано в лучшем виде, и Фернандес непременно останется довольным. Отправив ответное письмо, он в сердцах чертыхнулся, понимая, что следующая неделя будет самым настоящим адом для редакции. Несмотря на то, что их с Акинфеевым связывали достаточно хорошие отношения, это не мешало Игорю Владимировичу отчитывать его за промахи, нервировать своим присутствием и мешать нормально работать.              Вообще подобное рвение для Акинфеева было странным. Он почти никогда не лез в дела журнала, если того не требовали особо веские обстоятельства. Сколько эксклюзивных интервью они взяли за последние несколько лет, и среди них были куда более именитые звезды. И не только футбольные. Но ими Игорь никогда не интересовался.              Акинфеев был строгим, жестким и требовательным руководителем. Временами немного грубым, благодаря чему он с легкостью мог поставить на место любого, используя лишь интонацию своего голоса и упрекающий взгляд. Он привык делать все идеально и требовал такого же от остальных. Сотрудники редакции его уважали и слегка побаивались. Поэтому наличие его в офисе в течение целой недели, а то и большего срока, было самой настоящей проблемой. И что только в этом русском бразильце было особенного?              От размышлений Кирилла отвлек вошедший к нему в кабинет глава новостного отдела.              — Чалов, ты опять без стука, — недовольно проворчал Набабкин, но с благодарностью потянулся за принесенным стаканчиком кофе.              — А какой смысл? — спросил Федя, усаживаясь напротив.              — Ну, а вдруг я тут… Занят? — ухмыльнулся Кирилл, отпивая глоток ароматного напитка. Неужели день хоть немного, но начинал налаживаться?              — И чем же ты тут можешь быть занят, Кирилл Анатольевич?              — Ну не знаю, смотрю порно, например? — предположил Набабкин первое, что пришло в голову.              — Ну, если надумаешь, позови, вместе посмотрим, — совершенно спокойно отозвался Чалов.              — Федор Николаевич, напомни мне, почему я до сих пор тебя не уволил? — закатил глаза Кирилл.              — Потому что тогда некому будет носить тебе кофе, — пожал плечами Федя. К специфическому юмору Кирилла Анатольевича он давно привык и к колючкам в свой адрес относился равнодушно, и даже отвечал ему тем же, — выносить твой несносный характер дольше двух недель не каждый сможет.              — Кто бы говорил о несносном характере! Твои помощники сбегают от тебя к вечеру! — поддел в ответ Кирилл, откинувшись на спинку кресла. При любом удобном случае он не упускал возможности напомнить ему о той давней истории.        — Это было всего один раз, — возразил Чалов и тут же перевел тему, чтобы в очередной раз не вдаваться в подробности, — ты лучше скажи, чего такой недовольный? Ты, конечно, всегда такой, но сегодня на тебя смотреть особенно противно. Противнее, чем обычно.              — Сити продакшн отказался заключать с нами контракт, — устало выдохнул Кирилл, скрывать от Чалова правду было бесполезно, — конечно, они ушли якобы подумать, но я-то знаю: девяносто процентов того, что они не вернутся. Либо придется принимать их условия.              — Что ты привязался к ним? Далеко ли мы уедем на конфетках? — скептически спросил Федя, вздернув одну бровь, — мы мужской журнал или пособие для сладкоежек?              — Там не только конфеты, вообще-то… — попытался объяснить Набабкин, — да и дело не только в них!              — А в чем? Может, я смогу помочь? — предложил Федя, не особо веря в успех.              — Ты мне поможешь только если найдешь мне сносного фотографа к завтрашнему вечеру! — ответил Кирилл, прекрасно понимая, что уж кто-кто, а Чалов фотографа ему не найдет, — а ты этого не сделаешь, так что никакой от тебя помощи не дождешься!              — А что с Ефремовым? — удивленно спросил Чалов, заранее догадываясь, каким будет ответ.               — Этот засранец уволился! Просто взял и ушел, не сказав никому ни слова! — Кирилл со злостью отставил от себя стаканчик с недопитым и остывшим кофе.              — Хм, — Федя сделал вид, что всерьёз задумался над этим вопросом, — возможно, что с этой проблемой я могу тебе помочь.       — Неужели? — недоверчиво уточнил Кирилл, всерьез на его помощь он не рассчитывал, — ты знаешь, где он?       — Лучше. Знаю того, кто справится гораздо лучше, чем Ефремов, — довольно улыбнулся Чалов.              — Поясни, — заметно оживился Набабкин. Это уже становилось интересным.               — Это мой друг, он фотограф и недавно переехал в Москву. Еще немного неопытный, но весьма талантливый. В нем есть потенциал! — заверил Федя.              — Господи, он хоть совершеннолетний? — на всякий случай уточнил Кирилл.              — Конечно! — успокоил его Чалов, — Он классный. Тебе точно понравится!              — Ладно, приводи своего молодого, талантливого, но неопытного фотографа. Портфолио хоть у него есть? — Кирилл устало потер переносицу, выбора у него все равно не было.              — Обижаешь, Кирилл Анатольевич! — Чалов в свою очередь закатил глаза, — все у него есть, даже камера! Причем не самая плохая.               — Тогда жду вас завтра к девяти утра, — Набабкин взмахом руки указал на дверь, — и да, в понедельник у нас будут новые стажеры.              — Вот сам и придумаешь, как их развлекать, а меня в это не впутывай! — крикнул Федя уже из-за дверей.              

***

      Утро следующего дня началось значительно лучше. Никаких опозданий и часовых пробок по дороге. И в офис Кирилл приехал за двадцать минут до начала рабочего дня, со стаканчиком своего любимого кофе. Он, не спеша, проверял почту, когда раздался нерешительный стук, и едва слышно скрипнула дверь, слегка приоткрывшись.              — Доброе утро, я к Кириллу Анатольевичу… — голос звучал тихо, с едва уловимым акцентом. Молодой человек явно пытался придать своему тону уверенности, — я Ильзат. Ильзат Ахметов. Федя сказал, что меня ждут в девять.              — Да-да, это я, — подняв глаза, Набабкин увидел смуглого молодого человека, который заинтересованно смотрел на него и робко улыбался. За свою жизнь он встречал немало фотографов и профессионала от дилетанта мог отличить сразу. Парень, который мялся у двери, с первого взгляда серьезного впечатления не производил, — проходи…те…              Молодой человек улыбнулся и прошел в кабинет, едва не запнувшись на пороге о собственные ноги. Глядя на него, Кирилл мысленно поклялся себе больше никогда не просить о помощи Чалова. Это вынужденная мера, пока у них временные трудности и нет времени на поиски опытного фотографа. А Ильзат все это время смотрел на него, с интересом скользя по его лицу своими карими глазами.              Получив кивок в сторону стоящего напротив его стола стула, парень присел напротив Набабкина и молча протянул ему папку со своими работами.              Кирилл без слов рассматривал портфолио, периодически поглядывая на Ильзата, который нервно сжимал кулаки, чтобы не выдать своего страха и волнения.              — Федор сказал, что в Москве вы недавно? — спросил Набабкин, окидывая Ахметова изучающим взглядом. Вообще он выглядел вполне себе по-столичному: стильная стрижка, модные джинсы с потертостями на коленях, светлая футболка с ярким принтом удачно гармонировала с его цветом кожи.              — Почти полгода, в метро уже ориентируюсь, — снова улыбнулся Ильзат.              — Что ж, тогда можете приступать к работе, — равнодушно произнес Кирилл, захлопнув портфолио и положив его на стол. В его тоне не было ни намека на ехидство, но безэмоциональность, с которой это было произнесено, больно задела по самолюбию Ахметова, ведь он привык к более восторженной реакции на свои снимки.              — И…это все? — Ильзат сжал губы, чтобы не ляпнуть что-то еще. А он мог бы.              — А что вы хотите еще? — Кирилл удивленно приподнял бровь, — если остались вопросы, вы их можете задать в отделе кадров.              Вспыхнув, Ильзат резко поднялся и схватил со стола свою папку, рассыпав при этом на пол несколько вынутых Кириллом из вкладышей фотографий.              — Спасибо, Кирилл Анатольевич, — подобрав с пола снимки, Ильзат выскочил из кабинета, слишком показушно, по мнению Набабкина, хлопнув дверью.              — Не за что! — крикнул вслед он и, наклонившись, достал залетевшую под стол фотографию.              Луг, уходящий вдаль, сливался с линией горизонта, где горел красный диск заходящего солнца. Девушка в длинном пестром платье держала в руках букет ромашек и загадочно улыбалась, вполоборота смотря в объектив. Кирилл не мог сказать, что она потрясающе красива, но Ильзат сумел снять ее так, что она словно светилась изнутри. Скорее всего, обычный человек не заметил бы, как мастерски парень смог показать все ее достоинства одним удачным кадром, умело скрыв недостатки.              Кирилл еще долго смотрел на снимок, все больше замечая детали, которые с первого взгляда остались незамеченными. Полевые цветы, колосья среди высокой травы и едва различимые тени. Изучив кадр до мельчайших деталей, Набабкин убрал его в ящик стола, решив, что вернет его потом, при следующей встрече. После того, как он оценил мастерство Ильзата, он признался, что возможно следовало вести себя мягче, но сделанного не вернуть. Возможно, что в дальнейшем их общение наладится.              До обеда о новом сотруднике удалось забыть, полностью погрузившись в составление отчета для рекламного отдела. От него его отвлекал Акинфеев, который в течение нескольких последних часов забрасывал его письмами, уточняя, началась ли подготовка ко встрече Фернандеса. Хотя и без напоминаний с его стороны об этом он не забывал ни на минуту. Бронь отеля, такси, переводчик — все это было первостепенно и отмечено в планере. Пусть это было не самым важным этапом в подготовке, но за выполнением он следил лично.              Во второй половине дня, поставив в отчете финальную точку, Кирилл наконец-то облегченно вздохнул и открыл ежедневник. Погрузившись в бумажки, он едва не забыл о задании, из-за которого, собственно, и возникла вся эта суматоха с фотографом. Набабкин вызвал Ильзата к себе и принял нарочито строгий вид, складывая пальцы в замок.              Ахметов появился быстро, что, конечно, не осталось незамеченным, и Кирилл, помимо воли, был вынужден мысленно поставить ему плюс.              — Так, Ильзат, к футболу как относишься? — задал вопрос Кирилл, едва Ахметов переступил порог его кабинета. Хотя на самом деле его ответ был не столь важен. Любил ли новенький футбол или нет, но сегодня ему придется присутствовать на матче.              — Положительно, — словно на автомате ответил Ильзат.              — За кого болеешь? — тут же последовал второй вопрос, и глаза Ахметова все больше округлялись. Не мог же Набабкин позвать его для того, чтобы обсудить футбол?              — За ЦСКА.              — Еще один, — вздохнув, Кирилл закатил глаза, — не хватает только болельщика Локомотива…              — Что-то не так? — обеспокоенно уточнил Ильзат.              — Все так, просто наш дизайнер за Спартак, поэтому никаких ваших тут мне… войн… — строго предупредил Набабкин, хотя взгляд его оставался вполне дружелюбным.              — Да я как бы и не собирался! — заверил его Ахметов, — а вы только за этим меня позвали?              — Нет, конечно! — усмехнулся Кирилл, сощурившись, — твои предпочтения меня не интересуют. Так вот, сегодня в Москве пройдет матч за Суперкубок между Зенитом и Локомотивом. Это твое первое задание. От качества снимков будет зависеть твоя дальнейшая работа в нашем журнале. Так что в твоих интересах постараться, Ильзат.              — Хорошо, Кирилл Анатольевич, — отозвался Ахметов и развернулся к двери, собираясь уходить, — все будет в лучшем виде!              — А попасть ты туда как собираешься, чудо? — в голосе Набабкина явно слышалась насмешка, от которой смутившийся Ильзат на пару мгновений замер в растерянности.              — Э-э-э, купить билет? — предположил он, пожимая плечами.              — Боже, я убью Чалова. Точно убью! — всплеснув руками, он открыл ящик стола и достал оттуда пропуск, — вот, это твоя пресс-карта и разрешение на съемку. Фотографии должны быть у меня завтра к десяти утра. Вопросы?              — Нет! — отчеканил Ахметов, — никаких вопросов нет! Я все понял!              — Тогда свободен!              Дважды повторять не пришлось. Ильзат все прекрасно понимал с первого раза и быстро покинул кабинет. Это тоже было его весомым плюсом.              Едва за Ахметовым закрылась дверь, как в кабинет к Кириллу ворвался высокий темноволосый мужчина.              — Кирилл! Кирилл, я больше так не могу! Мне нужен помощник! Один гребаный помощник, иначе я вздернусь прямо в твоем кабинете! — произнеся эмоциональную тираду, он уселся в кресло напротив.              — Хоть кого-то учили стучаться, когда входишь в кабинет к руководству, а? — проворчал Набабкин, — Ерохин, какого черта ты истеришь, как будто у тебя ПМС? Или ты настолько вжился в роль, что тебе эстрогены ударили в голову?              — Кир, я не успеваю! Знаешь, сколько у меня неотвеченных писем? Тысячи!              — Ну не отвечай на все, делов-то! — предложил Набабкин.              — Я не могу не ответить, эти несчастные ждут совета от Алексис, а я физически не могу засунуть все в один разворот, — Ерохин закатил глаза, словно объяснял сколько будет дважды два.              — Саш, и каким образом помощник поможет тебе запихнуть больше советов в разворот? — Кирилл подпер подбородок руками. Всегда уравновешенный Александр сегодня его удивлял. Видимо, у человека реально накипело.              — Я хочу помощника, чтобы он вел за меня странички в социальных сетях, — немного успокоившись, ответил Ерохин.              — Это исключено, — отрезал Набабкин, — у нас нет средств на зарплату твоему помощнику, только чтобы твои нытики поскорей получили свои ответы.              — Они не нытики! — встал на защиту своих читателей Александр, — Кир, ты не понимаешь! Это дополнительные средства от рекламы, они перекроют расходы на моего помощника с лихвой. Еще на шоколадку останется!              — Реклама? — удивленно переспросил Кирилл.              — Ну что ты такой древний-то!              — Ты не забывай, что этот древний - твой работодатель, — огрызнулся Набабкин.              — Ладно-ладно, — улыбнулся Ерохин, — просто представь, мы ведем колонки советов еще в социальных сетях, у нас растут подписчики, это приносит не только большую популярность Алексис, которая теперь помогает советами везде и всюду, но и деньги от рекламы, которую мы будем ненавязчиво пропихивать тем же подписчикам.              — А если они узнают, что Алексис вовсе не миловидная барышня с третьим размером бюста, а тридцатилетний бородатый мужик? — усмехнулся Кирилл. Вообще, привлечение новых рекламодателей и спонсоров было весьма кстати.              — Не узнают, — поморщился Александр.              — Если тебя выдаст твой помощник? Вдруг он решит уволиться и растреплет всем, кто ты на самом деле?              — Об этом я позабочусь, можешь не волноваться, — заверил Ерохин.              — Не хочу знать, что ты с ним сделаешь. Ладно, давай попробуем, — сдался Набабкин, — только собеседование проводишь сам и меня в это не впутываешь. И да, никаких женщин!              — Слушаюсь, Кирилл Анатольевич, — Александр радостно потер руки в предвкушении.              — А теперь избавь меня от своего общества, у меня куча дел.              Глядя на то, с каким счастливым видом Ерохин ушел из его кабинета, Кирилл подумал о том, что в его редакции за неделю слишком много новых лиц. И хорошо это или плохо, ему только предстояло выяснить.