Кот в мешке.

      Далёкое прошлое, …       Давен умирал.       Вернее его убивали, жестоко и планомерно. Он сипел, силился дышать, но захлёбывался. Вместо воздуха во рту была вода. Зачем же так? Неужели было недостаточно опоить его этим отвратительным вином? От которого сердце разрывалось, гоняя кровь с бешенной скоростью, и выкручивало судорогами мышцы. От которого в животе словно огонь полыхал, прожаривая изнутри, а последние мысли и действия крутились вокруг собственного члена. Какое унижение! Не думал он, что умирать может быть настолько стыдно.       Омега рванулся в последней отчаянной попытке хоть как-то вдохнуть и закашлялся. Вся вода, которой он успел порядочно наглотаться, окрашенная в цвет выпитого ранее вина, выплеснулась из него мощным потоком. Наконец затянулся живительным воздухом. Ненадолго.       Он взбрыкнул, но сильные руки не дали вывернуться. Его оседлали на кровати, подхватив под голову, сунули между зубов что-то твёрдое, чтобы не мог сжать и стали снова накачивать водой, пока она не стала булькать у самого горла. Резко перевернули, свешивая лицом вниз в подставленное ведро. Все, что было влито, хлынуло обратно.       Экзекуция повторилась. На четвёртый или пятый раз Давен уже мечтал скорее сдохнуть. Лучше б во сне придушили, хоть не мучился бы так долго. Но как ни странно, постепенно становилось лучше. Внутренности перестали гореть и промежность отпустило от дикой пульсации, расслабляя все напряжённые органы.       Наконец с него слезли, бережно перевернули, укладывая вдоль края кровати. Тёплые пальцы оттянули веко, и перед глазом возник незнакомец, озабоченно всматривающийся в него. А сил не было даже пошевелиться и показать, что живой. Или не надо было этого делать, притвориться окончательно мёртвым, может, отстанет. Но омега уже сообразил, что его всё-таки спасали, а не хотели прикончить. С водой вышел и весь яд. Больше не хотелось ни ноги раскидывать, ни в штаны руки засовывать. Только спать.       Те же пальцы сунулись в рот, проталкивая что-то стеклянное, судя по звуку стукнувших об это зубов, и на язык опустилась горькая тягучая капля. Омега машинально сглотнул, дышать стало сразу свободнее, по телу потекла приятная прохлада. Он с облегчением почувствовал, как начинает проваливаться в сон.       Чужие руки прошлись, постукивая, по груди, слегка помяли живот и потянули за рубаху, закатывая её вверх. Снимать.       Давен в ужасе распахнул глаза, резко садясь, так что лбом треснулся о голову склонившегося над ним незнакомца, и заорал во всё горло, вцепляясь в того дрожащими пальцами.       ****       - Давай малыш, пора ложиться спать, снимем рубашечку.       Волчонку не было страшно.       - Иди, я тебе помогу. Молодец, какой хороший мальчик.       Всё было как обычно перед сном.       - Теперь снимай штанишки.       Но ощущение рук нового няньки на теле ему не очень нравилось.       - Сам или тоже помочь?       И он старался поскорее расправиться с одеждой, чтобы нырнуть под одеяло.       - Не торопись, повернись, посмотрим, всё ли в порядке.       Иногда это получалось, иногда нет.       - Вдруг тебе надо позвать лекаря.       Волчонок обычно хорошо переносил массаж.       - Ложись на спинку, я разомну тебе ножки.       Но последнее время смутная тревога не давала расслабиться.       - Теперь перевернись на животик.       Волчонку больше не хотелось укладываться спать.       - Пап, а долго ещё мне нужна будет нянька?       - Давен, сколько раз говорить, он не нянька, он воспитатель. Пока ты не выучишься.       - Ладно. А можно мне тогда хотя бы переодеваться самому?       - …. В каком это смысле? Ты давно должен сам это делать…       Тогда волчонок серьёзно испугался – таких страшных глаз у отца он раньше не видел – зря он спросил, сейчас ещё ругать будут.       Но никто ему слова не сказал, и воспитатель больше не пришёл.       Понимание пришло гораздо позже, вместе с ощущением омерзения. Давен никому не рассказал, что всё прекрасно помнит. С позиции новых знаний говорить о таком было почему-то стыдно.       ****       Всё-таки перед ним был кот: острые уши, толстый не пушистый хвост палкой. Полу-морфнувшийся от неожиданности и боли, тот отскочил от омеги в сторону.       Давен выл и заматывался в плед, не сводя глаз с ошарашенного незнакомца. Откуда только силы взялись?! Только что подыхал лежал. Дверь приоткрылась, в неё просунулась голова. Тоже незнакомая. Кот махнул рукой и она скрылась.       - Эй, Давен. Спокойно. Я не трогаю тебя. Видишь? Отошёл.       Его широкая улыбка не была похожа на оскал.       - Ты кто? Что тебе надо? – смог спросить омега.       - Я Мит-Соу. Лекарь. Ты отравился.       - Чем?       - Вином. – Кот показал на графин, в котором оставалось немного бурой жидкости. – Не знаю пока, что именно, но скорее всего там масло нероли. И ты выпил очень много. С такой реакцией можно было и умереть.       Давен сглотнул, горло саднило, а в груди распирало от злости. Этот графин предназначался именно ему, всем же известно, что коты не пьют алкоголь.       - Вот собаки!….. Выйди, мне надо переодеться.       - Поспать вам надо.       - Вышел быстро! Я конунг волков и сам разберусь, что мне делать!       - А я лекарь, и лучше знаю.       Кот снова широко улыбнулся. Весь его вид говорил, что спорить было бесполезно. Давен мысленно плюнул и с головой сунулся в плед. Пёс с ним! На самом деле надо отдохнуть, грохнуться при попытке подняться как-то не желательно. О том, что чёрный кот видел его не в самом приглядном виде, вспомнилось, но думать не хотелось. … ближайшее будущее.       Ивар не был против присутствия тайсёгуна при допросе. Он пропустил его и Ше-Кэтсу в одну из комнат без всякой мебели, в центре которой на одиноком низком стуле сидел лекарь под присмотром двух стражей.       До смерти напуганный Аксель выложил всё как на духу. Про сильнейший афродизиак, добавленный в вино, про Фолке, желающего править посредством Ньяла; сдал всех в совете, кто не только того поддерживал, но готов был принять активное участие при необходимости. От своей вины открещивался, мол знал, но ничего сам не делал. В последнее верилось с трудом.       Этот расклад, без деталей Хэ-Риоте был понятен уже с утра, ничего нового лекарь не рассказал. Но некоторые моменты кот не понимал.       - То есть травить Давена вы не собирались?       - Конечно, нет!!! Никто не ожидал, что он выпьет столько и сразу. Я бы никогда не пошёл на убийство. Мы хотели показать остальным, что ваш брак обман, что вы вместе не спите.       - Подсунув возбуждающее? – Ивар, оказавшийся начальником городской стражи, тоже не мог уловить суть. – В чём смысл?       - У сынка Ингве был в детстве один неприятный эпизод. – Лекарь перевёл глаза на кота. – Рассказать?       Риота слушал с каменным лицом.       Дети конунга, его старшие омеги, воспитывались не отцами. У тех было слишком много дел и не хватало времени. Поэтому к ним были приставлен пожилой нянька, который обучал щенков. Но он умер.       Старшему, Эгиллу, уже по возрасту можно было идти в общую школу, а Давену наняли нового воспитателя. И на три долгих года наивный беззащитный ребёнок остался один на один с молодым альфой. Нет, Давен не был тронут как омега, воспитатель довольствовался малым, играя с ним как с куклой, переодевая, трогая… Почему альфа был нянькой? Как так могли недосмотреть? Чёрный кот был в ужасе от преступной беспечности родителей.       Раскрылось всё случайно, волка сразу казнили. Давена стали брать с собой везде, отвлекали как могли, таскали даже на встречи с делегациями котов, где Риота его и увидел в первый раз. Подросший щенок вроде всё забыл. Проблемы пришли с первой течкой.       Омега был хорошенький, без недостатка поклонников. А ещё шустрый, своевольный и, как оказалось, в половом вопросе осведомлённый. Решив во что бы то ни стало лишиться девственности, протащил к себе в комнату одного из альф, с которыми ходил в школу. Дело шло хорошо, пока ограничивалось поцелуями и несмелыми ощупываниями. А когда настала очередь снимать одежду, об этом узнал весь дом конунга. Омега орал так, словно его живьём резали. Стражники выломали дверь, но никто не мог понять, что произошло. Тот выл, катаясь по кровати в пустой комнате – воздыхатель со страху выскочил в окно. Успокоить Давена смогли только напоив специальными настойками.       История повторилась через месяц ещё раз, убедительно показывая, что у наследника конунга проблемы. Об это не распространялись, и кроме семьи знал ещё только лекарь.       - Вашими стараниями теперь и весь совет, – прошипел из угла Ше-Кэтсу. – Сначала проморгали под носом растлителя, потом решили отравить омегу. Ничего не скажешь…       Тема детей всегда была болезненной для барса, и Риота видел, что тот был сильно покороблен услышанным. Чёрный кот недовольно цыкнул, приди он в комнату пораньше или если бы Давен не выпил махом почти весь графин с вином, его ждал бы интересный сюрприз.       Аксель повернулся к Ивару.       - А ведь Давен на самом деле пытается обмануть совет. Тайсёгун бы знал о его особенностях, будь они в отношениях. И его брак недействителен.       - Точно. Но теперь это не имеет значения. После того что вы сделали, никаких наставников у Ньяла быть не может. – Волк кивнул одному из стражей: – в подвал его.       Ивар кивнул коту и вышел следом за уводимым лекарем.       - Что будем делать? – спросил барс.       - Готовиться к переговорам. Их никто не отменял.       - Надеешься, что Мит-Соу приведёт волка в чувство?       - Уверен в этом. Сказать, как всё дальше будет?       Ше-Кэтсу пожал плечами. Риота пропустил его впереди себя.       - Ярл, или кто там у них главный, только что своими руками лишил себя возможности поставить конунгом мелкого альфу. Кто бы теперь за него не ручался, доверия не будет от совета никому. Фолке, конечно, не сознается, и слово лекаря против его слова ничего не будет значить.       - Тут несколько иные порядки, – заметил барс.       - Всё равно. Его вину будет сложно доказать, если кто-нибудь ещё не сдаст с потрохами. А этого не произойдёт. Если волки не дураки, должны переметнуться на сторону Давена, подальше от него. Так что через пару дней он станет конунгом.       - И пошлёт тебя…       - Что?       - Ты слышал. Твой муж станет вожаком всех стай и потребует разойтись. Или он тоже влюбился в тебя с первого взгляда?       Ше-Кэтсу не хотел задеть или расстроить брата, просто он всегда говорил то, что думает. Риота поджал губы. На правду что можно было ответить? Хотел он заставить омегу рассмотреть себя получше, расположить к себе, завоевать, в том числе и интимными навыками, но в свете последних событий шансы таяли.