Одна на двоих

Мэн Яо сопротивляется изо всех сил. У него есть амбиции и планы, и он не готов забыть о них. Он не может поверить, что тот, на ком останавливается его взгляд — Не Хуайсан. Вечно прячущийся за спиной брата мальчишка, любитель вееров, живописи и нарядов кажется самой неподходящей партией, и Мэн Яо делает все, чтобы держаться от него подальше. Чтобы не проснулись ненароком спящие пока инстинкты, чтобы не позвала кровь, заставляя бросить вызов. И нет, он достаточно хорошо владеет мечом, чтобы не бояться его исхода, но он слишком хорошо знает, какую роль в жизни играют неожиданности. И Не Минцзюэ, по слухам, лично тренирующего своего брата, со счетов тоже сбрасывать не стоит. ...Оттягивать неизбежное удается целых два года. За это время он получает фамилию, положение, доступ к еще большим возможностям. Им покорена одна из красивейших бет Ордена, и отец раз за разом намекает на то, что был бы не прочь понянчить внука. Гуанъяо вежливо улыбается, провожает деву по саду, а потом запирается в своих покоях. Там, среди прочего барахла из прошлой жизни, лежит расписанный райскими птицами веер, и Гуанъяо долго ласкает кончиками пальцев изрядно потрепанную ткань. А потом возвращает его на место, резко закрывает крышку сундука и улыбается. Нет. О том, что все, возможно, не так, как кажется, Гуанъяо понимает внезапно. Достаточно одного взгляда на Хуайсана, хлопающего глазками в попытках уговорить старшего брата на что-то, чтобы сердце на миг сжалось. Очаровательная улыбка, нежное лицо, широко распахнутые глаза. И хищный прищур, когда желаемое достигнуто, и Минцзюэ уже повернулся спиной. Лишь миг, но он заставляет Гуанъяо начать наблюдать. Правда, срок пребывания делегации Не в Ланьлин Цзинь не так уж долог, и Гуанъяо торопится удовлетворить свое любопытство. Но Хуайсан продолжает быть милым и всего боящимся мальчиком, и Гуанъяо впервые ошибается. Он подходит слишком близко. Хуайсан смотрит на него, и его глаза расширяются. И Гуанъяо понимает: бежать поздно. Меч поет в руке, рядом кто-то кричит, но все, что имеет значение — человек перед ним. Все, что ему нужно — это оставить след на его тонкой шее и сделать своим. Хуайсан в ответ улыбается, склоняет голову к плечу, словно примериваясь, и лезвие меча Гуанъяо попадает между оказавшимися металлическими пластинами веера. Поймав его в ловушку, Хуайсан резко закрывает его, одним движением запястья выворачивает, дергает на себя, и меч оказывается на земле, вырванный неожиданным рывком. Гуанъяо ошеломлен и безоружен, но ненадолго. Он вытягивает из-за пояса длинный нож, и больше не собирается повторять свою ошибку. Он делает обманные маневры, бьет наискось, но Хуайсан слишком вертлявый и гибкий, он без труда ускользает от его ударов. И смеется-смеется-смеется. Возмутительно счастливо, с предвкушением. Их застало все это врасплох, поэтому поле битвы — весь дворец, и зрителей так много. Они мешают, путаются под ногами, и Гуанъяо оттесняет Хуайсана в дальний коридор, туда, где будет место только им вдвоем. Туда, где есть небольшой порог, оставленный строителями по недосмотру. Его расчет оправдывается, и Гуанъяо уже празднует победу, когда Хуайсан спотыкается и летит спиной в стену. Вскидывается испуганно, но запястье уже сжимают до боли и веер валится на пол из ослабевших пальцев. Гуанъяо целует его и тонет в запахе пота, магнолии и перца. Он стискивает волосы Хуайсана, отодвигает его голову и впивается клыками в его шею, в последний миг чувствуя вспышку боли в своей собственной. Он рычит и стонет, но кровь Хуайсана, его вкус, ощущение его тела делают невозможной любую попытку отстраниться. А когда Гуанъяо вытягивает клыки из венки, то почти плачет от того, как течет кровь из его шеи и как нежно касается его ранки Хуайсан, шепча что-то ласковое и успокаивающее. Этого не должно было случиться. Не имело права быть. Но уже сейчас их ломало от желания и взять и отдаться. Кто они теперь? Кто?! — Тише, — Хуайсан улыбается, поглаживает его лицо, прижавшись лбом ко лбу. — Не страшно. — Но… — впервые в жизни у Гуанъяо нет никакого плана. Впервые в жизни он готов отдать контроль. — Тише, — повторяет Хуайсан и тянется за поцелуем. Через неделю Хуайсан прячет лицо за невероятной красоты веером — подарком Гуанъяо — смущенно опускает взгляд и держит своего жениха, который вот-вот станет его мужем, за руку. Никто не сомневается в том, кто из них кто, и даже Не Минцзюэ уже почти не хмурится сердито. И никому нет дела до того, почему Цзинь Гуанъяо вдруг полюбил высокие воротники и сменил прическу на ту, которая позволяет волосам прикрывать его шею. Никто не узнает, что они делают за закрытыми дверями и как они решают, чья очередь сегодня быть снизу. Их близость невероятно прекрасна и так же отвратительна и непристойна. Теперь у них есть один общий план, а Хуайсану не привыкать изображать из себя слабака. Этот союз не интересует никого, и это их полностью устраивает. В конце концов, когда-нибудь этот мир ляжет к их ногам и проявлять любопытство будет поздно.