Наше место

Чанёль не соврал, обещав купить новую кружку. Бэкхён не веря разглядывал новенькую посуду с надписью «coffee?» и ухмыльнулся, потому что размером кружка оказалось больше, чем его. Месяц в полюбившейся квартире пролетел так, что редактор даже не понял, сколько раз он побывал в этом месте? Он продолжал ездить в квартиру на своих выходных, но с каждым разом попытки объяснить Тэён, что это работа, давались с трудом. Бён понимал, как несправедливо обходился с собственной девушкой, но по-другому не мог. Почти полноценные два дня в одиночестве приносили ему умиротворение и казалось, что вот-вот у него на душе родится новое чувство — гармония. Но каждый раз, когда он чувствовал приближение незнакомого чувства, оно испарялось, потому что возвращалась повседневная привычная жизнь с работой, домом, друзьями и Тэён. Гостиная комната стала для редактора самым близким его душе уголком. Находясь в ней, он чувствовал себя так, словно он возвращался в беззаботное детство. В свою комнату, развешенную плакатами, фотографиями и рисунками. Даже легкий беспорядок по утрам напоминал ему, каким он был неуклюжим в детстве и сколько взбучек получил за это от матери. Эти ассоциации приходили нежданно, из-за чего Бэкхён мог загрустить, скучая по далекому прошлому. Почему взрослая жизнь так сильно отличалась от юности? Почему так много проблем, которых по сути и не было бы, если бы не сами люди? Бэкхён четко видел во всем решение, но трусливо прятался в этой квартире, чтобы отсрочить тот самый момент. День, когда его привычный образ жизни изменился бы. Спрашивалось, почему? Почему этот шаг сделать было сложно? Может, потому, что Бэкхён не был уверен в правильности своего решения? Не знал он на что идет, поэтому не менял. Даже порой верил, что это состояние пройдет и все вернется на круги своя. Отношения с сожителем не сдвинулись с мертвой точки — Бэкхён мог с уверенностью сказать, что за шесть дней, которые побывал в квартире, они обменялись парой фраз. Чанёль постоянно зависал у себя в комнате, чем Бэкхён пользовался, распоряжаясь гостиной и кухней без стеснения. Он уже свободно мог передвигаться по квартире, не переживая, что долговязый внезапно выскочит из спальни. Редактор даже был почти уверен, что брюнет не тревожил его специально, не желая больше чувствовать на себе недовольные взгляды. За те дни, что он прожил под одной крышей с долговязым, Бэкхён смог уловить некоторые его привычки. Например, Чанёль был склонен разговаривать с собой, хотя Бэкхён тоже порой мог сказать что-то самому себе. Но Пак мог говорить очень много и очень долго, бубня себе что-то под нос, пока готовил что-нибудь на кухне, или ворчать, если у него не получалось сделать ту или иную вещь. Бэкхён не видел этого лично, но он часто становился свидетелем, как брюнет что-то мямлил или недовольно ругался. Возможно, Пак был просто тем типом людей, который постоянно озвучивали свои мысли? Так-то Бэкхён постоянно вел внутренние диалоги, только не приходил к чему-то стоящему. Как-то вечером перед тем, как уехать к себе, Бэкхён сходил в душ, а после решил насладиться кофе, но на кухне у плиты застал Чанёля. Второй увлеченно что-то жарил на сковороде, напевая под нос малознакомую песню. Бэкхён не хотел мешать сожителю, но тот — скорее всего из вежливости — предложил составить ему компанию, но редактор поспешил отказаться. Ему на самом деле нужно было ехать домой, потому что он обещал Тэён вернуться к десяти вечера. Не было других вариантов — девушка точно его ждала и не собиралась ложиться спать без него. В тот вечер Бён задался вопросом, пока ехал домой, чем же занимался его сосед? Целыми днями он зависал у себя и никуда не выходил, чем вводил редактора в ступор. Чтобы была возможность арендовать такую квартиру на полгода вперед нужны действительно приличные деньги, а следовательно у мужчины должна была быть работа. Но не верилось, что этот долговязый запрягал родителей. Он выглядел вполне самостоятельной личностью. Тогда Бэк пришел к выводу, что скорее всего у него просто удаленная работа, вспомнив его же слова о том, что это не только дом, но и место работы. — Ц, почему я думаю об этом, — закатил тогда редактор глаза, покачав головой. Не стоило забивать голову ненужной информацией и лишними мыслями. Следовало сосредоточиться на своих и расставить каждую по полочкам. Больше всего в своей жизни Бэкхён ненавидел, когда что-то шло не по плану. На прошлой неделе, например, вместо двух выходных ему дали лишь один день, потому что в Сеуле состоялась конференция по случаю открытия второго филиала в Пусане. А на этой его вообще без капли сожаления в глазах просили поработать без выходных, потому что главному редактору нужно было уехать в Пусан. Все бы ничего, но Бэкхён не мог скрывать своего негодования, особенно перед вечно улыбающимся Чондэ, который дал ему философский совет — «старайся искать во всем свои плюсы». — Блядь, — не сдержался Бэкхён, вернувшись в кабинет, где Юнми наводила марафет перед выходом. Рабочий день подходил к концу, а за окном стояла пасмурная, но довольно теплая погода. Бэкхён ведь думал, что сегодня он наконец-то поедет в свою квартиру и в распоряжении у него будет три дня выходных, но такой облом ему еще никогда не подстраивали. — Зато потом будешь отдыхать четыре дня подряд, — подмигнула ему Юнми и поднялась с кресла, закидывая косметичку в сумку. — Ладно, я побежала. Подмигнув, девушка оставила редактора одного. Бэкхён в порыве злости с силой ударил по столу и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Тэён. Он сегодня не был настроен видеть ее и говорить с ней. Что ему теперь делать? — Блядь, — шумно выдохнул Бэкхён и приложился лбом о край стола, жмурясь так, что мелкие морщинки собрались вокруг глаз. Отношения с Тэён длились приличное время. Многие девушки даже завидовали ей (Бэкхён был свидетелем) и говорили, как же ей повезло с таким мужчиной. Их отношениям действительно многие могли позавидовать, а некоторые просто похвалить именно за длительность. За несколько лет, что они встречались, Бэкхён даже предположить не мог, что сможет так сильно привыкнуть и даже привязаться к человеку. Они познакомились в далеком студенческом возрасте, когда Бэк уже учился на втором курсе, а Тэён только окончила школу и собиралась поступать в тот же университет. Обычная помощь Бэкхёна в тот день, когда девушка пришла сдавать документы, обернулась огромной историей. Они нашли общий язык с первого дня знакомства, обменялись телефонами, а позднее Бён нашел ее в социальных сетях. Тэён училась на отлично и всегда хотела поступить на бюджетную форму обучения, чтобы не тяготить родителей. При поступлении сдала все экзамены на отличные результаты и отправила свои документы в четыре университета, молясь чтобы хотя бы одна подарила ей возможность на лучшую жизнь. И разве не судьба то, что именно в вуз редактора юная девушка смогла выиграть грант? Их дружба была почти наравне с братскими чувствами, потому что за Тэён всегда хотелось ухаживать и заботиться — она была очень милой в первое время — наверное, из-за вечного смущения в новом обществе. Но со временем от застенчивой Тэ не осталось и следа, Бэкхён узнал ее, как вполне уверенную и сильную девушку, которая могла постоять за себя. А милой она скорее просто притворялась, просто чтобы расположить к себе. Дружеские отношения переросли в романтические совершенно не заметно. Бэкхён помнил день, когда посмотрел на Ким другими глазами. Это было ее день рождения. Она позвала в ресторан всех своих подруг и некоторых ребят из университета. Бён приехал, как один из лучших ее друзей, купив огромный букет цветов и духи ее любимой фирмы. Он зашел в ресторан и застал Тэен в красивом нежном платье до пола, которая лучезарно улыбалась каждому гостю и от чистого сердца благодарила за внимание. Ким — хорошая девушка с доброй душой и Бэкхён никогда не сомневался в ее любви. Они действительно были счастливыми в начале отношений и даже до отношений. В какие-то периоды отношения заходили в тупик, но каждый раз находилось решение. Вместе они жили уже больше года и почти ничем не отличались от семейной пары, не хватало лишь обручальных колец. Родители Бэкхёна отшучивались при каждой встрече, мол редактора надо пнуть по мягкому месту, иначе ничего не сдвинется с «мертвой» точки. И Бэкхён был уверен, что такие фразочки и шутки, которые пускали невзначай его родители или их друзья, подпитывали Тэён надеждой и верой. Что определенно ухудшало сложившуюся ситуацию. Бэкхён не мог сказать точно, что именно пошло не так. Девушка — мечта. О такой грезили, если не все, то многие. У нее были прекрасные манеры, она была хорошо воспитана, не являясь глупой охотницей за толстым кошельком. Тэён была умна и начитана. Больше всего в ней редактор ценил понимание, но, видимо, увлекся, в последнее время пользуясь этим лишь в угоду себе. Блондин замечал в глазах девушки задумчивость и порой даже тоскливость, но не предпринимал попыток убедить ее, что все хорошо. Но благодарил ее за то, что она не лезла к нему с вопросами и не донимала его. В один день они обязательно сядут и обо всем поговорят. А пока… Бэкхёну нужно было развеяться, а лучше просто проветриться и немного отвлечься. Звонок от Кёнсу он воспринял, как знак судьбы, поэтому не стал отказывать о просьбе встретиться. К тому же, он и сам скучал по Додо — единственному человеку, которому он мог бы открыться в своей проблеме, но по сей день так и не решившись на это. Встречу они назначили в том же заведении, что и в прошлый раз, но сегодня заняли столик внутри, потому что на улице уже мелко накрапывал дождь. Но Бэкхёна этим вечером это никаким образом не могло радовать, потому что зонтик он с собой не брал, а возвращаться под возможный ливень не хотелось. — Что с тобой? Ты какой-то уставший, — Додо выглядел обеспокоенным, выглядя до умиления смешным с округленными глазами. Бэкхён тепло улыбнулся и ущипнул друга за щечку, спеша заверить его в обратном: — Все нормально, просто работаю сейчас без выходных. Наш главный редактор уехал. Но знаешь, это даже хорошо, потому что по приезду я все же потребую у него разрешение на интервью с Кимом твоим. — Никак не соглашается, — с грустью ответил Додо и благодарно кивнул официантке, что любезно поставила перед ним бокал вина, а Бэкхёну протянула большую кружку горячего шоколада. — Ему пришлось уехать на время к себе в деревню. Представляешь, его начали караулить возле дома. — Типа… анти? — недоверчиво спросил Бён. — Не только. Даже фанатки. Все просят показать парня, с которым он встречается. А анти просят удалиться с социальных сетей и не распространять, как они говорят, «пороки». Бэкхён понятливо кивнул и отпил немного горячей сладкой жидкости, чуть обжигая кончик языка. Пока что он сам не понял всей истории, хотя проверял в интернете статьи на тему «Ким Кай сделал каминг-аут» и Кёнсу не преувеличил, когда сказал, что все говорят лишь об этом. Именно в социальных сетях Кай оказался очень горячей темой для обсуждения, хотя казалось, что в наше время такими заявлениями никого не удивить. В чем именно кипишь заключался Бэкхён не вникал, оставив это для себя некой загадкой. Он хотел бы добиться интервью и лично узнать, что же случилось, раз общество так резко реагировало на честное признание парня. — Я и не думал, что ты с ним так близко общаешься, — заметил Бэкхён, оставив кружку. — Мы хорошие друзья, — кивнул Кёнсу и отвлекся на вновь подошедшую официантку, которая поставила перед парнями блюда, что они заказали. Бэкхён взглянул на круглую тарелку, в которой еще чуть шипело мясо после хорошей прожарки, и облизнулся, только сейчас понимая, как сильно проголодался. — Приятного аппетита, — улыбнулся редактор и подмигнул другу, приступая к долгожданному ужину, перед этим быстро настрочив сообщение Тэён, что сегодня никакой командировки не будет и он вернется после встречи с Кёнсу.

*^*^*

Утром, проснувшись раньше будильника на пять минут и все равно проклиная себя за это, Бэкхён решил, что сегодня позавтракает дома вместе с Тэён, не убегая сразу на работу. За столом между ними не клеился разговор, Бэкхёну нечего было сказать на рассказы своей девушки о том, какие же покупатели порой неблагодарные люди. Редактор это знал и просто принимал, как должное. Разве имело смысл тратить нервы на тех, кто того не стоил? — Ты такой помятый, — с тревогой в глазах произнесла Ким и протянула руку через стол, чтобы коснуться щеки парня. — Совсем не высыпаешься. Приезжай домой пораньше вместо того, чтобы гулять с Кёнсу. У тебя работа в шесть заканчивается, а приезжаешь ты поздно ночью. — Это упрек? — выгнул Бэкхён бровь, перестав ковыряться вилкой в еде. — Нет, — Ким убрала руку. — Просто забота, — пожала она плечами и попыталась улыбнуться. — Ты устаешь и из-за этого мы почти не проводим время вместе. Ты не высыпаешься и… — Ладно-ладно, — остановил ее редактор, отодвинув тарелку. Аппетит пропал еще в начале разговора. — Я обещаю, что сегодня приеду пораньше. — Не нужно одолжений, Бэкхён, — рассмеялась Тэён, сдерживая себя от порыва высказаться. По крайней мере, блондину показалось именно так. — Сделай это не ради меня, а ради себя. Я ведь… Договорить девушка не успела, прерванная пришедшим оповещением на телефон своего парня. Она взглянула на мобильный, что лежал на столе, и наблюдала за слегка удивленной реакцией блондина. Бэкхён не то, чтобы не ожидал, просто не думал получить от сожителя второе сообщение за месяц их знакомства. Открыв вкладку, Бён хмыкнул. Ты не приехал вчера. Тебя на этой неделе совсем не будет? — От кого? — Тэён старалась произнести это ненавязчиво, но Бён уловил в ее голосе нотки любопытства. — С работы, — коротко ответил Бэкхён и поднялся со стула, убирая грязную посуду в раковину. — Оставь, я вечером сам все помою. — А поцеловать? — воскликнула девушка вдогонку. Бэкхён развернулся обратно на пятках и приблизился к девушке, целуя в щеку. — Люблю. — И я, — промямлил Бён и вышел из кухни, дав клятву себе, что больше не произнесет этих слов, если не будет в этом уверен так, как раньше. На этой неделе завал на работе. Буду на следующей. Бэкхён задавался вопросом, зачем же долговязому это знать? И неужели, его отсутствие в пятницу так уж бросалось в глаза? Оставалось надеяться, что Пак не собирался устроить вечеринку века, собрав в квартире всех друзей, распивая алкоголь и танцуя под песни, которые будут играть на музыкальном центре. Бэкхёну было не принципиально, но все же не хотелось, чтобы туда заявлялись другие, помимо их двоих. Хотя изначально мужчины договорились, что в этом вопросе нет каких-либо запретов и они могут водить в квартиру гостей, главное, чтобы не мешали друг другу. С утра на небе не было ни облачка — Бён не стал брать накидку и поехал на работу в футболке. После вечернего дождя, на улицах было еще немного влажно и свежо, а первые лучики солнца уже успели согреть город, позволил жителям сегодня обойтись легкой одеждой. Редактор старался настроить свою энергию на нужное русло, то есть на продуктивный рабочий день, оставив свое разочарование по поводу несбывшихся планов позади. В холле здания он наткнулся на Чондэ, который мило беседовал с девушкой-администратором, отвечающей за ресепшен. HR-менеджер расплылся в еще большей улыбке, стоило ему увидеть редактора. Кивнув ему, Бэкхён прошел дальше к себе в офис, собираясь вычитать две новые статьи, что отправила ему Юнми вчера вечером. — О, привет, Бэкхён, — Хваён — помощница главного редактора, окликнула мужчину стоило ему только открыть дверь в кабинет. — Тебя ждет босс. Бэкхён недоуменно вскинул брови и обернулся, глядя на девушку, что сидела за своим столом и что-то быстро строчила на клавиатуре. — То есть? — подал он голос, ожидая ответа. — А, — очнулась девушка, но от печатания не отвлеклась, — он вернулся раньше. Закончил все дела за вечер. Просил, чтобы ты зашел. — Скажи ему, что я зайду позже. Оправдание вроде «у меня есть срочное дело» не сработало и главный редактор сам заявился к нему, попросив уже лично зайти в его кабинет. Оставив незавершенную статью, Бэкхён послушно отправился к мужчине, чтобы переговорить какой-то важный вопрос. Важный вопрос оказался сущим пустяком лично для Бэкхёна, которому поручили написать от своего лица статью по вопросу предстоящих благотворительных концертов. В вопрос почему именно он должен был отвечать за написание именной этой статьи он не стал вникать и разбираться, все еще немного злясь на мужчину за то, что он лишил его выходных. И редактор Со всегда отличавшийся наблюдательностью и хорошим чутьем — может именно поэтому у него собралась команда настоящих профессионалов — без сомнений уловил настроение своего работника. — Отдыхай до вторника, — обрадовал он Бэкхёна. — И, кстати, насчет интервью с этим блогером вашим. Я даю добро. Бён не веря выгнул одну бровь и тут же его лицо выразило все его сомнение относительно слов редактора Со. — Я серьезно. — Что заставило вас изменить решение? — слегка прищурившись, словно адвокат, спросил Бэкхён. — Ты был прав, — поджав губы, произнес Со. — Сказав, что это поможет увеличить публику среди молодежи. А мы сейчас держим ориентир именно на молодое поколение. К тому же, об этом уже давно пора говорить открыто, не боясь реакции общества. — Рад это слышать, — хмыкнул Бён и на радостях вернулся к себе, чтобы закончить поскорее редакцию статьи и приступить к изучению информации о концертах. Юнми сегодня была удивительно тихой и за весь рабочий день практически молчала, увлеченная работой. Что подействовало на блондина заразительным эффектом, уводя мужчину в пучину работы с головой. Он закончил не только с редактированием и изучением информации о концертах, но и приступил к написанию статьи, поражаясь всем благотворительным центрам, которые участвовали в предстоящих мероприятиях. Не оторвавшись от работы даже на обед, Бэкхён довольно откинулся на спинку, поставив точку в последнем абзаце первой части статьи. В кабинете стало слишком тускло, а за окном, казалось, не осталось ничего от утренних лучей солнца. Что-то замкнуло в электричестве и в кабинете на секунду погас свет и все технологии, что неустанно работали в течении дня, тут же снова подключаясь. Бён облегченно выдохнул, радуясь тому, что сохранил все документы, иначе бы пришлось делать двойную работу. — Снова дождь? — рявкнула Юнми недовольно, покосившись на лампочку, что издала непонятный скулеж, словно вот-вот собиралась лопнуть. И буквально через пару секунд они услышали, как где-то невдалеке пророкотал гром, словно подтверждая этим ворчанием недовольство Юнми. Бэкхён развернулся, сидя на кресле, и нахмурился, когда перед глазами предстала далеко не радужная картина. Только утром в Сеуле стояла отличная погода, но за какие-то пару часов город превратился в угрюмый, серый комок, испортив тем самым настроение редактора. Ведь он снова был без зонта, да еще и в футболке. Просто замечательно. Взгляд упал на настенные часы, в которых отображались цифры 18:05. Уже успело закончиться рабочее время. Бэкхён схватил телефон со стола и отправил для Тэён сообщение, не желая возвращаться сегодня к ней. Ему не терпелось поскорее лечь на излюбленный диванчик и укрыться зимним одеялом, выпив перед этим что-то горячее. Живот тут же заурчал, напоминая мужчине о том, что он за весь день почти ничего не съел. Очередные выбросы непонятного настроения все же не обошли стороной удивительно терпеливую Тэён, которая ответила на сообщение звонком. Бэкхён набрал побольше воздуха в легкие и шумно выдохнул, дождавшись, когда Юнми выйдет из кабинета, следом спокойно отвечая: — Да? — Бэкхён, ты серьезно? Снова уезжаешь? — Тэнтэн, я должен был уехать еще вчера, но поездку отменили, а сейчас мне редактор Со говорит, что должен быть там и дать мастер-класс начинающим редакторам филиала, — как же ложь могла так спокойно прийти в голову? Бэкхён слушал в трубке голос девушки, что отдавал слабой тревогой и явным нежеланием поездки редактора в Пусан. — У вас там большая команда и в ней не только же ты состоишь. — Тэён, обещаю, что на следующей неделе откажусь от поездки и мы выходные проведем вместе. — Почему ты сегодня не отказался? — Тэён, — добавив в голос немного жесткости, произнес Бэкхён, начиная нервничать. Девушка мигом сдалась и пожелала хорошего пути, не дожидаясь ответа редактора. Бэкхён хмуро глядел на экран мобильного и слушал короткие гудки. Такси приехало через пять минут после вызова. Бэкхён смотрел, как дождь с каждой секундой усиливался, и задавался вопросом, почему же он не мог захватить с собой накидку? Это ведь не сложно быть более предусмотрительным. Вздохнув и набрав чуть смелости, блондин выбежал из здания, пытаясь за короткое время сократить расстояние от входа до машины, что была припаркована чуть дальше. Для каждого жителя этот ливень оказался в прямом смысле громом среди ясного неба. Девушки и женщины хаотично пытались спрятаться от дождя, в то время как мужчины просто ускоряли шаги, сморщившись в лице. Бэкхён поймал взгляд беленькое ауди с нужным номером и тут же нырнул на заднее сиденье, получая сочувствующий взгляд водителя. Он-таки промок за какие-то двести-триста метров.

*^*^*

Услышать песню «Хакуна Матата» в исполнении всеми полюбившимися героями Тимоном и Пумбой и стать свидетелем, как взрослый мужчина сидит перед телевизором и пританцовывает, явно получая удовольствие от процесса, для Бэкхёна было можно сказать шоком. Учитывая его состояние, в котором он вошел домой полностью промокший после ливня, это подействовало даже немного раздражающе. Он стоял у входа в гостиную, застывший при виде немыслимой картины, ожидая хоть какой-то реакции Чанёля, который настолько увлекся пением вместе с героями мультфильма, что не заметил соседа. — Кхм-кхм, — все-таки подал голос Бэкхён, под которым уже скапливалась вода на полу. Чанёль аж подскочил и схватился за сердце, обернувшись на голос. — Ты что, остался под дождем? — вопрос вырвался совершенно случайно, скорее просто констатируя факт. Бэкхён шмыгнул носом и поджал пальчики ног, мокрая одежда и носочки вызывали далеко не приятные ощущения. Редактору бы сейчас в душ под горячую воду и сухую теплую одежду, но сдвинуться с места не получалось. Пак Чанёль ввел его в ступор своим поведением, хотя от него можно было ожидать абсолютно все, думалось Бэкхёну. — Прости, — виновато улыбнулся Пак и выключил телевизор, явно смущенный тем, что его застали за просмотром популярного мультфильма. — Ты говорил, что тебя не будет… — Я в душ, — прервал его лепетания Бэкхён, схватив с дивана оставленный им же халат. Чанёль что-то промямлил в ответ, но редактор не старался вникнуть в суть и скрылся в душе, сразу же стягивая с себя мокрые вещи. Отправив их в стиральную машину, Бён наконец почувствовал, как мышцы расслабились и он перестал трястись от холода. Внутренний голос подсказывал ему, что так недалеко и от простуды, но Бэкхён посчитал это лишь обоснованным переживанием за собственное здоровье. Сейчас не было времени простывать и болеть, особенно в этом доме, куда он приехал отдыхать и расслабляться. Вместо привычного ощущения легкости во всем теле, Бэкхён почувствовал себя слишком уставшим и обессиленным. Выйдя из душа, он направился прямиком к дивану и завалился на него, не переодеваясь в домашние штанишки и футболку, укутываясь огромным одеялом по самую шею. Он не заметил, как провалился в дрему, уткнувшись носом в подушку. Редактор даже не услышал голос долговязого, который окликнул его из кухни. Чанёль выглянул в гостиную, чтобы узнать не послышались ему шаги. Застав соседа сладко сопящим в подушку, Пак хмыкнул и подошел ближе, желая убедиться, что тот спит. Бэкхён не реагировал на посторонние звуки, а Чанёль задумался, стоило ли его будить, чтобы напоить горячим чаем, который он приготовил специально для блондина. Все-таки после такого ливня можно было спокойно простудиться, а Чанёль испытывал странное и необъяснимое желание огородить мужчину от возможного гриппа. — Эй, спишь? — попытал удачу брюнет, чуть наклонившись к соседу. У блондина не дернулась ни одна мышца на лице и Чанёль решил не тревожить его более, бросив последний взгляд на Бэкхёна. Из приоткрытой двери на балкон повеяло легким ветром, что отвлекло внимание Пака. Он поспешил закрыть ее, отметив про себя, что от блондина приятно пахло. Правда чем именно разобраться он не успел, да и не хотелось ненароком разбудить мужчину. Вернувшись на кухню, он прибрал на столе и прощеголял в свою комнату, украдкой глядя на соседа. Только глубокой ночью, когда время близилось к трем часам, а Чанёль все никак не мог лечь спать, он услышал протяжный и почти болезненный стон. Выйдя в гостиную и включив свет, он увидел, как Бэкхён ворочался в постели и его сведенные на переносице брови говорили о том, что ему не очень хорошо. Чанёль мялся возле дивана, не зная что делать и как быть, глядя на соседа — вспотевшего и покрасневшего. Челка прилипла ко лбу, где выделялась испарина, как и над верхней губой. Пак без задних мыслей потянулся рукой к мужчине и провел большим пальцем над губой, ужасаясь горячей коже. — Бэкхён? — позвал он, присев на корточки, рядом с диваном. — Эй, Бэкхён? Неострые болевые ощущения, что так резко стали отдавать по всему телу, стали причиной нарушения сна Бэкхёна, который сквозь сон ощущал, как его мышцы тяжелели, будто на теле железные гири, а голова налилась свинцом. Он скулил неосознанно — невыносимо жарко и неприятно было лежать под огромным зимним одеялом, но если убрать его, то в мгновенье становилось холодно. Ворочаясь от адских болей, сквозь дрему он услышал свое имя. Потом снова и снова, улавливая в голосе знакомые нотки. Редактор медленно разлепил веки, щурясь на свету, из-за которого вокруг глаз неприятно кололо. — Бэкхён, — еще раз позвал его Пак и наконец карие глаза сфокусировали взгляд на нем. Блондин несколько секунд пребывал в молчании, погружаясь в тишину комнаты, что сопровождалась его тяжелым дыханием. — У тебя температура, — заключил Пак и подался вперед, касаясь губами мокрого лба мужчины. Бэкхён никак не отреагировал на сие действие долговязого, пребывая в полусонном и больном состоянии. — Дай таблетку, — попросил Бён. — К утру полегчает. — Никаких таблеток, — строго произнес Пак и поднялся с колен, глядя на снова уткнувшегося в подушку блондина. — Я тебя быстренько вылечу народными средствами. — Ничего не надо, просто дай таблетку, — вяло пробубнил Бён, раздражаясь то ли на боевой настрой соседа, то ли на так не желаемую простуду. Он ведь так надеялся, что ливень не повлияет на его состояние и не ухудшит ситуацию. А теперь? Он будет свои выходные лежать и терпеть ощущение, будто он вот-вот сломается, мужественно пытаясь выдержать эти боли в руках, ногах, спине и пояснице. Чанёль не послушал просьбу редактора и ушел на кухню, видимо, воплощая свои задумки в реальность. Бэкхён никогда не относился к простуде, как к чему-то сверх опасному, обходясь классическими таблетками от температуры, кашля, насморка, избегая походов к врачу. Сколько Тэён не возмущалась на этот счет, но заставить редактора пойти к доктору для профилактики было жалкой попыткой пробить стену с ее-то хрупкой рукой. — Чанёль, что ты делаешь? Бён поднял глаза на Пака, который подошел к нему с аптечкой и достал оттуда градусник. — Сначала проверим температуру, а потом я сделаю тебе уксусный компресс и горячий чай с мятой и лимоном. — Я не люблю чай, — капризно отозвался Бён. — Потерпишь. Чанёль говорил спокойно и уверенно, а главное слова вырывались из его уст так, словно он постоянно это делал с Бэкхёном, когда тому становилось плохо. Словно это обыденное занятие — ухаживать за больным редактором в три часа ночи. Бён не стал больше противиться долговязому, чьи слова внушали доверие и некое спокойствие, что вот-вот и станет легче. Он подложил под мышку градусник и прижал к себе локоть, ощущая как холодный прибор моментально разогревается под горячей кожей. Чанёль присел на край журнального столика, ожидая результатов, пока Бэкхён тихонько скулил в подушку, не в силах смотреть на брюнета. Выглядеть таким слабым перед другим мужчиной было настолько непривычно, что хотелось сгореть от стыда. Но этот тихий скулеж не контролировался редактором, которому вовсе хотелось выть — до того ломило все тело. — Тридцать девять, — обеспокоенно проговорил Пак, глядя на прибор. — Лежи пока, я сейчас схожу за уксусом. — Куда? Магазины закрыты, — хотел запротестовать блондина, увидев подскочившего Пака. — Найду, — бросил он и оставил соседа одного. Бэкхён издал утробный стон и перевернулся целиком на живот, обнимая подушку, как защитное средство от неприятных болей. Он больше никогда не довериться синоптикам и небу, которое сегодня сыграло с ним в злую шутку. Бэкхён не любил грипповать, но еще больше ненавидел лечиться. После простуды ему требовалось еще пару дней для того, чтобы прийти в себя и превратиться из больного кокона в нормального, трудоспособного человека. Чанёль вернулся спустя полчаса, с пакетиком в руке, а в другой держал зонт, не желая оказаться в положении соседа. Бэкхён в неверии вскинул брови. Неужели, он достал в три часа ночи уксус? Но не это поражало редактора. Его озадачило то, с каким рвением все это делал человек, с которым они почти незнакомы, к тому же человек, к которому он все эти дни относился мягко говоря недоброжелательно. Долговязый действительно горел желанием помочь сожителю и Бэкхёну становилось от этого только паршиво, потому что совесть шептала ему, что он мог относиться к нему не так категорично. — Подожди минутку, — ответил Чанёль на долгий взгляд блондина и убежал на кухню, шурша пакетом. — Раздевайся, — уже через минуту вернулся он с небольшой голубой миской и тряпочной салфеткой. — Может, не надо? — в последний раз попытался отбить его идею Бён, но Чанёль уже присел на край журнального столика и поставил миску рядом с собой. — Ты себя видел? — ухмыльнулся Пак и покачал головой, спускаясь со столика на корточки. Он помог откинуть одеяло и взглянул на взмокшего Бёна, что лежал в одном халате. — Я помогу, — неловко произнес Пак, потянувшись руками к поясу халата, но его рука была тут же перехвачена блондином. Бэкхён одарил брюнета не читаемым взглядом, внутри содрогаясь от этого прикосновения. Кожа Чанёля оказалась очень холодной в сравнении с разгоряченной Бэкхёна. Бён сморщился, когда в нос ударил резкий запах уксуса, и чуть отвернулся, чтобы не видеть, как Чанёль протирает его оголенное тело влажной тряпочной салфеткой. Мужчина делал это с пристальным взглядом, словно не хотел упустить ни одну клеточку на теле больного. Было жутко смущающим лежать перед другим мужчиной почти голым и чувствовать на себе его прикосновения. Тот водил по телу блондина медленно и аккуратно, не взглянув на него за этот процесс ни разу. Бэкхён дрогнул при прикосновении влажной холодной ткани его чувствительной шеи. Чанёль провел по ключицам влажную дорожку, заполняя воздух вокруг них едким запахом уксусной кислоты, что неприятно щипал носовые рецепторы. — Фу, — выдохнул порывисто Бэкхён, только сейчас осознав, что пытался затаить дыхание. Чанёль провел тканью прямо за ушами блондина и уже хотел коснуться его лба, но Бён остановил его. — Не надо там. И так весь провонял. — Халат нужно постирать, — спохватился Чанёль, вспоминая все наставления матери, когда та заботливо лечила непутевого сына. — Вот, — Пак протянул простывшему его же вещи, что до этого лежали в стеллаже. — Одевайся и под одеяло, а я сейчас быстро сделаю чай. — Я хочу спать, — капризно заговорил Бэкхён и послушно стал одеваться в сухие чистые вещи. — Попьешь чай и будешь спать, — голос брюнета настолько был пронизан заботой, что звучал уж слишком по-отцовски. Бэкхён нахмурился, глядя на удаляющуюся спину соседа, которому за весь вечер не мог противостоять, сославшись на невозможность физически это делать. Спрятавшись по горло под одеялом, он покорно ждал участи зеленого чая с мятой и лимоном, мысли о которых вызывали на лице неприязнь. Чанёль вошел в гостиную с разносом в руке, на которой стояла новая кружка Бэкхёна, навесной чайник и маленькая тарелочка с нарезанным лимоном. Завтра Бэкхён должен был как-то отблагодарить сожителя за помощь, хотя даже понятия не имел, что мог сделать для него. Лишь уверить в искренности своих чувств благодарности за заботу, что тот проявлял глубокой ночью, жертвуя своим сном. Редактор внимательно следил за тем, как второй аккуратно налил в кружку горячей жидкости и также кинул одну дольку лимона, протягивая с легкой улыбкой. Бён зацепился глазами за еле заметные ямочки и не смог не улыбнуться в ответ. — Спасибо, — сказал Бён и чихнул так, что чуть не выронил кружку, но Пак вовремя подхватил ее. — О, черт, — простонал Бён, понимая что конкретно так заболел, раз начался чих и насморк, что перекрыл возможность дышать спокойно. — Пей, — подтолкнул Пак, чуть ли не приставив кружку к губам. — Нужно пить горячим. Потом ты пропотеешь еще раз и нужно будет снова сделать компресс, чтобы уж точно сбить температуру. — Часто болел? — улыбнулся Бён, отпивая немного чая по вкусу немного сладкого и терпкого, с явным ощущением на языке мятных нот. Редактор должен был признать, что этот чай точно отличался от того, чем его поила бабушка в детстве или Тэён пару лет назад при простуде. — Да, бывало, — кивнул Пак, смутившись. — Вкусно? — Мхм, — промычал Бэкхён, смелее пробуя горячую жидкость. Чанёль довольный проделанной работой стал прибирать за собой, чтобы потом позволить наконец поспать Бэкхёну, что не сводил с него глаз. Кто бы объяснил Бёну, почему он зависал при наблюдении за брюнетом. Такой высокий и неуклюжий, а еще неловкий, но очень умелый, что создавало удивительный контраст. Бэкхён, опустив глаза на стол, смущенно признал, что долговязый не обделен хорошими внешними данными, словно с обложки модного журнала. Скорее всего он пользовался популярностью в школе или университете, а девочки толпами бегали за ним, пытаясь урвать кусочек внимания такого красавца на себя. — Я все, — сообщил Бэкхён и протянул кружку, чтобы поставить на край стола. Чанёль перехватил ее и поставил на разнос, возвращая внимание к больному. Брюнет помог укрыться Бэкхёну так, чтобы ни одна клеточка на теле не осталась без прикрытия, затем пожелал спокойной ночи и унес разнос на кухню. — Спасибо, — прошептал Бэкхён, чувствуя как проваливается в сладкую дрему. Завтра он обязательно поблагодарит за столь проявленную заботу от совершенно чужого человека и, возможно, даже попытается подружиться. Только не из чувства долга, а из интереса, что пробудил в нем сегодня Чанёль. Редактор не прочь был узнать его поближе. Может, им удастся стать хорошими соседями-друзьями?