Наше место

Точка в интервью была поставлена ровно к тому моменту, когда в кабинет вошел генеральный редактор и запросил окончательный вариант, ведь в четверг признание Ким Кая должно быть в журнале, а его фотография на главной странице. Бэкхён был на девяносто девять процентов доволен проделанной работой. Один процент оставался лишь за тем, чтобы план его друга и блогера сработал и публика оставила мужчину в покое. Пусть и не сразу. После интервью сопереживание относительно истории Чонина у Бэкхёна возросло и он в самом деле беспокоился за его будущее. Тем более, что в его будущем, пусть пока это неофициально, но будет принимать участие Кёнсу. А До ему дорог. Мужчины так и не поговорили о том, что связывает Кая и Кёнсу, но Бэкхён понимал друга и не торопил, ведь он сам поступал таким же образом — скрывал свою личную жизнь, хотя не было поводов не доверять ему. Но редактору требовалось время. Не только для того, чтобы набраться решимости признаться в последних событиях, но и для себя. Ему необходимо было убедиться в собственных чувствах и разобраться в чувствах Чанёля. Кто они друг для друга и чего вообще ожидать от их связи? Может, это временное? Разве не мог Чанёль оказаться вспышкой в жизни Бэкхёна, который разбудил в нем заснувшие чувства и эмоции, разбудить в нем человека, разбудить в нем мужчину, разбудить в нем интерес к жизни? Вдруг это что-то временное, короткое? Лишь для того, чтобы растормошить Бэкхёна и открыть ему глаза на некоторые дороги, о которых он и не думал. Обо всем хотелось поговорить с Кёнсу и послушать его мнение, но пока ему оставалось лишь самому разбираться в этом. А на этой неделе, когда они встретятся с другом, Бэкхён обещал себе, что точно расскажет хотя бы то, что происходит между ним и Тэён. Попрощавшись с Чондэ, Бэкхён глотнул свежего вечернего воздуха и слабо улыбнулся. Сегодня он не задержался на работе, как предполагал с утра, поэтому по пути заглянул в кофейню, решив побаловать себя любимым кофе. В двери он столкнулся с кем-то, задев плечо мужчины, из-за чего теплая жидкость в его стаканчике упала прямо на пол и замарала новенькие джинсы Бэкхёна. Редактор сначала виновато улыбнулся, а когда опустил голову и увидел, в каком состояние его джинсы, чуть не задохнулся от возмущения. Хотя виновных в этой ситуации не было. Они просто столкнулись. С каждыми такое бывало. — Ты бы смотрел, куда идешь! — рявкнул незнакомец, явно раздраженный ситуацией. Бэк оглядел его с ног до головы, про себя возмущаясь тому, что мужчина настоящий грубиян, раз так спокойно тыкал в него пальцем. Не желая тратить на него ни минуты своего времени, Бэкхён извинился и чуть поклонился, а потом прошел к кассе, игнорируя возмущенный взгляд незнакомца. Что бы там ни было не один он пострадал, но редактор не позволял себе тыкать. Никаких манер. Терпкий вкус горячего кофе чуть успокоил блондина и он снова смог улыбнуться, когда шел по тротуару, наблюдая за окружающими людьми и зданиями. В какую-то минуту он решил добраться до дома на метро, но потом передумал и поймал попутное такси, поражаясь своей удаче, ведь машину удалось поймать почти сразу. Разгуливать в испачканных штанах не очень-то и хотелось, да и желание увидеть яркую и теплую улыбку долговязого сыграло свою не малозначительную роль. — Спасибо большое за работу! — услышал Бэк, когда выходил из лифта на нужном этаже, а потом снова чуть не врезался в чью-то спину. Виновато поклонившись, Бэк пропустил двух мужчин к лифту, а потом перевел озадаченный взгляд на сожителя, стоявшего у порога квартиры. — Бэк! Ты же должен был задержаться? — Я закончил дела раньше, — блондин ответил на удивленную улыбку долговязого ухмылкой и медленно стал приближаться к двери, глядя на Чанёля. — Ты что, водишь других мужиков, пока меня нет? Пак рассмеялся и покачал головой: — Я снова кое-что приобрел. Только не злись. Бэкхён ойкнул, когда его руки коснулась чужая, и его резко потянули в глубь квартиры, прикрывая дверь ногой. — Что я говорил про закрывания двери ногами? — возмутился Бён, но тут же притих, когда оказался в гостиной. — Рояль?! — Цифровой рояль! — поправил его Пак и встал рядом с приобретением, счастливо улыбаясь во все прекрасные тридцать два зуба. — Но у тебя же есть синтезатор, — с недоумением проговорил Бэкхён, пытаясь догнать логику мужчины. Он медленно подошел к небольшому искусству и аккуратно коснулся пальцами белых клавиш. — Между ними огромная разница, — фыркнул Чанёль и быстро чмокнул Бэка в губы — редактор даже не прочувствовал вкус поцелуя, пребывая в шоке. — Да и посмотри на него, Бэк. Он такой красивый, а как он звучит! Сыграть тебе? Бэк слабо кивнул и чуть отошел, глядя на долговязого. Он не мог признать, что домашний Пак Чанёль с растрепанной прической выглядит изумительно, сидя за изящным инструментом, к которому так и хотелось прикоснуться. Пак подмигнул блондину и выпрямился, проигрывая в голове, видимо, ноты. Бэкхён приготовился услышать что-нибудь из репертуару Баха или Шопена, но вместо этого длинные пальцы мужчины начали играть совершенно иную мелодию. Редактор не сразу уловил ритм и не сразу осознал, что это за мелодия и почему она ему так знакома, а когда на лице Чанёля отразилась игривая улыбка и он снова подмигнул ему, Бён вспомнил. Он вспомнил, откуда это и больше не мог сдерживаться. Бэкхён начал смеяться — Чанёль сыграл ему «Хакуну Матату» из «Короля Льва». Кто бы мог подумать? — Нравится? — Чанёль как будто ждал одобрения со стороны сожителя, но ему не нужно было спрашивать. Потому что Бэкхёну все равно, даже если вся их квартира будет обставлена всеми существующими инструментами в этом мире, ведь это Чанёль. Ему он мог доверить даже собственную жизнь, что уж говорить о квартире. И ровно в ту секунду, когда пронеслась эта мысль в голове, его сердце застучало совершенно точно быстрее, а в животе что-то закружило в танце. Снова бабочки? Бэкхён не мог подумать, что настолько окажется близок с Паком, которого старательно избегал в самом начале. — Бэк? Вместо того, чтобы произнести хотя бы короткое «да», Бэк сократил расстояние между ними и забрался на его колени, пылко целуя в губы. Такой ответ Чанёлю нравился куда больше, чем какие-то слова. — Что с тобой происходит? Бэкхён решил поговорить с мужчиной, пока они лежали на диване в гостиной, глядя на рояль. Блондин был озадачен поведением сожителя лишь потому, что Пак выглядел порой загруженным и даже немного грустным, а порой улыбался так, будто не он несколько минут назад сидел, глядя в пустоту. Редактору казалось, словно ему не доверяют, ведь Чанёль практически не рассказывает о своей жизни, лишь заваливает вопросами блондина и всегда говорит о том, какой он сексуальный. Ну, к последнему претензий не было. — Ты о чем? — не понял его намерения Пак и поднял голову с его живота, чтобы взглянуть в глаза, ведь блондин перестал играть с его волосами. — Ну, например, вчера ты два часа пробыл в своей комнате и не пускал меня, — вспоминал Бэк. — Я знаю, что потом ты скажешь или покажешь мне что-то, но вот эта неизвестность меня настораживает. А сегодня ты покупаешь рояль. Это я еще молчу о том, что постоянно где-то летаешь и, иногда, в твоих глазах я вижу грусть, но боюсь спрашивать. — Боишься? — фыркнул Пак и лег обратно, возвращая руку блондина, чтобы тот продолжил играть с его волосами. — Чего ты боишься? Моей реакции? — Когда я спросил у тебя вчера, ты сказал «ничего» таким тоном, мол разговор окончен, — хмыкнул Бэкхён и убрал руку, желая сначала услышать ответы на свои вопросы. Чанёль снова недовольно поднял голову, а потом произнес: — Я отвечу, если ты перестанешь быть букой и помассируешь мою голову. — Ладно, — усмехнулся Бён и вернул руку на место, наслаждаясь мгновением. — Ну? — То, что было вчера, — начал Пак, — Я не могу пока сказать. Но обязательно покажу, когда будет готово. А рояль… Я всегда хотел приобрести его. — А с настроением что? — с серьезным тоном спросил Бэк. — Я переживаю за выставку, вот и все, — пожал мужчина плечами и снова возмутился, когда пальцы блондина пропали с его головы. — Ну, что опять? — он взглянул на сожителя и ждал ответов, но Бэкхён молча смотрел в глаза долговязого и понимал, что Пак не врал. Все так и есть на самом деле. Вопрос был не в доверии, просто Чанёль держал переживания касательно выставки при себе. — Правда из-за выставки! — Верю, — улыбнулся Бэк и вытянул руки вперед, приглашая мужчину в свои крепкие и долгие объятия.

*^*^*

В день выставки Бэкхёну даже урвать утренний поцелуй не удалось, потому что Чанёль уехал в галерею рано утром, пока блондин еще спал. Но Пак успел позаботиться о вкусном завтраке и даже оставил записку на подушке, в которой было написано: Доброе утро, солнышко! Поешь обязательно, ведь я так старался с утра пораньше~ Открытие выставки в шесть вечера, адрес ты уже знаешь. Я так волнуюсь! Мне жаль, что на выставке я не смогу держать тебя за руку и вдыхать твой запах, который бы успокаивал меня, но у меня есть одна безумная идея:) Надеюсь, ты не будешь злиться хD Бэкхён, я буду ждать тебя. Обязательно приезжай~ Как можно было не улыбаться, читая эту записку? Бэкхён ощущал себя очень странно, ведь не свойственно мужчинам реагировать так на записки. Или это просто предрассудки? Бён хотел бы верить больше во второй вариант. Ведь все это было так волнительно и чертовски приятно. Конечно же, он позавтракал и понежился в кровати Чанёля еще несколько минут перед тем, как пойти в торговый центр за новыми вещами для выставки. Хотелось купить что-нибудь классическое и удивить Пака, а еще у него закончился одеколон, а продуктов в холодильнике оставалось ровно на пару дней. Сообщение от генерального редактору утром выходного дня не вселял ничего хорошего, но как бы то ни было Бэку пришлось открыть его и прочитать. Мужчина известил Бёна, что журнал будет в продаже после двенадцати дня, а значит, что к вечеру будут статьи в интернете и следовательно какой-то первоначальный результат их плану. Кёнсу позвонил ровно в двенадцать дня, когда Бэк покинул квартиру и направился в ближайший торговый центр. Друг просил перенести встречу, которую они назначили на завтра, на сегодняшний день, но ведь сегодня у Чанёля выставка, поэтому Бэку пришлось отказаться. До предложил альтернативу и они договорились встретиться все же завтра, но на два часа раньше назначенного времени. Бэкхён даже думал пригласить его и Чонина на выставку Пака, ведь фотограф обожал блогера, но потом вспомнил, какая шумиха вокруг Ким Кая и передумал. Выбор костюма отнял у редактора около двух часов. Он придирался ко всем мелочам и не мог никак определиться с цветом, но потом ему подобрали такую комбинацию, которая без вопросов оставляла лишь положительное впечатление. Кожаные черные брюки, черная рубашка в белый горошек и такого же цвета пиджак, и дополнением к этому образу являлся белый галстук в черную полоску. Бэкхён редко носил что-то из кожи или что-то в горошек, но он выглядел чертовски сексуально, а взгляды консультанток лишь подтверждали его заключение. Он купил все, несмотря на цены, которые немного превышали норму в его понятии, но сегодня он обязан был произвести впечатление на Чанёля. В пять часов он уже готовый стоял перед зеркалом, оглядывая себя с ног до головы. Волосы он уложил гелем назад и пшыкнул пару раз новеньким одеколоном, улыбаясь своему отражению. Что за дикое желание очаровать Пака, Бэк понятия не имел, но и не задумывался над этим, следуя внутренним порывам. Сегодня их последний день и он не желал думать о чем-либо, лишь наслаждаться и ловить момент. Завтра тяжелый день, ведь завтра все вернется на круги своя и атмосфера романтики просто потухнет. Такси прибыло без пятнадцати шесть, но галерея находилась недалеко от их дома и Бэк был уверен, что они успеют к открытию. Волнение возрастало с каждой минутой, пока он сидел на заднем сиденье машины, а еще не перестающий вибрировать телефон наводил тревожное состояние. Статья вышла и, наверняка, коллеги что-то ему отправляли или Кёнсу строчил сообщение, или может быть даже босс, но все это не имело значение. Он не мог сейчас позволить себе разрываться между выставкой Чанёля и интервью Чонина, ведь это даже нечестно по отношению к Паку. Бэкхён взглянул на экран и увидел несколько сообщений и уведомлений — закатил глаза и спрятал телефон во внутреннем кармане пиджака. Бэкхён хотел быть Бэкхёном в этот вечер, а не редактором, который решает вопросы. Бэкхён хотел всецело посвятить себя важному событию в жизни Чанёля. Бэкхён хотел полностью погрузиться в их отношения и в то, что будет происходить. К тому же, у Пака вроде возникла какая-то идея, и ему не терпелось узнать, что на этот раз взбрело ему в голову. Невозможно было даже предположить, какая гениальная мысль посетила Чанёля, а главное, почему Бэкхён мог разозлиться? Неужели, у него снова пошлые затеи, вдруг подумалось Бэку, но потом он вспомнил, куда держал путь. Не будет же фотограф на собственной выставке вытворять непристойности! Здание, в котором и должна была пройти первая выставка, была почти оккупирована людьми, в особенности, фотографами и, кажется, даже журналистами с новостных каналов. Бэк и не знал, что его сожитель настолько серьезно отнесся к этому. Теперь он понимал, почему мужчина как на иголках ходил, когда уплывал в свои раздумья. Все же не зря редактор помучился над своим внешним видом — такое количество людей! — Я бы хотел сделать это вместе с Сонгю, — услышал Бён, подойдя ближе к толпе. Видимо, он все же припозднился, раз упустил вступительную речь Пака. Чуть приподнявшись на носочках, он увидел родное лицо и улыбнулся, заметив взволнованного Чанёля. Мужчина стоял перед закрытыми дверями и вот-вот собирался срезать красную ленту, желая разделить этот момент с Сонгю — видимо, тот самый друг, который помогал ему все это время. Довольно знакомым показался этот мужчина, но Бэкхён не заморачивался, возвращая свое внимание Паку. Последний заметил наконец его в толпе и подарил легкую улыбку, а взглядом передал все эмоции, подтверждающие, как сильно он ждал редактора. — Сонгю, давай, — Пак вытянул руку ближе к ленте и ждал, когда его напарник поможет ему срезать ее. Фотографы стали тут же не переставая щелкать, чтобы запечатлеть особенный момент, а после раздался одобрительный гул и все зааплодировали, в том числе и Бэкхён, испытывая огромную гордость наравне с радостью за Чанёля. Галерея была в три раза больше, чем их квартира — фотографий было много и все они были разной тематики. В одном углу были развешаны снимки с различных мероприятий, в которых Пак проработал оператором. Позже Бэкхён узнал, что это называется «репортажная съемка» — довольно распространенный вид в наше время. В другой части зала были фотографии в стиле Ню — те фотографии, которые вызвали больше всего восторга у редактора. Он не был ярым поклонником выставок и редко посещал их, не ходил каждые выходные в музеи — видеть снимки Ню раньше не доводилось. Он буквально застрял в этом отделе, сканируя каждую фотографию — будь то мужчина или женщина. Блондин не испытывал каких-либо негативных эмоций, никакого отвращения, лишь изумление и восторг. Чанёлю удалось помочь редактору взглянуть на человеческое обнаженное тело иными глазами. — Это мой любимый снимок, — раздалось за его спиной и Бэк чуть вздрогнул, вцепившись в бокал вина покрепче. Чанёль встал рядом с ним, спрятав одну руку в кармане, а второй указав на фотографию. На ней был запечатлен мужчина лет тридцати в хорошей форме, занимавшийся простым домашним делом — глажкой костюма. Он стоял боком и на его губах была легкая ухмылка, словно он уже знал, какое впечатление будет производить на тех, кто будет любоваться этой фотографией. Он не смотрел на камеру — только перед собой — но Бэкхён узрел всю прелесть этого мужчины и со смущением признался себе, что немного возбудился. — Я сделал его пару лет назад, когда переспал с ним, — добавил Пак, чуть подавшись вперед, чтобы никто не услышал. — И утром, когда он собирался уходить, я спросил у него разрешения на снимок, а он был только рад. — Потрясающе, — хмыкнул Бэк, подавив из неоткуда появившуюся ревность или даже зависть к этому мужчине. — Возбуждает, правда? — прошептал Пак ему в самое ухо и тут же отстранился, довольный произведенным эффектом. Бэкхён перестал дышать и его руки стали ватными — он чуть было не выронил бокал. Ему не удалось скрыть свои настоящие чувства от этой фотографии — он посмотрел на Чанёля и только сдавленно выдохнул. Возбуждает? Ох, чертовски! Но, конечно, он об этом не скажет. Паку и не нужны слова. Все было очевидно. Чанёль оглядел его с ног до головы и обратно, прикусив при этом губу. — Ты чертовски горяч в этом прикиде. — Чанёль, — только и смог произнести Бён и отвернуться в тот момент, когда их диалог был прерван Сонгю. Он отошел от них мгновенно, не желая мешать. Легко можно было увильнуть под предлогом просмотра других фотографий. Бэкхён отошел к третьей площадке, где были вывешены фотографии животного мира, а в частности насекомых и маленьких животных. Это называлось «макросъемкой», как объяснил один из рядом стоявших парней. Только вот определение было обращено не к редактору, но Бёну не было совестно за то, что он подслушал часть разговора. Зато узнал еще что-то новенькое и теперь он мог понять Чанёля еще лучше, да и он обязательно попросит долговязого рассказать, как можно больше об этом искусстве. Промелькнула мысль написать статью для журнала, но вот как отреагировал бы Чанёль? — Это же вы! — Простите? — Бэкхён обернулся на знакомый голос и удивленно вскинул брови. Сонгю. Почему этот мужчина казался ему таки знакомым? Видимо, не зря, раз его тоже узнали. Сонгю растянул губы в игривой ухмылке и подошел ближе, протягивая бокал белого вина. Бён собирался отказаться, ведь он не допил еще свой, но его шокировало то, что его бокал оказался пуст. Когда он успел выпить все содержимое? Благодарно кивнув, Бэк принял бокал белого — хотя не очень любил такое вино — и отдал пустой стакан проходившему официанту. — Мы знакомы? — Вы уже не помните меня? — фыркнул Сонгю, покачиваясь на месте. — Мы сегодня столкнулись в кофейне и я повел себя, как самый настоящий грубиян, — напомнили ему, но лучше бы не делали этого. Возмущение новой волной охватило его, но следующие слова быстро вернули его в спокойствие. — Прошу прощения, я был на взводе, а вы попали под горячую руку. Я должен был просить прощения за испорченные джинсы, а не наезжать на вас. — Действительно, — буркнул Бён и отпил немного вина. Нет, белое вино точно не для него. — Я не знал, что вы с Чанёлем живете вместе, — выпалил Сонгю, чем ввел Бэка в ступор. Редактор и не думал раскрывать их связь здесь кому-либо, но Пак, видимо, уже разболтался. — Ну, снимаете одну квартиру. — Д-да, — кивнул Бэкхён, взглядом пытаясь отыскать виновника сегодняшних событий. Но Чанёль сам нашел его, подойдя к нему сзади и щелкнув его по ягодице. Огромных усилий требовалось оставаться невозмутимым настолько, чтобы Сонгю не заметил этого. Чанёль… Почему, иногда, он выходил будто бы из себя в общественных местах. Что кинотеатр, что баня, а теперь и галерея… — Сонгю, ты не против, я украду Бэкхёна на пару слов? — Конечно, — мужчина махнул рукой и оглянулся вокруг, видимо, подыскивая себе компанию. Бэкхёна потянули за собой, не позволяя вставить и слово. Пять минут, пара коридоров и вот они оказались в какой-то пустой маленькой комнате с серыми стенами, потолками и черным полом. — Что ты делаешь? — шепотом спросил Бэк, боясь быть услышанным — дверей в этой комнате не имелось. — Боже, только не говори, что это и есть твоя безумная идея, — взмолился редактор, когда на лице долговязого заиграла пошлая ухмылка. В глазах загорелся тот самый огонек, который Бён заметил в тот вечер в парильной! — Прости, — без капли сожаления произнес Пак и обхватил лицо блондина руками. — Но это она и есть, — и поцеловал прямо в губы, затыкая дальнейшие попытки вразумить мужчину. Бэкхён брыкался пару минут, мыча и не отвечая, а потом сдался с отчаянным стоном. Не мог отказать ему. Как отказать Чанёлю, которого он сам постоянно хотел обнимать и целовать? А еще сделать много других вещей, но пока смелость не позволяла ему пойти на такое. — Так хотелось укусить их, — прошептал Пак, между поцелуями. Он провел языком по нижней губе и затем оставил поцелуй в уголке губ, проделывая мокрую дорожку по шее прямо к впадинке. — Вкусный мой, — выдохнул фотограф и с рыком прижал мужчину к стене, урвав полу-стон с розовых губ блондина. — Не сдерживайся, солнышко. — Иди к черту, — рявкнул Бэк и тут же получил по губам двумя пальцами, которые хотелось укусить, только Чанёль оказался быстрее и проворнее. Он снова жадно поцеловал его, захватывая в плен собственных губ, и не позволял мужчине даже пальцем двинуть, вжимаясь в него всем телом. — Тихо, — почти приказным тоном выдал Пак. — Не противься — тебе понравится. — Что ты задумал? — негромко спросил редактор, но его вопрос остался витать в воздухе. Чанёль подарил ему короткий поцелуй и подмигнул, как любил это делать, а потом опустился на колени и прикоснулся к ширинке Бэка, заставляя второго дернуться. — Чанёль, нас же могут увидеть! — Никто не увидит, — убедил его долговязый, но Бэкхёну не верилось в это. Чанёля могут начать искать, ведь там до сих пор оставалось пару журналистов и операторов, которые хотели бы взять интервью и сделать несколько снимков. Но фотографа это абсолютно не волновало. Он, игнорируя слова блондина, спустил его кожаные брюки вместе с боксерами и облизнулся, когда перед взором предстала возбужденная плоть. Пак мгновенно примкнул к ней губами и оставил много мелких поцелуев по всему стволу, не сдерживая победной ухмылки — Бэкхён вцепился в его плечи руками и тихонько стонал, возбуждаясь сильнее. Ладонями Пак юркнул под рубашку редактора, поглаживая его торс и балдея от того, насколько нежным могла быть кожа парня. Бэк откинул голову назад и вскрикнул, когда его член оказался в плену Чанёля. Мокрый и горячий язык скользил по стволу, а затем пухлые губы обхватили его головку и стали медленно двигаться. Рядом с Чанёлем каждый раз Бэкхён терял не только контроль над разумом, но и над своим телом, поэтому сейчас переживал кончить слишком быстро, как тогда. Ему хотелось растянуть этот момент и насладиться ласками фотографа. Какая ирония, ведь в начале он так противился, а сейчас стонал в свою руку, не желая быть услышанным. Нельзя, чтобы их услышали, иначе им пришлось бы прерваться. Какой же Пак умелый! Как он ловко владел своим языком и выворачивал такие трюки, что зрачки блондина закатывались ко лбу, а губы раскрывались в немом стоне. Дыхание подрывалось и легкие что-то сдавливало, мешая нормально дышать. Он рвано вдохнул воздуха, когда Чанёль взял его полностью и ускорился. И не переставал двигать головой до тех пор, пока не почувствовал, что Бэк уже на грани. Второй забыл о том, где они находились, забыл о том, что нужно было вести себя тише, потому что в голове лишь Чанёль, делавший ему минет. Это так вскружило ему голову, что он даже и не пытался быть тише, вскрикивая каждый раз, когда Пак вбирал его в себе целиком. Чанёль прервался в самый ответственный момент и сжал рукой его головку, прошептав: — Еще рано… — Блядь, Чанёль, — взвыл Бэкхён, но оставался стоять на ватных ногах у стены, пока Чанёль перебрался к его животу поцелуями. Первый, второй, третий, четвертый… сколько раз он его поцеловал в пупок и почему это было так интимно и сексуально для редактора? Он сдавленно выдохнул и вскрикнул, когда фотограф взял его ногу и закинул себе на плечо. — Что… Что ты хочешь? — Не бойся, — выдохнул тихим голосом и далее сделал то, от чего у блондина закружилась голова и он чуть не упал. Пак помог ему остаться в вертикальном положении, сжав рукой его бедро, и продолжил. Продолжил делать римминг… Он провел языком между ягодицами и поцеловал прямо в тугую дырочку. Бэкхён понимал, что рано или поздно их сексуальная связь сдвинется с той точки, на которой они постоянно останавливались, но он не думал, что это случится сейчас на выставке! К тому же мысль, что Пак ублажал его языком там, не могла дать мужчине расслабиться. Это казалось просто… — О, Боже! — воскликнул Бэк, когда Чанёль снова звонко чмокнул его прямо там и просунул кончик языка, открывая для редактор совсем иной мир. — Сделай так еще, — наплевав на свой внутренний голос, Бэкхён просто отдался воле чувств. Он ведь обещал себе, что сегодня будет полностью принадлежать Чанёлю. И пусть в тот момент, в его голове не было идеи о том, что долговязый будет трахать его языком, но зато какое удовольствие он получал сейчас. — Чанёль! — фотограф не нуждался в объяснениях, потому что прекрасно чувствовал тело парня. Он переместился к паху и снова вобрал его плоть в рот, помогая рукой. Безумие… Чанёль был прав, назвав свою идею безумной, ведь она таковой и была. Они оба потерялись в этом соблазне, но ни один не жалел об этом. Бэкхён не жалел даже когда прокричал имя Чанёля, изливаясь ему в руку. — Ты подготовился, — усмехнулся Бён, все еще пытаясь прийти в себя после того, что произошло. Они продолжали стоять — Бэкхён облокотившись на стену, а Чанёль рядом — и восстанавливать дыхание. Пак достал с кармана брюк влажные салфетки и сразу помог редактору привести себя в порядок. — Красивый, — прошептал Бэк, коснувшись его щеки. Что с ними происходило и почему они никак не могли сесть и поговорить об этом? Бэкхён не решался первым затронуть эту тему, а у Чанёля, наверняка, была неуверенность из-за Тэён. Ох… Тэён… — Ты чего? — заметил поникший взгляд редактора второй и тут же поцеловал. — Не думай сейчас ни о чем, мхм? — Хорошо. — Ты… Ты не все фотографии ведь посмотрел? — спросил Чанёль, обнимая редактора двумя руками. Блондин отрицательно покачал головой. — Портреты остались, да? — Мхм, — промычал Бён и улыбнулся. — Солнышко, — шепотом восхитился — именно восхитился Пак — поправил челку редактора. — Почему ты стал называть меня солнышком? — Сейчас покажу, — загадочно улыбнулся Чанёль и взял сожителя за руку, намереваясь вернуться в зал. Бэкхён сделал пару глубоких вдохов и постарался отогнать пошлые картинки, что смущали и заставляли краснеть, и послушно следовал за фотографом. Чанёль привел его в последний уголок галереи, где Бён еще не успел побывать. Здесь были портреты людей и их эмоции на тот момент, когда они переживали определенные эмоции. В основном это счастливые люди, но Бэкхёну на глаза сначала попался старик, сидевший где-то на улицах Сеула — видимо, бездомный — и смотревший куда-то за камеру. Глаза его были полны печали и тоски, в самой глубине, казалось, можно было прочитать всю его историю. жизни. Но Чанёль не дал ему времени на раздумья и увел дальше, явно желая показать другую фотографию. — Чанёль? — Да, вот почему я называю тебя солнышком, — улыбнулся Пак и скрестил руки, наблюдая за реакцией редактора. Но Бэкхён и двух слов связать не мог от растерянности. Перед ним он сам. Его фотография. Точнее он был запечатлен в их квартире. Это была комната Пака и Бэкхён сидел в пижамных штанах и белой домашней растянутой кофте по центру на кровати. Простыни были помятые, а подушки лежали как попало, а у Бэкхёна волосы на голове точно гнездышко для птичек. Лохматый, еще сонный и даже не умытый, он широко улыбался, не глядя в камеру, а куда-то в сторону. Но Бэкхён помнил, что его так рассмешило. Это был Чанёль и он рассказал в то утро какую-то дурацкую шутку, над которой они хохотали несколько минут. Но на самом деле не в шутке было дело. Если сейчас подойдет Сонгю или Кенсу, желая рассказать тот же анекдот, Бэкхён бы рассмеялся, но не так сильно и не так ярко. Причина была в рассказчике. — Когда ты смеешься, ты как солнце озаряешь все вокруг. Я это и раньше замечал, но эта фотография лишь подтверждает мои слова. — Чанёль, — только и смог выдохнуть Бэк, продолжая разглядывать себя. Он понял простую истину в эту самую минуту. Чанёль был другим потому, что рядом с ним Бэкхён действительно чувствовал себя настоящим и счастливым. И на этой фотографии Бэкхён узрел себя как никогда живого, полного энергии и сил, счастливого и безмятежного. И это именно то, за что Бэкхён был безмерно благодарен Чанёлю. Долговязый помог ему не только вспомнить, что такое счастье, но еще и взглянуть на это чувство с разных ракурсов.