***
Четыре дня. Это были самые невыносимые четыре дня для мужчины. Он сидел у её кровати постоянно. Леви жил в её палате и, если спал, то рядом на стуле и не больше двух часов в день. Аккерман слишком сильно переживал за Микасу, поэтому, даже по желанию, не мог поспать больше — его мозг ему этого не позволял. С каждым днём Ханджи всё больше беспокоилась не только о состоянии девушки, но и о состоянии Леви, который изнурял себя неимоверно. Прогресса и шанса на улучшение здоровья Микасы не было. Она ни разу не приоткрыла глаза, ни разу не бредила, ни разу не двинулась — ничего, что могло указывать хоть на какое-то изменение, так и лежала, еле-еле дыша, с маленьким, еле ощутимым пульсом. — Именно поэтому я так не хотел любить… Леви сначала слегка дотронулся до руки девушки, будто боясь, а после аккуратно взял её. Так и уснул, проспав больше обычного. Когда Микаса открыла глаза, то сразу почувствовала, что кто-то держит её за руку, может быть, поэтому в голову не сразу пришли мысли об Эрене. Сначала Аккерман повернула голову в сторону, чтобы посмотреть, кто рядом с ней, а после медленно и тихо приподнялась и приняла сидячие положение. Она впервые видела, как Леви крепко спал. Микаса аккуратно освободила свою руку из ослабленной хватки Аккермана и убрала с мужского лица мешающую чёлку, подушечками пальцев девушка слегка провела по лицу Леви, замечая, какое оно беззаботное во время сна. «Как мне не потерять тебя?» — пронеслось в голове Аккерман, и первые слёзы упали на одеяло. Она лишилась всех, кто был частью её семьи. Всех. В тот миг, когда Эрен с ней попрощался, Микаса почувствовала, что провалилась в пропасть. Она так отчаянно молила о том, чтобы он не оставлял её, она так сильно хотела ухватиться за него, чтобы не потонуть в этой бездне, она просто хотела жить… Ведь когда Аккерман потеряла его, то потеряла и смысл жизни. В этот момент Микаса не знала, как ей быть, не знала, что делать дальше и не знала, каков будет её следующий день, но… Только сейчас, когда взглянула на Леви, она поняла, что может обрести нечто большее, то, что будет придавать её существованию смысл, тем самым заставляя её жить. Из-за громких всхлипов мужчина проснулся и тут же отреагировал: — Микаса… Ты чего? Почему ты плачешь? — интересовался Аккерман. Ответа Леви не получил. Девушка ещё больше расплакалась и обняла мужчину так крепко, что, казалось, он не мог дышать. Конечно, Аккерман удивился подобному и не знал, что и сказать, но в итоге он решил, что слова здесь будут лишними, поэтому Леви просто обнял Микасу в ответ. — Никогда не отпущу тебя… и никому не отдам… — сквозь слёзы вдруг произнесла Аккерман. — Всегда буду защищать тебя… — последняя фраза заставила Леви слегка усмехнуться. — Аккерман… Ты такая дурёха… — положив ладонь на макушку девушки, начал говорить мужчина. — Это не ты меня должна защищать, а я, слышишь? Я буду всегда оберегать и защищать тебя, и никакой приказ мне не помешает, — твёрдо заявил Аккерман. — Ты лжешь, — отпрянув от Леви, с горькой улыбкой говорит девушка. — Приказ, что для тебя, что для меня будет всегда на первом месте — этого не изменить, как бы нам не хотелось — сам знаешь. Но… спасибо за эти слова, — сказала Микаса и слегка поцеловала Аккермана. — Что слу… — мужчина не успел задать вопрос, потому что в комнату вошла Ханджи. — Очнулась! — обрадовалась женщина. Зое сразу же ринулась осматривать девушку, предварительно выставив Леви за дверь. — Дай проверить рану, — попросила Ханджи, и Микаса приняла горизонтальное положение. — Не болит? — Если только совсем немного. — Могу ли я расценивать твоё «совсем немного», как «так больно, что не смогу пока ходить»? — снимая повязки, усмехается Зоэ. — Ты всегда говоришь, что всё в порядке, но на самом деле испытываешь такую боль, что я и представить себе не могу, — женщина явно имела в виду не только физическую боль. — Айшшш, — прошипела девушка, когда Ханджи начала снимать повязку. — Так и знала, что весьма больно. Придётся потерпеть, мне нужно обработать швы, — предупредила Зое перед тем, как начать. Рана была глубокая, поэтому требовалась тщательная обработка, дабы не пошло заражение. — Я… очень испугалась, — вдруг заговорила Ханджи, пока обрабатывала рану. — Кровь текла, не переставая… Я думала не успею тебя донести… — женщина не сдержалась и неожиданно заплакала. — Так странно… Можно получить множество ран, но иметь большие шансы на жизнь, а можно получить лишь одну, и быть при смерти… Не плачь, Ханджи, всё же в порядке… — девушка впервые обратилась к женщине не официально. Слёзы Зое заставили снова заплакать и саму Микасу. — Что мне теперь делать, Ханджи? Как мне быть… руки опускаются… — Я отчасти могу тебя понять, — наложив новую повязку, говорит женщина и садится рядом на кровать. — Могу только дать совет: наконец впусти в свою жизнь тех, кто пытается стать ближе, не бойся… Никому не пожелаешь того, что пережила Микаса. Никому. Никому не пожелаешь той жизни, которая досталась им. И никто. Никто не посмеет забрать у них даже такую жизнь. — Уснула, — покинув комнату, сообщила Зое Леви, всё время стоявшему здесь. — Сейчас она эмоционально не устойчива, поэтому быстро расклеивается. Пусть отдыхает, — объяснила женщина. — Ханджи, я не спрашивал, но… что именно произошло в тот день? Кроме того, как Йегер предал нас. Микаса странно себя ведёт, кажется, она лично видела его, и при этом что-то случилось. Я хочу знать, — Аккерман был настойчив. — Я расскажу. Только в кабинете, не хочу, чтобы лишние уши вдруг услышали. Мужчина понимающе кивнул, и они направились в кабинет Ханджи. Пока они шли по коридору, Леви снова ловил на себе беглые взгляды. Он начал замечать это пару дней назад и, скорее всего, знает, почему… — Немного переживаю за Микасу, — войдя в кабинет, вдруг сказала Зое. — Она будет получать такие же взгляды со стороны, как и ты, а от некоторых пойдут даже вопросы. — Этого стоило ожидать. Я уверен, что никто не подозревал, что мы с ней в отношениях, поэтому так и смотрят, — присаживаясь в кресло, спокойно говорит Аккерман. — Ладно, перейдём к моему вопросу. — Хорошо. Как я поняла, ты её отправил обратно в корпуса, видимо, она себя совсем плохо чувствовала. Она поинтересовалась, что у нас произошло, и я рассказала, но не думала, что мы дойдём до того, что выясним, кто предатель. Когда Жан высказал своё предположение и доказательства к нему, Микаса взбесилась, не веря его словам, и тут же сорвалась. Точно не знаю, что произошло, но уверена, что у неё был неприятный разговор с Эреном, который привёл к ране в животе и падению с большой высоты. Когда я наконец нагнала Микасу… была в ужасе. Она сама вытащила из себя нож, который валялся неподалёку, что привело к обильному кровотечению, при этом она продолжала идти за Энни и Йегером, хотя они были уже далеко. Микаса… была в глубоком потрясении и отчаянии. Мне трудно это объяснить, но было больно на неё смотреть. Очень больно. В тот день она потеряла последнего члена семьи, который для неё был очень важен… — Она же ненавидела его последний месяц. Они даже не разговаривали, — вдруг перебил женщину Леви. — Это неважно. Хоть и ненавидела, но любила, ведь это семья, поэтому ей так больно до сих пор, и теперь она будто потеряна, не знает, как ей быть. Я боюсь за неё… Сейчас нам надо быть рядом и стать ближе, чем он. Особенно тебе, Леви. Любите так, как в последний раз, и берегите свои отношения. Берегите.Ближе, чем он.
15 мая 2020 г. в 19:32
«Ханджи-сан несла её на себе в лазарет, крови было много…»
«Она была точно без сознания»
«Говорят, она упала с большой высоты, поэтому имеет множество сильных ушибов и вывих правого плеча»
«Зое сказала, что у неё очень слабый пульс…»
Чего он только не услышал, когда вернулся. А ведь был уверен, что она дойдёт до корпусов и останется там, а в итоге… она опять умудрилась ввязаться в какую-то херню. Сердце бешено стучало, а ноги несли к лазарету. Именно там его и остановила Ханджи.
— Стоять.
— Впусти меня.
— Леви. На данный момент я не могу тебя туда впустить, — говорила женщина настойчиво, но спокойно.
— Я должен убедиться, что с ней сейчас всё в порядке, — пытался добраться до ручки двери мужчина, но ему мешала Зое.
— Я понимаю тво…
— Нет, не понимаешь! — вдруг повысил голос Аккерман, отчего Ханджи слегка опешила.
— Я тебя сейчас не пущу, и точка. Приходи завтра — это мой приказ.
— Ханджи… — злился Леви.
— Если ослушаешься — выгоню из разведки. У тебя нарушений за всё время достаточно, поэтому тебе стоит послушать меня и потерпеть до завтра, — тут уже главнокомандующая начала злиться. Сегодня день явно не удался, поэтому все были на нервах. — Она будет жить — не переживай. Сейчас нам надо спасти тех, чья жизнь на грани, поэтому помоги мне с этим разобраться.
Он посмотрел в глаза Ханджи и убедился в её словах.
«Она будет жить…».
Оставив Микасу под присмотром, Зое и Аккерман поспешили помогать вытаскивать Сашу. Если Жана они в несколько рук смогли ещё вытащить, то, чтобы вызволить Браус, нужны были десятки человек, потому что разгребать надо было намного больше.
С горем пополам они управились к глубокой ночи. На удивление, Саша была в порядке и единственное, что её беспокоило — это пустой желудок. Ханджи беспокоилась, что девушке там не хватит воздуха, но помещение оказалось достаточно большим для одного человека, поэтому и воздуха в итоге хватило, что могло только радовать.