***
На пороге стоит Чимин с рюкзаком на плече. – Привет, можно войти? – Чонгук кивает и отходит в сторону, пропуская парня в дом. Чимин осматривает небольшой коридор, на стенах которого развешаны фотоснимки в рамках и висит пара горшков с искусственными цветами. Прихожая довольна уютная, выполнена в классических кофейных оттенках и дарит приятные ощущения при входе в дом. Юноша пробегает глазами по фото, на которых семья Чон застыла в счастливых моментах, и останавливается на снимке, где Чонгук сидит в траве с собакой у ног. – Как зовут вашего питомца? – спрашивает он, указывая на фото. Чонгук переводит взгляд, смотрит на собаку, и в голове всплывает воспоминание, как на один из дней рождений родители преподнесли мальчику вот такой чудный живой подарок. Чон не просил их о животном, не мечтал в тайне о нём, но был так рад его неожиданному появлению. Правда, к сожалению, парень почти что не помнит её: собака жила в семье полтора года, а потом один пьяный придурок сбил животное, выбежавшее на дорогу за выброшенной Чонгуком в порыве злости игрушкой. – Это Гретхен. Жемчуг. – Чон улыбается, касаясь изображения животного. – Так назвал её папа. Как видишь, она вся белоснежная, поэтому он и провёл такую ассоциацию. Мы с мамой не были против. – Она красивая. – произносит Чим. Он смотрит на Чонгука, что замер, глядя на собаку, и видит сожаление, возникающее не от утраты, так как ребёнок ещё не способен в полной мере ощутить ту боль, что рождается в аналогичных ситуациях, а то, которое рождается уже в осознанном возрасте от невозможности вернуть время назад и запомнить, отложить навсегда в памяти ценные моменты. – А у меня никогда не было животных. Как-то говорил родителям, что хочу кого-нибудь, но что-то вечно мешало завести… – Чимин отходит от стены с фотоснимками и идёт дальше в комнату, – Впрочем, я не жалею, нет животных – нет последующих сожалений в будущем, когда приходит момент прощания. В словах юноши есть доля истины. Чонгук никогда никого не хотел, однако, когда животное появилось, было чувство счастья, была радость, всё то естественное, что возникает при получении подарка, а в особенности – такого. Да, пришла ответственность, забота, порой рождался даже гнев, но есть что-то такое в пушистых существах, что способно излечивать, пусть и не полностью, но хотя бы частично. Животные нужны людям. – Та-ак… ты готов? – спрашивает Чимин, осматривая Чона. – Прикольные кроссовки, я всё хотел купить такие же, но не мог найти у себя в городе. – Э-эм, да, они классные, – Чонгук смотрит на свои ноги, на которых надеты его любимые кроссы, – как только увидел, понял, что они станут моими. – И, поднимая взгляд, сообщает, – Я готов. – Отлично, – юноша откладывает неинтересную бумажку, и встаёт, сразу направляясь к входной двери. – Пойдём. Компания собирается где-то через 10 минут: все парни живут довольно близко друг к другу. На всех лёгкая, свободная (на некоторых даже слишком) одежда, которая, если судить по погоде, не очень-то подходит для данного времени года, но видно, что «земные традиции» соблюдаются вне зависимости от здешних специфичных условий. – Намджун-а, догоняй! – кричит Юнги и убегает вперёд. Друзья идут к лесу. Кто-то предложил провести время в найденном укромном местечке, спрятанном среди деревьев, и все единогласно согласились. Дорога до леса не слишком длинная, как сказал Джин, за минут 20 компания будет на месте. Чонгук шёл рядом с Чимином и всё никак не мог понять, как парни, вероятнее всего, умершие там, на Земле, могут сейчас непринуждённо разговаривать, смеяться, разве можно веселиться, зная, что уже никогда не станешь живым?.. У некоторых, конечно, есть возможность выкарабкаться и возвратиться назад, как понял Чонгук из рассказа Хосока, но у большинства её не существует, так каково же им, что твориться внутри у тех, кто надевает праздную улыбку, хотя внутри душа рассыпается на осколки от осознания своей безнадёжности? Намджун цокает, про себя смеясь с парня, а тот словно издевается, скачет впереди, по-дурацки скалится и машет рукой, манит начать догонялки. – Давай, Намджун, усмири Снежка, – идущий рядом Хосок хлопает парня по плечу. «Снежок» – так друзья начали называть Юнги из-за платинового цвета его волос, близкого к белому, блондин сначала пыхтел на такое прозвище, а потом перестал сопротивляться и негласно его принял, всех забавляло это имя, и парень скоро сам стал тем, кто, слыша его, невольно улыбался. – Хочешь поиграть в догонялки, да? – с напускной серьёзностью кричит Намджун, разминая шею, – Что ж, тогда вперёд! Двое друзей уносятся вперёд, оставляя за собой прозрачный клубок дорожной пыли. Юнги бежит и старается петлять от догоняющего сзади парня, а тот лишь коварно смеётся и тянет руки, хватая пальцами воздух. – Они словно дети, – усмехается Чонгук, с улыбкой глядя на двух чудаков. – А разве это не счастье? – М? – Разве не счастье, что они могут творить подобную фигню? – повторяет вопрос Чимин. Его вопрос риторический, на него не надо искать ответ, и он, понимает Чонгук, прав. – Где ещё, забивая на свой возраст, можно так беззаботно бежать по улице, не стесняясь и не думая о том, как будешь выглядеть в глазах окружающих? Парень закусывает губу, размышляя над своим вопросом, решиться задать который – трудно. Чон только-только начал хоть немного свыкаться со своим пребыванием в этом странном месте, но у него ещё много непоняток, которые хочется разрешить, узнать что-то новое для себя, понять. По дороге встречается компания таких же молодых людей, они идут практически бесшумно, тихо о чём-то переговариваясь, двое парней кидают взгляд на ребят, один из них нерешительно улыбается Чонгуку, и юноша не знает, улыбнуться ли ему в ответ, расценивая улыбку как знак дружелюбия, или проигнорировать, сделав вид, что не заметил. На размышления уходит пять секунд, и Чон коротко улыбается парню. Вот вроде такая мелочь – лишь улыбка – а после неё приятное тепло внутри. Компания проходит мимо, но что-то заставляет Чонгука обернуться и снова посмотреть на ребят. Приглядевшись, он замечает сцепленные вместе руки светловолосой девушки и парня с банданой, повязанной вокруг головы. Они идут рядом, крепко переплетя пальцы, и изредка поворачивают головы и смотрят друг на друга таким взглядом, от которого внутри скребётся какая-то тупая зависть – каждому человеку, наверно, свойственно хотеть быть любимым кем-то, а в особенности, когда видишь влюблённых людей перед глазами. Разве можно отказаться от искренней заботы и нежности, направленной к тебе? Чонгук поджимает губы и мысленно желает счастья паре влюблённых, запоздало вспоминая, что они не на Земле, но ведь люди достойны его, где бы ни были, верно? Так пускай же хотя бы здесь, в мире под небесами, они побудут счастливыми минутные мгновения. – Эй, – парень чувствует, как кто-то касается его плеча. Он поворачивает голову и встречается глазами с Чимином, что смотрит на него слегка обеспокоенно, – ты чего вдруг погрустнел? – М-м? Нет. Нет, всё в порядке, я просто… – Чон не знает, что можно ответить так, чтобы не вызвать ненужных вопросов, поэтому говорит то, что первым приходит в голову, – просто задумался. – О чём? – вдруг раздаётся справа. Чонгук поднимает до этого опущенную голову и смотрит в сторону, замечая смотрящего в ответ Тэхёна с вопросом в глазах. Волосы парня колышет несильный ветер, из-за чего его карие глаза то видны, то пропадают, прячась за длинной чёлкой. Он одет в бордовую футболку, поверх которой накинута лёгкая ветровка, хотя сегодня на улице должно быть довольно прохладно, если верить погоднику, – ещё одна особенность восприятия температуры (точнее отсутствие такового), к которому Чонгук пока ещё не привык. – Что? – растерянно произносит он, чем вызывает у парня в ветровке улыбку. Чону мгновенно становится стыдно за свою откуда-то внезапно взявшуюся тормознутость и он незаметно сжимает пальцы в кулаки, инстинктивно зажимаясь. – Я спросил, о чём ты задумался? – спокойно произносит Тэхён, и в его голосе Чонгук почему-то не слышит насмешки. – Да так… ерунда, в общем-то. – Уверен? – Что? – боже, Чонгук еле сдерживается, чтобы не ударить себя по лбу. Какой-то неловкий диалог получается. У парня и так социальная адаптация хромает, а здесь ещё непонятное что-то вопросы дурацкие ему подкидывает. Наверно, выглядит, как настоящий придурок, думает про себя парень. Тэхён открывает рот, чтобы ответить, продолжая необычный разговор, но его прерывает подбежавший запыхавшийся Юнги. Лицо парня пылает, виски и лоб взмокли, он виснет на плече Тэхёна, заставляя того притормозить, и вымученно стонет: – Чтоб я ещё раз побежал с ним... – его палец указывает на такого же красного Намджуна, что довольно улыбается и дышит через рот, глядя на готового упасть прямо здесь Юнги, – никогда… Все парни смеются. Хосок подходит к Юнги, закидывает его руку себе на плечо и помогает идти. – А почему ты забрал его от меня, хён? – удивлённо спрашивает Тэ, кивая на «проигравшего чемпиона». – Я бы тоже мог помочь ему, мне не трудно. – Мне показалось, вы с Чонгуком о чём-то разговаривали, решил, что не стоит вас прерывать, всё в порядке. – Хосок подхватывает совсем разомлевшего парня поудобнее, и компания парней снова начинает двигаться. – А мне кто поможет? Эй! – обиженно кричит Намджун в попытке привлечь внимание. – О, хён, я тебе помогу, – отвечает Чимин и машет рукой, – иди сюда. Парень опирается на вызвавшегося помочь и, наконец, восстановив дыхание, расслабляется, закидывая руку на плечо Чимина. – Тяжё-ёленький , – пыхтит тот, но не отстраняется. – Идём. А Чонгуку отчего-то становится неловко от озвученного. Конечно, во фразе Хосока нет ничего такого, за что можно было бы засмущаться, но всё-таки Чонгук чувствует, как загораются его щёки, и в испуге прикладывает к ним свои ладони, не чувствуя, холодные те или нет, в надежде спрятать маленький пожар. Несмотря на «благие намерения» красноволосого парня, Тэхён и Чонгук идут молча, не решаясь продолжить прерванный диалог, каждый вроде хочет что-то сказать, разрушить эту натянутую тишину, повисшую между ними, но в последнюю секунду передумывает и идёт, не произнося ни слова. Виднеется кромка леса. При виде деревьев со сказочной формой листьев уже никто не охает удивлённо, но все по-прежнему смотрят с восторгом в глазах на чудо природы, восхищаясь внутри себя. Джин подходит к зелёной стене и аккуратно раздвигает объёмные ветви. И тотчас с листьев осыпается миллион кристаллов, разбиваясь в траве. Секундное зрелище восхищает. – Ночью шёл дождь, – хмыкает юноша и ступает дальше. – Так, думаю, наши спортсмены отдохнули достаточно, теперь нам надо будет идти друг за другом, – произносит Хосок и отпускает разочарованного Юнги, который расслабился на плече друга и с радостью бы продолжал так идти. – Идите осторожно и смотрите вперёд, чтобы в лицо вдруг не прилетела ветка, – Сокджин скрывается в открытом проходе, а за ним, семеня, пропадают и остальные парни. Колонну замыкают до сих пор молчащие Тэ с Гуком, каждый их которых надеется, что атмосфера неизвестного места, до которого осталось совсем немного, поможет откинуть возникшую неловкость, и они нормально поговорят. Но неожиданно, ни с того, ни с сего, Чон, прежде чем скрыться в тени зарослей, слышит позади себя хриплый голос: – Когда думают о ерунде, так не смотрят. Брошенная фраза вводит в секундный ступор, но юноша решает подумать над ней позже, сейчас присутствие Тэхёна немного давит, накаляя и без того душную атмосферу, и Чонгук спешит войти в зелёный проход. Парень заходит в тёмный туннель из деревьев и оказывается на хорошо промятой тропинке, как вдруг в его голове вспыхивает «я же здесь был!». Чон оглядывается по сторонам и кивает себе в подтверждение. Точно, это тот раз, когда он случайно набрёл на домик в лесу и застал спящим какого-то незнакомца. И как он сразу при виде этих необычных деревьев не догадался о своей вылазке? – Ты чего застыл? – раздаётся за спиной, вырывая Чонгука из мыслей. Он вздрагивает и мотает головой, прогоняя не вовремя вспыхнувшее воспоминание, и бежит вперёд, догоняя уже успевших отдалиться парней. Тэхён лишь хмыкает, глядя на спину убегающего юноши. Да, он отличается от остальных ребят, думает Тэ, в его неловкости есть что-то манящее, он мило смущается, вызывая улыбку на лицах, и выглядит ещё совсем-совсем ребёнком, хотя старается этого не показывать, в груди что- то приятно тянет, когда он находится рядом. Хочется попытаться сблизиться с ним, но одновременно страшно совершить ещё одну ошибку, ведь боль от старой до сих пор не исчезла, притаилась где-то под сердцем, и иногда напоминает о себе тупыми уколами. Будь что будет, решает Тэхён, и бежит вслед за Чонгуком.***
Группа друзей сидит на полу и тихо переговаривается. Сокджин о чём-то задумчиво молчит, лишь изредка вставляя односложные комментарии, а Чимин, откуда-то взявший карандаш, усердно сцарапывает краску с него. Местом-сюрпризом оказался домик на дереве, который сразу же узнал Чонгук, когда сошёл с тропинки на лужайку, откуда открывается потрясающий вид на море. Домик на дереве – это ведь эпизод детства, момент прекрасной юности; каждый мальчишка хотел соорудить такое строение и во главе с другими ребятами и играть в разведку, прячась от своих врагов и выуживая их секреты, вести отважное сражение, когда битва не на жизнь, а насмерть, побыть ловкими и мудрыми индейцами и много-многое другое, но, к сожалению, такая возможность была далеко не у всех. – Слушайте, а вы никогда не задумывались, что будет, если глотнуть перекись водорода? Все шесть пар глаз в недоумении обращаются к Намджуну. – Что? – Кхм, – непонятно: Хосок то ли действительно шокирован услышанным, то ли просто пытается сдержать смех, – Джун, прости, конечно, но ты в порядке? – Эй, я просто поинтересовался, что в этом такого? – он поочерёдно оглядывает всех комнате: Чимин сидит, подняв брови, Тэхён с каким-то сомнением смотрит на него, а Чонгук (вот кто точно не ожидал такого вопроса) тупо сидит с открытым ртом, пока Юнги его любезно ему не прикрывает, усмехаясь. – Сомнительный вопрос, – бубнит он в кулак, – хочешь узнать – попробуй, в чём проблема? – В смысле? – Чонгук неверяще смотрит на спокойного Юнги, что своим расслабленным видом показывает полную серьёзность произнесённых слов. – Это же безумие… – Да не напрягайся ты так, – в плечо прилетает слабый удар, – ему всё равно ничего не будет, повторно не умрёт. – Спасибо за напоминание, – саркастично произносит Намджун и встаёт с места. – Обращайся. – Пойду, подышу воздухом. Здесь стало душно. Чон обеспокоенно смотрит на выходящего парня: – А он точно пошёл подышать? – Не бойся, перекиси он тут точно не найдёт, – с улыбкой отвечает Тэхён, на что слышит намджуново «да пошли вы, это же интересно». Вечер течёт своим чередом, на улице начинает медленно темнеть, накрывая округу сизой вуалью сумерек. В домике уже давно горит свет: аккуратные настольные лампы излучают тёплое свечение, придавая комнате уют, и располагают к душевным беседам. Маленькими шажками начинает подкрадываться сонливость, но пока спать ещё рано, поэтому решено посидеть подольше. Это второй день, который Чонгук проводит в компании шестерых парней, и он уже точно может назвать их своими друзьями. Ему комфортно среди них и ощущается незримая поддержка друг друга, ведь они вместе, а не поодиночке справляются со своей участью, выпавшей на плечи каждого в Поднебесье. Он не знает, что будет приносить ему каждый день, как он будет «проживать» его, что делать, но отчего-то время здесь уже страшно представить без Хосока, Сокджина, Юнги, Намджуна, Чимина и… Тэхёна. С последним за весь вечер они обсудили несколько фильмов, сойдясь во мнениях по поводу таких очевидных кое-где киноляпов, успели узнать, что их музыкальные вкусы удивительно схожи, и поспорить, что вкуснее: рамён с курицей или грибами (сошлись на ничьей). Чон не мог сказать, как это произошло и, собственно, почему, но он почувствовал в этом человеке что-то родное, близкое ему, так называемую родственную душу. Раньше юноша не за что бы ни сказал, что можно вот так, зная человека всего каких-то два дня, привязаться к нему, ощутить потребность в его присутствии, но, проведя этот вечер в домике на дереве, среди весёлых парней, рассказывающих свои истории и шутки, он понял, что такое возможно. Чонгук ощутил потребность в каждом из шести ребят, он видел в них защиту, видел понимание, но в особенности, что удивило самого юношу, он осознал, что его тянет к парню с русыми волосами, что сидел этот вечер рядом с ним, иногда соприкасаясь коленками. Их разговор всё-таки сломал ту неловкость, и искривленная струна напряжения рассеялась в убаюкивающем сочетании голосов. – Слушайте, а будь у вас возможность отправиться в любую точку мира, куда бы вы поехали? – произносит Хосок.– Но только одно что-то. Каждый задумывается, вороша в памяти места, которые когда-нибудь хотелось посетить. Мир огромен, и выбрать из всего немыслимого многообразия стран, городов, достопримечательностей и прочего что-то одно – задачка не из лёгких. – Ну…– первым подаёт голос Чимин,– я бы, наверно, поехал в Рим. Меня с детства привлекает этот город, да и культура страны в целом мне интересна. Там бы я пошёл смотреть замок Святого Ангела. – А как же всем известный Колизей? – перебил Сокджин. – Его бы не хотел осмотреть? Чим лишь пожимает плечами, зевая. Медленно-медленно у всех начинают закрываться глаза, но каждый старается взбодриться и внимательно слушает парня. – Может быть. Но всё дело в том, что, как ты сказал, его все знают, от этого как-то ослабевает интерес что ли, не знаю, то есть я был бы рад увидеть любую достопримечательность Рима, но Колизей – слишком избито. А вот замок Святого Ангела…Я читал, что с его смотровой площадки открываются невероятные пейзажи, а в архитектуре замка сплетены несколько эпох. Здорово звучит, правда? – Да уж. Думаю, там очень красиво, – тихо сказав, Намджун переводит взгляд на окно: на улице уже совсем темно, из-за чего очертания деревьев слились воедино, и невозможно что-то разобрать. Летом обычно светло долго, а сегодня уже беспроглядная тьма, значит, завтра наверняка наступит осень. Интересно, какая она будет на этот раз? Не угадаешь. Парень глубоко вздыхает и замечает у оконной рамы, в её левом нижнем углу, мотылька, что бьётся о стекло. Его крылышки трепещут, словно у колибри, а сам он отчаянно стучится в окно, вероятно, издали завидев свет в домике. Жалкое существо – не понимая, летит на свою погибель, со всей страстью стремится к свету, что является его невольным убийцей. А может быть, он всё-таки понимает?.. – ..тил бы Америку. – Повернув голову обратно, слышит отрывок фразы Джун. – Банально, да, но я прям жажду оказаться в этой стране. – В голосе Сокджина слышна неподдельная импульсивность, что свойственна тем, кто говорит о чём-то искренне, от души. – Эта её атмосфера, традиции… я чувствую, что мне близко всё это. Кто-нибудь из вас ощущал, живя в своей стране, что вы находитесь не здесь? Не знаю, как объяснить точнее, но вот ты живёшь, живёшь, а в один момент к тебе приходит осознание, что ты должен находиться в другом месте, тебя словно забросили по ошибке, перепутав страну. Причём ты даже ни разу не был там, где хотел бы жить, но тебя что-то туда тянет… В комнате повисает молчание. Речь Джина слишком искренняя, парень поделился частичкой наболевшего, и пусть уже, вероятнее всего, ничего не изменить и не осуществить желаемое, но высказаться было необходимо и правильно. Конечно, кто же хоть раз не задумывался о жизни в другой стране, какой бы она была там, какой бы она могла быть? И дело не вечном недовольстве чем-то в родной стране, а просто в банальном желании что-то изменить в своей жизни, а может быть, даже поменять её саму, однако у всех ли найдётся возможность это осуществить? – Я ощущал такое. – произносит Юнги. Глаза парня уже застелила вязкая дремота, голос тихий, с едва заметной хрипотцой, и кажется, что он уснёт прямо сейчас, сидя в полосатом кресле-мешке. – Корея никогда не была мне близка, и не скажу, почему именно – сам толком не знаю. Но я с детства, когда ещё был мальчишкой и папа привёз фото-открытки с командировки в Новой Зеландии, мечтал переехать жить туда. В моей комнате на стенах висели десятки фотографий и плакатов с изображением этой сказочной страны. Там должно было быть моё место. Но я родился в Ульсане. – последние слова юноша произносит почти шёпотом, взглядом, не выражающим совершенно ничего, глядя на стену напротив и медленно перебирая пальцами край толстовки. – Наверно, каждый хотел бы очутиться где-то, но не там, где сейчас находится, – устало тянет Хосок, – это вполне закономерно, учитывая, что однообразная жизнь попросту приедается и хочется каких-то изменений, так что... всё логично. – А ты куда бы поехал, Хосок? – спрашивает до этого притихший Тэхён. От его голоса Чонгук невольно вздрагивает, но быстро берёт себя в руки и делает вид, будто разминает затёкшее от долгих посиделок тело, а вовсе не от того, что справа прозвучал такой приятный голос. Он чуть отодвигается от парня и подтягивает свои колени ближе – почему-то начинает немного пугать своя реакция на этого человека рядом, – но тут же слышит шорох сбоку и тихое «всё в порядке?». Чонгук, не поворачивая головы, произносит невнятное «да», в который раз за день мысленно стукаясь головой о стенку, проклиная свой сегодняшний тупизм, и слышит, как парень справа садится на своё прежнее место. – Думаю, в Париж. – В комнате раздаётся приглушённый смех парней, но Хосок и сам улыбается. – Да-да, я романтик, что поделать? Но «город любви» ведь действительно стоит посещения, хотя бы просто для того, чтобы пройтись по узеньким улочкам с уютными кафе, побывать в картинных галереях, где застыло искусство прошлых лет и веков, просто полюбоваться на античную архитектуру города, ах, ну и конечно, попробовать знаменитое французское вино. Как вам, м-м? – Звучит классно, – зевая, произносит Тэхён. У парня сейчас такой разморённый вид, что хочется обнять его крепко-крепко и посидеть так несколько часов, прижимаясь друг к другу. Чонгук резко распахивает глаза и мотает головой, прогоняя прочь странные желания. Атмосфера домика убаюкивает, пьянит своей лёгкостью, а язык всё чаще заплетается, не слушаясь. – А я бы вот побывал не в какой-то конкретной стране или городе, а в парке аттракционов… – Тэ усмехается сам себе и продолжает, – прокатился бы на какой-нибудь карусели, проехал на колесе обозрения, о, это нечто.. м-м-м, горки, почему бы и нет? В общем, был бы счастлив, подари мне кто-нибудь абонемент в парк развлечений. Я развлекался бы целый день, плевать, что мне уже за 20, ведь для веселья возраст не важен, верно? – на вопрос никто не отвечает, все молча согласны с Тэхёном. Чонгук вдруг замечает, что всё это время смотрел на говорящего парня, сам того не замечая, повинуясь человеческому инстинкту смотреть на того, кто что-то говорит, но он не отворачивается в спешке, не пытается как-то изменить свой вид, Чон продолжает смотреть на юношу с русыми, еле заметно вьющимися, волосами , что сидит, привалившись к стенке и расфокусированным взглядом смотрит на пол в центр комнаты, и неожиданно для себя улыбается. Что-то в Тэхёне есть. Что конкретно, Чонгук пока не понял, но глупо отрицать, что из всех шестерых парней хочется получше узнать именно его. Бывает так, когда живёшь, и тебя постоянно окружают какие-то люди, но отчего-то ты не сближаешься с ними, продолжаешь идти по своей нити судьбы без них, одиноко шагая в поисках, но в один момент встречаешь человека, знакомишься и через каких-то пару минут понимаешь, что он тот самый. Необъяснимо, но чувствуешь именно это – он – тот самый. И становится не важно, сколько вы знакомы, как много знаете друг о друге, какова была жизнь до, потому что это посредственно, а значение имеет только то, что вы нашли друг друга в этом мире. Чонгук не сразу понимает, что на него смотрят. Задумавшись, его вырывает из мыслей взгляд кофейно-миндальных глаз, смотрящих с сонной поволокой. Парни смотрят в глаза друг другу несколько секунд, а в комнате стоит практически абсолютная тишина, лишь изредка прерываемая сопением кого-то из задремавших ребят, и Тэхён сипло произносит: – Остался ты один, кто не озвучил, где бы хотел очутиться. Поделишься? Чонгук наконец отводит взгляд, машинально закусывая губу, и вытягивает ноги, расслабленно выдыхая. – Я... не знаю. Токио? Да, наверно. Ничего особенного, конечно, но был бы рад там побывать. Вот. – А ведь, знаешь, – Тэхён отстраняется от стены и подползает ближе, садясь в метре от Чонгука. – в Токио расположен токийский Диснейленд,– он как-то озорно смотрит на парня, который в непонимании, что хочет донести собеседник, поднимает брови. – Это намёк. – Намёк? – Чонгук пытается сопоставить Токио и Диснейленд, не находя связь между его мечтой и парком развлечений... Парком развлечений? Юноша смотрит на всё ещё улыбающегося парня и не может определить, издевается тот или говорит серьёзно. – Я понял, о чём ты, но, судя по всему, нам вряд ли это удастся. Учитывая, где мы сейчас. – Да, ты прав… – Тэ грустно усмехается и тянет свою руку к Чонгуку. – Смотри, все парни уже спят, думаю, нам тоже пора. – Он переплетает их пальцы и, усмехнувшись, подтягивает плед, съехавший с плеча Чимина. – Всё равно ему не пригодится, – а затем пододвигает ногой сброшенную Намджуном с кровати длинную подушку и приглашающе хлопает по ней, – давай ложиться. И почему-то Чонгук не сопротивляется и не отказывается, хотя ещё никогда в жизни не спал рядом с чужим человеком. Он укладывает голову на подушку и видит, как то же самое делает Тэхён, оказываясь напротив, они несколько секунд молча смотрят в глаза друг друга, а после Тэ шёпотом произносит: – Спокойной ночи, Чонгук. – и прикрывает глаза. А Чон смотрит на расслабленное лицо парня и подмечает в тусклом свете не выключенных ламп, какой же Тэхён красивый. Эта не та «мировая» красота, поголовно признанная общественными стандартами, не та модельная красота, свойственная людям с подиума, это та самая красота, которую замечаешь, когда чувствуешь симпатию к человеку. Чонгук чуть сильнее сжимает оставшиеся сплетёнными пальцы, и, запоздало прошептав: «спокойной, ночи, Тэхён», проваливается в сон.