Витражи из капель серого дождя

Чонгука будит какой-то резкий звук, словно кто-то уронил кружку, и она, ударившись о пол, разбилась. Юноша медленно разлепляет свои глаза, в которых до сих пор гуляет сон, и, приняв сидячее положение, осматривается: деревянные стены, увешанные миниатюрными картинами пейзажей, за окнами виднеются ветви деревьев, словно накрытые лёгкой дымкой, а откуда-то слева, из комнаты за углом, раздаётся тихий хруст. Парень приподнимается, роняя плед, и тут только вспоминает: он ведь ложился не один, где же Тэхён? Юнги всё ещё сладко дремлет в кресле-мешке, поджав ноги и смяв его так, что он стал походить скорее на толстую лепёшку, а не на мешок, Намджун лежит на кровати в углу, свесившись головой вниз, отчего Чонгук невольно закусывает губу в страхе, что парень может хорошенько приложиться о пол, Сокджин, как и Юнги спит в кресле, но обыкновенном и в отличие от второго он занял стандартное сидячее положение, сцепив кисти рук в замок на животе, нет только Чимина и Тэхёна. Осторожно, чтобы не разбудить спящих, Чонгук проходит комнату и заворачивает, оказываясь на маленькой кухоньке, где за круглым столом сидят двое потеряшек и с удовольствием лопают хлопья без молока. – Э-эм, доброе утро, – нерешительно произносит Чон и улыбается, останавливаясь в дверном проёме. В глаза бросается разбитая миска у ножек стола. Так вот что за звук это был… – О, Чонгук, ты тоже проснулся, садись к нам завтракать. – Чимин двигает к нему картонную пачку с сухим завтраком, а сам улыбается, закидывая в рот горстку хлопьев. – Эти сони любят полежать подольше, а мы с Тэ были единственными ранними пташками, но теперь, по-видимому, к нам присоединишься ты. +1, классно. Чонгук решает промолчать о том, что проснулся из-за звука по неаккуратности кое-кого, и смотрит на русоволосого парня, а тот в ответ поднимает пальцы в приветственном жесте. И недовольно говорит: – Фу, Чим, я не могу есть их без молока, они в горле стоят. – Тэхён, сморщившись, отодвигает от себя миску с завтраком, на что Чимин лишь хмыкает. – Всё равно здесь есть больше нечего – холодильника-то нет, но твоя удача, что нам, в принципе, есть необязательно. Но ты поешь, Чонгук. – обращается он к пытающемуся скрыть зевоту парню. Тот неловко кашляет и кивает, принимаясь ложкой черпать хлопья. Тэхён, несколько секунд наблюдающий за тем, как ест парень, коротко улыбается и, решив не смущать и без того стеснительного Чонгука, встаёт и подходит к окну. Намджун оказался прав – сегодня наступила осень, лес мгновенно сменил окрас, и листья из ярко зелёных, изумрудных, салатовых превратились в медово-красные, рыжие, охристые, а кое-где заметны даже багрово-лиловые, на траве у подножья домика виднеются ещё не исчезнувшие капли росы, а меж деревьями расплылся молочно-серый туман. – Посмотри, Чонгук, наступила осень, твоя первая смена времени года в Поднебесье. Чонгук откладывает ложку, благодарно кивая Чимину, и скорее бежит к окну. И правда, пришла осень, а ведь только вчера было лето во всём разгаре! Невероятно… Чонгук смотрит вниз, на тропинку к домику, затем на деревья в тумане и вдруг в голове загорается спонтанный вопрос: – А здесь, кроме людей никого нет, да? Ну, ни зверей, не птиц там… Никого? – Есть бабочки, – отвечает Тэхён, и брюнет вспоминает, как видел их небольшую стайку на поляне, – и люди. Всё. Поднебесье – мёртвый мир, куда попадают вследствие человеческих поступков, животным тут не место. От фразы парня отчего-то пробегаются мурашки по коже – слишком жестокая правда. Чон отворачивается обратно к окну и обнимает сам себя, создавая иллюзию защиты. Тэ замечает этот жест юноши и спешит исправиться: – Эй, ну не воспринимай это так… серьёзно. Да, большинство из нас, вероятно, уже не вернуться на Землю, но, – он замолкает, – знаешь, я нахожусь здесь не так долго, но каким-то чудом уже сумел смириться с существованием здесь, принял свою участь, ведь, по сути, я сам виноват, что оказался здесь… – Чонгук внезапно чувствует, что Тэхён сейчас может очень сильно раскрыться, озвучить свою причину, по которой попал в Поднебесье, он весь невольно замирает, предвкушая, готовясь услышать, но Тэ вдруг глубоко вздыхает и смотрит на него, – В общем, я хочу сказать тебе: не отчаивайся, ладно? Кто знает, может быть, у тебя и есть шанс вернуться, – его губы трогает мимолётная улыбка. Кажется, будто он что-то вспомнил, и это что-то личное, оно терзает его изнутри, и Чонгуку внезапно хочется оказаться с ним наедине и выслушать парня, разделить воспоминание, которое так разъедает душу, и, возможно, забрать капельку боли себе, но русоволосый юноша старается как можно скорее вернуть свою маску обычного, давшую трещину, и, хлопнув в ладоши, как будто прогоняя плохие мысли, разворачивается к молчащему всё это время Чимину, что незаметно уже убрал со стола, и говорит: – Давайте прогуляемся, пока остальные ещё спят? – Я «за», – отвечает Чим и подходит к друзьям. – Чонгук? Тот пару секунд смотрит куда-то вдаль, как будто сквозь деревья, и не сразу слышит вопрос. – Чонгук? – Тэ машет рукой перед его глазами, и брюнет отшатывается от окна, выныривая из своих мыслей. – Ты идёшь? – Э-э... да, простите, что-то задумался. – Опять о ерунде? – усмехается Тэхён – Нет, на этот раз не о ней. – задумчиво отвечает юноша. – Ну… так идём? – Идём! Друзья аккуратно выходят из домика и, прыгая, спускаются по лестнице на землю. На улице невероятная свежесть утра, которой хочется дышать, дышать, дышать, пока лёгкие не заполнятся ею до самых краёв. Тэхён пару секунд смотрит на мерцающую росу и вдруг предлагает: – Как вы смотрите на то, чтобы пробежаться босиком по росе? – Обычно это летом делают, – говорит Чон оглядываясь. – Но кто нам мешает сделать это сейчас? – Тэ снимает носком правой ноги сначала один кед, а потом и второй, и немного подворачивает джинсы. – Всегда мечтал это сделать… Чимин следует примеру парня и скоро тоже оказывается без обуви. Что ж, думает Чонгук, была ни была, и снимает свои кроссовки. Что очень странно, так это то, что стопой чувствуется лишь влага, но не понять, какая она – тёплая или прохладная. Парни перебирают пальцами ног выцветшую траву и довольно, словно маленькие дети, впервые ослушавшись маму, улыбаются, изредка бросая взгляды друг на друга. –Слушайте, я тут знаю одно место, это… – Чимин резко прерывает речь, – нет, не буду говорить сразу, сами увидите. Пошли.      Чонгук кидает быстрый взгляд на окошки домика, ощущая себя ребёнком, сбежавшим из-под надзора взрослых, улыбается сам себе и своему сравнению, и догоняет друзей. – Эй, а до твоего места далеко идти? – спрашивает он у Чимина. – Нет, оно довольно близко, – отвечает парень и больше вопросов не следует. Они идут в тишине, но эта тишина комфортная, не напряжённая, какой бывает чаще всего. Трое парней бредут каждый в своих мыслях, смотрят на просыпающуюся природу вокруг, изредка хлопают пальцем по причудливым листьям, что встречаются на пути, и тогда на землю льётся маленький водопад, подставляют лицо навстречу бархатному ветру, и жмурятся от ярких лучей восходящего солнца над горизонтом. Здесь красиво, подмечает про себя Чонгук, в городе такого не увидишь. Они выходят на дорогу и ноги встречаются с шершавым асфальтом, тёмным от ночного дождя. Они идут молча ещё минут пятнадцать, а потом Чимин, шедший между, хватает друзей за руки и резко сворачивает вправо. Чонгук сначала не понимает, почему парень тащит их на дорожную обочину, но потом видит под ногами узкую тропинку, скрытую в траве, Чим отпускает руки друзей и теперь они спускаются друг за другом. Ветер усиливается, и в воздухе появляются какие-то солёные нотки, неужели море рядом?.. Чон поднимает голову и приоткрывает в удивлении рот: перед ними каменистый выступ, то есть они спустились по склону скалы и оказались над морем, что своим тихим прибоем шумит где-то внизу. – Ва-ау, Чим, это потрясающе… – глаза Тэхёна горят восторгом. Парень подбегает к краю обрыва, отчего сердце двух друзей мгновенно замирает от страха, и смотрит вниз и ухает грудное «бу-у-у». – Тэ, осторожно, – кричит ему Чонгук, но его голос уносит ветром. – Пойдём к нему, я сюда привёл вас, чтобы мы кое-что сделали. – говорит юноше Чимин, а после заговорщицки добавляет: – Кое-что немного безумное. Чонгук остаётся стоять на месте, в то время как Чимин уже бежит к Тэхёну и хлопает его по плечу. Тот поворачивает голову к Чонгуку, оставшемуся позади, и что-то говорит парню рядом, на что тот пожимает плечами и машет рукой брюнету, подзывая. Когда все трое стоят почти что у края выступа, Чимин снова берёт друзей за руки, но не спешит что-то говорить. Его рубашку развивает морской ветер, колышет волосы цвета ванили и целует бескровные щёки, у рядом стоящего Тэхёна светлая чёлка лезет в глаза, закрывая обзор, и он свободной рукой пытается её отвести, но безрезультатно, его взгляд направлен вдаль, на загорающийся цветом спелой малины горизонт, над которым уже взошло солнце. Внизу шепчет прибой, со всех сторон летает резкий ветер, солнце над морем, не хватает только чаек над водой, усмехается Чонгук, и тогда была бы идеальная картина морского пейзажа. – Давайте подойдём ещё ближе и сядем на самый край. Это и есть моя задумка. – говорит Чимин, не отводя глаз от горизонта. – Что? – вырывается у Чонгука. – Ты серьёзно сейчас? – Ну да. – Мы же на огромной высоте! Это опасно! – Бо-оже, – тянет парень и смотрит на брюнета, – Чонгук, мы не можем умереть повторно, запомни, так что нам ничего не грозит. Или ты высоты испугался? – Ну, я… не буду врать, страх высоты у меня есть и от твоих слов как-то легче не стало. – Ладно, брось, Чимин, давайте просто постоим здесь. – произносит Тэхён, когда видит, как испуганно смотрит Чонгук перед собой, избегая взгляда вниз. – Но я не просто постоять вас привёл! – кричит парень, перекрикивая порыв ветра, – это скучно. Чонгук, не трусь. Мы не упадём, если ты об этом беспокоишься, я уже пробовал здесь сидеть, вот смотри. – Он расцепляет руки и идёт к краю, садится и смотрит назад на двух парней, на чьих лицах застыл страх и неуверенность, и, улыбаясь, кричит: – Давайте! Это не страшно. Первым решается Тэхён. Он осторожными шагами приближается к краю выступа и садится рядом с Чимином, получая одобрительный кивок. Чонгук кусает губы в нерешительности – свой страх трудно перебороть, а особенно вот так, неожиданно, – он маленькими шажками, как Тэхён, подбирается к двум друзьям и застывает, испуганно охая, встречаясь взглядом с видом моря под ним. – Молодец, теперь присаживайся, ну же. – Чимин хлопает по земле рядом с собой, а Тэхён вдруг протягивает свою руку, раскрывая ладонь и нежно улыбается. – Давай, ты сможешь, не бойся. Чонгук кладёт руку в протянутую ладонь и, подгибая дрожащие ноги, садится рядом с русоволосым парнем. Ветер бьёт в лицо, развивает волосы и одежду. Парень, затаив дыхание, не спеша опускает свой взгляд и видит свои ноги над пропастью, под ними море, его волны лижут скалы, взмываются высоко вверх и откатываются обратно. – Ну? – спрашивает довольный, что сумел уговорить двух друзей, Чимин. – Нравится? – Да… Очень. – Чонгук двигает ногами, представляя, что бежит по морской глади, как чувствует движение в руке. Он переводит взгляд и замечает, что рука Тэхёна побелела от его натиска. Чонгук ослабляет хватку и быстрее пытается вытащить свою руку из чужой, но Тэхён смотрит на него и лишь произносит: – Всё нормально, эй. – и Чонгук безвольно перестаёт вырываться. Вода становится похожей на расплавленное золото, рассвет зажигает её своими красками, и по ней бегут пурпурные блики. Лица трёх парней тоже освещены лучами солнца, он сидят, свесив ноги с обрыва, и молча встречают утро, впитывая его в себя, наслаждаясь зрелищем. Когда все ещё спят, а ты сидишь и смотришь, как зарождается новый день, внутри что-то с треском ломается. В этот самый момент ты готов любить весь мир, ощущаешь всё то счастье, что живёшь, что продолжаешь жить, тебе хочется, чтобы это мгновение не кончалось, ведь так много мыслей в голове, столько чувств вьются в груди сейчас, и ты не готов терять эти секунды. Жизнь обязательно будет прекрасной, в это надо верить, а вот у Смерти действие «быть» находится в поле ошибок.