***
ИИ спит. - Тони, подай во-о-он тот проводок! - Брюс машет рукой. Какой именно из длинного и огромного гордиева узла проводов он хочет получить, непонятно. Впрочем, в лабораториях не задают лишних вопросов, привыкая сразу к той номенклатуре, что принята в коллективе. Наш - самый разрозненный, так как мы работаем над единством. Брюс - худощавый и довольно сухой, хотя и жилистый парень. У него вечно ежиком торчащие волосы, светло-голубые близорукие глаза и миловидно припухлые губы, сложенные сердечком. Смешная генетика. Он придумал кубы-компаньоны и ввел в обиход эту эмпатическую систему взаимодействия с "другом" в ходе тестов. Правда, наш интеллект в первую же пикосекунду активации приказал этих "друзей" сжечь. Мы работаем над этим. Единство синоптических импульсов, которое должно обеспечить целостное функционирование первого в мире искусственного интеллекта, - штука сложная и требующая максимум внимания. Малейшее нарушение в программировании квантовой связи приведет к тому, что твое детище сунет тебя в банку с кислотой. Брюс пытается заменить вольфрамовые нити оптоволокном. Не знаю, насколько это справедливо. Мы не можем совместить софт с железом, и это бесит. Передо мной на столе уже сформировалась хаотически упорядоченная система из кружек кофе и блистеров таблеток. Мы торчим в лаборатории безвылазно уже третьи сутки, а учитывая, что воздух здесь один и тот же, можно растянуть этот промежуток и до трех миллионов лет. А можно сократить до трех секунд - результат будет тот же. Мы ничего, блядь, не можем. Кстати, Брюс мой друг. Нет, я не собираюсь его сжечь. Но еще одна неточная просьба или тупая шутка категории "бэ" - и я задумаюсь над созданием таких доменных печей, в которых предусмотрено быстрое и почти безболезненное сжигание одушевленной материи. На всякий случай. - Ты этот просил? На, - кидаю ему длинную полупрозрачную змею. Брюс ловит ее неловко, перекидывает из руки в руку, будто она искрит оголенным проводом. Морщусь и тру виски. Я сто лет не видел настоящей природы, так что часто подменяю понятия. Тянусь к кружке и морщусь - пустая. Девятнадцатая на столе и - пустая! Что за дерьмо! - Благодарю. Круто, что нас поставили вместе. Я закончу с железками и помогу тебе впихнуть в него твой софт. - Что? Боже, нет. Это я помогу тебе адаптировать тело под мой софт, - самодовольно фыркаю и разворачиваюсь на стуле. На мордашку Беннера в такие моменты просто любо-дорого смотреть! Он же понимает, что я шучу? Или... Брюс машет на меня рукой и весело принимается за свои провода. На самом деле, мы работаем по очереди над разными компонентами программы. Так уж повелось, что Беннер и Старк - ведущие мозги в Aperture Science. Бросить холдинг в такое тяжелое для него время мы не можем, а потому перебиваемся здесь растворимым кофе, пирацетамом и конфетти. Мешок стоит где-то в углу между старыми халатами и нашим личным компаньоном. Мы называем его просто Куб. - Еще полчаса и меняемся. Руки устали, - командует Беннер. - Ладно, проверишь заодно мои наработки. - Потягиваюсь и отчаянно зеваю. Как же хочется выпить... Может быть, у ребят из консервации остались какие-то заначки. - Старк, я знаю, о чем ты думаешь! - Рассмеялся Брюс. - Это не поможет, только в сон клонить начнет. Лучше вернись в капсулу и реально проспись. Романофф и Бартон обещали подменить нас. - Я не доверю этим прохиндеям свои технологии, - ревниво обнимаю клавиатуру. Брюса пробирает на смех. Он сдвигает железки и свои рисунки в сторону и садится на стол. Смотрит через стеклянную стену на спящий ИИ. Три массивных белых кольца, канаты и переплетения проводов, черно-белый прямоугольный модуль, венчающий эту конструкцию. Условная "голова" с бесцветной пока линзой опущена вниз. ИИ спит. - Как ты назовешь его? - Вдруг спрашивает Брюс. Кудряхи воинственно топорщатся, а в глазах искренний интерес. У него теплые глаза, людям с такими глазами в Aperture делать нечего. - Не знаю. Я не хочу его никак называть, - пожимаю плечами. - Это просто железка. - Ты только что идентифицировал железку как "его", - поддел Беннер. - Наградил его мужским полом. Да и модуляторы голоса ты настроил на мужской тембр, я видел. - Подглядывать нехорошо! - Нехорошо оставлять компьютер включенным. Не забывай, параноики следят за нами. Вдруг Черная Меза все еще заинтересована. Это наша местная байка. Пути Мезы и Апертуры разошлись больше тридцати лет назад, но некоторые до сих пор уверяют нас, что у стен есть уши. Смеемся хором. Может, он и прав, и я уже не отверчусь. - Пусть линза будет желтой, - решаю тоже вдруг. - Не синей? - Хмыкает Беннер, прижимая к груди какие-то папки. Наверняка его художественное портфолио. - Не будь банальным! - Хмурюсь, окидывая друга оценивающим взглядом. Он морщится, показывает мне средний палец и спрыгивает, спихнув органайзер со стола. - Толстяк. - Мудила. Смеясь, уходим из комнаты. ИИ спит.***
Начинаю вспоминать. Да, мелькнувшие только что картинки принадлежат, несомненно, мне самому. Никому нет нужды внедрять в меня дополнительные воспоминания и удалять уже имевшиеся. Итак, идентифицирую личность. Тони Старк, примерно сорок лет, старший научный сотрудник в лабораториях Aperture Science. Сфера деятельности - проектирование искусственного интеллекта, а на досуге - создание тестовых камер для исследования природы порталов. Теперь понятно, почему я так хорошо ориентируюсь в камерах. Я же их и сделал. Постепенно мозг начинает работать все лучше. Тесты становятся сложнее, но не смертельнее. Цель всегда одна - поставить куб на кнопку и открыть дверь. Пути ее достижения бывают разными. Иногда ты просто ловишь куб и ставишь его. Иногда топишь десятки, пытаясь уловить момент, когда нужно прервать его полет поднимающейся платформой. Но в любом случае, это не так сложно и не так страшно... Пока что. Прохожу еще несколько камер и выпадаю из одной из них на стеклянный потолок с нижнего яруса. Соскальзываю по стеклу, царапая руки и щеку. Тихо шиплю, осматриваюсь, выслушиваю незаслуженный комплимент. Поднявшись по скользкому склону буквально выпадаю к лестнице. Изоляционная камера находится за покореженной перегородкой, но мне любопытно взглянуть, что творится с комнатами наблюдения выше этажом. Карабкаюсь по лестнице и захожу в комнату. Старые мониторы с кинескопами, микрофоны и динамики, отключенные планшетные доски с наметками очередной камеры пыток. Рисунок кота Шредингера на стене напротив. Неразумно. Живые и мертвые, пока кто-то не откроет коробку. Почему эти рисунки перекочевали из планшетника Брюса на стены? Чего. Я. Не. Помню?***
Это уже седьмая или восьмая испытательная камера. Она разрушена от слова "совсем", и здесь заброшенность и ужас постапокалиптической катастрофы ощущается лучше всего. Ни одной живой души, кроме условно-живых растений, не встречаю и здесь. Что же здесь всё-таки случилось?.. Подняв голову, замечаю приемный модуль для энергетического шара. Инстинктивно пригибаюсь, потому что в прошлом эти шаровые молнии имели привычку врезаться в твое тело со всего размаху. Однако генератор этих штуковин сейчас выключен. Возможно, в Апертуре отходят от столь бесчеловечных экспериментов, хоть уверенности в этом у меня мало. - Хэй! Хэй-хэй! - Вашу же мать... - Я тут! У тебя получилось! Это доказывает, что люди с повреждениями мозга в конечном счете - настоящие герои! - Стив скользит по рельсу на другой стороне испытательной зоны. Тут раньше было экспериментальное поле раскаленных частиц, от которого у многих разрывались проходы в ушных раковинах. Мне повезло. Будучи испытуемым, таких трудностей я не испытывал. Создаю портал за Стивом и перепрыгиваю. Голова немного кружится от смены плоскостей, но в целом уже неплохо осваиваюсь со всей этой системой. Сколько же это стоит... - Окей, слушай, дай я тебе кое-что скажу. Это очень важно. - Стив буквально сверлит меня своей линзой. Нет, не буквально, конечно. Хотя в Апертуре вполне можно ожидать, что нанобот насадит тебя на сверло или проткнет чем-нибудь нелицеприятным. - Мне говорили никогда, никогда, никогда не отсоединяться от направляющих рельс. - Стив делает трагическую паузу. - Или я умру. - Он ждет, что это произведет на меня впечатление. Производит: заинтересованно дергаю бровями, надеясь, что он действительно умрет. - Но у нас нет вариантов. Так что, пожалуйста, приготовься меня поймать, на тот случай, если я не умру, когда отсоединюсь. - Он проводит какие-то манипуляции, хотя мог бы попросить меня отсоединить его, встав на специальную панель. Впрочем, ему нужно сделать скидку. Он достал меня из камеры консервации, а там нигде не написано, что внутри покоится квалифицированный научный сотрудник. Это, кстати, странно. Лаборанты в случае критической ошибки должны эвакуироваться на поверхность... Так что либо пресловутой "поверхности" уже нет, либо я, как всегда, слишком технический случай. Стив собирается отсчитывать на три, но падает вниз уже на один. Не успеваю зафиксировать его своим портальным устройством и потому с интересом наблюдаю за катающимся восторженным шаром. Он что-то весело бормочет о том, что не умер. Его голос доносится из динамика, спрятанного внутри, и потому кажется, что вся сфера нанобота г о в о р и т . - Подключи меня к той штуке на стене, - велит Стив. Приемник открывается, и я хмурюсь. У этого нанобота большой спектр контроля. Действительно ли он просто сопровождающий модуль? Непонятно. Борюсь с желанием оставить его кататься по полу. Или заставить открыть сломанную дверь и идти дальше привычным путем. Однако, во-первых, я не уверен, что он может открыть дверь к изоляционной камере, а во-вторых, действительно ли там будет путь наружу? Что, если этот таинственный бот знает больше и сможет вывести меня отсюда? У меня нет другого пути. Остаться здесь и поднять комплекс заново в одиночку не смогу. Здесь все разрушено. Личностных конструкций не хватит, чтобы восстановить огромную исследовательскую лабораторию. Брюс, которого насилу вспомнил, вне доступа. Я вообще не знаю, что с ним. Никаких гаджетов или коммуникаторов у меня нет, да и статус мой значительно упал. Я рядовой испытуемый, поэтому ясно, почему Стив так со мной обращается. Вздохнув, поднимаю его. Он значительно легче, чем грузовые кубы. Быстро подключаю его к приемнику и... - Да, я не могу, когда ты смотришь... Я не шучу! Ну, серьезно, отвернись на минуточку... Что за бред? Даже если электронный носитель выполняет какую-то операцию, человек должен следить за ходом действий. Я не имею права отвернуться! Поэтому остаюсь сверлить голубоглазого взглядом, многозначительно постукивая портальной пушкой по ладони. Стив пытается меня умаслить. Я остаюсь непреклонен. Проходит полчаса, и комплекс фраз исчерпывает себя. Видимо, заложенный в него лингвистический алгоритм все же ограничен определенным набором конструкций. Устав от повторений, открываю один портал в стене напротив, а другой - сбоку. Отворачиваюсь к первому порталу и наблюдаю, как Стив возится с панелью. Он действительно не просчитывает, что все равно могу его видеть. Главное - сам факт того, что физически я совершаю действие "отвернуться". Либо его проектировал дурак. Либо его проектировали как дурака. Это одинаково плохо, но больше мне некому довериться. - Бам! Тайная панель! Это я открыл, пока ты стоял, отвернувшись! - Горделиво сообщает Стив. Он отсоединяется и падает в магнитное поле пушки. - Посмотри! Теперь нам не надо ехать по рельсу! Мы можем идти куда захотим! Легко тебе говорить, железный шар. А мне тащить своими руками тебя вместе с пушкой, которая тоже не перышко, да еще решать задачи своим мозгом и бегать своими ногами. Некогда радость от полного консенсуса с телом померкла под тяжестью усталости и боли. Нагрузки непривычные, а я всего часа три как вышел из многовековой (видимо) гибернации. - Погоди-погоди, а куда нам теперь идти? - Уточняет Стив. - Ну, нужно следовать вдоль рельса... - Он смотрит исподлобья. Ну, условно. Две ручки сверху и снизу имитируют движение бровей, а панели, надвигающиеся на линзу, воспроизводят прищур век. Кроме этого, у него отходят боковые пластины корпуса, так что он буквально раздувается от эмоций. Забавно. Так или иначе, приходится и впрямь шуровать вдоль рельса. Мы выходим в коридор с пневматической трубой. Такие трубы пронизывают весь комплекс. Через них осуществляется доставка экспериментальных образцов и необходимого для тестов оборудования. Кроме того, они выводят различные отходы к центру переработки. Иногда туда попадают лаборанты. Попадали. Много лет назад. В пневмотрубе застряла турель. Испуганно замираю, но спустя секунду понимаю, что дефектный луч не сканирует пространство. Красный прицел мигает вхолостую. Турель извиняется тонким голосом. В Апертуре любят одушевлять предметы. Именно поэтому уничтоженные испытуемым турели печально сообщают "я не ненавижу тебя" перед тем, как навсегда погаснуть. - Мы просто проходим! - Орет Стив турели. - Нет, спасибо, у нас все нормально! Зачем он вообще разговаривает с ней? Она же сломана... Будь у меня оборудование, я бы проверил, что со Стивом не так. С ботом. Просто с ботом. Нельзя одушевлять железо. Практика показывает, что ни к чему хорошему это не приводит. Нельзя называть их именами, но... Раз этот представился сам... О боже. - Открываю карты. Чтобы выбраться, нам придется пройти через Е Г О камеру, - замогильным тоном оповещает Стив. - И, скорее всего, он нас убьет, если он, ну, не спит... По мере приближения к Е Г О камере, я начинаю чувствовать тот самый резонанс. Хотя, портальная пушка у меня, а портал-спавнеров здесь нет. Значит, это ощущение продиктовано чем-то другим?.. Но чем? - Открываю карты, я не хочу туда заходить! - Орет Стив. Проходя через автоматическую дверь, "случайно" задеваю модулем стену. - Ай, - шипит он. - Не надо, не иди туда! Отставить панику... Стив выдыхает. Стеф спит. Под моими ногами - ржавая земля, сквозь которую с трудом пробиваются многочисленные дикие растения. Повсюду лужи с непонятным органическим содержимым. Тяжелый металлический запах. Окисление. Разрушенная лестница, битое стекло, покореженный металл. Три массивных белых кольца. Перепутанные и разорванные провода, как сломанная шея. Разбитый прямоугольный модуль с треснувшей линзой. Открытая черепно-мозговая. Стефан не спит. Он мертв. - Знаешь, кто с ним расправился в итоге? Че-ло-век.