***
Огненный закат окутывает еще довольно светлое небо, окрашивая облака в самые невообразимые цвета, ласкающие человеческий глаз. Снежинки, словно маленькие балерины, падали на макушки огромных зданий, укрывая их верхушки забавным белым полотном, похожим на детские шапки. Город медленно готовится к окончанию дня, что можно понять по потоку проезжающих машин, чьи водители хотят поскорее вернуться в свои уютные обители, школьникам, спешащих домой после веселых занятиях в клубах, усталым студентам, еле передвигающим ноги и засыпающим на ходу, простым прохожим и работникам, желающим побыстрее скрыться от холода. И мне, агрессивно шагающей фигуре, замотанной в черный шарф. Почему я так зол? Это очень любопытный вопрос, который я сейчас разложу в своей голове. Меня зовут Хайзаки Шого, как бы не было прискорбно признавать, моя просранная юность пролетела в мгновение ока. Сейчас же я довольно старый, сорок шесть лет, как никак, офисный планктон небольшой фирмы по производству ткани. На первый взгляд может показаться, что все довольно хорошо, ибо «чувак, у тебя хорошая работа, неплохой заработок, чего унывать?», но это совсем не так. Моя жизнь — далеко не сахар. Мой отец умер во время моего обучения на третьем году старшей школы, оставив мне неоплаченные долги, проигранную в казино квартиру и беспросветную надежду на высшее образование. Это была просто катастрофа! В первую очередь пришлось забыть про баскетбол, драки, постоянные тусовки, девушек на вечер, школьную жизнь, ибо, Шого, пора взрослеть, тебе никто не поможет! Подработки, угрозы от бандюк, с которыми мой папаша связался, кочевания от одного знакомого к другому, учебой в любую свободную минуту, нехватка сна и голодовка стали моими основными занятиями. Если бы не брат, хоть как-то спасший меня из всего того дерьма, я бы повесился, без шуток. Это было ужасно, невыносимо. Вместе мы смогли расплатиться за косяки нашего отца, и я даже смог сдать экзамены на довольно приличные отметки. Брат всегда уговаривал поступить на экономический, но я вечно посылал его, отговариваясь, что, во-первых, математика — тьма и зло, сжечь бы ее, а, во-вторых, это дикая скука. Видимо, он в воду глядел, ибо экономика и прочая муть дались мне легко, универ пролетел быстро и даже немного весело. Найти работу чудом не составило труда, хоть где-то повезло, поэтому при первой же возможности я переместился в новую квартиру, потому что теснить родственника было стыдно, хоть тот и утверждал обратное. Годы шли, я познакомился с одной прекрасной женщиной-художницей, что была на два года младше меня. У нас затесался роман. Именно в этот период жизни мне удалось познать все вкусы любви: страсть, разлуку, ссоры, романтику, привязанность — но видимо судьба решила снова преподать мне урок, поэтому моя невеста убежала прямо из-под венца с другим, более состоявшимся мужчиной. Последний оттенок наших отношений был черным, под стать пустоте, что Мэри оставила во мне. Было больно, но кое-как я смог перебороть это, погрузившись в работу с головой. Чертов трудоголик. Кто бы мог подумать, что я превращусь в это. Я так и не ответил, почему я зол, верно? Ну да, нюни попускать, на это я горазд, а как перейти к проблеме так все, стоп кран, забираем тапки! Сегодня утром меня оповестили о том, что вечером намечается встреча выпускников Тейко, которую я, как и баскетбольные тренировки в свое время, хотел прогулять, но спорить с розововолосым чудом-детективом, которая добыла мой номер, наверняка незаконно, между прочим, не хотелось вообще. Момои страшна! Была, есть и будет! Поэтому, взяв отгул, мне пришлось идти на это мероприятие. С годами мне наскучили разные шумные вечеринки и дискотеки, поэтому данное мероприятие было сравнимо аду. Этот вечер и вправду был ужасен. Приехав в пункт назначения, я расплатился с таксистом и поплелся в школу. На мне был мой повседневный наряд: бордовый пиджак, с черными вставками на рукавах, расчерченный в крупную клетку, такого же покроя штаны, которые от падения спасал только туго затянутый ремень, ведь похудел я знатно, светло-серая рубашка с укороченными рукавами, белый галстук, черные туфли, белоснежное пальто, что доходило мне до колен и связанный мною же шарф. Холостяцкая жизнь научит не только готовить и убирать, но и вязать. Здание учебного заведения я помнил отвратительно, поэтому дойти до нужного кабинета было проблематично и заняло приличное количество времени. Но когда я открыл дверь и увидел обстановку внутри, захотелось быстро ее закрыть и ускакать домой. По-детски, но, черт, хочу в свою квартирку! Людей было довольно мало, но шесть разноцветных макушек были не только здесь, но и находились в разных концах кабинета, буравя друг друга «незаметными» печальными взглядами. Вот это номер! Побег не удался из-за моего бывшего менеджера, что весело полезла ко мне за обнимашками. Раньше же она меня почти ненавидела! Ладно, признаюсь честно, мне было приятно ее увидеть, поэтому ответные «обнимашки от Шого» были сильными и от души, что вызвало у нее мягкую улыбку. Скажу по правде, я повел себя как полнейший идиот или просто ребенок, похороненный в моей душе, но искренне стал умиленно лепетать, когда увидел старую одноклассницу в положении. Боже, она станет мамой! Мне кажется это была единственная положительная беседа из всех остальных. Дальше мимо меня прошел Аомине, грубо толкнув плечом. Ч т о? Раньше бы я ему, конечно же, врезал, но, блин, не за горами пятьдесят, взрослые уже. Может еще едой подеремся? Я вспомнил эту картину из юности. Так, не ржать! Подумаешь мне тогда зарядили куском пирога в лицо, все бывает. Зато вкусно! Я не удержался и прыснул в кулак. Так, Аомине, не смотри на меня, как на придурка, и не лыбся! Наш безмолвный разговор взглядами был весьма красноречив, пока смуглокожий не отвернулся. Ну и ладно! Разговоры других одноклассников в основном были скучны и примитивны: работа, работа, проблемы, скрытая зависть, хваставство, работа. Скука смертная. Я немного оторопел, когда ко мне подошел аловолосый мужчина. Бывшего капитана я признал в этом человеке не сразу. Разговор с Акаши выдался не очень длинным, ибо мы просто узнали как у друг друга жизнь и как продвигается работа фирм, но по его глазам можно было прочитать, что даже ему трудно давалось все это. Даже нотка сожаления, направленная в мою сторону была. Неприятно или вернее: непонятно. С Кисе старался даже не пересекаться взглядами, ибо мне было стыдно и горько. Стыдно за то, что я ему сделал. Может, он мне и зла не хотел, а я вечно к нему придирался. Горько из-за непонятного чувства, что все это неправильно. А вот он с меня взгляда не спускал, затылком чувствую! Я, конечно, знаю, что блондин меня недолюбливает, вернее ненавидит, но вот к этому моя персона не готова! Начавшиеся самобичевание прервал Мурасакибара, что поделился со мной шоколадкой, за что-то попросив прощения, и удалился, не дав мне и слова сказать. Алло, что происходит, вроде же не мои похороны? Ацуши всегда недолюбливал меня, впрочем, заслужил. А тут извинился! Ничего не понимаю и это мне не нравится. Мне даже никто врезать не пытается? Прием, это я, Хайзаки Шого, тот, кого вы все терпеть не можете! Страшно то, что все действия Чудесатых были искренними. Апокалипсис и зомби не за горами? Единственным человеком, с которым я мог обсудить ситуацию был Куроко Тецуя. Он смог выручить меня в старшей школе, когда мне было некуда податься, поэтому контакт мы не потеряли. — Здравствуй, Куроко. — Рад тебя видеть, Хайзаки, — с нечитаемым выражением лица произнес юный ветеринар. Хоть что-то не изменилось. — Куроко, прости за бестактный вопрос, но почему наши бывшие члены баскетбольного клуба перекидываются скорбящими взглядами? Я что-то пропустил? — с неким любопытством спросил я. Мой собеседник ответил не сразу. — На счет их не знаю, а вот мне просто грустно. — Грустно? По какой причине бывший воспитатель садика снял свою улыбку с лица? — понятия не имею что происходит. Радоваться же надо, встретил старых друзей, с которыми играл в одной команде. — Потому что, мы бывшие члены баскетбольного клуба, потерявшие связь из-за своей гордыни. Мы уже не можем общаться как раньше, — с горечью отозвался голубоглазый. Да ладно вам! — Не поздно все вернуть! Иди, поговори с кем-нибудь, с тем же Аомине, что стоит без дела или спаси Кисе. Беднягу окружили, прям как в школе, — не без доли ехидства я это сказал. Ладно, Шого, ты ребенок, поздравляю! Скоро полсотни проживешь, но радуешься такой пакости. Горбатого могила исправит, да? — Хайзаки, проблема то в том, что поздно. Все выросли и больше никого не интересует эта дружба, просто отголосок памяти остался. — То есть ты думаешь, что жить с сожалениями — нормально? Черт, Куроко Тецуя, ты сдался?! — вскипел я, что было редкостью. Некоторые обернулись, посмотрев на нас, поэтому пришлось выдавить из себя невинную улыбку. На работе, где выживает сильнейший и подохнет от голода, из-за недостатка работы, слабейший, и не такому научишься. Сама невинность! — Ты бы хотел все вернуть? Изменить ваши отношения? — Хотел бы, но время не воротишь. Мы пробовали. Акаши пытался нас собрать вместе, но баскетбол окончательно не ушел только из твоей жизни, как бы иронично это не звучало, поэтому общих тем не было. Мы просто уже не дети. Дальше разговор пошел в другое, нейтральное, чисто официально русло. Удалился я с этой вечеринки показушников самым первым. Вот и что это значит?! Ничего нельзя вернуть, мы уже не те, бе-бе-бе-бе-бе! Тьфу на них! Все возможно, просто все сдались! Поколение Чудес, блять! Поколение Идиотов! В старшей школе могли уже поладить, так нет, на второй год уже снова разбежались и начали из себя крутых строить! А сейчас что? Взрослые люди, с детскими недопониманиями. Черт! Как же бесят! Вот бы дать этим придуркам второй шанс, а то на эти обреченные лица смотреть тошно. Если бы… Завершить мысль мужчине, переходящему дорогу по пешеходному переходу, не дал грузовик, что несся на него на полной скорости. Буквально через мгновение серые глаза расширились от ужасного осознания. Послышался глухой удар, истошное торможение колес, визги, крики о помощи. К неестественно бледной фигуре, валяющийся в собственной крови, подбежали люди. Кто-то пытался что-то спросить, кто пытался оказать первую помощь, некоторые начали бессовестно снимать все на телефоны. Мужчина попытался вздохнуть, но легкие категорично отказались принимать воздух. Картина начала мутнеть, а глаза слипаться. Смерть пришла забрать еще одного человека. Люди равны? Как бы забавно не было, ответ пришел мне только сейчас. Конечно же, нет! Люди с самого начала имеют разные права, обстоятельства в жизни, мнения, опыт. В современном обществе все построено на неравноправии. Один великий человек сказал: «Во время рождения все равны, но через некоторое время, все действия рождают неравенство.» Получается так, что равноправие — это просто красивое слово, а неравенство — это то, что мы должны принять. Это все ложь. Но люди ведь существа мыслящие, поэтому нужна хотя бы видимость того, что правила для всех равны. Каждый может любить и быть любимым. Каждый может поддержать и быть поддержанным. Каждый может признавать и быть признанным. Каждый может выбирать и быть выбранным. Каждый может говорить и быть услышанным… Какой же это бред. Единственное, в чем мы и правда равны, так это то, что мы все умрем. А как же много я не успел сделать. Как много всего, чтобы я хотел изменить… Изменить…***
Истошный звон эхом отразился в моей голове. Черт, должно быть я в аду. Сильно и не сомневался. Хотя здесь так хорошо, тепло, уютно. Голова упирается во что-то невозможно мягкое, домашнее, а тело накрыто нечто похожим на одеяло. А может и в раю… Поплотнее закутавшись в это мягкое нечто, я попытался отвлечься от этого тошнотворного звука, но все планы пошли коту под хвост. Некто грубо вырвал мою прелесть из моих рук, поэтому по телу прошелся холодок, заставивший немного продрогнуть. В следующее мгновение на меня вылили нечто холодное, сопровождаемое криком «Подъем, салага», из-за чего я с визгом подскочил и разлепил глаза. Мой ошалелый взгляд столкнулся с не менее растерянным взглядом серых, похожих на мои собственные, глаз высокого парня с черными волосами, приятными чертами лица, пирсингом в губе, одетого в черные, потертые джинсы и белую футболку с глупым принтом. Когда мой взор прояснился, этого человека я признал за своего брата, только… помолодевшего. — А где маты и проклятия? Чего смотришь на меня так, будто впервые видишь? — с неподдельным любопытством и долей волнения поинтересовался мой старший братик. Что происходит? — Я жив? — единственное, что я смог выдавить из себя. Теперь брюнет смотрит на меня озадаченно, с нотками непонимания и неподдельного, по другому не выразиться, охреневания. Братец, я тоже ничего не понимаю! Меня мгновение назад сбил грузовик, а теперь я просыпаюсь в кровати без боли и ушибов. Самое обидное, что это был грузовик фирмы, в которой я работал. Именно это мне нужно было заметить перед столкновением! Сейчас не до этого, Шого, думай. Воспользовавшись заминкой собеседника, я вырубил до сих пор орущий будильник и осмотрел помещение. Это же моя комната! Родной поломанный стол, сдутый баскетбольный мячик, уродский календарик с машинками, как у детей… Стоп… Какой, какой сейчас год?! Что?! Теперь настало мое время охреневать. Я в шоке, шок во мне, оба в ахуе, как говориться. Это же сон, да? Кошмар? Что-то не похоже. Так, Шого, тихо, тебе сорок шесть… мне же пятнадцать. Черт. Черт-черт-черт! Я школьник! Ура, математика, считать умею! Год, что сейчас на дворе минус год, когда я родился, ровно пятнадцать. Ура! Я схожу с ума! — С чего бы тебе помирать то? — подал голос мой брат, выводя из потока несвязных мыслей. Чудо, ты научился говорить! Эволюция. С каких пор в моих мыслях такое неприличное количество сарказма, едкости и колкостей? — Так, Шого, твою налево, харе базарить, ты в школу собираешься или как?! — Или как, — уныло пролепетал я, плюхаясь обратно на кровать, не обращая внимания на то, что она мокрая, и укрываясь от мира подушкой. Да какая школа?! Не хочу второй раз проходить все это! Не хо-чу! Я прожил достаточно, может с моста сигану? Черт. Заманчиво. Но видно мой родственичек так не считает, потому что меня забросили на плечо и волокут на кухню. Ты мне завтрак приготовил? Прости, братиш, я уже как пятнадцать лет не завтракаю и менять это не буду. — Понял, я понял! Поставь меня на пол! Мне себя в человека превратить надо или в пижаме в школу идти? — протестовал я. Видимо раньше разговаривал я чутка, ну или совсем, по-другому, ибо Юки, мой братец, чуть не уронил меня. — Кто ты, и что ты сделал с Шого? — какие мы серьезные, а глаза так и бегают в наигранной панике. — Шутник какой! Поставь меня уже наконец на землю! — не поскупился я на грязный прием, закричав брату прямо в ухо. Желаемое получено, плюс бонус в виде неслабого подзатыльника. Блин, это же в школу все равно идти, это темноволосое чудо глаз с меня не спустит, особенно сейчас, когда я себя так странно веду. Значит прогуливаем тренировку и идем прыгать с моста мартовским вечерком! Мысли психбольного, вот честно. Зайдя в ванную и мельком заглянув в зеркало, я чуть не завизжал, как настоящая девчонка, благо успел прикрыть рот ладонями. Какой очаровашка! И это я испоганил?! Придурок ты, Шого! Отражение пародировало каждое мое неловкое движение, вгоняя в краску. Я не могу признать в этом себя. В настоящем времени, если можно так сказать, я уже покалеченный возрастом брюнет с длинными, сожженными волосами, довольно высокий, загорелый, с татуировками и храмами по всему телу — обладатель не самой приятной внешности, могу сказать. А тут такое: мои мягкие, еще не испорченные вечной покраской и сменой имиджа волосы, довольно гладкая и приятная кожа, невинные черты лица, длинные ресницы, пухловатые губы и только четыре небольших прокола в ушах. Да я же просто ребенок, что пытается казаться взрослым! Но самое важное… глаза. Еще такие живые, передающие миллионы эмоций очи. — Шого, тебе сколько блинчи… — спросил мой брат, но потерял дар речи. Конечно, я бы тоже от пятнадцатилетнего Хайзаки Шого такого не ожидал. Что бы подумали, если бы увидели заядлого хулигана, который умиляется от собственного отражения и с особой нежностью прикасается к своим волосам? Правильно, пора звонить в дурку! — Ты точно в порядке? — я влип. С этого вопроса всегда начинались неприятности, будь то школа, будь то жизнь. Он из меня душу выпотрошит! Надо быстро исправлять ситуацию. — Юки, я как-то не голоден. Мне сегодня надо чуть пораньше в школу, договориться о… — предложение я решил пока не завершать, ведь по лицу брюнета видно, что тот не в этой реальности. Может мне почаще молчать? Верное решение. Ну блин, я не подросток, не могу грубить направо и налево! Ладно, придется быть хитрее, -… пересдаче. Учителя в край задолбали совсем, видите ли «Хайзаки, ты должен волноваться о своем образовании или шлюхой станешь!» Вот и стану! — выдавливая пасту на свою зубную щетку, парировал я, пытаясь передразнить кого-то, ведь учителей я помню очень смутно. Зато понял еще одну важную деталь: мысли в этой головушке все же немного искажаются в подростковом направлении, потому что я не бурчу, как старпер на пенсии, не жалуюсь на жизнь, даже чаще шучу. Это как рестарт! Неплохо. Мне бы еще инструкцию. Значит я стал обновленной душой взрослого человека, заключенной в подростковое тело. Окей, жизнь сделала все правильно, чтобы хоть немного соответствовать этому миру, а то появится Хайзаки-бурчун и все, система сломана, нас спалили! — Правильно говорят, останешься безработным, без образования и куда потом пойдешь? — я экономист с огромным стажем работы! Ты за кого меня принимаешь? Я поумнее некоторых буду! Видимо на моем лице отразилась та самая, неподдельная раздраженность, поэтому брат решил перестраховаться и добавил: — Но ты всегда можешь руководить своей жизнью. Ладно, раз сегодня ты странный, ибо я никогда не видел, чтобы Шого-тян не ел все живое и неживое, то съем двойную порцию блинчиков! Козлина!***
Сегодня было довольно облачно, поэтому я не поскупился взять с собой зонтик. Обожаю такую погоду, потому что на дворе март, стало довольно жарко, а пасмурные дни были как бальзам на душу. Шли мы с братом в полном молчании, ведь он уткнулся в конспект по истории, а я слушал музыку и сопровождал его, чтобы тот не врезался в столб. Музыка была ужасна, но парочка инструментальных композиций спасли мой плейлист. Когда до Тейко было рукой подать, Юки громко захлопнул тетрадь, заставив меня вздрогнуть, хлопнул по плечу и пожелал отличного дня. Меня немного обидела его реакция, когда я пожелал ему удачи, поэтому мне пришлось гордо удалился. Надо было ему чаще говорить это, ведь по идее мы больше не увидимся. Уже около школы меня встретило множество взглядов, что нехило смутило меня. Что опять не так? Выгляжу как всегда, вроде. Ненавижу повышенное внимание к своей персоне, поэтому, стараясь быть незаметнее, направился в помещение, где будет мой первый урок — математика. Благо у меня в телефоне было расписание кабинетов и уроков, а благодаря встречи выпускников я запомнил, где именно какой класс находиться. Забавно то, что я был на встрече еще не закончивших школу выпускников. Кому расскажи, посчитают за психа. И будут правы, поэтому я никому не расскажу. Еще наконец понял причину перешептываний и «незаметных» взглядов в мою сторону. Во-первых, изменилась походка. Прямая спина, расслабленные плечи, размеренные шаги. Другого поведения моя профессия, да и психический возраст, буду выражаться так, уже не позволяли. Во-вторых, непривычный для других внешний вид. Сегодня в моих ушах не обычные, огромные, посеревшие сережки, а маленькие, черные, бусины-гвоздики. Негоже так насиловать молодые уши, как делал я в молодости. Точнее вчера. В глаза также бросается моя опрятность: застегнутая на все пуговицы рубашка, завязанный довольно непростым способом, что заметить можно только тогда, когда приглядываешься, галстук, культурно сидящий на теле пиджак с эмблемой школы, который когда-то валялся в сумке, нормально причесанные волосы. Сложно не заметить такие изменения. И, в-третьих, изюминка программы: немного апатичный взгляд, уставленный в телефон, и наушники в ушах. Я никогда раньше не позволял себе слушать музыку, читать или рисовать на людях. Видимо кто-то решил поэкспериментировать и грубо толкнул меня плечом. Ну что за детский сад? Одного грозного взгляда хватило, чтобы наглец выдавил из себя пискливое «Простите». Поправив сумку и вставив наушник обратно в ухо, я ехидно хмыкнул, что заставило моего «ненавистника» сжаться, будто котенок, и направился дальше, прямиком в класс. Пришел как раз со звонком, быстро занимая свое место за последней партой ряда у окна, не обращая внимания на заинтересованные взгляды одноклассников. Пошли к черту, я не экспонат. Урок шел размеренно, тягуче и невыносимо скучно. Все задачки из учебника: и сложные, и легкие — я перерешал за первые пятнадцать минут, ибо мой брат в том будущем подрабатывал репетитором, поэтому мне волей неволей въелся материал, который он преподавал своим ученикам, которые были самых разных возрастов. Теперь я отлично знаю историю, естественные науки и даже немного французский. Математику и английский я подтянул самостоятельно в университете, поэтому проблем с уроками у меня нет и не будет. Ну, а со спортом у меня не может быть конфузов или неприятностей. Баскетболом профессионально не занимался уже давно, но тренировки по стритболу были. У меня и коллег даже своя мини-команда была создана. Я даже смог раскрыть для себя новые стили и приемы. Да, было весело. — Хайзаки-кун, раз у тебя есть время мечтать, может ты выйдешь и решишь семнадцатую задачку? — раздался противный голос математички, заставив меня сморщиться. Я ненавижу эту старуху, хоть и неприлично так говорить. Старая, неухоженная, крикливая истеричка, которая всегда любила меня потопить и занизить балл. Не тут то было, сейчас это уже не прокатит. Что же, сегодня буду всех удивлять. — Ясное дело не сможешь, ведь… — Сенсей, конечно же решу, — поднимаясь со своего места, прихватив с собой учебник, выдал я. Класс во все глаза уставился на меня, подходящего к доске и каллиграфически выводящего «Задача 17». Она попросила меня решить задачу третьего уровня сложности. Всего этих уровней 4: элементарный, легкий, средний, высокий. Учитель-недоделок, с какого перепугу вы просите решать ученика средний уровень? Как бы тему мы только начали. Я посмотрел на женщину, слегка вскинув бровь. Она ответила мне едким взглядом, намекающим, что естественное дело я провалюсь, но нет! Я развернулся обратно к доске и начал решать задачу, будто бы она была элементарного уровня, хоть уверен, добрая половина класса ее бы в жизни не решила при таких условиях. Но я читерю. Ровно, не торопясь, иногда вставляя пару слов. Как только последний знак был поставлен и ответ был получен, я уставился на «сенсея», что нервно смотрела то в решебник, то на доску. Ответы совпали, верно, дорогуша? Победно ухмыльнувшись, да так, что в моих глазах наверняка заплясали черти, я выдавил из себя чуть насмешливое: — Что-то не так, сенсей? — Все верно. Садись, — сдавленно, скрипя зубами и душой, выдала женщина. Ну хоть убил время. Когда я шел обратно на свое место, то столкнулся с крайне выразительным взглядом голубых глаз. Куроко, какой ты маленький и милый! В том будущем ты стал невозможным злюкой и колючкой! Только когда был воспитателем, сногсшибательно улыбался. Кисе бы позавидовал. В глазах моего бывшего-будущего друга плясал немой вопрос, который я смог четко разглядеть, но не подал виду, что вообще заметил парня. Прости, Куроко, но ты для меня теперь, как раскрытая книга, впрочем, как и все здесь. Математика все же закончилась и настало время нового предмета. Вторым уроком у нас была биология. Немолодой учитель сразу же схватился за голову, когда увидел меня. Я такой страшный?! Позже он подозвал меня к себе и начал нахваливать, мол, Хайзаки-кун, ты наконец-то стал проявлять внимание к своему внешнему виду, тебе идет, пожалуйста, соблюдай устав и носи форму, как подобает, почаще. В общем, подколол меня дедок с мастерством тролля, которого еще свет не повидал. Еще меня тихо подъебнули, да прощу я сам себя за мат, за подкрашенные нижние веки, сравнив с айдолом поп-группы. Вот же глазастый старперишка! Я молод, имею права, причем я просто провел карандашом, чтобы глазки выразительнее были! Ну спасибо ему за то, что подколол лично, а не на весь класс, поэтому я отшутился, что буду устраивать концерт и петь, стоя на парте, посреди его урока. Только мне мягко намекнули, что тогда препарировать будут не лягушку, а меня. Жутковато получилось. Спорить не стал. На этом уроке меня не спрашивали, но когда биология закончилась, профессор попросил показать некоторых людей свои конспекты на сегодняшний день, и я в этот список попал. Быстро пролистав мои записи, мужчина похвалил меня и отдал тетрадь, разрешая идти. Хороший учитель, он мне всегда нравился, поэтому проблем с биологией у меня не было. Он еще и рассказывает так интересно, что сегодня я слушал и записывал так, будто в первый раз. Третий урок — английский, который вела моя классуха. Когда я зашел в класс, она сразу начала поливать меня грязью при моих одноклассниках. Теть, вы в себе? Я даже немного опешил от такого отношения. Сразу вспомнилось, что почти все ее уроки я с чистой совестью прогуливал. Когда она закончила свою тираду, то попросила меня выйти из класса и не срывать ей урок. Да сейчас, перебьетесь! Когда я ей вежливо возразил, эта женщина начала «раздавать свою слюну», еще пуще заорав на меня. Мне показалось, я даже отшатнулся немного. Ультразвук на максимум! В этот момент краем глаза заметил Куроко, что попивал свой любимый коктейль и смотрел на меня взглядом, где смешивались и сожаление, и нахальное «так тебе и надо». Дружище, я страшный человек, на том свете припомню тебе. Спас меня и весь класс, что уже добрых минут пять сотрясался от беззвучного смеха, звонок, услышав который, я занял свое место. Классная снова хотела начать орать, но ее любимица-отличница вежливо попросила ее не срывать урок. Тори, детка, спасибо! Не забуду твою доброту никогда. Если будут проблемы, обращайся, я тебе даже из могилы помогу. А про учителя… Эта седая карга весь урок пыталась до меня докопаться, но я отвечал ей четкими, правильными и ясными ответами. Видимо ее это сильно вывело из себя, ведь она задала немного неожиданный вопрос. — Haizaki-kun, how are you feeling? Does it hurt? (Хайзаки-кун, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?) — и как мне ответить? Вопрос я понял, но к чему он? Женщина начала победно улыбаться, что предвещало беду, поэтому я просто чуть нахально, в моем стиле, ответил. — No, sensei, I feel fine, except for a little headache from your scream. (Нет, сенсей, я чувствую себя прекрасно, если не считать небольшой головной боли от вашего крика.) — выговорил я, ни разу не запнувшись и заставив отличницу одновременно зло покоситься на меня и прыснуть в кулак. К-комбо! А учительница то покраснела и отошла от меня, больше не смотря в мою строну. Наконец-то! Четвертый урок я хотел прогулять, но решил раз отрываться, то отрываться по полной программе! Нет, ну, а что, сидеть без дела что ли? Пусть учителя запомнят этот день. День, когда Хайзаки Шого посетил все уроки и получил исключительно положительные отметки. Следующим после английского шла каллиграфия. Скука смертная. С чистописанием у меня все относительно неплохо, но мне не нравится сам урок. Бесполезен он. Всю перемену я просидел в туалетной кабинке, не желая видеть учителя раньше времени. Единственное необычное явление на этом уроке было одно: я веду себя тихо и выполняю работу. Только в наушнике, который благо учительница не заметила. С ней у нас нейтральные отношения — нам пофиг друг на друга. Как только прозвенел звонок, я молча сдал работу и хотел направиться в сад Тейко, предварительно воткнув наушник в ухо, но меня остановил Куроко, обратившийся ко мне. — Хайзаки-кун, мы сегодня хотели пообедать все вместе, ты пойдешь? — спросил голубоглазый. Я не знаю, что делать. В принципе, я не голоден, да и в столовую сейчас идти не горю желанием, но сейчас все Поколение Чудес — дети. Блин, это шанс внутренне поумиляться! — Да, конечно, — просто выдавил из себя я. Спускались в столовую мы в тишине, что заглушала только моя музыка в наушнике, который я не хотел вынимать, ибо начался мой любимый дуэт скрипок. Неразговорчивость между нами была не редкостью, ведь мы не были друзьями, но и к Куроко я всегда относился с долей уважения. Напрягал только его задумчивый взгляд, «незаметно» скользящий по мне, вызывающий мурашки. И что это должно значить? Когда мы наконец пришли в столовую, столик с разноцветными макушками сразу бросился в глаза. Кисе и Аомине привычно спорили, Мидорима наверняка лепетал про разговоры во время еды, а Мурасакибара… просто хомячил сладкое, как и всегда. Мы с Куроко направились за едой, но тут столпилось множество людей. Он незаметно пробирался сквозь толпу, меня же пропускали из-за страха. Ну ребят, я же почти не кусаюсь! Есть мне не хотелось, поэтому сегодня на обед у меня кофе, булочка с карри и салат из дайкона. Необычно мало, но взрослая жизнь и остатки прошлого приучили меня есть немного. Голубоволосый тоже мой рацион оценил крайне скептически, поэтому гуманно промолчал и направился к столику шумных баскетболистов. — Куроко-ччи, ты все же пришел и… Хайзаки тоже, — проверещал Кисе. Да кто бы сомневался, но его оценивающий взгляд меня неожиданно порадовал. Ну, скажешь что-нибудь или… — Хайзаки, скотина, даже не думай воровать у Тецу еду! — заорал Аомине, когда я собирался сесть рядом с Куроко. Тупица, я просто хотел сесть подальше от вас. Тяжело вздохнув и смерив мулата тяжелым взглядом, я просто пересел на свободное место рядом с Кисе, что последнему не очень понравилось. Даже еду свою отодвинул, какой осторожный. — У Кисе тоже… — Аомине, мог бы ты не кричать на всю столовую? — попросил, вернее больше приказал Акаши, присаживаясь около Куроко и кивая в знак приветствия всем присутствующим. Я же, больше не обращая ни на кого внимания, начал есть. Даже второй наушник воткнул, но разговор все равно слышал. — Ну так Акаши, Хайзаки ведь… — обвинительно тыкая в меня пальцем, смуглокожий встретился с тяжелым взглядом капитана, не предвещающего ничего хорошего. — Ладно, я понял. — Заки-чин сегодня какой-то не такой, — протянул Мурасакибара, пока я с досадой ковырялся в салате. Не нравится мне здесь сидеть, чувствую себя вроде и лишним, а вроде и в самый раз. Ужасное чувство неопределенности. — Хайзаки, чего, в семье праздник или апокалипсис настал? Ты стал порядочным мальчиком? Мать рада? — опять вставил слово Аомине. Тошнит, не хорошо себя чувствую и лучше бы это было физически. Мне морально тошно от этого каламбура. Да что ты вообще знаешь? От не лучших мыслей меня отвлек фантик, отлетевший от лба нашего Аса. А вот это интересно, даже взгляд поднял, чтобы полюбоваться раздраженным лицом сокомандника. — Мурасакибара, за что?! — Не обижай Заки-чина, он и так грустный, — чуть сердито отозвался гигант. Мурасакибара, какой ты милый! Только я не грустный, просто мне неуютно находится в вашей компании, зная, что скоро она разойдется. Хотя мысль, что на моих похоронах Кисе и Аомине будут отжигать свои шуточки, чуть греет душу. Но в разговор я влезать не хотел, продолжая добивать свой салат. Нет, хоть немного, да поесть надо. Мне кажется я на людей с такой жестокостью не гляжу, как на свой обед. — Аомине, некультурно указывать на чужой внешний вид и вообще, сегодня скорпионы на пятом месте и их ожидают трудные решения, — вставил свою реплику Мидорима. Трудные решения, да? Типо, утопиться или повеситься? А может под машину прыгнуть? Нет, другому жизнь попорчу, не пойдет. Салатик к концу подходит. — Аомине-кун, это было грубо, — отозвался Куроко, сверкая недовольными глазами. Надо же, ты и злиться умеешь! Все это, конечно, хорошо, но меня напрягает Кисе. Он молча сидит и смотрит на меня, анализируя что-то. Раньше я не замечал, насколько блондин умен и хитер. Казаться глупым, при этом замечая мелкие детали и выстраивать планы, теории в голове. Заподозрил что-то, это не хорошо. Еще и Акаши с его проницательными взглядами. На слабо берешь? Ты думаешь, я не вспомнил этот день? Сегодня меня неофициально исключат из команды. Ну и ладно, не сильно мне погоду и играет. Ладно, блять, сдаюсь, еще пара минут под «микроскопом» и сойду с ума. Молча поднимаюсь под слегка недоуменные взгляды, хватаю поднос и ровной походкой удаляюсь подальше от их столика. Молча. Время еще есть, булочку я съесть могу и в саду.***
Оставшиеся два урока пролетели быстро. Настало время тренировки. Вернее, тренировки баскетбольного клуба. Все прошедшее время я думал над этим. В принципе, меня не должно расстраивать мое исключение, ведь, блин, все равно сегодня помирать, только помирать уже не хочется. Еще меня тревожит два вопроса: почему я попал именно в этот период времени? Почему не первый год средней школы, рождение, старшая школа, университет, знакомство с Мэри, почему именно сейчас? И какая за это все цена? Я не дурак и понимаю, что за «спасибо» не возвращают, да и изменить хоть немного прошлое, да сумел. Значит платить придется. Но чем? В этих размышлениях я и столкнулся с Акаши, который попросил меня задержаться и поговорить за спортзалом. Ну начинается. Половину его монолога я пропустил мимо ушей, ибо я его уже слышал. — Ты же понимаешь, что своим поведением рушишь команду… Да что там рушить, ведь она и так развалится и… Стоп. «Хайзаки, проблема то в том, что поздно. Все выросли и больше никого не интересует эта дружба, просто отголосок памяти остался.» — Рано или поздно Кисе заменит тебя… «Потому что, мы бывшие члены баскетбольного клуба, потерявшие связь из-за своей гордыни. Мы уже не можем общаться как раньше.» Если я уйду, то эта команда идиотов сто процентов развалится… — Лучше уйди с гордостью, чем… «Хотел бы, но время не воротишь.» — Нет, — твердо заявил я, заставив Акаши замолчать. Я понял, зачем меня отправили сюда. Что же, моя смерть откладывается, Куроко, пора бы мне отплатить свой долг, о котором ты даже не знаешь. Раз у меня есть знания о том, что случится, значит я могу это предотвратить. Цена уже все равно намечена, поэтому… я заставлю Поколение Чудес быть вместе. — Ты говоришь, что Кисе заменит меня, но это глупо. Как два совершенно разных игрока могут заменить друг друга? Так же, раз он должен меня «затмить», то о какой командной игре ты говоришь? А характер и пропуски — дело поправимое, поэтому… — я вздохнул, взглянув на собеседника глазами полными вызова, -… Акаши Сейджуро, я заставлю вас всех признать меня и останусь в команде. Наши гляделки продлились около минуты. Я с полным спокойствием встретился с его подавляющей аурой. Этот мальчишка думает, что сможет так просто сломить меня? Акаши, ты ни разу не сталкивался с бандитами, что приставляли к твоей шее острый нож или дуло пистолета к виску. Ты не знаешь, что значит работа и бизнес. Ты еще не узнал, что значит выживание и полное разочарование. Ты не знаешь, какого это столкнуться со смертью лицом к лицу. И ты думаешь меня запугать? — Что же, думаю это будет интересно. И не сомневайся.