Лишь любя ты сможешь исцелиться

Безночный город, некогда прекрасный, а ныне — пустынный... Бывшая столица ордена Вэнь. О нём говорили многие, в особенности — о горах, настолько могучих, что никто никогда не мог их покорить; о быстрых реках, благодаря которым люди не знали бед и у них всегда была еда; о его величественных зданиях, которые были прекраснее всего виденного до сих пор. А дворец главы ордена Вэнь, Вэнь Жоханя, был прекраснее всех других мест. Это здание восхваляли многие. Говорят, дворец был похож на огонь: опасный и яркий, неподвластный никому. С каждым рассветом и закатом здание окрашивалось в алый цвет, будто само солнце снизошло на него, считая своим домом. Тем, кому посчастливилось взглянуть на это зрелище, пытались изобразить всё великолепие на холсте, но, увы, никто так и не смог этого сделать. Всё изменилось в тот момент, когда Вэнь Жохань возжелал возвыситься над всеми заклинателями. Тогда главы орденов Юньмэн Цзян, Цинхэ Не, Ланьлин Цзинь и Гусу Лань создали альянс, чтобы дать бой ордену Цишань Вэнь. В тот день мертвецы под предводительством молодых и храбрых заклинателей из именитых орденов ворвались в некогда прекрасный город, сметая всё на своем пути, превращая плодородную землю в холодную и безжизненную пустыню, а прекрасный величественный замок в горстку пепла. Само солнце оставило эти земли. Так и исчез Безночный город. Теперь над развалинами Огненного Дворца тоже наступали день и ночь. Ничто не вечно под луной. То событие люди назвали Аннигиляцией Солнца. Никто не знает, сколько тогда погибло людей и сколько было пролито крови. Ни одна живая душа не догадывалась, что спустя несколько лет история повторится. Может быть, если бы люди не были настолько алчными и умели прощать, то ничего бы не случилось. Не было бы сейчас плача двух братьев, двух героев ордена Цзян. В центре некогда прекрасного города, не обращая внимания на приставленные к спине клинки, над телом своей шицзе плакал Старейшина Илин. Он не слышит, как шиди тоже зовёт сестру, только крепче, словно безумец, обнимая бездыханное тело, пытается её разбудить, но, увы, она умерла. Умерла, оставив годовалого сына и отдав жизнь за того, кто всегда помогал ей, защищал всю жизнь, кто желал ей лишь добра и счастья. Того, кто оставил свет и с улыбкой подчинился тьме, кто никогда не забывал о своей семье, всегда следовал правилам ордена в стремлении достичь невозможного. Её брат, Вэй Ин… — Шицзе, шицзе… Прошу, очнись! Открой глаза, прошу, улыбнись мне как раньше! Прошу… Я обещаю, что мы с этой колючкой А-Чэном помиримся… Очнись… — Ты… Во всем виноват ты! Довёл до смерти Цзян Фэнмяня и его жену, а теперь убил свою шицзе! Во всем ты виноват! Если бы ты исчез, то все было бы хорошо! Монстр! Тебе никогда не будет прощения! Умри… Умри! Умри! Умри, Старейшина Илин, — заорал один из заклинателей, пытаясь убить Вэй Ина. Однако тому было всё равно, что заклинатели сыплют проклятьями и желают смерти. У него было лишь одно желание: чтобы шицзе открыла глаза и вновь произнесла ласковым голосом его имя. Но ей больше не открыть своих глаз, не одарить мир лучезарной улыбкой. А-Ли умерла, оставив сына и братьев. Вэй Ину уже всё равно, что одежда пропахла кровью сестры. Он даже не сопротивлялся, когда Цзян Чэн грубо оттолкнул его от тела. Ему уже не важно, что Вэй Ин, срывая голос, зовёт сестру, прося проснуться. Он уже понимает, что поздно. В этот миг его мир рухнул, оставив лишь пустоту. Ему наплевать, что тьма взяла полностью над ним контроль, что его карие глаза стали кроваво-красными. Он может сделать только одно — отомстить, и, как безумец, поднимаясь, на ставшие ватными ноги, соединяет две половины самого опасного артефакта: Стигийской Тигриной печати. И обрушивается тьма. Он уже не слышит ни проклятий, ни криков. Вэй Ин не видит ничего, лишь тьма и кровь перед глазами. И сильная боль. Боль от потери самого близкого человека на свете. Ему уже было всё равно, что кто-то его подхватил, позволяя провалиться в спасительную темноту. Но ему запомнилось, что от этого человека пахло чем-то знакомым и родным, вроде бы, сандалом…

***

Тьма... Сколько себя помню, меня всегда окружала лишь она. С самого детства, скрываясь в моей душе, бок о бок шла она со мной. Холод. Такой привычный. Я уже его не чувствую. Ведь за эти годы он стал моей жизнью. Но почему всё это происходит? За что? Где я ошибся, что я сделал не так? Почему шицзе заступилась за меня? Уж лучше б я умер! «Вэй Ин». Кто это? Почему ты меня зовешь… «Вэй Ин, прошу…» — Проваливай, проваливай! Не хочу никого ни видеть, ни слышать! Оставьте меня в покое! «Вэй Ин… Вэй Ин… Вэй Ин!» Проваливай, проваливай… Кто бы ты ни был, проваливай… Я не желаю вновь кому-нибудь навредить. Проваливай! Я лишь хочу закрыть глаза и забыть, забыть всё и всех. Оставьте меня одного! Прошу… «Вэй Ин, я не оставлю тебя…» Ну что за упрямый человек! Прочь! Уходи! Оставь меня в покое! Я не хочу никого видеть. Этот мир погиб для меня вместе с моими близкими. Сначала родители, потом дядя Цзян и мадам Юй, Вэнь Цин, Вэнь Нин и теперь ещё шицзе... Уходи, я приношу лишь хаос и разрушения. Я приношу лишь смерть… Они были правы, я — монстр. Монстр… «Вэй Ин, прошу, посмотри на меня…» Да почему ты никак не отвяжешься от меня? Твоё лицо смутно мне знакомо. Кто ты? Почему твои золотые глаза выглядят так знакомо? И исходящий от тебя запах сандала, такой знакомый, но в то же время такой далёкий. — Проваливай! «Нет, я больше не оставлю тебя». Да оставь же ты меня одного! Проваливай… Почему я не могу тебя оттолкнуть? Что?! Почему ты меня обнимаешь?! Чем я это заслужил? У меня больше нет сил и желания сопротивляться. Но в твоих объятьях так хорошо и тепло… Голоса… Кто-то кричит… Хватит, замолчите. Уйдите. Оставьте меня… «Этот чертов Вэй Усянь… Уйди от него. Ты хоть понимаешь, что делаешь?! Идём с нами, пока ещё не поздно». «Я не уйду. Я защищу его, дядя, даже если придётся…» Этот голос … Этот холодный голос, который может принадлежать лишь одному человеку… — Лань Чжань… — Вэй Ин, ты в порядке? Посмотри на меня. Несмотря на то, что перед моими глазами темнота ещё не рассеялась, я смутно вижу тебя. Ты всё так же прекрасен и непорочен. Твои глаза по-прежнему излучают лёд, но, если присмотреться, в них, на самом дне полыхает яростный огонь. Никогда не думал, что в них я увижу хоть каплю эмоции! Почему на твоих руках кровь? Откуда этот запах смерти и отчаяния? Кто все эти люди за твоей спиной? Клановые одежды ордена Гусу Лань? Что эти люди здесь забыли? — Второй молодой господин Лань, просим вас отойти. В противном случае мы сочтём, что вы заодно со Старейшиной Илин. В этом случае не вините нас, если вы… — с этими словами старейшины взялись за мечи. Ха-хах… Неужели они действительно думают, что смогут меня убить? — Ну, давайте! Посмотрим, смогут ли великие старейшины ордена Гусу Лань меня убить. Ведь вы все славитесь своей праведностью и чистотой. Ваши навыки совершенствования настолько сильны, что вас ещё при жизни возносят на небеса. Что ж, пора спустить вас с небес на землю! Ах, как приятно видеть перекошенные от злости лица! Хоть раз в жизни я разозлил этих чурбанов. Давно было пора вытащить их лживую натуру из оболочки чистоты и неприступности. Их души давно прогнили насквозь… Лишь в двух нефритах клана Лань и учителе Лань Цижэне я действительно вижу сияющую доброту и непорочность. Тёмная Ци струится по моим венам, она шепчет мне на ухо: «Убей, убей!». Я с удовольствием выполню это пожелание. Ведь раньше я столько раз сдерживался, подавлял её, старался, чтобы она никому не навредила. А что в итоге? Был ли толк в том, что я пытался её подавить? Ведь все, кого я любил и в ком нуждался, оставили меня одного. Мне теперь никто не нужен. С той силой, которой я владею, я уничтожу вас всех. Пусть же темная Ци вернётся в этот мир. — Вэй Ин, прошу остановись, посмотри на меня! — Лань Ванцзи отойди. Я не хочу тебе навредить. Раньше я считал тебя другом. Знал бы Вэй Ин, как эти слова ранили второго нефрита ордена Лань. — Нет. — Да что ж ты за упрямец! Хоть раз в жизни ты можешь меня послу… Тёмная Ци разбушевалась не на шутку. Вэй Ин уже не замечал, что тёмная энергия ранит не только всех находящихся в пещере, но и его самого. Он с изумлением ощутил, что его губ касается что-то тёплое. Он мог видеть, что отражается в золотистых глазах того, кто всей душой его ненавидел. Он колотил руками по груди Лань Чжаня, пытаясь оттолкнуть, но тот лишь рыкнул в поцелуй и обнял ещё сильнее. — Лань Чжань, ты… И его снова бессовестным образом заткнули, притом Второй нефрит умудрился просунуть свой язык в рот Вэй Ина и сойтись с его языком в жарком танце. В этой ситуации каждый из них хотел быть первым. Один пытался превзойти другого, они боролись с друг другом так, как борется человек за глоток воды. Как бы они ни хотели победить друг друга, но воздуха стало не хватать и им пришлось друг от друга оторваться. — Лань Чжань… Лань Чжань… Это всё, что мог повторять Вэй Ин, держа пальцы на губах. Если бы раньше ему кто-то сказал, что его поцелует сам Второй нефрит ордена Гусу Лань, то он бы точно посмеялся ему в лицо. — Вэй Ин, прошу вернись со мной в Гусу, я обещаю, что тебя никто не тронет. Прошу! — Ванцзи, ты что такое говоришь и делаешь?! Живо иди сюда, пока не поздно! Он затуманил твой разум! — Дядя, я прошу вас позволить находится Вэй Усяню на территории нашего ордена. — А-Чжань, ты… — Дядя, брат, прошу вас прекратить. Лишь я, как глава ордена, могу дать согласие находиться кому-либо на его территории. — Уважаемый Цзэу-цзюнь, мы не против пребывания кого-либо в ордене, но приглашать Старейшину Илин мы не позволим. — Старейшины, я принял своё окончательное решение и прошу вас принять его. — Брат, это значит… — Верно, я позволяю тебе забрать молодого господина Вэя в Облачные Глубины, а также я позволяю ему находиться на нашей территории. Услышав эти слова, Вей Усянь был сильно удивлён, что сам глава ордена Гусу, великолепный Цзэу-цзюнь, не только защитил его от старейшин своего ордена, но и пошёл против своего дяди, позволив остаться ему в Гусу. Немыслимо! — Вэй Ин, прошу. Пойдём со мной в Гусу. Лань Чжань, ну когда ты прекратишь меня звать с собой? Зачем я тебе там такой? Почему ты меня вообще поцеловал? — Прошу, ответь. Почему, смотря на тебя сейчас, я позволяю тебе меня обнимать. Почему мое сердце звучит так громко? Может, я всё-таки остался не один? Неужели, я нужен ему? — Вэй Ин… — Я согласен. Удивление, которое застыло на лице Второго нефрита, было не передать словами. Если бы тот отказался, Ванцзи просто силой приволок бы его в орден и защитил его. Лань Чжань не ожидал, что в этот раз Вэй Ин согласится пойти вместе с ним сам. — Ты правда пойдёшь со мной? — Да, я уйду с тобой. Лань Чжань, прошу, забери меня с собой в Гусу. Я больше так не могу. Это был первый раз, когда заклинатели видели, как великий Старейшина плачет в объятьях Второго нефрита ордена Гусу. И, если бы пригляделись, то увидели бы в уголках его губ улыбку. «Спасибо…» — это единственное, что услышал Вэй Ин, проваливаясь в спасительную темноту.