* * *
— Ах-х, ну господин полицейский! Хосок стучит по серой решётке и видит, как она вздрагивает, но в ту же секунду останавливается на прежнем месте, получая ещё парочку последующих ударов. Сокджин сидел за столом, пытаясь заполнять протокол и допрашивать задержанного, но этот парень совсем не поддавался: стучал по решётке, молчал, и кричал о своих правах. — Ну господин полицейский! – в сотый раз хнычет Чон, просовывая руки между перилами и оттопыривая задницу. Сокджин – человек с большим поездом терпения, поэтому он совсем не обращает внимание на буйного активиста, что сегодня с утра устроил в спальном районе небольшой гей-парад, не давая всем людям спать. — Я спрашиваю тебя, какова была причина устроить такой актив, – повторяет Ким, стараясь не заорать, – Если бы не устроил всё это, сидел бы у себя дома и деградировал, а сейчас ты пудришь мозги не только мне, но и себе. — Вы даже не хотите меня выслушать! Я ведь правду говорю! Не устраивал я никакого актива, просто собрал друзей, мы погуляли. Что в этом такого? — Многие жители того спального района звонили с жалобой о том, что вы орали на всю улицу о несправедливости мира и о том, что люди с нетрадиционной ориентацией – тоже люди. И после этого ты говоришь, что вы просто гуляли!? Хосок закатывает глаза и садится на низкую скамью, выпрямляя ноги и рассматривая длинные носки в радужной окраске. Сокджин уже ничего не говорит и, пока заключённый не мешал, начал быстро составлять протокол и ставить нужные печати на нём. Чон Хосок являлся активистом, поддерживающим ЛГБТ-сообщества. Он был одним из тех, кто рано утром просыпался и расхаживал по улице в белых шортах по колено с радужными подтяжками, а на поясе или плечах был завязан лёгкий флаг ЛГБТ. Он был одним из тех, кто постоянно спорил с многими людьми, защищая права всех людей нетрадиционной ориентации и себя самого. Чон Хосок – студент и гей в одном флаконе. Он учится на психолога, выполняет каждое домашнее задание и помогает учителям с праздничными мероприятиями. А также, он носит радужные носки, каждые полгода меняет цвет волос и совсем не стесняется в выражениях, ведь, как только он знакомится с кем-то, бесстрашно протягивает руку, тараторит своё имя и после этого всегда идёт фраза «если что, я гей». Чон Хосок является одним из тех, кто в полицейском участке стал частым гостем. Он постоянно попадался во время покраски стен в яркие граффити, или же в очередное утро или вечер, когда вместе со своими друзьями решил устроить актив на благо ЛГБТ-сообществам. Хосок не сумасшедший, он просто хочет, чтобы в мире воцарился настоящий мир и полное равновесие, благодаря которому людям не придётся бояться их ориентации. Но, видимо, полицейские в участке думают иначе. Они постоянно затыкают рот каким-то самодельным кляпом, или же приковывают наручниками прямо к решётке, заставляя стоять на ногах пару часов подряд. Но этот полицай Сокджин даже не стал угрожать, только толкнул в камеру, и всё (ну Хосоку хотя бы не пришлось стоять возле решёток). — Господин полицейский, – поднимая голову, снова зовёт Чон, – А вот вы как к ЛГБТ относитесь? — Мне кажется, если я скажу тебе, что отрицательно, то ты вычислишь то, где я живу, и будешь каждое утро орать под моим окном, – бубнит Ким, – А если честно, то нейтрально. В конце концов, это те же люди, и они имеют право иметь отношения с тем, с кем хотят. — Вот вы хотя бы понимаете! – прикрикивает Хоби, – А остальные всё "фу", да "фу". Ах-х, аж бесят! Сокджин ничего не отвечает и хочет уже молча удалиться в какой-нибудь кабинет, но в участок забегает неизвестный мужчина с белыми волосами. — О, у тебя новый заключённый, – говорит мужчина, смотря на Хосока через решётки. Кажется, в тот момент сердце Чона упало прямо в пятки, ведь таких красивых представителей собственного пола он никогда не встречал. Белоснежные волосы, очки с чёрной оправой на тоненьком носу, такие же тонкие губы и острые скулы. В ушах были круглые серебряные серьги, а на запястье дорогие часы, наверно, какая-то семейная реликвия. — Юнги, он мне весь мозг вынес! – жалуется Джин, а Юнги продолжает смотреть на Хосока. — Да? И кто же это у нас? — Чон Хосок, – произносит своё имя заключённый и улыбается, – Можно просто Хоби. — Ладно, просто Хоби, – хватая протокол, говорит Юнги, – И что же ты натворил? — Просто устроил небольшой движ ради ЛГБТ-сообществ. — О, так ты у нас гей, – улыбается Мин, оглядывая цветные носки, красные волосы, белые шорты и такой же радужный свитер с головой тигра на груди, – Неплохо. — А как зовут вас? – спрашивает Хосок, – Неужто вы тоже работаете здесь? — Мин Юнги, 28 лет, детектив с большой буквы, бисексуал, – мужчина выговаривает заученные слова и улыбается, видя удивлённое лицо Чона, – Это вся информация, которую ты хотел бы узнать? — Ага. Неужели вы бисексуал? – склоняет голову Хоби, – Я должен был познакомиться с вами раньше, чтобы вы тоже участвовали в нашем активе! — Извини, но активы и разные мероприятия такого рода я не создаю. А тебе, всё же, лучше помолчать, – говорит Юнги, когда Ким передаёт ему какие-то документы в папке, – Помолчишь минут тридцать, а потом мы тебя отпустим, да, Сокджин? — Что? Так он должен сидеть тут три дня как минимум! — Отпущу лично через полчаса. Только помолчи. Хосок послушно затыкается и разглядывает прекрасного детектива. Ему кажется, что таких красивых людей нужно брать на роль фотомоделей, а не каких-то скучных детективов. Хотя, даже с такой профессией Мин Юнги будет выглядеть прекрасно, Хоби уверен. Проходит десять минут. Юнги всё ещё продолжает изучать документы в папке, а Хосок бесстыдно рассматривает длинные пальцы и бледную кожу на ключицах, которую хочется поцеловать. Сокджин за это время заварил себе кофе и стал внимательно наблюдать за заключённым, иногда отвлекаясь на тихие вопросы детектива. Проходит двадцать пять минут. Хосок уже не может и не хочет сдерживаться, потому что ну очень хочется сказать что-нибудь, чтобы потом услышать этот хриплый и низкий голос. Он держится, хотя, если Юнги будет приходить оставшиеся три дня, он будет не против здесь и остаться. И наконец, когда стрелка на настенных часах показывает половину девятого вечера, Хосок улыбается и на одном дыхании произносит: — Господин детектив, а что это за документы? Это какое-то дело? Юнги поднимает на него голову, а потом снова опускает взгляд на бумаги, оставляя их на краю стола. — Ну да. — Новое дело? — Да. — А можете рассказать мне? – улыбается Чон. — Это никак не связано с ЛГБТ-сообществами, тебе будет неинтересно, – также улыбается Мин. — Если будете рассказывать вы, я уверен, что буду слушать во все уши. — Ну, раз ты так уверен... Ты не слышал о таком давнем преступнике, как «Бумажный гражданин»? — «Бумажный гражданин»..? — Да. Он так назван, потому что на местах преступлений, которые он совершал, всегда находился мешочек наркотиков и разлитый коктейль. И эти все вещи всегда вели полицию именно к закрытому бару «Бумажный город». От этого и его никнейм, как для преступника – «Бумажный гражданин». — И что же он совершал? Ну, какие преступления? — Жестокие убийства. Обычно его характер убийства – медленно и больно. Поэтому, жертв он выкидывал в открытые переулки и когда жертв находили ещё живыми, они умирали на полпути к больнице. И все его убийства имели одну общую фишку. Жертвами всегда были девушки-подростки от семнадцати и до двадцати четырёх лет. Он правил на улицах не так долго: уже через полгода после начала его карьеры убийцы, он затих. И уже прошло почти шесть лет. Его не было всё это время, но это, – он показал на документы, – Новое дело по его возвращению. — Он снова совершил убийство? – увлечённый рассказом, спросил Хосок. — Да. И снова в своём стиле. Снова девушка, снова с мешочком наркотиков и разлитым коктейлем, – Юнги с минуту молчит, а потом встаёт на ноги и подходит к камере, – У тебя есть люди, которые могут тебя забрать? — Ну, старшая сестра, хотя она меня недолюбливает, – выходя из камеры, отвечает Хосок, – Можно мне позвонить другу? — Да, конечно. Юнги указывает Хосоку на телефон и позволяет ему позвонить другу. За окном уже темнело, и за цветного активиста Мин немного переживал. В конце концов, объявившийся преступник может съехать с катушек и убить совсем неподходящую для своего стиля жертву. — Алло, Джей-Кей, – улыбается Хосок, переминаясь с ноги на ногу, – Я сейчас в полицейском участке. Нет, всё нормально. Да, точно-точно. Ты не можешь меня забрать? – Чон делает небольшую паузу, – Мне сказали, что объявился какой-то опасный преступник, ты должен переживать за меня! Ладно, тогда я подожду тебя возле участка. Чон сбрасывает вызов и благодарит Сокджина и Юнги, выходя из участка с громким «до встречи». — Господи, наконец-то он ушёл, – стонет Ким, – Я думал, пока он тут будет сидеть, я свою ориентацию потеряю. — Да ладно, – смотря на парадную дверь, говорит Мин, – Хороший же парень. Кто в наше время будет защищать права всех людей с противоположной ориентацией? Он молодец, что поддерживает их, это должно им очень помогать. — Вот всегда ты так, – закатывает глаза Сокджин, – Постоянно защищаешь всех моих заключённых! — Я не защищаю, а просто вижу то, что не видят твои глаза. Это я заберу, – он берёт папку с документами, – Всё, я ушёл. Сокджин прощается и Юнги выскакивает из участка, сразу замечая Хосока, что стоял возле здания и оглядывался по сторонам. Мин подходит к нему и становится рядом, заставляя парня обратить на него внимание. — Сколько твой друг будет добираться до сюда? — Он живёт недалеко, поэтому через минут десять должен прийти, – ёжится от холода активист, – А вы почему домой не идёте? — Подержи, – он заставляет Хоби взять папку, а сам снимает с себя пальто, накидывая на чужие плечи, – А теперь отдай её. — Эй, это ваше пальто! — И что? — Вы не должны давать его мне! — У тебя тонкий свитер, а этот свитер мне связала бабушка и мне в нём безумно жарко, – врёт и не краснеет. На самом деле этот свитер Юнги купил в обычном магазине и ему тоже стало холодно, как только он снял пальто, но мучать бедного паренька он не мог, особенно когда тот стоял в шортах. У Хосока краснеют уши, и он передаёт детективу его папку обратно. Юнги стоит ещё минуты две, а потом смотрит на наручные часы. — Я пойду, а ты оставайся здесь и не гуляй долго, хорошо? В конце концов, нам не нужны неожиданные жертвы. — Юнги, – зовёт Хосок, когда Мин уже собирается уходить. Он улыбается, кутаясь в пальто, – Спасибо большое. — В следующий раз смотри прогноз погоды и не устраивай активы. Ты ведь студент? – он получает положительный кивок, – Скоро должны начаться экзамены, поэтому тебе лучше начать учиться. — Хён! Юнги смотрит на подбежавшего к ним паренька, что был выше и его, и Хосока на сантиметров десять. У него было крепкое телосложение и он был достаточно больше, чем маленький Хосок. — О, Джей-Кей, – Чон улыбается. — Здравствуйте, – отвешивая поклон в девяносто градусов, говорит подросток, – Я Чонгук. — Мин Юнги, – они пожимают руки, и после этого Мин смотрит на Хосока, – Я пойду. А вы оба будьте аккуратны. — До свидания, Юнги. — До свидания, Хосок. Юнги уходит в сторону метро, и слышит позади себя восхищённый рассказ Хосока, который рассказывал ему двадцать минут назад. Он улыбается и оборачивается, замечая активную жестикуляцию паренька, а потом скрывается за поворотом.Пролог. Хороший парень
19 июля 2019 г. в 05:01
— Сука!
Кофе льётся на штаны, а Юнги только может беспомощно соскочить с насиженного дивана и расставить ноги в стороны, чтобы со штанами не намочить ещё и новые трусы. Чёртова природная неуклюжесть по утрам хихикает в сторонке, а Мин может только схватить первую попавшуюся футболку, которую заметил на диване, после чего начинает быстро тереть ею мокрое место на штанах. Как только тусклое пятно на бежевых штанах стало более и менее сухое, Юнги сматерился себе под нос, шагая до комнаты с широко расставленными ногами.
Этого победителя по жизни с большими мешками под глазами зовут Мин Юнги, и на самом деле, он не такой уж и неуклюжий. Просто на работе в который раз завалили целой кучей отчётов и уже почти четыре дня он не выходил из дома, всё больше погружаясь в бумажную рутину и не боясь в ней захлебнуться.
Мин Юнги работает детективом. Он славился одним из тех последователей знаменитого Шерлока Холмса, про которого прочитал все версии книг и посмотрел сериал. Мин Юнги был детективом с большой буквы и имел очень тесные отношения с главным полицейским участком в их городе (там работал его друг со второго класса и он частенько помогал ему с составлением протокола или с разгадкой очередного преступления).
Мин Юнги, несмотря на свой достаточно высокий статус в обществе, жил в однокомнатной квартире. Зарплата у него была небольшая, так как никто из полицейского участка (кроме того самого друга) не воспринимали его всерьёз. Его относили к тем самым выскочкам, которые только показывают, что они, якобы, умные и всемогущие, хотя Юнги и правда был очень умным и разгадывал преступления в два счёта. На кухне уже почти оторвался целый лист обоев, но это уже никак мужчину не волновало: в конце концов, он приходит сюда только переночевать (ну, и иногда поработать, если очень много бумажек).
Мин Юнги бисексуал. Об этом знали все, кто с ним общался и находился в достаточно тесных дружеских отношениях. Как он помнит сам, ему приходилось около четырёх раз встречаться с мальчиками из параллельных классов в средней школе, и с одной девочкой, а заниматься сексом удалось в семнадцать лет с нуной, которая была подружкой его старшего брата.
Новые штаны пришлось всё же закинуть в стирку и поменять на поношенные чёрные джинсы. Юнги чешет голову, проклиная шампунь, который совсем не очищает кожу головы и заставляет её покрываться новым слоем перхоти. Он снова идёт до зала, где уместил все документы, шаркая босыми ногами по полу. Он кидает взгляд на квадратные часы, что стояли на чайном столике. Уже шесть часов вечера, а документы как будто и не уменьшались, хотя Юнги копался с ними уже почти неделю.
Телефон, что валялся на диване, завибрировал, оповещая своего владельца о новом звонке. Юнги глухо стонет и поднимает телефон, смотря на улыбающуюся моську на дисплее. Одно движение пальцем – и в трубке уже слышится громкий крик Сокджина.
— Юнги-я! Ты срочно должен появиться в отделении! Прямо сейчас! – кричит Сокджин, даже не разъясняя свои слова.
— Ким, у меня, в отличии от тебя, работы полным полно, – смотря на горы документов, говорит Мин, – Я до сих пор не могу разобрать те горы документов, которые ты передал мне на прошлой неделе!
— Но это важно! – по буквам произносит Сокджин, – Появилась информация о новом деле! И твоя помощь как некстати нужна, Юнги-я!
— О-ох, – беспомощно стонет блондин, не зная, какую отговорку придумать ещё. Но, когда Ким упоминает информацию о новом деле, что-то внутри него загорается и он бросает обычное «скоро буду», сбрасывая звонок.
Это у него появилось с того момента, как он стал всё чаще смотреть детективные сериалы и читать новости и журналы, в которых говорилось о раскрытии разных дел. Как только он слышал фразу «у нас новое дело», из головы вылетали все важные дела, которые Юнги должен был сделать на протяжении всего дня. После этой фразы он забывает обо всём и постоянно бежит в полицейский участок, где, скорее всего, его опять примут как нежеланного гостя.
Мин оставляет горки документов стоять на полу в зале, а сам идёт в маленькую спальню, где раскрывает скрипучие дверцы шкафа и на скорую руку выбирает себе более и менее приличный наряд (ну не в поношенных же штанах идти!).
Через пару минут он уже стоял в чёрных брюках и в тёмно-синем свитере перед зеркалом в прихожей. Юнги стягивает с вешалки чёрное пальто и натягивает поверх свитера, и снова поворачивается к зеркалу, рассматривая своё отражение. Он хватает ключи от дома и небольшой портфель, после чего вылетает из квартиры, попутно закрывая за собой дверь.
Примечания:
Ну-с, начинаем :)