Четырьмя часами ранее
Чонгук идёт рядом с Хосоком и улыбается, рассказывая о том, что наконец-то стал делать не 150, а целых 200 отжиманий каждое утро. Старший не знал, как реагировать на сказанное, ведь в голове все ещё вертелась мысль о том, что Чонгук – тот самый «Бумажный гражданин», поэтому на сказанное младшим он только криво улыбнулся и даже головы не поднял, продолжая смотреть на носки своих кед. — Хён, все хорошо? – спросил Чонгук, останавливаясь. Хосок остановился в двух шагах от Гука и посмотрел на него. В глазах напротив читалось явное беспокойство и удивление. Вновь опустив взгляд на землю, Чон замялся и закусил губу. — Да. Он ощущает, как воздух начинает между ними тяжелеть, как секунды превращаются в целую вечность, и как в сердце остаётся какой-то неприятный осадок. Чонгук смотрит, не моргает и не отводит взгляд, заставляя Хосока сжаться и спрятать вспотевшие ладони в широкий карман худи. — Что происходит? – непонимающе спрашивает младший и делает круг вокруг своей оси, оглядываясь вокруг. Они были не одни. Чонгук понял это ещё там, в кафе. Он смотрит на старшего, который пытался сжаться до самых маленьких размеров и скрыться от тёмных глаз напротив. И тут к нему пришло осознание. Рука уже полезла в карман джинс и в ту же секунду на Хосока был направлен небольшой пистолет. — Чонгук... – шепчет Чон и отступает назад. — Ещё хоть шаг сделаешь, я тебе голову прострелю! Хоби замирает на месте и весь дрожит. Он чувствует мертвый взгляд Чонгука на себе и опускает взгляд на землю, молясь о чуде. В наушнике уже ничего не было слышно и он мог думать только о том, что Юнги вместе с подготовленным отрядом спасёт его, как самый настоящий герой, согреет и поцелует, чтобы успокоить. Но ничего не было. — Юнги... – еле слышно шепчет Хоби, – Боже, пожалуйста, спаси меня... Юнги... — Что ты там шепчешь!? – кричит Чонгук, подходя ближе и разворачивая к себе спиной. Из уха вывалился наушник, – Значит, я прав, – он со всей силы наступает на наушник и тот с хрустом ломается, после чего Гук приставал дуло пистолета к затылку хёна, – Я знаю, что вы здесь! Выходите, немедленно! Из кустов и углов соседних домов тут же стали по очереди выходить вооружённые люди, а в их главе – Юнги. — Давно не виделись, Мин Юнги-щи, – гаденько улыбается Чонгук, – Как дела? — Прекрати этот спектакль. Ты знаешь, сколько на тебе висит обвинений, так почему бы просто не сдаться, а? Неужели тебе не тяжело жить с этим? – кричит ему Юнги, соблюдая дистанцию и делая маленькие шажки вперёд, – Сдайся. Если ты сейчас сам поедешь к нам в отделение, то вместо пожизненного в суде тебе повесят только лет 20. — Я хорошо живу, Юнги-щи. И меня не мучает совесть за все, что я делаю, – на минуту Хосоку показалось, что Чонгук сильнее вжал дуло ему в затылок. — Отпусти Хосока, – делая широкий шаг вперёд, говорит Юнги. — Нет. — Неужели тебе даже своего друга не жалко будет убивать? — Мне так говорят. Они говорят прострелить ему голову, – Хоби зажмурился и задрожал. Колени стали безумно стрястись, а душа упала в пятки. Юнги сжал зубы, из-за чего заболела челюсть. Чонгук стоял, прижимая к себе Хосока и вдавливал ему в голову дуло пистолета, заставляя его дрожать в своих руках. Он чувствовал страх младшего, хотел просто побежать навстречу и оттолкнуть Чона, чтобы обнять Хоби и спрятать от всего. Но он боялся сделать очередной шаг. Гук в любой момент мог нажать на курок. — Кто тебе это говорит? – спрашивает Мин и снова смотрит в глаза Чонгука. — Они. Чонгук широко улыбается, а в глазах Юнги видит глубокие бездны. Он просто обезумел. — Пожалуйста, просто отпусти Хосока. Ты можешь уйти, можешь сбежать, но не убивай его, Чонгук. — Но я не могу ослушаться. Крики становятся все громче и громче, я просто не могу это терпеть! – от улыбки не осталось и следа, и Чонгук начал кричать, – Они говорят мне убивать, а когда я не слушаюсь, они начинают кричать. Это сводит меня с ума! — Да ты уже с катушек слетел! – не выдерживает Юнги, – Подняли оружие! Отряд по приказу направил на Чонгук ружья. Хосок все ещё не открывал глаза и прижимался к груди Чонгука спиной. — Отпусти его, иначе они начнут стрелять, – говорит Юнги и протягивает свою руку, так, что между ею (рукой) и Хосоком оставалось всего сантиметров 30. — Но я же выстрелю быстрее, – усмехается Чон. Юнги сильнее сжимает зубы вместе и чувствует, как внутри начинает работать бомба замедленного действия, но тут же эту бомбу выключает. Чонгук дёргает за нужные ниточки и знает, что Хосок за все это время стал слабым местом Юнги, той самой лёгкой мишенью. — Опустите оружия, – выдыхает Мин. Сейчас он выглядит безумно жалким и уязвимым. Чонгук довольно улыбается, но не торопится отпускать Хосока. — Я так и думал, что Хоби-хён – твоё слабое место, – улыбается Гук, – Что же между вами произошло, раз ты так реагируешь на это, мм? — Отпусти его, по-хорошему прошу. — Я не убью его, но и не отпущу, а заберу с собой. У меня есть связи и киллеры, которые сейчас сидят на крышах и целятся тебе в голову, Юнги-щи. Не преследуй меня, если не хочешь увидеть труп хёна в ближайшую минуту. Юнги устало прикрывает глаза и делает несколько шагов назад, предоставляя Чонгуку выход из засады. Отряд в это время столпился в одну кучу по приказу Мина, и младший улыбнулся, все ещё не опуская пистолет. — Отлично. Не одолжишь машинку? — Отойдите в сторону. Отряд отходит от одной из рабочих машин, и Чонгук толкает Хосока вперёд, продолжая направлять на его голову пистолет. Юнги, отчаянно пытался не смотреть в глаза Хоби, но все же увидел в них безумный страх и немой крик о помощи. — Прости, – шепчет Мин. Хосок забирается в машину, а Чонгук заставляет весь отряд сложить оружия в багажник, чтобы уж точно не произошло чего-то. Машина уезжает со двора, а подчиненные начинают громко кричать и говорить о том, что нужно бежать за ними и отправлять в погоню ещё один отряд. А Юнги ничего не может сделать. В голове все ещё крутится эта картина. Чонгук может в любой момент убить Хосока, он не должен жертвовать им. — Возвращаемся в отделение, – говорит он, прежде чем набрать номер Сокджина.* * *
— Как ты мог просто так упустить его? – кричит Сокджин, выбегая из машины, – Какого черта, Юнги!!? — Ты понимаешь, что его могли убить? – шипит Мин, толкая Джина в плечи, – Чон ему прямо в затылок дуло направил! Я не мог рисковать им! Сокджин трогает пострадавшие плечи по очереди, а потом смотрит на здание, возле которого они встретились. Это был центровой отдел полиции. На первых 20-ти этажах находились развлекательные центры, с 20 и до 37 – обычные офисы, а с 38 до 45 – центровой отдел полиции, в которых находились и работалм самые известные командиры и офицеры. — Тебя там ждут, – кивая на здание, говорит Сокджин, – И, пожалуйста, возьми себя в руки. Я буду ждать тебя здесь. Юнги идёт до главного входа и заходит туда, тут же сталкиваясь с несколькими группами офисных работников. Он заходит в заполненный лифт и прижимается к стене. После того, как Хосока увезли, у него стала сильно болеть голова, а руки слегка тряслись, пока внутренний мир ломался, а сердце разрывалось. Люди с каждым этажом выше все уходили и уходили, и вскоре Юнги остался в лифте один. Он нажал на самую последнюю кнопку с цифрой 45 и уже через пару секунд шёл по длинному коридору. Панорамная стена помогала ему видеть весь город, как будто он располагался на ладони. На этаже он увидел единственную огромную деревянную дверь. В двух шагах от неё стояли два здоровенный охранника, которые, как только увидели Юнги, сами открыли перед ним двери. — Давно не виделись, Юнги, – говорит кто-то, сидя в кресле спиной к детективу. — Это...вы? Мужчина в кресле разворачивается к Мину лицом и Юнги смог убедиться в своих подозрениях. Это был его бывший босс и старший наставник. Тот самый, кто отказался от дела «Бумажного гражданина». — Приятно снова видеть вас, Шихёк-сонбенним, – говорит Мин и делает поклон, – Я не знал, что вы... живы. Мне сказали в ту ночь, что у вас не выдержало сердце. — Ох, Юнги, я ещё молодой, – хихикает детектив, но тут же хмурится, – Я наблюдал за тобой все это время, пока ты разгадывал дело гражданина. Молодец, я горжусь тобой. — Зачем вы пригласили меня сюда? Чонгук, возможно, убивает очередного человека, мы не должны просто болтать! — У тебя всегда было шило в заднице, когда дело касалось расследований, – грубо выражается Шихёк, вставая из-за стола, – Хочешь чаю? — Больше предпочитаю кофе. — Скоро у тебя самого откажет сердце, если будешь в таком количестве пить кофе, – фыркает Бан и отворачивается к панорамной стене, смотря на город, – Тебе нравится вид отсюда? Наивысший этаж в городе, представляешь? Юнги хмурится и не сдвигается с места. Шихёк разворачивается и улыбка пропадает с его лица. — Почему ты так нервничаешь? — Потому что Чонгук захватил дорогого для меня человека! Человека, которого я люблю! – кричит Юнги, не выдержав, – Почему вы не можете отдать мне рабочие машины и отряд? — Успокойся сейчас же. Юнги замолкает и его заставляют сесть на кресло, что стояло напротив рабочего стола. Шихёк налил ему кофе и подал кружку, но Мин даже не повернул головы, поэтому кружка стала ждать его на краю стола. В кабинете воцарилась тишина. Шихёк смотрел на люстру и иногда отхлёбывал из большой кружки приготовленный чай. Мин нервно мял рукава рубашки и даже стал грызть кожу на мизинцах. — Ты знаешь, где прячется гражданин? — Да. В заброшенном доме, в трущобах. Там обычно бомжи ошиваются, а таких людей ни в одно отделение не пустят, поэтому убивать можно абсолютно в каждом углу, и тебе даже ничего не будет. — У тебя ведь есть дочь, да? – он делает ещё один глоток, – Нарён, вроде. — Ну да. — С кем она осталась? — Попросил соседку. К чему вообще этот допрос? — Прекрати нервничать, – Шихёк ставит кружку на стол и откидывается на кресло, – За Чонгуком уже как неделю наблюдает спец-отряд под руководством капитана Чхве, поэтому тебе не стоит волноваться. Да и я на все 100 процентов уверен, что этого Хосока он не убьёт. — Вы знаете Хоби? Бан усмехается и смотрит в глаза Юнги, замечая румянец на бледных щеках. — А вы и правда очень близки, как я погляжу, – улыбается детектив, – Если ты доверяешь мне, то выпей кофе. Мин колеблется, но кружку берёт, и отпивает немного кофе. Сегодня он кажется особенно горьким. — Почему ваш отряд не может захватить Чонгука сейчас? — Юнги, все будет в свое время. Бан снова встаёт и смотрит через панорамную стену на дороги, которые были освещены высокими фонарями и фарами машин. Он чувствовал страх Юнги и беспокойство, но не мог просто переключить его эмоции. — Знаешь, у меня тоже такое было. Когда я ещё не отказывался от своей должности детектива, у нас был такой же сложный преступник. Я не мог разгадать дело почти 10 лет, постоянно метался туда-сюда и не знал, что делать сначала. И дорогого для меня человека тоже захватили. — Что..? Правда? – неверяще переспрашивает Мин. — Да. Но я смог спасти её, – Шихёк соединяет руки за спиной, – Но, к сожалению, она уже как второй месяц покинула всех нас. — Оу... Я сочувствую вам, Шихёк-сонбенним, – говорит Мин и опускает голову, сжимая губы в тонкую полоску. — Лучше расскажи мне о Хосоке, – просит Шихёк, разворачиваясь.* * *
Чон прижимается спиной к холодной стене и прячет лицо в собственных коленях, пока вода на полу медленно превращается в красную, а по комнате разносятся душераздирающие крики неизвестной девушки. Хосок закрывает уши руками, пытается думать о хорошем, но громкий крик заставляет ёжится, а мурашки бегать по спине и рукам. Глаза уже начинают слезиться и он открывает их, тут же жмурясь от яркого света, и видит над собой Чонгука. Рукава толстовки окровавлены, а девушка валяется в другом углу комнату, уже не дыша. Он чувствует, как к горлу подкатывает ком и уже готов разрыдаться, но Чонгук мягко улыбается ему и присаживается на корточки перед ним, откинув в сторону нож. — Хён, знаешь, я не хотел, чтобы ты видел меня, пока я убиваю её, – фыркает Чон, кидая недовольный взгляд на труп, – Но ты так не вовремя позвонил. Если бы не ты, я бы уже смог выбросить её в каком-нибудь закоулке. — Зачем тебе это... – шепчет Хосок, вжимаясь в стену. — А? — Зачем ты делаешь это, Чонгук... Гук посмотрел в глаза Хосока, из-за чего старший даже перестал дрожать. Он смотрел в самую душу и как будто высасывал её из тела. — Мне так говорят, – говорит Чонгук, прежде чем встать в полный рост. — Ты псих! – кричит Хосок, – Кто тебе постоянно это говорит, Чонгук? Кто?! В ту же минуту по комнате разносится громкий крик. Хоби упал на пол, а щека горела от сильного удара. К глазам уже стали подступать слезы, которые ему сдерживать было бесполезно. Чонгук снова присел рядом, погладив щеку кончиками пальцев. — Хён, тебе лучше помолчать, если не хочешь, чтобы я ещё раз ударил тебя, – говорит он, – Ты же сможешь посидеть здесь один, пока я схожу с Ёнши погулять? Парень поднимает труп и закидывает его себе на плечо, после чего выходит из комнаты. Хосок, прижав колени к груди, стал громко всхлипывать, иногда хрипя имя детектива. Почему Юнги все ещё не пришёл и не спас его? Где же его носит? Он обещал защищать, говорил, как сильно волнуется. Так почему сейчас он валяется на мокром полу и рыдает, если уже мог лежать в тёплых объятиях и улыбаться маленькой Нарён? Хосок помнит, как они познакомились с Чонгуком, когда старший пытался уговорить продавца в магазине дать ему булку хлеба в долг. Тогда он заплатил за чужую покупку, распросил о том, почему денег у парня нет и как его зовут. Хосок впервые рассказал ему о своих родителях и в тот же вечер уже сидел в уютной квартире и в чужой одежде (его одежда промокла из-за дождя в тот день). Они ведь всегда были вместе, так почему Чонгук так поступил с ним? Они всегда смотрели друг с другом интересные и не очень фильмы, делали домашнее задание и помогали с рефератами. Они были как самые настоящие братья, и Гук единственный, кто принял его настоящего вместе с его ориентацией. Хоби ещё раз всхлипывает и приподнимается. Щека уже не болит, но ноги онемели из-за холодного пола, а мокрая одежда неприятно прилипала к телу и заставляла дрожать. Он оглядывается. На высокой полке он замечает какую-то белую баночку. Таблетки, наверно, думает Хосок. Он встаёт и трёт затекшие колени с небольшими ссадинами и царапинами. Раз Юнги не так печётся о нем, он сам сможет выйти отсюда. Чон как можно тише открывает дверь и переступает через воду, выходя в коридор. По полу гулял сквозняк и он поежился, обнимая себя за плечи. В коридоре совсем не было обоев и на стенах были бледные кровавые разводы. — Где мы вообще..? – когда они ехали сюда, Хосок был слишком поглощен в ужасные мысли, поэтому не следил за дорогой. Пройдя через длинный коридор и найдя огромное количество маленьких пакетиков и осколков, Хосок зашёл в маленькую комнату. Окно было забито ветхими досками и через маленькие щели попадал тусклый свет уличного фонаря. Он подошёл к окну и взялся руками за одну доску, потянув на себя, в попытке оторвать её. — Ну давай же! Давай! – Чон сильнее отталкивается ногой и вскрикивает, падая задницей на грязный пол. Он откинул доску в сторону и выглянул на улицу через щель, – Трущобы... Вокруг дома стояли заброшенные многоэтажные здания (в одном из таких сейчас и был Хосок) и гаражи, а откуда-то издалека он даже услышал пьяные песни бомжей. Чон вышел из комнаты, не найдя чего-то, чем можно хорошенько ударить. Но в доме была ещё одна такая комната. Такая же маленькая, вся прогнившая и с таким же окном. По грязному столу и старому маленькому холодильнику Хоби понял, что это была кухня. На столе лежали патроны, кусок бинта и... — Отлично, – говорит парень и берет в руку большой нож для мяса. — Хён, я ведь говорил тебе быть послушным, – от такого пронзительного голоса все внутри переворачивается и леденеет. Хосок оборачивается, но тут же получает сильный удар по ногам и боль в шее и всем теле. Его пробивает ток и он падает без сознания. — Я не хотел этого делать, хён, но ты сам в этом виноват, – шепчет Чонгук, доставая из кармана знакомый мешочек и шприц.* * *
— То есть, ты хочешь сказать, что влюбился? – смеётся Шихёк, – Тот самый Мин-женатый-на-работе-Юнги? Никогда не поверю! — Сонбенним, почему вы постоянно так делаете? – недовольно спрашивает Юнги, – Я вам тут душу выливаю, по вашей же просьбе, между прочим. А вы надо мной смеётесь! — Аха, ладно, ха-ха, Юнги, – он останавливается, – Продолжай. — Я просто... Я всегда считал, что между людьми может быть только взаимная привязанность или симпатия, из-за которых не хочется отпускать человека и быть с ним. Но... – он сжал в руках пустую кружку, – Я так счастлив, когда вижу его улыбку... Я был безумно благодарен ему за одно только присутствие в моей жизни, и... – Мин сделал паузу, – И я хотел, чтобы это продолжалось. Чтобы мы были вместе. — Он ведь подружился с Нарён, так? — Да, – Юнги улыбнулся, – Они очень хорошо поладили. И я так счастлив видеть, как они играют друг с другом, или как Хосок готовит для Нарён еду. — Он как будто вжился в роль молодого отца, – хихикает Шихёк, – Знаешь, по твоим рассказам можно посчитать, будто вы – замужняя пара. — Сокджин тоже так говорил, – бубнит Мин. — Ты и правда влюблен, – заглядывая в глаза, говорит мужчина, – Может, ты ещё хочешь что-то сказать, связанное с Хосоком? Юнги задумался, но его мысли прервал паренёк, который залетел в кабинет. — Босс, сейчас идёт погоня за «Бумажным гражданином»! –кричит он, – В квартире был найден заложник и сейчас его уже везут в больницу! Сердце Мина, кажется, разбивается в ту же секунду.* * *
— Да, это та самая больница! – кричит на всю машину Намджун и Сокджин сильно надавливает на педаль тормоза. Юнги выскакивает из машины и настолько быстро бежит, что лёгкие начинают покалывать, а бок болеть. Он махает рукой на лифт и бежит по лестнице на второй этаж. Шихёк сказал, что Хосока завезут в палату номер 104. Глазами он ищет дверь с заветной цифрой, но постоянно попадаются кабинеты врачей и служебные помещения. Наконец, найдя дверь возле стола дежурной медсестры, Юнги под недовольный крик девушки забегает в палату. — Хосок! На кровати лежит Хоби и улыбается ему, слегка приподнимая руку. — Юнги... О-ох, я так ждал тебя-я, – тянет он и шире улыбается. — Пожалуйста, освободите палату! – кричит ему низкая девушка, – Я сейчас главврача позову! Медсестра выбегает обратно в коридор и ещё пару секунд слышно, как она громко зовёт врача. — Ты уже сдал анализы? — А..? Анализы? – переспрашивает Чон и задумывается, – Хм, я не помню... Мне сказали... м-м, я сходил в туалет. — Он же накачал тебя наркотиками... Ты хорошо себя чувствуешь? — У тебя волосы зелёные, – говорит Хосок, будто не слыша предыдущего вопроса, – Ты покрасился и даже меня не позва-ал, хён, так нельзя-я-я. — Боже блять. Мин пару раз глубоко вдыхает и выдыхает, после чего хватает Хосока на руки и быстро выходит из палаты. На встречу ему бежит та самая медсестра и пожилой мужчина, кажется, тот самый главврач. Но судьба сегодня на стороне детектива, поэтому они с Хосоком успевают затаиться среди людей в лифте. Пациенты и некоторые врачи странно поглядывали на них и краснели, отворачиваясь, стоило им только увидеть, как Чон прислоняется своей щекой к щеке Юнги и гладит его по груди с глупой улыбкой на лице. — Хосок прекрати, – шипит Мин, выходя на улицу, где их уже ждала машина с Сокджином и Намджуном. — Мы куда-то едем..? – спрашивает парень, когда его садят на задние сиденья, – О, ты наконец-то купил путёвку на море? Хён, я так тебя обожаю-ю!! — Какая к черту путёвка? – спрашивает Сокджин у Юнги, когда тот садится возле водительского сиденья и пристегивается. — Сокджин, его, блять, наркотиками накачали, а ты ещё спрашиваешь. Лучше отвези нас в какой-нибудь отель. Не хочу, чтобы Нарён это видела. Юнги всего трясёт. У него дрожат руки, а в нутри как будто весь желудок сворачивается. Хосок лезет к Намджуну и широко улыбается, совсем не понимая, что творит. Сокджин сидит рядом и поглядывает на напарника, как будто говоря ему «все будет хорошо». Но ничего не будет хорошо, Мин это понимает. Чонгука не смогли поймать, ведь он скрылся в обломках какого-то дома, а Хосока накачал наркотиками и он придёт в себя только часа через два. Когда они останавливаются возле небольшого отеля, Сокджин хватает детектива за плечо, когда мужчина уже собрался выйти из машины. — Юнги, – начинает он, но старший его перебил. — Всё со мной нормально! Мин вырывается и хлопает дверцей, после чего вытаскивает счастливого Хосока и несёт до отеля. Через пару минут неловкого молчания Сокджин снова заводит машину и спрашивает: — Ты где живёшь? — На Самчхондон, – немного заторможенно отвечает Намджун, наблюдая за проезжающей машиной. — Это же район с традиционными постройками, да? Ты серьёзно там живёшь? — Да. Я там вместе с одной старушкой живу и плачу ей за проживание, – поясняет Ким, – С Юнги же все будет нормально? — Думаю, что похищение Хосока и его состояние очень сильно надавили на него. Но он справится. В любом случае, у него есть Нарён и мы с тобой. Кстати, – Сокджин кашляет, – Не такой уж ты и балда, каким я тебя считал. — Оу, это комплимент? — Да, а что ещё по-твоему? — То есть, теперь ты ко мне нормально относишься? — Не то что бы нормально... Ты просто перестал меня бесить, – признается Джин и выезжает на шоссе. — И я могу считать тебя другом? — До друзей нам ещё как до Африки пешком, но мы можем быть просто знакомыми. Намджун улыбается и кивает.