* * *
Юнги заходит в заполненный бар и оглядывается, рассматривая полные гостями столы. Свет выключен и работает только цветная подсветка, которая заставляла всё помещение находится в полумраке. Вокруг пьяные люди, а возле небольшой сцены танцовщицам подсвистывают молодые люди, которые раздражают Юнги одним своим существованием. За ним вяло плетётся Сокджин и что-то бубнит себе под нос, говоря, что хотел посидеть в машине, пока старший будет решать проблемы с Намджуном. — Вот он, – громко говорит Сокджин, перекрикивая музыку и указывая пальцем на владельца закрытого бара, который ни в чём не бывало сидел за барной стойкой и что-то бурно обсуждал с незнакомой девушкой. Мин пробивается сквозь скопившуюся толпу и оказывается возле стойки, тут же замечая на себе удивлённый взгляд Кима. — Собирайся, поедем в отделение, – говорит он максимально громко, чтобы до мужчины дошла информация. — Что? Зачем? — Намджун, у тебя и Чонгука крупные проблемы! Если сейчас же не выйдешь на улицу и не сядешь в машину, я тебе бошку тут же прострелю, понял!? Ким извиняется перед девушкой и кидает на Сокджина недовольный взгляд, после чего выходит на улицу, ощущая по пути прожигающий взгляд у себя на затылке. На улице прохладно и уже почти закончился дождь. Намджун достал сигареты и уже зажёг зажигалку, снова получая недовольный взгляд Юнги. — Может, немного на улице постоим? — Ким, этот разговор точно не для улицы, – также резко отвечает ему детектив. — Что случилось? – убирая зажигалку в карман, спрашивает Намджун, – Мы ведь совсем недавно разговаривали. — Да, безусловно, недавно, – шипит сквозь зубы Юнги, – Но видимо, ты слова совсем не понимаешь. — О чём ты? Ты знаешь, я плох в загадках. Юнги неожиданно хватает Намджуна за грудки и прижимает к стене, приближая своё лицо. Ким мог слышать его дыхание и ощущать сильное сердцебиение. Сигарета выпала изо рта и уже несколько секунд валялась на земле. — Ты ведь знаешь о намерениях Чонгука. Где он сейчас? — Чонгука? Он тут при чём? — А при том, – Сокджин оттащил Юнги и придержал его за плечи, стараясь утихомирить своего напарника, – Ты никогда не подозревал того, что Чонгук мог брать твои наркотики и бокалы с коктейлями, оставляя после себя такие явные улики, которые могли указывать на твой бар? — Ты совсем уже с катушек съехал! Ты понимаешь, что подозреваешь Чонгука? Да он даже мухи не обидит! — Это ты так думаешь, – Юнги глубоко вдыхает и выдыхает, собираясь с мыслями, – Слушай, я не хочу говорить здесь. Поехали в отделение. — У тебя есть доказательства того, что Чонгук может быть... причастен..? – Мин слышит, как ломается голос Намджуна, и как он начинает нервничать. — Сокджин расскажет тебе, пока мы будем ехать, – говорит Юнги и открывает дверцу машины, – Но сначала заедем в магазин. Как я вижу, тебе понадобится соджу.* * *
Намджун смотрит на стену архива, в центре которой висела фотография его Чонгука. Он до сих пор не мог поверить, что его младший брат был психически болен, лежал в больнице и мог быть тем самым опасным преступником. Сокджин указал ему на все подозрения и явные улики, которые не были учтены ещё шесть лет назад (оказывается, во время первых убийств были найдены его отпечатки пальцев на мешочках с наркотиками и его кровь на месте преступления, но его тут же оправдали, посчитав, что слабый подросток не мог нанести кому-то вред). Он сидел сейчас за столом с Юнги и расплывчатым взглядом всматривался в старые протоколы, которые Сокджин еле как откопал в самых уголках архива. Перед ним стояла стопка с недопитым соджу, а в ногах валялась пустая бутылка. — Намджун, скажи мне, Чонгук брал у тебя наркотики? – спрашивает Мин, в который раз смотря на время. — Да. Был случай, когда я пришёл к нему домой, а Хосок ещё не жил с ним на тот момент, – рассказывает Джун, слабо икая, – Тогда он вёл себя очень странно, а руки прикрывал кофтой. Я только к своему уходу нашёл в прихожей шприц. — Это был единственный раз? — Нет, я ещё пару раз находил за ним такие случаи. Говорил, что просто не хватает острых ощущений. — Думаешь, он мог подставить тебя? Намджун замолкает, опираясь головой о ладони и тяжело выдыхает. — Сокджин отвезёт тебя домой, – говорит Юнги, вставая на ноги. — Эй! Я вообще-то не давал согласие на это! – напоминая о своём присутствии, говорит Джин. — Джин, блять, прекрати уже себя как уёбок вести! Просто отвези его домой, я не прошу тебя жениться на нём! Юнги уходит из архива, оставляя Сокджина и Намджуна наедине. Он смотрит на пьяного Кима и фыркает, складывая руки на груди. — Надеюсь, сам до машины дойдешь? – спрашивает Джин. — Дойду, не беспокойся, – выговаривает Намджуна и слишком резко встаёт со стула, чуть ли не падая на пол. Сокджин закатывает глаза и следует за ним, направляясь на улицу, где уже светало.* * *
Хосок вслушивается в тиканье настенных часов на кухне и сжимает в руках полупустую кружку с чёрным чаем. Юнги нет уже почти два дня: смс-ки он даже не просматривает, а на звонки не отвечает. Когда его вызвали в отделение, он снова закрыл их с Нарён в квартире и чтобы освежить не только собственную голову, но и утолить огромную энергию малышки, приходилось очень много сидеть на балконе, рисовать и играть в пиратов, представляя, что подушки – это снаряды. Нарён уже час спала в спальне Мина, и Хосок смотрел в окно, наблюдая за плавающими в небе облаками, которые с каждой минутой становились ярко-розовыми и красными, приближаясь к горизонту. Чон безумно устал, по лицу можно было прочитать о его проблемах со сном, а в глазах уже полопались капилляры, но он продолжал вливать в себя чай и ждать Юнги на кухне. Телефон разрядился и он даже не поставил его на зарядку, всё равно Юнги не ответит. Хосок также очень сильно переживал о Чонгуке. От младшего не было новостей уже почти несколько дней и всё это время Чон пытался успокоить себя мыслью о том, что с ним всё в порядке и что, возможно, он тусуется со своими одногруппниками. Но какое-то неприятное чувство внутри сжирало его и не давало спокойно дышать. — Хосок-и... – Чон оборачивается и видит Нарён, по щекам которой бежали слёзы. — Ох, Нарён... – он подошёл к ней и присел на колени перед девочкой, вытирая пальцами слёзы, – Малышка, что случилось..? — Мне страшный сон п-приснился, – громко всхлипывая, говорит Нарён, – Я-я к папе-е хочу... — Папа сейчас на работе. Он скоро придёт. Давай пока что я полежу с тобой, хорошо? Нарён качает головой и снова плачет, а Хосок даже ничего сделать не может. Он обнимает её и гладит по голове, после чего берёт на руки и несёт в зал. Там они ложатся на диван и лежат, пока девочка не успокаивается. Она сама вытирает маленькие слёзки и шмыгает носиком, смотря на Чона. — Папа правда ск-коро придет..? – спрашивает она. — Да, – улыбается Хосок и целует её в лоб, убирая с лица волосы, – Давай мы немного поспим, и когда проснемся, папа уже будет рядом. Нарён слабо улыбается и прикрывает глаза, представляя, как будет крепко-крепко обнимать своего папу и как пойдёт с ним гулять, чтобы он купил для неё воздушный шарик в виде пони. Когда Нарён засыпает, в замочной скважине щёлкает два раза ключ, и дверь открывается, после чего в квартиру заходит Юнги. Он уставший и с рабочим портфелем в руках. Хосок, замечая его, тут же выпутывается из теплого пледа, которым накрыл себя и Нарён, и тихо бежит до прихожей, налетая на Мина с крепкими объятиями. — Юнги... — Почему ты не спишь? Уже поздно, – устало говорит Юнги и сбрасывает с себя руки Хосока, желая как можно быстрее посетить душ, – Нарён спит? — Да. Юнги, я ждал тебя... Почему ты не отвечал мне? — Прости, сейчас у нас новые догадки и столько всего разом навалилось, – зачёсывая чёлку назад, тараторит Мин. — Новые догадки? – переспрашивает Чон, – У тебя есть догадки, кто такой «Бумажный гражданин»? Расскажешь мне? — Хосок, эта информация исключительно для моего круга. Прости, но я не хочу рассказывать тебе то, что узнал за последние два дня. — Но почему... Юнги опускает ладонь на затылок Хосока и пропускает отросшие локоны через пальцы, придвигая лицо младшего к своему. Они слегка стукаются лбами и Мин прикрывает глаза, сжимая чужие волосы на затылке. — Я волнуюсь за тебя, Хосок. Эта информация может ранить тебя, а больно я тебе делать не хочу, пойми это. Хосок краснеет и опускает взгляд. От этого его любопытство никуда не делось, но Юнги, должно быть, прав. Мин отпускает студента и уходит в душ, тихо включая воду и вставая под прохладные струи. Ему нереально тяжело скрывать всё это от Хосока, но если он расскажет, что Чонгук, его, Хосока, названный младший брат является «Бумажным гражданином», то никто не может предположить, что сможет случиться с Хосоком. Он, как понял Юнги за время общения с ним, достаточно ранимый и чувствительный, если дело касается его близких. А Чонгук, как известно, был тем самым близким человеком. Юнги выходит из душа и встряхивает головой. Хосок сидит на диване рядом со спящей Нарён и гладит её по волосам, аккуратно перебирая запутавшиеся пряди. — Хосок, – зовёт его Юнги. — М? — Ещё раз спасибо, что помогаешь мне с Нарён. — Оу, мне не трудно, – он улыбается, – На самом деле, Нарён мне правда очень понравилась. Она хорошенькая и очень активная. Мне приятно следить за ней, – Хосок начинает почти светиться, высказывая всё это Юнги, – Наверно, это очень классно, ну, быть родителем. — Да нет, – усмехается Мин и садится на кресло, – Не так уж и классно. Постоянное волнение за ребёнка – как второе счастье. — Ты волнуешься за Нарён только потому, что в городе есть преступник? — Нет. Я всегда чувствую волнение, когда думаю о ней. И о тебе тоже. Секундное молчание и неловкий смешок Чона. — Ты думаешь обо мне..? Юнги кусает нижнюю губу и хочет вернуться на полминуты назад, чтобы заткнуть себе рот и не говорить этого. — Да, думаю. Ему неловко об этом говорить. Его мысли почти всегда заняты либо Нарён, либо Хосоком. Он не может думать о чём-то конкретном, образ Хосока просто всплывает в его голове и не выходит на протяжении нескольких часов, пока он находится на расстоянии с ним. — Я тоже думаю о тебе, хён... — Что? – Юнги удивлённо распахивает глаза, – Что ты сказал? — Я сказал... сказал, что тоже думаю о тебе. — Нет, – он качает головой, – После этого. Что ты сказал после этого? Хосок хлопает глазами, а его щёки начинают интенсивно краснеть. Он впервые назвал его хёном. Юнги никогда не получал такой эйфории от одного вежливого произношения. — Я сказал... хён... Юнги тихо хихикает и прикрывает лицо рукой, а Чон дует губы и обиженно складывает руки на груди, будто и правда обиделся. — Хей, – он встаёт и подходит к младшему, – Называй меня так почаще, – Юнги аккуратно чмокает Хоби в уголок губ и улыбается, – Мне нравится, как ты называешь меня.* * *
Темно. Пол старого дома пропитан холодной водой, а в углу комнаты сидит связанная девушка. На полке лежит мешочек с наркотиками, а рядом стоит треугольный бокал с коктейлем. — Ты не замерзла? – спрашивает Чонгук и улыбается, наблюдая за тем, как девушка оглядывается и пытается найти спасение, – Мне кажется, на полу немного холодно. Когда он встаёт на пол, отталкиваясь от бортика ванны, девушка кричит и грызет зубами белую тряпку, которой был завязан рот. Чонгук приближается к ней и садится на корточки, наблюдая за тем, как она вжимается в стену и прижимает к груди разбитые в кровь колени. — Эй, – он протягивает руку и гладит её по щеке, ощущая, как ладонь становится мокрой, – Почему ты плачешь? Ты боишься меня? Девушка быстро кивает и вздрагивает, когда видит перед собой уже другого парня. Он смотрит в самую душу, от чужого тела как будто веет холодом. Всего секунду назад он заботливо спрашивал, не замерзла ли она, а теперь мог спокойно прожигать в ней дыры. — Но я ведь не страшный. Или я противен тебе? – она зажмуривается и сдерживает слёзы, – Отвечай! – а потом сильный удар по щеке, из-за которого она падает на пол, прямо на холодную воду. Чонгук приготовился к ещё одному удару, только уже в грудь, но его остановил звонок телефона. Он достал его из кармана джинс и тут же улыбнулся, приняв вызов, – Алло. Привет, хён. Как дела? Оу, у меня всё отлично, спасибо. Чем занимаюсь? – он кинул на девушку холодный взгляд, а потом снова расплылся в улыбке, – Я сейчас тренируюсь. Встретиться? О, конечно! Тогда давай встретимся возле института. Хорошо, до встречи. Чонгук сбрасывает вызов и брезгливо оглядывает однокурсницу. — Придётся повременить с твоим убийством, – цокает он и ищет знакомый номер среди контактов, – Алло, Тэ, включи телефон, который я отдал тебе неделю назад. Он сбрасывает вызов и снова смотрит на девушку. Она до сих пор неподвижно лежала на холодном мокром полу и глотала слёзы, иногда крупно вздрагивая. Чонгук присел перед ней и вновь нежно улыбнулся, погладив по щеке, по которой недавно ударил. — Знаешь, Мису, у всех вещей есть крылья. И даже у людей они есть. Но я отрываю их и выбрасываю, – он показывает ровные зубы, всё шире и безумнее улыбаясь, – Жаль, что я не успел оторвать твои крылья. У меня появились неотложные дела, но жди меня, я совсем скоро вернусь. Чонгук уходит из ванной и закрывает дверь на ключ, пока девушка рыдала с новой силой.* * *
Хосок видит Чонгука и криво улыбается, тут же прикасаясь пальцами к встроенному в ухо наушнику. — Не показывай своего волнения, – слышит он в наушнике голос Юнги и выдыхает, – Если он такой классный серийный убийца, то точно заметит, что что-то не так. Чон кашляет и машет младшему рукой, когда тот уже подходит к нему. Гук как обычно в джинсах и тёплой толстовке, и как обычно с этой дружелюбной улыбкой на лице. Они мило беседуют о том, как беспокоились друг о друге и идут в небольшое кафе, встроенное в университет. Когда Хосок увидел бумаги в портфеле Юнги о том, что Чонгук на данный момент главный и единственный подозреваемый, сначала не хотел даже говорить об этом. Он находился в астрале больше часа и думал над всем, что произошло. Как этот милый ребёнок и его верный сосед может быть жестоким серийным убийцей? — Хватит болтать с ним, спроси, знает ли он что-нибудь про убийство Пака, – шипит сквозь зубы Юнги, наблюдая за Чонгуком через встроенную в пуговицу рубашки Хосока камеру. — Чонгук, понимаешь... Ты знаешь, что Чимина убили? – слегка запинаясь, спрашивает Хосок, – Юнги сказал, что тебе может грозить опасность. Я правда беспокоюсь. — Хён, я ведь сказал, что все со мной хорошо, меня никто не тронет, – также улыбается Чонгук, а старшему становится страшно. — Нет, Чонгук, я хочу, чтобы мы держались рядом. Давай вернёмся в нашу квартиру, – предлагает Хоби, – Я не хочу потерять лучшего друга. — Если тебе будет так спокойнее, то без проблем, – ярче улыбается Гук.